Часть вторая. Любовь не предается. 1 страница

-Здравствуйте, Полина Алексеевна!, - улыбнулась Женька, пытаясь проскользнуть мимо вахтерши.

-А ну стоять!, - не получилось.

-Ну Полина Алексеевна!

-Евгения, насколько я знаю – ты тут больше не прописана, а значит без пропуска не пущу.

-Ну Полина Алексеевна, я только на минутку! Я за… Э… Ксюхой, - умоляюще захлопала ресницами.

-Да что ты говоришь? Евгения, весь студгородок судачит о твоих отношениях с этой… Крашеной. Я не совсем понимаю этих новомодных веяний, но это твоё дело, с кем отношения заводить. Но в общежитие ни тебя, ни её без пропуска не пущу.

-Но почему, Полина Але…

-По кочану, - жестко закончила вахтерша и демонстративно отвернулась.

Женька вышла на улицу. Ей было обидно и слегка забавно вспоминать поджатые губы пожилой женщины.

-Привет, Жека!, - на пороге общежития стояла стайка студентов и среди них – Пашка, старый знакомый, бывший эльф на прошлогодней игре.

-Привет, Паш, - похоже, день не задался с самого утра.

-Слушай, Жень, - Паша отвел девушку в сторону и смущенно уставился ей в плечо, - Ты прости меня за то, что я тогда… Ну реально как козел себя вел. Просто Веталь про тебя много всякого рассказывал. Это мы потом поняли, что он ерунду болтал. А тогда… Прости, в общем.

Виталик рассказывал про неё гадости. Странно, но Женьке даже больно не стало. Зато возникла идея.

-Слушай, Паш, - улыбнулась девушка, - У тебя найдется минутка? Мне твоя помощь нужна.

-Конечно! Всё, что хочешь.

-Пошли тогда.

Они обогнули общежитие и остановились под окном четырнадцатой комнаты.

-Подсадить?, - спросил догадливый Пашка.

-Ага, - засмеялась, - Прикинь, все годы учебы Лёка через это окно лазила, а на последнем году мне вот приходится. Ну давай.

Паша сложил руки ковшиком и рывком подсадил Женьку наверх. Её голова оказалась как раз на уровне окна четырнадцатой комнаты. То, что она там увидела не поддавалось никакому логическому объяснению.

Вопреки ожиданиям, Женя не почувствовала ни обиды, ни боли. Всю её заполнил огромный, нереальный, первоклассный гнев.

Женька со всей силы стукнула кулаком по стеклу и, спрыгнув с Пашиных рук, понеслась в общежитие. Испуганный Паша побежал за ней.

-Женька! Ковалева! А ну стоять!, - закричала Полина Алексеевна, но девушку было не остановить. Как вихрь она пронеслась по первому этажу и с грохотом влетела в четырнадцатую комнату.

-Ленка! Твою мать! Да что ж ты делаешь?, - с отчаянием закричала Женя, с ужасом глядя на голый Лёкин живот. Мышцы живота так трогательно подрагивали и посреди пупка гордо блестела камушком сережка.

-Жень, ты чего?, - засмеялась Лёка, одергивая майку, - Ты ж знаешь, я давно мечтала.

-Вот дурочка… Пупок теперь болеть будет…, - Женя устало поздоровалась с незнакомым парнем, собирающим инструменты и снова задрала Лёкину майку, - Ну зачем, а?

-Тебе не нравится?, - Лёка демонстративно надула губы и кивнула стоящему в дверном проеме Пашке.

-Мне не нравятся последствия, которые могут быть… Ленка-Ленка… Ну вроде взрослый человек, а такой детский сад развела.

-Брось, мелкая. Влетела как ураган. Красиво же. Иди сюда.

Лёка притянула Женю к себе и крепко, с удовольствием, поцеловала. А потом развернула спиной к себе и, обняв, глянула на продолжающего мяться в проходе Пашу.

-Ну что, главный эльф? Мириться пришел?, - хмыкнула.

-Угу…, - Пашка во все глаза смотрел на сцепленные на Женькином животе Лёкины пальцы, - Ленка, ты того… Я дурак был.

-Да всё нормально, Паш. Это уже дела минувших дней. Кстати, мелкая, как ты думаешь – Пашку пригласим на новоселье?

-Конечно, - улыбнулась Женя.

-Вот и славно. Паш, приходи. Ровно в следующее воскресенье. Адрес если что Шурик знает.

-Ага… Я приду!, - радостно, - А чье новоселье-то?

Лёка и Женька переглянулись и хором захохотали.

-Вот приходи – и узнаешь, чье.

В пятницу вечером Женя и Лёка вопреки обыкновению были дома. Кристина с Толиком и Ксюха убежали на дискотеку, а девчонки решили посидеть вдвоем за книжкой. Сегодня Лёка читала Жене вслух Джека Лондона. Они вдвоем сидели в широком кресле и Женя с удовольствием смотрела на точеный Лёкин профиль, на острый нос и блестящие очки на этом носу.

-Лен, погоди!, - Женя прервала Лену на одной из самых динамичных сцен книги, - А помнишь, ты мне говорила о том, что если есть возможность избежать драки – то нужно это сделать?

-Конечно, - Лёка вложила в книгу закладку и поплотнее натянула на шею плед, - Просто так кулаками машут только дураки и самоуверенные эгоисты.

-А если, например, на твоих глазах кого-то из близких людей обижают – тоже лучше без драки дело решить?

-Если есть такая возможность – то да, малыш, - Лёка задумалась, - Понимаешь, то, что делает другой человек – это на его совести. Но всё, что делаешь ты – останется на твоей.

-В смысле?

-Ну вот представь: какой-то человек, назовем его Вася, обидел другого человека, назовем его Петя. Это осталось на Васиной совести. Но вот если Петя потом пойдет в ответ обижать Васю, это будет уже на его совести. Чувствуешь? Месть, она… Она ничего не уравновешивает. Она только добавляет грехов.

-Значит, правильно говорят: ударили по одной щеке – подставь другую?

-Да, малыш, правильно, - улыбнулась Лёка и нежно поцеловала Женю в переносицу, - Но не в прямом смысле, конечно же. Я имею ввиду, если, не дай Бог, тебя кто-то ударит – не надо стоять и ждать, когда ударят снова. Защищать себя как-то нужно…

-А как же защищать, если это принесет кому-то боль?

-Мелкая…

Их разговор прервал резкий телефонный звонок. Лёка потянулась сладко и взяла трубку.

-Алё, - почти промурлыкала, разгоряченная Жениными объятиями и, выслушав ответ, как будто похолодела, собралась и резко выпрямила спину, - Подожди, не реви. Да подожди ты! Где?.. Из наших там кто был? Твою… Блин! Стой там, я сейчас приду.

Бросив трубку, Лёка вскочила на ноги и принялась одеваться, на ходу объясняя Женьке:

-Там какие-то козлы Кристину побили. Надо бежать.

-Я с тобой, - Женя тоже начала одеваться.

-Ладно, только быстрее.

Через пятнадцать минут, разгоряченные быстрым бегом, они уже были у студенческого клуба. У Жени сжалось сердце, когда она увидела сидящую на скамейке Кристину и двух врачей, склонившихся над ней. На щеке девушки алела огромная ссадина, а левая часть макушки покраснела от запекшейся крови.

Лёка шагнула к Кристине и придирчивым взглядом посмотрела на её раны.

-Как ты?, - спросила отрывисто, не обращая внимания на присевшую рядом Женьку

-Нормально, - Кристина не плакала, только морщилась от боли. Врачи обрабатывали ей макушку каким-то раствором, - Жень, дай мне руку, а то очень больно.

-Что тут случилось?, - Лёка отвернулась и увидела бледного Толика. На его лице был целый калейдоскоп разных цветов – от желтого до ало-красного. Он вытирал с губы кровь и баюкал неестественно выгнутую руку.

-Как всегда, - сплюнул Толик, - Местная гопота против неместных кавказцев.

-А Кристина?

-А что Кристина… Головы нет на плечах. Разнимать полезла. Вот и попала под горячую руку. Козел какой-то её об ступеньки… головой. Урод, блин.

Лёкины глаза загорелись. Расширились зрачки, превращая некогда синие глазищи в черный сгусток энергии.

-Какой козел?, - как будто выплюнула она сквозь зубы.

-Да вон он стоит, белобрысый, за уши держится. Сергеем зовут. Я ему того… По уху зарядил.

Поворот через плечо. Несколько шагов – и вот уже Лёка рядом с группой парней. Короткий вскрик – и белобрысый парень лицом падает на асфальт в метре от Кристинкиных ног.

Лёка нагнулась, поднимая его за шиворот и швырнула еще ближе к скамейке. Снова нагнулась и почувствовала резкую боль в шее. Обернулась, сверкнув глазами и увидела молодого парнишку, снова заносящего кулак.

-Уйди, - прошипела, - Покалечу же…

Парень испуганно отступил. А Лёка за волосы приподняла стонущего Сергея, держащегося за окровавленное лицо и посмотрела ему в глаза.

-Прощения проси у девушки, козел.

Парень тихо матерился сквозь зубы. В следующий момент он закричал от боли, когда Лёка носком ботинка ударила в ямку под ключицей.

-Прощения проси, козел! Покалечу, - проорала в наступившей тишине.

-Извини, извини!, - закричал в ответ Сергей, воя и держась то за лицо, то за ключицу. Его нижняя губа, поцарапанная об асфальт, хлопала и наливалась кровью, - Прости меня! Я не хотел! В запале всё!

Кристина испуганно таращилась то на Лёку, то на белобрысого парня. Но в глубине её зрачков Женька вдруг разглядела какое-то спокойствие. И удовлетворение.

Лёкин гнев прошел. Она вытерла руки о штаны и огляделась.

И все разом заговорили, как будто кто-то сказал «отомри». Зашевелились студенты, один из врачей подхватил под руки Сергея. Другой доктор посмотрел на Лёку, открыл было рот, но ничего не сказал.

-Да уж, глаза у тебя были ужасные, Лёк. Черные-черные, как будто другой человек просто.

Кристина полусидела на постели, откинувшись спиной на подушки. На её умытом лице и причесанной голове красовались огромные куски пластыря.

Позади был этот длинный и суматошный вечер. Позади была и травматология, где Кристине сделали рентген и наложили на макушку швы, и милиция, где Лёка наряду со многими студентами, давала показания и подписывала протокол. Закончились объяснения с охранниками студгородка и многочисленными любопытствующими.

Девчонки, наконец, были дома. Лёка и Женя сидели на краю Кристиной кровати. Ксюха примостилась где-то в углу.

-Я просто взбесилась, - пробормотала Лёка, - Кажется, это называется состояние аффекта.

-Не хотелось бы мне еще раз увидеть тебя в таком состоянии, - улыбнулась Женя и сжала Лёкину ладошку, - Кристь, а чего ты их разнимать-то полезла?

-А среди кавказцев Тимур был, знакомый мой, на втором курсе мы встречались. Ну я подумала – он меня послушает. А он даже не узнал меня, кажется… Ну а потом уже этот белобрысый по лицу мне дал, повалил и того… об ступеньки. Ой! А видели бы вы, как Толик их разбрасывал! Как озверел, честное слово. И швыряет, и швыряет… Пока самого не швырнули.

Нельзя было смеяться. Не тот был случай, не тот момент, но девушки ничего не могли с собой поделать – и хохот четырех молодых голосов наполнил квартиру.

-Ладно, дамы, - отсмеявшись, хмыкнула Лёка, - Давайте уже спать ложиться. День и без того богат был… Впечатлениями.

Укладывались долго. Женя всё никак не хотела выходить из ванной комнаты – то чистила зубы, то вдруг решила вымыть волосы, которые потом, конечно же, понадобилось высушить. У неё из головы никак не шел тот, вечерний разговор с Лёкой. Как удивительно не сочетался этот мягкий правильный разговор с почерневшими глазами и разбитым в кровь лицом молодого человека.

Конечно, умом Женька понимала, что, наверное, всё было правильно – и человек этот очень обидел Кристину… Но сердце не могло понять. И рвалось от непонимания.

-Мелкая! Ты там утонула, чтоли?, - Лёка уже третий раз постучала в дверь ванной и Женя обреченно завязала на животе пояс халата.

Когда она вошла к комнату, Лёка уже была в постели – в своей привычной голубой пижаме, белых носках и очках на кончике носа. Эти очки и это вечное вечернее чтение обычно заставляло Женькино сердце сжиматься от радости и умиления. Но сегодня… Сегодня всё было иначе.

Женя сбросила халат и влезла под одеяло, привычно прижавшись к горячему Лёкиному боку. В ответ Лёка убрала книгу и сняла очки.

-Спрашивай, мелкая…, - вздохнула.

-О чем?

-Ты знаешь, о чём. И я знаю. Ладно, можешь не спрашивать. Я сама отвечу.

Лёка развернулась на кровати и заглянула в Женькины глаза.

-Я не отказываюсь ни от единого слова, которое сказала тебе сегодня вечером. И я понимаю, что мои поступки пошли несколько вразрез с этими словами. Но когда я увидела кровь на Кристином лице…, - Лёка запнулась, - Впрочем, нет. Не так. Это пустые оправдания. Да, я была в бешенстве. Да, я позволила своему телу действовать по воле инстинктов, а не разума. И знаешь, Жень… Я не жалею об этом. Нет, вру. Я жалею об этом. И прекрасно понимаю, что это неправильно. Что я не должна была бить этого мальчика. Но я это сделала, потому что хотела это сделать. И расплачиваться за это мне, понимаешь? И это вовсе не значит, что теперь и всегда я начну со всеми выяснять отношения кулаками. Прости меня… Вижу – я тебя разочаровала. Но… я иначе не смогла. Извини.

Женя молча слушала Лёкины слова. Она головой понимала, что перед ней сидит всё та же девчонка, что и несколькими часами раньше. Но душой Женька уже воспринимала Лёку иначе. Теперь она видела перед собой не девочку… А взрослую женщину. Готовую отвечать за свои поступки.

-Я люблю тебя, Лен, - улыбнулась Женя и скользнула в Лёкины объятия, - Я очень-очень тебя люблю. Никогда этого не забывай.

Следующим утром Женька проснулась с острым ощущением радости в груди. Потянувшись, она посмотрела на спящую Лёку. Во сне девушка казалась совсем молоденькой, невинной девочкой. И даже покрашенные разноцветными перьями волосы не сбивали этого ощущения.

-Я… Тебя… Люблю…, - прошептала Женька, кончиком пальца проводя дорожку по Лёкиному носу. Вряд ли кто-нибудь сумел бы понять, как дорога стала ей эта маленькая девчонка. Девушка. Женщина.

В приливе острой-острой нежности Женя всё водила и водила пальцами по Лёкиному лицу, нащупывая каждую ямочку, каждый перегиб кожи.

-Ты настоящая…, - снова шепнула, - Настоящая и правильная. Я рада, что ты такая. Я так сильно люблю тебя… Так люблю…

-Ммм, - промычала Лёка сквозь сон и, неловко протянув руку, обняла Женьку, - Мммелкая… Ты спи… Я с тобой…

-Чудовище…, - улыбнулась Женя, - Моё чудовище. Смешное. И любимое-любимое.

Долго-долго длилось это утро, наполненное негой и свежестью. Долго-долго Женька ласкала родное лицо.

Пока, наконец, лицо не приобрело осмысленное выражение и не спросило ворчливо:

-Мелочь… Выходной же. Ты чё не спишь?

Это «чё», сказанное спросонья, окончательно развеселило Женю и она принялась щекотать Лёку, попутно пытаясь потрогать её живот под курткой пижамы.

Потрогать не получалось – Лёка сопротивлялась с хохотом и уворачивалась.

-Ленка!, - наконец, скомандовала Женя, - А ну не дергайся, я твой пупок хочу…

Её слова потонули в глубоком Лёкином поцелуе.

-Ты хочешь мой пупок?, - хриплым голосом прошептала, забираясь ладошками под ночнушку, - Мелкая, а я думала, что в этой жизни ты хочешь только меня… А не мой пупок…

-Глупая… Посмотреть… Хочу…. Ох…. Ленка…. Ленка…

И их голоса потонули в звуках раннего любовного утра.

Встали поздно. После того, как девушки долго занимались любовью, оказалось, что их одежда разбросана по всей комнате и её не так просто найти. Потом долго завтракали и принимали душ. Потом сбегали на рынок за цветами для больной Кристинки.

А потом пришла Юля.

-Привет, Жень!, - на пороге стояла она, та самая, Светлова, - А я к Кристинке. Слышала, что случилось…

-Привет, Юлька, - радостно улыбнулась, - Заходи. Кристя там с Ксюхой о чем-то спорит уже полчаса. Может, ради тебя как раз и спор закончится.

Юля быстро разувалась, а Женя смотрела на неё улыбающимися глазами. Совсем взрослая стала эта Юлька. И раньше она казалась старше всех остальных, а сейчас и совсем – взрослая женщина. Солидная. В брючном костюме и со светлыми, спадающими на плечи, волосами.

-Ну, пошли?, - пригласила Женя и, опомнившись, по студенческой привычке закричала громко, - Лёк! Иди сюда! У нас гости!

-Что это еще за… гости?, - Лёка запнулась на секунду, выходя из кухни и быстро сняла очки с носа, - Привет, Юль.

-Привет!, - Юлька накинулась на Лёку с объятиями, - Куда же ты пропала-то совсем, бессовестная? Я тебя в общаге искала, и у родителей… Что случилось?

-Я потом тебе расскажу. А ты как… Здесь?

-Да я к Кристинке пришла! Где она?

-Да тут, тут… Проходи.

Втроем они ввалились в Кристину комнату и захохотали, глядя на её красное, возмущенное лицо. Она что-то выговаривала Ксюше, стоя на коленках на кровати и подняв вверх руку.

С приходом гостей спор оборвался. Ксюха совершенно спокойно уселась на свою кровать, а остальные расселись на стульях.

-Ну как, Кристь?, - спросила Юлька, - Голова болит?

-Болит, - улыбнулась, - Только в основном от Ксюхи. Она мне с утра мозги так прополоскала, что никакой «Тайд» уже не поможет.

-А зачем ты в драку полезла? Каждый год наши с чучреками дерутся – никакой новости в этом нет, зачем лезть-то было?

-Ну среди кавказцев мой парень бывший был…

Кристина с явной неохотой рассказывала заново всю историю. Лёка смущенно смотрела в пол, когда рассказ дошел до её «выступления». Потом все вместе обедали и пили чай. Смотрели кино по телевизору. И снова пили чай.

Только поздно вечером Лёка, накинув куртку, пошла провожать Юлю. А, вернувшись, быстро скользнула в кровать и уснула, не отвечая ни на какие вопросы.

Субботний день целиком был наполнен приятными хлопотами. Лёка проснулась радостная и какая-то просветленная. Но о вчерашнем вечере говорить отказывалась. С Женькой и Ксюхой они съездили на рынок за продуктами, купили новый набор бокалов, и еще один букет для Кристины. Потом Женя убирала квартиру, готовила любимые блюда к завтрашнему дню, и полотенцем отгоняла Лёку, пытающуюся засунуть свой любопытный нос в каждую тарелку.

А потом пришло воскресенье. Квартира наполнилась друзьями. Кристина как королева восседала во главе стола, замотанная в одеяло и против обыкновения странно молчаливая.

Невеселый в этот раз получился праздник. Лёка сидела молча, вопреки себе не произносила тосты, не рассказывала анекдоты, а только смотрела на всех мутным взглядом синих глаз. И чёртики в них, пьяно покачиваясь, строили Женьке совсем не радостные рожицы. Много раз Саня пытался развеселить народ, но всем словно передалось настроение Лёки и веселья не вышло.

Только около двенадцати часов, когда количество выпитого алкоголя превысило допустимые нормы, народ словно проснулся. И полетели радостные речи в честь новоселов, и танцы начались веселые, и игра в «бутылочку». И во всей этой суете никто не заметил, как Женька тихонько пробралась в другую комнату и, упав на кровать, долго лежала, глотая соленые капли слёз и пытаясь заснуть.

А наутро, проснувшись, обнаружила рядом с собой только плюшевого кота. И никого больше…

***

-Саня! Шурик!, - Женька, запыхавшись, догнала парня и с жалкой улыбкой посмотрела в его смущенные глаза, - Привет!

-Привет, Жень. Ты извини, я того… Тороплюсь…

-Куда торопишься? Давай провожу – и поговорим заодно?

-Да нет, Жень… Потом… Ладно?

-Сань… Что происходит? Неужели я не имею права знать?, - против Женькиной воли из её глаз полились слёзы, - Где она? Что с ней?

-Женька!, - Саша испугался, быстро обнял девушку и зашептал ей на ухо отчаянно, - Жень, она жива и здорова. Всё нормально у неё. Женька… Я ничего больше не могу тебе сказать.

-Но почему, Шурик? За что? Чем я заслужила? Неужели она не может хотя бы поговорить со мной?, - сквозь всхлипы вырывались отчаянно-горькие слова, - Она с Юлькой, да? С ней?

-Нет! Нет, Жень. Они… общаются. Но Юлька… Нет.

-Тогда почему?, - отчаянно закричала Женя, - Почему всё вот так?

-Жень… Я не знаю… Не знаю. Женя, да перестань ты реветь!, - тоже заорал вдруг Саня, - Не стоит она того, слышишь? Ушла она – и скатертью дорога!

-Нет…, - Женька вырвалась из его рук и посмотрела с каким-то ужасом, - Нет, ты не прав… Она хорошая. Она просто… запуталась. Я пойду, Сань. Пойду.

Саша не стал её останавливать. Смотрел, как скрываются за поворотом страшно-поникшие плечи и ему казалось, что он сам ощущает всю глубину боли, обрушившуюся на девушку.

А Женька поплотнее запахнула воротник куртки и пошла по слякотной улице, слизывая с лица соленые дождевые капельки. То и дело навстречу ей попадались студенты, веселые и радостные в своей беззаботности и вдруг годы, прожитые в общаге, огромным камнем обрушились на девушку. Она вспомнила, как тогда всё было легко и просто. Были друзья. Была Лёка. Были сильные руки, всегда готовые обнять и успокоить. А теперь ничего не осталось.

Вот и не осталось ничего…

Вот и не осталось ничего…

А лето пахнет солнцем…

Дома, как ни странно, почти никого не было. Только Кристина сидела с сигаретой на кухне и работал магнитофон, из которого – вот странное дело – вылетал и ударялся о сердце голос Арбениной. На холодильнике горели свечи. Свечи, которые Женька никогда не разрешала зажигать при ней. Но сегодня они были даже к месту.

Женька сбросила куртку на пол, села за стол. Молча вытащила из Кристиной пачки сигарету и закурила неловко. Курила глубоко затягиваясь и заходилась кашлем. А Арбенина продолжала дергать за истрепанные жилы и бить в сердце.

На границе хмурых мужей

И очень нервных подруг

Где празднуют годы совместной и тихой войны

Я тебя сберегу от старческих мук

Наши счеты и дни уже сочтены

-Я тебя сберегу… От старческих мук… Наши счеты и дни… Уже сочтены…

Потушила бычок в пепельнице и замолчала, вдыхая в себя острый запах свечей и никотина.

-Женька, - тихо прошептала Кристина, - Не лезь так глубоко в это болото. Там плохо. Темно и холодно.

Женя не ответила. Через минуту только кивнула. Она боялась, что если скажет хоть слово – снова вырвутся из горла рыдания, а рыдать уже не было сил. Ни на что не было сил. Ничего не было.

-Женя!, - чей-то голос колокольчиком прозвенел в прихожей и кто-то большой с грохотом протопал на кухню.

Вскочила. Заметалась взглядом, сжимая кулаки. Острое-острое в своей безысходности чувство надежды вонзилось в сердце. Широко раскрылись глаза.

-Жень!, - Ксюха, запыхавшись, влетела в кухню, - Как ты?

Это стало последней каплей. Женька потом не могла вспомнить, кто и как укладывал её, бьющуюся в истерике, в кровать. Не могла вспомнить ни слов, что ей говорили, ни воплей, которые издавала она сама. Только через несколько часов, открыв глаза, она удивилась, почему лежит на Кристиной кровати, и почему к Ксюхи с Кристиной такие испуганные встревоженные лица.

-Привет, Лен, - Женька поймала Лёку на выходе из общаги. Шагнула к ней и удивилась – внутри только что-то горячее разлилось. Острой боли не было. Впрочем, уже целых две недели прошло с той памятной истерики, когда Женя перепугала Кристину и Ксюху. Много за эти две недели слез было пролито, и слов горьких выкрикнуто.

-Привет…, - Лёка растерялась и сделала шаг назад. Она была совсем незнакомая с новой короткой стрижкой, одетая в джинсы и черный свитер, - Извини, я… Тороплюсь.

-Лена, - Женя устало посмотрела в синие глаза, - Поговори со мной. Просто поговори. Как ты?

-Я… Нормально. А ты?

-Я тоже хорошо. Диплом заканчиваю. Даже не верится, что скоро уже конец вояжу под названием «высшее образование».

Лёка засмеялась.

-Ну да. А я вот тоже думать начала: может, всё-таки в институт поступить? А то за плечами ПТУ и куча всяких курсов, а вышки-то так и нету.

-Конечно, стоит поступать! Высшее образование не помешает.

Женя почти физически ощутила, как расслабилась Лёка от её спокойного, веселого тона. И только Бог знал, каких усилий стоило девушке поддерживать этот тон и улыбку на бледном лице.

-Ты где живешь-то сейчас?, - спросила, продолжая улыбаться.

-Да это… У знакомого одного с мехмата. На работу сейчас устраиваюсь. Может, потом квартиру сниму.

-О! Поздравляю, - радостно, - А что за работа?

-Да сисадмином. Буду сетки прокладывать в одной фирме. Жень, мне правда бежать пора.

-Ясно… Ладно, Лен, давай тогда. Ты бы хоть в гости как-нибудь забежала. Мы все скучаем периодически.

-Забегу, конечно. В общем, я позвоню. Пока, Жень.

-Пока.

Лёка махнула рукой и ушла. А Женька долго стояла, прижав руку к груди. Ей казалось, что если отнимет сейчас руку – сердце выскочит из грудной клетки и размажется кровью об асфальт.

Поздно вечером, вернувшись домой, Женя застала там встревоженных Ксюху и Кристину. Последние две недели обе они старались не выпускать Женьку из виду: ходили с ней в универ, гулять и вообще всегда были рядом.

-Привет!, - куртка приземлилась на вешалку, а сумка на кресло, - А по какому поводу мировая скорбь?

-Привет…, - Ксюха аж растерялась, - Жень, ты где была?

-Гуляла, - беспечно получилось. Хорошо. Правильно, - А вы чем занимались?

-Да мы так… Есть будешь?

-Обязательно. Я сегодня в универе была, вроде бы эпопея с дипломом закончена, осталось только плакаты нарисовать и всё.

-Здорово! Молодец!, - подключилась к разговору Кристина, настороженно посматривающая сквозь челку, - Жень, ты… Всё нормально?

-Угу. Я сегодня Лёку видела.

Бабах. От неожиданности Ксюха уронила тарелку и сразу кинулась за веником.

-И как… Лёка?

-Нормально. На работу устроилась, квартиру собирается снимать. Да она, наверное, зайдет как-нибудь.

-Жень, вы… помирились?, - Кристина совсем ничего не понимала.

-Да мы вроде и не ссорились. Ладно вам о Лёке, давайте есть лучше.

И они ели. Женька старательно запихивала в себя еду, не ощущая вкуса, и нахваливала поварих. Держала на лице улыбку, сосредоточенно держала – чтобы не отвлечься, не дать отчаянью отразиться на уставшем лице. Она так решила. Хватит. А то Кристина и Ксюха и так уже с ума сошли от беспокойства. И Шурик каждый день начал приходить. И Толик преувеличенно заботлив стал. Пора прекращать этот маразм. Люди-то вокруг ни в чём не виноваты.

Женя старательно запретила себе вспоминать и думать о том, что было раньше. Как будто построила себе новую жизнь, вырвав из неё кусок начиная от памятной июльской игры и заканчивая недавним новосельем. Ничего не было. Лёка друг. Старый друг. Хороший друг.

Кажется, помогало. И когда через неделю Лёка зашла-таки в гости, Женька была на высоте. Улыбалась, смеялась, рассказывая про научного руководителя их кафедры. Слушала Лёкины рассказы о новой работе. Насмешливо журила Ксюху за её новый имидж. И снова улыбалась, улыбалась.

А потом, когда за Лёкой захлопнулась дверь, по инерции продолжала что-то болтать и размешивать в стакане чай, пока молчащая весь вечер Кристина не стукнула ладошкой по столу.

-Хватит, Жень.

-Что хватит?, - Женька еще не вышла из образа, но Кристина и Ксюха смотрели серьезно.

-Прекрати. Никому не лучше от того, что ты так себя ведешь. Разве только этой… Перестань.

-Да что перестать-то?, - Женя поняла, что её игру разгадали, но продолжала по инерции.

-Ты как струна натянутая, Жень. Улыбаться еще не устала?

-Устала…, - вздохнула и достала сигареты из куртки, - Но так легче, Кристь. Так правильнее. Моя боль – это моя боль. Ни к чему ею остальных отравлять.

-Неужели ты так и не поняла, что боль нужно с друзьями делить?

-Нет, Кристь. Я не буду больше ничего ни с кем делить. Извини.

И ушла, растворившись в спасительном одиночестве собственной комнаты и плеера.

Вместе сделали вдох… Выдыхать одному.

Удивительно, что до сих пор я живу.

Удивительно, как много крови во мне.

Никому не отдать, кровь моя не в цене.

Остается сцепить зубы и замолчать.

Ноги выбросить вверх – идет охота на волчат.

И снова понеслись события. Оксана и Женя защитили дипломы, облили их, по традиции, шампанским и устроились на работу. К концу октября Кристинка переехала к Толику, а в ноябре с шумом отпраздновали их свадьбу. Лёка неожиданно быстро начала делать карьеру и вскоре выросла до звания старшего системного администратора.

Она по-прежнему ухаживала за Юлей, а Юля по-прежнему не подпускала её слишком близко. Когда было особенно плохо – Лёка приходила к Женьке и, спрятавшись в сигаретный дым, долго жаловалась на жизнь. Женя слушала, успокаивала, гладила по голове. Делилась силами, которых с каждым днем становилось всё меньше и меньше.

И Лёка уходила, окрыленная, и снова пыталась.

Кристина первое время старалась объяснить Женьке, что эти отношения – неправильные. Что предательство нельзя прощать. Но Женя не слушала. Она понимала, что так – больно. Но без Лёки было еще больнее.

Ночами, обнимая мягкую игрушку, Женька иногда позволяла себе окунуться в то время, когда Лёка была другой. Мягкой. Открытой. Нежной. Огромными синими глазищами летела навстречу Жениному взгляду. Как не похоже это воспоминание было на нынешнюю Лену: суровую, где-то жесткую. В её глазах теперь постоянно можно было увидеть бессильный поиск и метания.

Порой Жене казалось, что она была бы даже рада, если бы Лёка смогла, наконец, покорить Юлю. Не один год длилась эта странная любовь, и если бы случилось – разве не было бы это сказкой? И чудом? Чудом, в которое Женька больше не верила.

***

А потом пришел новый год. Совсем другой, не такой, как прошлый. И уже без труда разместила Женька ёлку в большой комнате, и закуски ей помогала готовить Оксана, и гостей собралось совсем немного. И всё было как-то по-взрослому, более солидно, чтоли…

Отгремели куранты, зазвенели бокалы, застучали вилки, собирая с тарелок фирменные Женькины блюда. И только Лёка, мрачная, сидела, откинувшись на спинку стула, и рассматривала своих друзей.

Дата добавления: 2015-07-20