Муравьи-портные

Нередко африканцы отказываются собирать плоды
кофейного дерева из страха перед муравьями другого
вида: муравьями-портными Œcophylla, которые па-
дают с ветвей на человека и жестоко искусывают его.
Это, пожалуй, наиболее интересные представители му-
равьиного народца на Береге Слоновой Кости. На вет-
вях кофейных деревьев можно заметить нечто вроде
гроздей из трех-четырех листьев, сшитых шелковыми
нитями. Сначала мне даже в голову не пришла мысль
об Œcophylla; я решил, что это гнезда пауков. Но ко-
гда я раскрыл одно из гнезд и его обитатели с аппе-
титом принялись за мои пальцы, я, несмотря на боль,
обрадовался встрече с муравьями-портными.

Все воскресенье я провел у кофейного дерева.
И был буквально загипнотизирован. Действуя пинце-
том, я раздвигал два листа — из гнезда выбегала разъ-
яренная стража. Но я уже научился вовремя прятать
пальцы. Очень скоро за работу принимаются «тяга-
чи» — это цепочки муравьев, которые, взбираясь один
на другого, сближают разведенные мной края листьев.
Одна, две, три цепи становятся на свои места, и вот
благодаря общим усилиям края листьев соединяются.
В это время между ними снует один муравей, сжимая
в челюстях личинку того же вида Œcophylla. Он при-
кладывает личинку к краям обоих листьев, работая
ею, как челноком, а личинка при каждом прикоснове-
нии к листу выпускает шелковую нить; в конечном
счете образуется настоящая ткань (рис. 25). Тогда тя-
гачи удаляются, ибо нити, выделяемые личинками
(взрослые муравьи утратили эту способность), очень
прочны и листья теперь не разойдутся. Снова и снова
проделывал я щель, тридцать раз подряд разрушал
работу муравьев, отрывал их от гнезда и отбрасывал
подальше. И каждый раз новые муравьи становились
на место своих товарищей, снова сближали они листья,
снова сшивали их шелком. Мое терпение истощилось
к наступлению здешних коротких сумерек, когда зву-
ки, доносящиеся из зарослей, становятся вдруг силь-

Рис. 25. Муравеимюртнои (Œcophylla) держит в челюстям
личинку, которой он действует, как челноком (по Бюньону).

нее, а свет — слабее. Погруженный в задумчивость,
я возвращался в лабораторию под оглушительное стре-
котание гигантских сверчков; их хоровая песня по
силе звука почти не уступает паровозному гудку. Бес-
чувственные роботы — вот на что похожи муравьи.
Я, должно быть, почти опустошил гнездо, убирая из
него одних рабочих за другими, а новые насекомые все
так же непоколебимо выходили исправлять разрушен-
ное.

Я и дальше продолжал свои бесчисленные опыты
до тех пор, пока мои руки, сплошь искусанные, не на-
чали слишком уж болеть. Признаться, я действовал
довольно грубо, так что укусы достались мне поделом!
Судите сами: я приносил в лабораторию в стеклянном
ящике гнездо Œcophylla и здесь, внезапно раскрыв
ящик, тыльной стороной руки выметал из гнезда всех
муравьев до одного. После этого я подкладывал им
свежие листья кофейного дерева (один или несколько).
Мгновение суматохи — и вот они уже собираются
в группы вокруг разбросанного расплода. Как это во-
дится у всех общественных насекомых, меньшие груп-

пы вливаются в большие (см. выше работы Леконта,
посвященные пчелам). Все муравьи, захватив с собой
расплод, взбегают на лист, и тягачи почти тотчас же
приступают к работе.

«Да здесь же все очень просто», — скажут опытные
наблюдатели. Ведь у Œcophylla возникает потреб-
ность в приложении силы при встрече с любым пред-
метом, поэтому они тянут и за края листьев. Действи-
тельно, если рабочему муравью Œcophylla подставить
веточку, он прикусит ее и немного потянет. Но когда
ему подставляют лист или какой-нибудь другой пред-
мет такой же формы, он ведет себя по-иному — отчаян-
но вытягивается, пытается впиться в лист челюстями,
вскарабкаться на него. Следовательно, Œcophylla со-
всем не одинаково реагируют на любой предмет — они
особенно живо интересуются именно листьями. Гово-
рили, будто усилия их направлены как попало. Верно
ли это? На первый взгляд кажется, что дело обстоит
именно так: муравьи хватают край листа и тянут его
во всех возможных направлениях. А все же спустя не-
сколько минут оказывается, что лист уложен вполне
определенным образом— так, что прикрывает расплод
вместе с плотной группой окружающих его кормилиц.
Никогда мне не приходилось видеть, чтобы муравьи
по ошибке уложили лист иначе. Сильно усложняет
истолкование этого процесса те обстоятельство, что
муравьи и здесь действуют совсем не так, как действо-
вали бы люди. Создается впечатление, что именно в
период восстановления гнезда возникает настоятель-
ная потребность в приложении силы и некоторые ра-
бочие, поддавшись ей, тянут за что попало; но совер-
шенно очевидно, что усилия большинства ориентиро-
ваны правильно, — ведь они сворачивают и уклады-
вают лист всего за несколько минут. При этом муравьи
тянут лист только за края; по-видимому, именно здесь
находится зона высокой чувствительности. Однако ра-
бочие, которые тут находятся, могут тянуть за что
угодно: за край листа, за повисший на нем обрывок
шелка, за тело другого муравья, который уже сам что-
то тянет. Одним словом, их деятельность подчинена,

должно быть, ряду общих регулирующих воздействий
высшего порядка, направленных в конечном счете к
защите расплода. Но пытаясь свести все к системе
простых рефлексов, мы понапрасну потеряли бы время:

колония в целом способна учитывать ситуацию, рас-
ставляя, например, надлежащим образом рабочих при
устройстве гнезда (в зависимости, например, от того,
состоит ли оно из одного или из двух листьев). Точно
так же обстоит дело и с переноской тяжестей, когда,
несмотря на кажущийся беспорядок, мертвая добыча
быстро перемещается прямо к гнезду^ Факт многозна-
чительный, и только при предвзятом отношении мож-
но им пренебречь.

Дата добавления: 2015-07-20