Исследование связного текста

СТРАТЕГИИ ПОНИМАНИЯ СВЯЗНОГО ТЕКСТА

Т. А. ван Дейк и В. Кинч

Глава I. К СОЗДАНИЮ МОДЕЛИ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКИ СВЯЗНОГО ТЕКСТА [1]

Исследование связного текста

1.1.1. История вопроса. В последнее время в ряде гуманитарных и социальных наук возрос интерес к изучению связного текста, или дискурса. Интерес к проблеме, возникший на рубеже 1970-х гг., имеет давние истоки. Более 2000 лет назад в классической поэтике и риторике были разработаны структурные модели текстов, относящихся к поэзии, драме, политике и праву (Weliek, 1955; Wimsatt & Brooks, 1957; Lausberg, 1960; Corbett, 1971). Разработанная классической риторикой концептуальная система оставалась непревзойденной вплоть до распространения структурализма в лингвистике, поэтике и антропологии в конце 1960-х гг. Структурализму на более раннем этапе предшествовали так называемый русский формализм (Erlich, 1955) и чешский структурализм (Ihwe, 1972; Сuller, 1975), возникшие в период между двумя мировыми войнами. Так, работа русского фольклориста Владимира Проппа, посвященная исследованию русских сказок (1928), стала примером структурного подхода к повествованию, который спустя 30 лет взяли на вооружение французские антропологи и исследователи литературы: Леви-Строс, Барт, Бремон, Тодоров, Греймас и др.; затем этот подход стали использовать в психологии, в работах по грамматике рассказа (Rumelhart, 1975; van Dijk, 1980a). Хотя с точки зрения современной лингвистики и психологии классические и структуралистские теории связного текста не отвечают требованиям эксплицитности, все же многие их теоретические положения сохраняют свою значимость и по сей день.

1.1.2. Лингвистика текста. До начала 1970-х гг. американская лингвистика редко выходила за рамки предложения. Господствующая генеративно-трансформационная парадигма сосредоточивалась на фонологических, морфологических, синтаксических, позднее—на семантических структурах контекстно-свободных предложений или предложений, изолированных от текста, совершенно игнорируя раннюю основополагающую работу по анализу связного текста (Harris, 1952). Интерес к лингвистическому изучению дискурса проявляли в основном представители менее влиятельных школ, таких, как тагмемика (Pike, 1967; Grimes, 1975; Longacre, 1976), которые разрабатывали методы анализа дискурса, необходимые для полевых исследований бесписьменных языков. Европейская лингвистика, в особенности в Англии и Германии, оказалась более тесно связанной со структуралистской традицией, которая не стремилась к четкому соблюдению границ лингвистики вообще и предложения в частности (Наlliday, 1961; Hartmann, 1964; 1968; Harweg, 1968;

Petofi, 1971; van Dijk, 1972; Dressler, 1972; Schmidt, 1973). И действительно, некоторые из этих исследований связного текста проводились на стыке грамматики, стилистики и поэтики (Leech, 1966; Crystal &Davy, 1969). Первоначально теоретические предположения, основанные на том, что грамматика должна объяснять системно-языковые структуры целого текста, превращаясь, таким образом, в грамматику текста, оставались декларативными и по-прежнему слишком близкими по своему духу генеративной парадигме. Однако вскоре и грамматика текста, и лингвистические исследования дискурса разработали более независимую парадигму, которая была принята и в Европе и в Соединенных Штатах (van Dijk, 1977a;

van Dijk & Petofi, 1977; Dressler, 1978; Sinclair & Coulthard, 1975; Coulthard, 1977 и др.; в качестве обзорного и вводного материала см.: de Beaugrande & Dressler, 1981; de Beaugran-de, 1980).

Более или менее параллельно с этим направлением, после ранних работ по тагмемике, в американской лингвистике обнаружилась тенденция в сторону тексто и контекстно-зависимого анализа, проявившаяся в рамках так называемой функциональной парадигмы (Givon, 1979a).

1.1, 3. Социальные науки и анализ связного текста. На рубеже 1970-х гг. исследование дискурса приобрело еще большее значение, после того как было осознано, что анализ языка не должен ограничиваться грамматическим анализом абстрактной или идеальной языковых систем, но эмпирическим объектом лингвистических теорий должно стать актуальное использование языка в социальном контексте. В частности, в социолингвистике не только пробудился интерес к изучению социальной вариативности языкового употребления, но и возросло внимание к его разнообразным формам, таким, как словесная дуэль и повествование (Labov, 1972а, 1972Ь).

Эти работы пересекались с аналогичными исследованиями в антропологии и этнографии, где структурный анализ мифов, сказок, загадок и других форм устного творчества подготовил почву для более широких исследований способов коммуникации в различных культурах (Gumperz & Hymes, 1972; Bauman & Scherzer, 1974; Sanches & Blount, 1975).

Наконец, можно отметить также общую тенденцию к изучению речи в естественных условиях и в микросоциологии, где этнометодологические принципы исследования применялись к повседневному и разговорному общению (Sudnow, 1972; Sacks, Schegloff & Jefferson, 1974; Schenkein, 1978). Анализ разговора приобрел такую популярность, что его стали отождествлять с анализом дискурса, и его значение в современной лингвистике существенно возросло (Frank, 1980; Coulthard & Montgomery, 1981).

1.1.4. Психология и искусственный интеллект. Следуя преобладающему генеративно-трансформационному направлению, представители психологии и психолингвистики не решались признать значимость дискурса для изучения языкового восприятия. Ранние психолингвистические модели 1960-х гг. ограничивались синтаксисом или семантикой изолированных предложений (С lark &Clark, 1977; Fodor, Bever & Garrett, 1974).

И здесь опять-таки в начале 1970-х гг. произошла перестройка парадигмы. Растущий интерес к проблемам семантической памяти привел к использованию данных дискурса и к созданию первых вариантов когнитивной модели понимания связного текста (Kintsch, 1972, 1974; Bower, 1974; обзор других работ см. в гл. 2). В то же время представители педагогической психологии, осознав, что обучение часто происходит на основе текста, проявили вскоре интерес к исследованию соотношения памяти и дискурса (Rothkopf, 1972; Meyer, 1975). Таким образом, мы стали свидетелями возрождения интереса к изучению дискурса в рамках традиции теории гештальтов, в значительной мере основанной на работе Ф. Бартлетта (Bartlett, 1932), к которой раньше на протяжении сорока лет ученые обращались лишь эпизодически (Cofer, 1941;

Gomulicki, 1956; Paul, 1959; Slamecka, 1959; Pompi & Lachman, 1967).

Это возрождение интереса не только к теориям понимания текста, но и к различным теориям организации памяти (теориям схем) было отмечено также и в области искусственного интеллекта. Здесь решающая перестройка парадигмы произошла в 1972 г. (Winograd, 1972; Charniak, 1972; Simmons, 1972). Компьютерное моделирование понимания языка потребовало разработки программ автоматической обработки текстов. Центральное место в исследованиях заняло моделирование знаний о мире, необходимых, например, для понимания историй или рассказов. Так понятие,, схемы" Бартлетта было снова взято на вооружение, причем в более эксплицитной форме; оно стало фигурировать под такими названиями, как,, схема",,, сценарий" или,, фрейм"; эти названия должны были указывать на роль способов представления знаний о мире в понимании дискурса и в других сложных когнитивных задачах (Schank & Colby, 1973; Minsky, 1975; Bobrow & Collins, 1975; Norman & Rumelhart, 1975; Schank & Abelson, 1977).

С начала первых интересующих нас исследований в области лингвистики, психологии, искусственного интеллекта и социальных наук прошло десять лет. Если вначале исследования проводились более или менее независимо и автономно друг от друга, то теперь мы становимся свидетелями растущей интеграции многих теоретических разработок. По проблемам междисциплинарного изучения дискурса в рамках новой и широкой области когнитивной науки опубликованы многочисленные книги и статьи, основаны два специальных журнала („Discourse Processing" (1978), „Text" (1981)) и регулярно проводятся конференции. Можно отметить многочисленные взаимные контакты между лингвистикой и психологией, лингвистикой и микросоциологией, а также между психологией и этнографией.

Уже в наших первых работах по когнитивным моделям понимания текста (Kintsch & van Dijk, 1975, 1978; van Dijk & Kintsch, 1978) мы стремились к интеграции разных точек зрения и. подходов к дискурсу, в особенности если это касалось наших собственных работ в данной области. Так, общая модель памяти была разработана на основе предыдущих работ по семантической памяти (Kintsch, 1970, 1972), а различные структуры текста, в частности локальная и глобальная когерентность, макроструктуры и суперструктуры анализировались либо в связи с их ролью в понимании и порождении текста—через призму ранних работ по лингвистике текста (van Dijk, 1972, 19 77 а), либо с точки зрения их значения для психологии (Kintsch, 1974).

Хотя междисциплинарная модель понимания дискурса на протяжении последних лет постоянно обогащалась и совершенствовалась как самими авторами, так и независимо от них другими исследователями (см. обзор этих работ в главе 2), представленную в настоящей книге модель следует считать не только результатом прежней работы, но и новым подходом к когнитивному моделированию понимания и порождения текста. Если нашу раннюю модель можно охарактеризовать скорее как структурную, то теперь мы предлагаем более динамичную, процессно-ориентированную, оперативную (on-line) модель, основанную на подходе, который мы назвали стратегическим.

Дата добавления: 2015-07-20