Парквью, Йоханнесбург 2 страница

Наконец, Барзински снова посмотрел на Янину и откашлялся. Когда он заговорил, в его голосе больше не слышалось раздражения. Внезапно он стал спокоен и серьезен.

— Янина, я скажу вам три вещи, а вам серьезно советую мне поверить — ради вашего правительства и вашей страны. Во-первых, я не знаю, кто этот человек, — он постучал пальцем по фотографии Беккера, — но, если вы хотите, чтобы мы навели о нем справки, мы им займемся. Во-вторых, мы считаем, что Османа похитили именно вы, а он нам очень нужен. И в-третьих: ваш корабль, «Мадлен», бесследно исчез. Как будто его никогда не было.

— Вы не можете его найти?! — недоверчиво спросила она.

— Совершенно верно. А сказать, что мы приложили для этого все силы, — значит ничего не сказать. Мы хотим его найти даже больше, чем вы. Поэтому давайте договоримся: вы раскроете ваши карты, а я раскрою свои.

Тау Масило слушал весь разговор с живым интересом. Вдруг у него зазвонил мобильный телефон, лежащий в кармане куртки.

— Извините, — сказал он, вынул телефон и посмотрел на дисплей. Звонил Квинн. — Возможно, это важно, — сказал он, — извините.

Масило встал и быстро вышел, закрыл за собой дверь и спросил:

— Есть новости?

— Осман нашелся, — сказал Квинн. — Он в больнице. В блоке интенсивной терапии больницы имени Кристиана Барнарда. У него сердечный приступ. Вчера после обеда его доставил туда человек, по описанию похожий на Беккера. Осман пришел в сознание только сегодня утром…

Масило отрывисто хохотнул:

— Невероятно!

— Это еще не все. Осман попросил сестру из отделения интенсивной терапии позвонить Сулейману Долли по городскому телефону. Возможно, он не смог вспомнить последний мобильный номер Шейха. Мы перехватили звонок. Во-первых, сестра сообщила Долли, что Осман в больнице. Потом, цитирую, «мистер Осман попросил передать, что собака унесла ноутбук».

Масило быстро сообразил:

— Беккер!

— Совершенно верно. Мы подозреваем, что ноутбук был в сумке, которую Осман везде таскал с собой. Больничный персонал уверяет, что Осман первым делом, едва придя в сознание, спросил, где его сумка. Но есть и кое-что еще. В-третьих, сестра передала Долли, что «собака ездит на синем „гольфе“, в номере есть буквы СА, цифры 143 и еще четыре цифры».

— Они будут его искать.

— Я так думаю.

— Твои люди там есть?

— В больнице восемь человек. Осман изолирован. Довольно быстро приехал Долли, он угрожал нам судебным запретом…

— Пусть угрожает, главное — чтобы они держались подальше от него.

Компьютерный центр «Надежда» располагался на втором этаже «Оксфорд-Хаус» на главной улице Дурбанвиля. Молодой человек за стойкой узнал Миллу, несмотря на красную косынку.

— Здравствуйте, тетушка, — сказал он, употребив вежливую форму обращения на африкаанс.

— Привет, — ответила Милла. — У моего соседа, — она жестом показала на Беккера, — проблема с компьютером…

— Что я могу для вас сделать, дядюшка?

— Я забыл пароль, чтобы войти в «Виндоуз», — сказал Лукас Беккер.

— У вас ХР, «Виста» или «Семерка»? — спросил молодой человек.

Когда Масило вернулся, Барзински говорил:

— …заинтересовались Османом, поэтому мы оба поняли, что речь идет о местных мусульманских экстремистах. Я на самом деле не вижу причины здесь лукавить.

Масило сел, придвинул к себе блокнот и написал: «Осман нашелся. Он в больнице. Мы приставили к нему охрану».

Менц читала, пока он писал; затем едва заметно кивнула.

Масило перевернул блокнот надписью вниз.

— Вы не можете найти корабль, — язвительно заметила Менц.

— Мы нашли все суда такого же водоизмещения, на которых выключены датчики СДИ. Поверьте мне, это было нелегко. Возможны три варианта. Первое: они где-то прячутся. Знаю, это маловероятно, но, если они выключили передатчики, если они полностью автономны и хорошо замаскировались, им удастся какое-то время оставаться незамеченными. Второе. Они спешно покинули судно. Разумеется, возникает вопрос почему, и мы его всерьез не рассматриваем. Третье. Они подключились к чужой частоте, а в таком случае мы на распутье. Понадобится не одна неделя, чтобы перепроверить все корабли в том районе.

— Вы сказали, что хотите найти корабль даже больше, чем мы.

— Да.

— Почему?

— Янина, мы знали, что вы зададите этот вопрос. Я всю ночь вел переговоры с Лэнгли и могу сообщить вам лишь следующее: мы считаем, что груз на «Мадлен» жизненно важен как для американской, так и для южноафриканской национальной безопасности.

— Значит, вы знаете то, что знаем мы.

— Я не знаю, что вам известно. Позвольте еще раз официально представить вам двух моих коллег. — Он показал на двух новичков, о которых Менц не знала совершенно ничего. — Джанет Иден — старший аналитик нашего аналитического центра по Ближнему Востоку и Северной Африке. Джим Грант — аналитик Антитеррористического центра. И оба они срочно прилетели в ЮАР из-за вашего запроса в систему СОЛАС. Джанет, вы не окажете нам честь?

Джанет Иден на вид было лет сорок. Стройная, симпатичная женщина, холеная, ухоженная.

— Спасибо, Бруно. — Она улыбнулась Барзински и тут же повернулась к Менц и Масило: — Я не собираюсь просить прощения за то, что мы не можем поделиться с вами всем, что нам известно. Мы все большие мальчики и девочки, все занимаемся одним и тем же делом. Мы знаем правила. — Она держалась деловито и самоуверенно. — Поэтому позвольте сообщить вам то, что можно. Примерно десять недель назад мы с Джимом независимо друг от друга заметили возросшие объемы переписки между ячейками «Аль-Каиды» в Омане, Пакистане и Афганистане и, к нашему удивлению, в Южной Африке, особенно в Кейптауне. Мы и раньше были свидетелями всплеска активности между сомалийской «Аль-Шабаб» и кейптаунскими ячейками. Система кодирования у них была примитивной, переписка без труда поддавалась расшифровке. Но с «Аль-Каидой» дело обстояло совершенно по-другому. Когда мы сообщили о наших наблюдениях по начальству, была создана специальная комиссия по изучению данного вопроса; в комиссию вошли также Бруно и его здешние коллеги. К нашему огорчению, они пользуются системой асимметричного шифрования, разработанной доктором Майклом Рабином в Гарварде еще в 2001 году. Считается, что взломать такой шифр практически невозможно. Не стану утомлять вас подробностями — если захотите, все можете найти в Гугле, — но при асимметричном шифровании используются два ключа, один из них открытый…

— Мы знаем, что такое асимметричное шифрование, — перебила ее Менц.

— Тем лучше, меньше объяснять. Неделю назад мы перехватили сообщение, одним из адресатов которого значился Шахид Осман. Естественно, Осман привлек наш интерес. Но переписка по электронной почте — не единственный источник получения ценных сведений. Наши агенты на местах, в Пакистане и Афганистане, тоже собирают данные по крупицам. Мы накопили достаточно, чтобы с уверенностью заявить: они готовят очень крупную операцию, в которой участвует некое промысловое судно, и произойдет все в течение следующих семидесяти двух часов в Кейптауне или его окрестностях. Бруно…

— Спасибо, Джанет. Янина, позвольте быть с вами откровенным. Нам нужен Осман — очень нужен. Мы почти не сомневаемся, что у него есть ключ от шифра, а положение в самом деле срочное, время у нас на исходе. Вчера Лэнгли попросил меня направить вам официальный запрос на арест Османа, с вашего одобрения и при вашем участии. Мы искренне полагали, что его удерживаете вы. Вот почему мы попросили вас о встрече…

Барзински замолчал, когда увидел, что Тау Масило что-то судорожно пишет на листке блокнота.

Менц прочла слова: «Ноутбук Османа у Беккера».

Менц посмотрела американцу в глаза.

— Мне нужно несколько минут, чтобы все обдумать.

На то, чтобы добыть пароль для входа в систему, у молодого человека из «Надежды» ушло всего одиннадцать минут. Он взял лист бумаги и записал непонятное слово — «Амиральбахр».

— Ну вот, — с радостной улыбкой сказала Милла, как будто сама решила проблему.

— Что такое «Амиральбахр»?

— Да просто набор букв. Потому-то я и забыл его… Спасибо большое.

— Дядюшка, я вам тут кряк поставил, его убрать?

— Какой еще кряк?

— Такую программу…

Беккер озадаченно почесал затылок.

— Понимаете, если убрать мою программу, то у вас… короче, при нажатии определенных клавиш начнется форматирование жесткого диска и все данные автоматически сотрутся…

— А-а-а, понятно…

— В том числе и два неверно введенных пароля…

— Оставьте все как есть.

— Бруно, — сказала Янина Менц, — вы играете в опасную игру. Ваш агент Беккер захватил ноутбук Османа, теперь у вас есть ключ к их коду, но вы продолжаете водить нас за нос и тратите свое и наше драгоценное время. Почему?

Барзински побагровел от возмущения и собрался возразить, но его опередил Джим Грант.

— Мадам, — голос у него оказался низким, властным, — я заместитель директора Аналитического антитеррористического центра ЦРУ. Я в полном объеме информирован обо всех разведывательных и контрразведывательных операциях, которые наше агентство сейчас проводит в Южной Африке, а также обо всех привлеченных агентах и ресурсах, которые участвуют в операциях. Так вот, со всей ответственностью заявляю, что названный вами человек в число наших агентов не входит. Если бы он был нашим агентом, я бы ничего не стал от вас скрывать, потому что мы занимаемся одним делом. Если вы будете и дальше сомневаться в нас, нам придется обратиться напрямую к вашему президенту с просьбой позвонить нашему госсекретарю… Если вы согласны на такой выход, прошу об одном: давайте приступим немедленно. По-моему, каждый человек в этом зале уже успел сказать, что у нас катастрофически мало времени…

Он говорил так серьезно, уверенно и мрачно, что Янина Менц впервые усомнилась в своих подозрениях. Кроме того, американцы продолжали упорно отрицать, что знают Беккера, хотя ноутбук в самом деле находился у него…

Немного помолчав, она сказала:

— Если он не работает на вас, возникает следующий вопрос. На кого он работает?

— Мы не знаем. Но постараемся все выяснить, если вы поделитесь с нами некоторыми подробностями.

— В таком случае, — сказала она, откидываясь назад, — у нас общая проблема. Мы должны найти Беккера. Ключ у него.

В торговом центре «Тейбл-Вью» она купила одежду и продукты на наличные, которые сняла в банкомате в Дурбанвиле. Потом они вернулись назад, в пляжный клуб, и Милла стала готовить еду, а Лукас принялся изучать компьютер.

Он все больше молчал. Милла понимала, что он расстроен. Надежда вернуть деньги с каждым часом все призрачнее… Ей хотелось подбодрить его, но она не знала, что сказать.

Менц и Масило вернулись в штаб-квартиру ПРА.

— Ты понимаешь, что все из-за тебя? — спросила Менц.

— Что именно?

— Беккер. И ноутбук Османа. Ты хотел сохранить Беккера в игре, Тау. А я хотела его вывести. Нейтрализовать. Ты надеялся с его помощью повлиять на меня.

— Да, — сказал он.

— Я назначила тебя своим заместителем, потому что ты не поддакиваешь. Потому что тебе хватает сил не соглашаться со мной. Но прошу тебя, играй открыто и честно.

— Я ошибся. Больше этого не повторится.

В пустой беседке у спорткомплекса «Де Грендел» в Пэроу осведомитель быстро, нервно курил, выпуская дым между фразами.

— Говорят, Шейх просил об одолжении.

— Сулейман Долли?

— Да. Говорят, он лично звонил Террористу.

— Ну и что?

— Комитет ищет ноутбук, который украл какой-то белый тип. Бур, высокий, темноволосый. Ездит в синем «гольфе», в номере есть буквы СА и цифры 143.

— Значит, Террорист и «Вороны» должны помочь его найти?

— Йа, это и есть одолжение. Белый им не нужен, главное — ноутбук. Тому, кто его доставит, обещана премия — сто кусков, и еще пятьдесят, если замочат белого. Слухи расходятся быстро, теперь все малолетки из Кейп-Флэтс выйдут на охоту…

— Думаете, они его найдут?

— Рано или поздно.

Янина Менц послала и за Квинном, чтобы сэкономить время. Теперь они с Раджкумаром и Масило сидели за директорским круглым столом.

— Самое главное для нас, — сказала Янина, — найти Беккера и Страхан. Квинн, пусть их фотографии появятся в воскресных газетах. Нужно сопроводить снимки информацией. Он вооружен и опасен, разыскивается за похищение и убийство. Она — сообщница. Пусть опубликуют и данные о «гольфе», но сначала надо переговорить с комиссаром полиции Западной Капской провинции. Вся связь — через их отдел по связям с общественностью.

Квинн делал у себя пометки.

— Первым делом, увидев свою фотографию в газете, Страхан позвонит сыну. Мы к этому готовы?

— Да, — сказал Квинн.

— Подготовь отряд быстрого реагирования и попроси комиссара полиции, чтобы они не вмешивались. Мы поймаем Беккера.

Квинн кивнул.

— Tay отвечает за обеспечение связи с ЦРУ. Я буду информировать его о ходе дела из нашего оперативного штаба. Только один канал передачи информации — через меня. Надеюсь, это понимают все.

Менц посмотрела на Раджкумара.

— Итак, мы обсудили, так сказать, плоть операции, а Радж возглавит ее мозг. Радж, отбери самых умных своих сотрудников. Проведи мозговой штурм. Сосредоточься на трех вопросах. Если кто-нибудь и в состоянии понять, как Верховному комитету удалось убрать промысловое судно с лица земли, то только ты. Должно быть, они применили какую-нибудь хитрость. Докажи, что мы умнее церэушников. Найди «Мадлен»!

— Ладно, — ответил польщенный Раджкумар.

— Во-вторых, Беккер. Многое связанное с ним по-прежнему не сходится. Если он не работает на ЦРУ — с чем мне пока придется смириться, — тогда на кого он, черт его побери, работает? Третий вопрос вытекает из второго. Судя по реакции ЦРУ в четверг и сегодня утром, у них есть осведомитель в наших рядах — или они ищут такого. Допустим, завербовать Страхан пытался не Беккер. Тогда кто? Постарайся разобраться…

Милла стояла у плиты с ложкой в руке. Она готовила спагетти болоньез, ни на миг не забывая о том, что Лукас сидит совсем рядом, за стойкой, приклеился к компьютеру и сосредоточенно морщит лоб. Как ни парадоксально, она опять очутилась на прежнем месте: ей отведена роль кухарки и домохозяйки; ее вытеснили из мужского мира.

А потом ей придется уехать домой, они договорились. Хотя уезжать ей совсем не хотелось.

Она взяла пачку спагетти, вскрыла ее. Вода в кастрюле закипела.

— Через семь минут будем есть, — предупредила она. Лукас рассеянно кивнул, не отрываясь от монитора.

Она положила спагетти в кипяток, добавила немного оливкового масла и соли.

— Ничего себе! — тихо воскликнул Лукас.

— Что? — спросила она.

— Они… кажется, я что-то нашел…

Помешивая соус, она покосилась на него и увидела, что выражение его лица изменилось.

— Ничего себе! — повторил он, кликая мышью — раз, и другой, и третий.

Соус забулькал. Она выключила огонь, поставила на стол две тарелки, пармезан, терку.

Лукас поднял на нее глаза.

— Они… все время обсуждают какую-то поставку, они что-то собираются ввезти сюда контрабандой. Какая-то женщина по имени Мадлен… Нет, не женщина, так называется корабль, они что-то собираются ввезти на корабле. Все время повторяют слово «хайдар»…

— Что такое «хайдар»?

— По-моему, какое-то сокращение… Только дата бессмысленная. Здесь написано: понедельник, 23 шавваля 1430…

— Шавваль? — встревожилась Милла. — Так называлась операция ПРА…

— Что такое «шавваль»?

— Не знаю.

Оперативный штаб был переполнен: шестнадцать человек сидели за компьютерами и прочей аппаратурой, Квинн посередине, Менц сзади, одна.

— В базе нет «фольксвагена-гольф» с номерами, которые начинаются на СА-143, — доложил Квинну один из подчиненных Раджкумара.

— Может, Осман неправильно запомнил…

— Может быть. Но из полиции сообщают, что вечером в четверг поступило сообщение о краже автомобильных номеров в районе Тейбл-Вью. СА-143 688.

— Тейбл-Вью… — повторил Квинн.

— Совершенно верно.

— Составьте список всех гостиниц и мотелей в районе Тейбл-Вью. И побыстрее! Отели, гостиницы, апартаменты…

— На это уйдет некоторое время.

— Приступайте немедленно! Привлеките всех, у кого нет особых заданий. Начинайте обзвон. Приметы Беккера и мисс Дженни у вас есть…

Беккер вошел в поисковую систему со своего мобильного телефона.

— Это месяц мусульманского календаря! — взволнованно сообщил он. — 23 шавваля 1430-го — это двенадцатое октября 2009-го. То есть послезавтра. В понедельник! — Он повернулся к компьютеру, прочел еще несколько писем. — В понедельник. В два часа ночи…

— А что там с сокращением? Нашел что-нибудь? — спросила Милла и вернулась к плите, собираясь подавать еду.

Он ввел в поисковую строку нужные буквы.

— «Хайдар, — прочел он, — по-арабски значит „лев“. Так звали Али, мужа Фатимы, дочери пророка Мухаммеда»…

— Лев… — задумчиво повторила Милла. В отчетах ПРА такое слово ни разу не встречалось.

Беккер вернулся к ноутбуку.

— Наверняка кодовое слово. Обозначает груз. Оно… Милла, здесь есть координаты! — Он снова схватил мобильник, торопливо начал нажимать клавиши. Потом поднял голову и медленно произнес: — Ну все! Они у меня в кармане!

Она улыбнулась:

— С возвращением!

Оперативник позвонил Квинну из больницы. Голос у него был встревоженный.

— Кто-то звонит Осману, судя по голосу — белый.

— Передайте тем, кто находится рядом с Османом: пусть он ответит. Переведите звонок на нас, мы будем слушать отсюда. — Он жестом велел технику пустить запись через динамики в оперативном штабе.

Шли драгоценные секунды, но они все же успели вовремя. В динамиках послышался голос Беккера:

— Шахид, говорит твой вчерашний друг. Я все знаю о корабле, и дату, и время, и место. Как ты думаешь, это стоит четырехсот тысяч?

Послышался щелчок; звонивший отключился. И тишина.

Квинну хотелось выругаться, но он вовремя остановил себя, потому что сзади сидела Менц. Он тут же перезвонил в больницу и набросился на своего подчиненного:

— Что вы там творите?

— Это не мы, это Осман. Он оборвал разговор.

Милла ела в одиночестве. Она мыла тарелку, когда услышала незнакомый рингтон мобильного телефона. Она не сразу поняла, что так звонит ее новый мобильник. Пришлось бежать в спальню, где она накануне оставила телефон на прикроватной тумбочке.

— Алло?

— Это Лукас. Милла, по-моему, они уже его нашли. Либо ПРА, либо кто-то еще. Он оборвал разговор. Придется придумать что-нибудь другое.

— Что, например?

— Мне нужно раздобыть оружие.

— Оружие? А твой пистолет?

— Одного пистолета недостаточно.

Ее охватил страх.

— Зачем?

— Чтобы получить мои деньги… мне придется перехватить груз, который доставят на том корабле.

— Беккер звонил из телефона-автомата в «Рае на заливе», это в Блуберге, — сказал Квинну оперативник.

— Что такое «Рай на заливе»? Отель?

— По-моему, новый торговый центр…

— Еще один?

— Сейчас уточню.

— Выведите мне карту на большой экран, — распорядился Квинн. — Пометьте место, где украли номерные знаки. Потом торговый центр. Как дела с гостиницами?

— Мы обзвонили двадцать с лишним. Пока ничего.

— Не забудьте включить в список и Блуберг.

Потом тишина; наконец, сзади послышался голос Менц:

— Молодец, Квинн!

Масило обеспечивал связь с ЦРУ на первом этаже «Уэйл-стрит-Чемберс». По полу змеились сетевые кабели, телефонные кабели для временной связи, посередине стоял длинный стол с несколькими стульями.

Барзински вошел с папками и ноутбуком; он начал говорить, не дожидаясь, пока за ним закроется дверь.

— Ваш Беккер работает на себя, — сказал он, кладя на столешницу кипу папок. Компьютер он сдвинул в сторону и взял верхнюю папку.

— Беккер не наш…

— Это я так, к слову. — Барзински передал папку Масило. — Вот что мы получили час назад из ФБР. Оказывается, Люк Беккер — контрабандист. Незаконно провозил предметы старины и антиквариат.

Барзински сел и придвинул к себе ноутбук.

— Если не возражаете, я воспользуюсь беспроводным соединением и своим мобильным. Не то чтобы я вам не доверял, просто обычная рабочая процедура… — Он показал на папку: — ФБР завело дело на Беккера еще в 2004 году, после того как один профессор из Пенсильванского университета уволил его во время раскопок в Турции. Его поймали с подвеской двухтысячелетней давности, которая стоила целое состояние. Профессор тут же выгнал его, и, поскольку он не хотел извещать турецкие власти, боясь лишиться лицензии на ведение раскопок, он позвонил в ФБР. По словам профессора, ценности пропадали и раньше, но уличить Беккера им тогда не удалось. Когда ФБР начало наводить справки о прошлом Беккера, выяснилось, что и на прежних раскопках он был под подозрением, только доказать ничего не смогли.

— А потом он отправился в Ирак.

— Вот именно. Должно быть, понимал, что в археологии для него все пути закрыты. Он поступил на службу в «Зи Сервисиз», был инструктором патрульных катеров на Тигре. Как вам известно, Тигр впадает в Персидский залив, настоящий рай для контрабандистов. Месяц назад Интерпол начал расследовать дело о массовой контрабанде, осуществляемой преступным синдикатом. Синдикат поставлял в Нью-Йорк и Амстердам ценности, похищенные в багдадских музеях, персидские предметы старины, произведения искусства, украшения… короче говоря, чего они только не перевозили. Но кто-то их выдал, и синдикат развалился. А ваш Беккер внезапно уволился из «Зи» и первым же рейсом отправился домой — через Лондон…

— Ага… — сказал Тау Масило.

— Тут есть и еще кое-что. Когда Интерпол и Военная полиция США начали допрашивать некоторых арестованных контрабандистов, выяснилось, что Беккер сбежал с кругленькой суммой, принадлежащей главарям преступного синдиката. В фунтах стерлингов. Видимо, они накрыли Беккера в Йоханнесбурге, а он поведал им печальную историю об угоне машины и утраченном состоянии. Говорят, ему дали шесть недель на то, чтобы вернуть деньги, иначе ему конец.

— Господи!

— Вот именно — «Господи!» — согласился Бруно Барзински. — А теперь, когда атмосфера прояснилась, давайте, наконец, займемся экстремистами.

— Звонит Яррид Январь, — сообщил дежурный. — Говорит, что по срочному делу.

— Соедини, — распорядился Квинн. Подождал, пока загорится лампочка, и спросил: — Что у тебя?

— Только что звонил мой осведомитель из «Воронов». Кто-то передал Террористу Бадьесу, что «гольф» нашелся.

— В Блуберге?

— Да, — удивленно ответил собеседник.

— Где именно?

— Парень выехал из торгового центра, кажется, «Рай на заливе». Они не успели сесть ему на хвост. Но теперь все обитатели Кейп-Флэтс мчатся туда.

Квинн еле слышно выругался и повернулся к Менц:

— Мадам, нужно немедленно перебросить отряд быстрого реагирования в Блуберг!

— Действуйте.

В конце доклада ФБР Масило нашел абзац, который заставил его немедленно схватить телефон и позвонить Менц в оперативный штаб.

— Менц слушает.

— Беккер работал на себя. Занимался контрабандой антиквариата, на него завели досье в ФБР, есть рапорт Интерпола. Передайте Квинну, у него три вымышленных имени, на все имеются фальшивые паспорта…

— Диктуйте, я записываю.

— Джон Андреас, Деннис Фабер…

— Его родители…

— Что, простите?

— Вариации имен его родителей.

— А-а-а… Да. И последнее: Маркус Смитфилд.

— Я передам Квинну. Что еще?

— Больше ничего.

По телефону она спросила Лукаса, где он добудет оружие.

Впервые в его голосе послышалось раздражение, недовольство ею, как будто она была надоедливым ребенком.

— Господи, Милла, я пять лет провел в Ираке, я знаю, где искать… — И потом отрывисто, торопливо добавил: — Мне пора, увидимся, как только освобожусь.

Обиженная, она уселась в кресло. Совсем не обязательно было грубить ей, ведь она волнуется за него! Жалость к себе сочеталась с желанием понять его, с негодованием, с порывом немедленно собраться и уехать. Вот только возвращаться домой ей совсем не хотелось. Она знала, что там ее уже ждут — те, кто поставил ей «жучки», те, кто прочитали ее дневники и знают все о ее жизни. Их она больше не хотела видеть.

И все же ей придется вернуться. Надо забрать машину и мобильник, на него придет сообщение от адвоката Кемпа. Он обещал найти специалистов, которые уберут из ее квартиры «жучки». Потом надо будет навести порядок, прибраться, а мобильник она будет держать под рукой, чтобы сразу звонить Кемпу, если они снова попытаются ее допросить. На сей раз она даст сдачи, пусть не стесняются, обвиняют ее в чем угодно — она не нарушала никаких законов!

Придется сидеть и ждать, пока Лукас не покончит с делами, пока не вернется из параллельного мира, в котором без труда можно достать оружие, если знаешь нужных людей, из мира, в котором корабли перевозят контрабанду, где угоняют машины и воруют деньги. Из мужского мира, в котором власть принадлежит бандитам из Гаутенга и Кейп-Флэтс, где орудуют мусульманские экстремисты. В том мире царят бедность, безработица, наркомания. Раньше до нее доходили лишь смутные слухи о том, параллельном, мире. Раньше она сидела в тюрьме, в крепости Дурбанвиль, за высокими заборами, в доме, оснащенном современной сигнализацией. Она жила в вымышленном мире, построенном на невежестве, отрицании очевидного и закрытости. Она жалась к тем, кто помогал сохранять призрак процветания и безопасности. Как ни парадоксально, там она не чувствовала себя дома. Дурбанвиль был для нее таким же чужим, как и очертания другого, параллельного мира, в котором скрылся Лукас. А она? Одной ногой стоит в прежнем мире, другой ногой — в новом, но нигде не чувствует себя дома. Милла Страхан, вечный аутсайдер. Внутренний голос советовал сесть за стол, взять ручку, бумагу и записывать все, что приходит в голову, пока мысли не прояснятся. Внезапно она поняла, что снова пытается сделать то же самое — создать себе тихую гавань из слов, найти место, где ей хорошо, вселенную, полную смысла — пусть даже только для нее. Неужели больше ей ничего не дано?

Она встала с кресла с намерением что-нибудь сделать, совершить поступок, который поможет ей выйти из заточения, найти спасательный пояс в реке слов.

Взгляд ее упал на ноутбук, стоящий на стойке. Лукас извлек из его недр взрывное устройство и взрывоопасную информацию… Милла подумала: «Дай-ка взгляну, хотя бы буду знать то же, что и он. Тогда легче будет его ждать».

— Есть, нашел его, — сказал оперативник, прикрыв ладонью трубку. — Под именем Деннис Фабер поселился в пляжном клубе «Биг-Бэй».

— Это отель?

— Там отдельные бунгало с кухней…

— Где он находится?

— Последний комплекс справа, если ехать из Блуберга в сторону Мелкбоса…

— Какой номер?

— Что, сэр?

— В каком бунгало поселился Беккер? — Квинн поднял трубку и позвонил майору Тигру Мазибуко, командиру отряда быстрого реагирования.

— Сейчас… подождите, — сказал оперативник. — Мадам, в каком домике остановился Деннис Фабер? Двадцать седьмом?

— Мазибуко слушает.

— Пляжный клуб «Биг-Бэй», комплекс бунгало на выезде из Блуберга. Он в номере двадцать семь…

— Выезжаем.

— Когда будете на месте?

— Через пятнадцать минут.

Милла читала переписку Османа с неким Саидом Мэки.

«Груз прибудет в понедельник, 23 шавваля 1430 в 02.00 (GMT +2)».

Значит, послезавтра, в два часа ночи.

Она вошла в папку «Отправленные письма», нашла ответ Османа: «Слава Аллаху! Мы готовы. Если Мадлен подойдет на S33 49.517 Е17 52.424, мы подготовим судно для переправки хайдара на берег в S33 54.064 Е18 24.921, ЯКО».

Что такое ЯКО? Что за сокращение? Может, тоже по-арабски, как и слово «хайдар», означающее «лев»? Милла вспомнила, что войти в систему можно, введя пароль «Амиральбахр». Тоже явно восточное слово.

Слова — то, в чем она разбирается. Попробуем распутать и этот клубок. Надо поискать в Гугле, как Лукас. Выйти в поисковик с мобильника…

Милла взяла коробку от нового телефона, нашла инструкцию и начала читать. «Можно пользоваться мобильным телефоном в качестве интернет-модема» — вот и все, что она сумела найти. Следуя указаниям, она вставила в телефон USB-кабель и активировала модем.

«Состояние связи: подключено».

Радуясь успеху, она вошла в браузер «Интернет Эксплорер», открыла поисковик.

Набрала в поисковой строке слово «Амиральбахр».

«Искать вместо этого „амир-аль-бахр“?»

Да, наверное.

«Адмирал („повелитель моря“) — воинское звание. Звание адмирал имеет старинное происхождение. Очевидно, заимствовано в XII в. от арабов-мусульман, сочетание „эмир“ или „амир“ („командир“), артикль „аль“ и „бахр“ („море“)…»

Значит, по-арабски «амир-аль-бахр» значит «адмирал».

Она набрала в поисковой строке: «Лев в лексиконе мусульманских экстремистов».

Просмотрела первые результаты. Интерес представлял только один: «Крылатая ракета „Бабур“ (Пакистан). Крылатая ракета „Бабур“ (слово „бабур“ означает по-турецки „лев“; считается также, что ракету назвали в честь первого императора Великих моголов Бабура) — первая крылатая ракета, созданная Пакистаном. „Бабур“ способен нести как обычные, так и ядерные боеголовки… дальность полета…»

Дата добавления: 2015-07-20