Часть вторая 9 страница

- Но она же была всего лишь человеком, - не удержалась я от сарказма, – какая разница, полюбила бы или нет, главное, чтобы была рядом, - слишком многое в этой истории ранило меня.

Адамас уронил голову и надолго замолчал, а затем, взглянув искоса, произнес с горькой иронией:

- Ты ведь знаешь, Диана, каким мстительным он бывает, ведь так? Я тоже должен был бы знать…Я должен был бы догадаться, что он сделает… – внезапно ярость сорвала печаль с его лица, и он заревел: - Он убил ее! Просто потому, что не захотел, чтобы она была счастлива с другим - не захотел отдать ее мне! И я даже понятия не имею, какой была ее смерть, что он с ней делал! Что она почувствовала, когда узнала его настоящего!

Вдруг он приблизился ко мне вплотную и прошептал почти беззвучно:

- И ведь она даже не была ему нужна… А вот ты…ты, Диана, нужна ему… - и он улыбнулся так опасно, что я почувствовала край жизни под своей ногой.

- И ты собираешься убить меня? В отместку, - я была почти уверена в его ответе.

Но он ухмыльнулся и покачал головой.

- У меня была такая идея, то она отпала, как только я увидел, как он смотрел на тебя тогда в зале с озером… Есть кое-что, способное ранить его больнее, чем твоя смерть…

Только теперь я поняла, что слышу его все хуже, с каждым словом он отдалялся. Комната медленно поплыла по кругу…

- Кстати, ты не поверишь, но я не единственный, кто хотел отнять тебя у Кристофа - мне помогали… На тебя, Диана, нынче такой спрос! – и он засмеялся, раздваиваясь перед моим угасавшим взором. – Но у меня свои планы…Что, плохо? Значит, препарат начал действовать… Ты не переживай, это быстро пройдет, не останется и запаха… проверено, я ничего не учую… а значит - Кристоф тоже… современная химия… чудеса… совершенно новый… безумные деньги…

И он затих окончательно…

** ** **

…Ужасный холод обжигал меня. Огромные остроконечные снежинки, проплывая перед моим пораженным взглядом, касались обнаженной кожи и царапали ее бритвой. Но от боли отвлекала пронзительная красота, открывавшаяся каждый раз, когда ледяные кристаллы сменяли друг друга…

И было невыносимо жаль, когда внезапно вспыхнувшее внутри меня солнце испарило их без следа. Теперь жар лизал мое тело, пронизывая плоть тепловыми лучами, пытаясь вырваться на свободу…

- Диана-а-а…любимая…

Я счастливо засмеялась в ответ – руки Кайла нежно скользили по мне, принося желанную прохладу. Никто не был со мной так нежен, как он…Я нашла его губы. Как же я скучала! Но теперь…

Открыв глаза, я на миг застыла в удивлении – мне улыбался Кристоф. Беспокойство кольнуло, но тут же ушло… Потому что в мире не было ничего ярче него, ничто не могло сравниться с его огнем, и я его любила … С улыбкой предвкушения я прильнула к нему, сливаясь воедино…

- Я же обещал, помнишь? – сказал вдруг Кристоф голосом Адамаса…

Смятение ударило тараном, встряхнув разум – и я нашла себя в объятиях Адамаса с улыбкой блаженства на губах… Неподвластное моей воле, будто чужое, тело замерло в ужасе, пока сознание отмечало руки, вцепившиеся в волосы Адамаса, ноги, взявшие его талию в зам о к… Его чужой запах скрутил все внутри узлом отвращения и…

Вдруг мой ужас отразился в его глазах, сменяя какое-то неуместное, непонятное мне выражение торжества, …и он исчез. Что-то с грохотом обрушилось, встряхивая матрас подо мной, посылая град ударов по всей комнате, затягивая ее тучами белой пыли…

Нереально высокий, призрачно-размытый в той секунде, что уловил мой человеческий глаз, надо мной стоял единственный, кто мог остановить этот кошмар.

- Кристоф… - мои руки сами по-детски потянулись к нему, но он уже исчез.

Я вздохнула с облегчением – он нашел меня. И теперь все будет хорошо.

Его имя освободило мой разум от скованности наркотического транса, и с каждым вдохом реальность становилась четче. Неожиданный мощный удар об стену окончательно привел меня в сознание. Матрас, сработав как амортизатор, определенно спас мой позвоночник от перелома, выпрыгнул из-под меня и забаррикадировал в углу. Робко выглянув из-за него, я уже больше не смогла оторвать зачарованного взгляда от того, что происходило в комнате.

Те немногие стоп-кадры, что сумел выхватить мой мозг из ураганного месива движений, делали схватку над озером невозможной – так могуч был разъяренный Кристоф и так жалок его противник. Это был не бой – избиение, и очень скоро тело Адамаса превратилось в изломанную тряпичную куклу, безропотно принимавшую зверские удары, долго летавшую стрелой по комнате от стены к стене, не в силах укрыться от своего преследователя…

А потом Кристоф повернулся ко мне.

Встретив его взгляд, я отшатнулась. Мои босые ноги заскользили по полу, руки ободрались в кровь о куски штукатурки и кирпича, почему-то устилавшие всю комнату, сердце понеслось, задыхаясь – мной овладел животный ужас… Наконец, я замерла, забившись в самый угол, просто потому, что двигаться дальше было невозможно.

- Боишься? И правильно делаешь …любимая, - последнее слово прозвучало ругательством, хлестнув мое сердце. Он вмиг очутился передо мной, заглянул в лицо и мерзко ухмыльнулся. - Что же ты молчишь, Диана? Хоть попробуй оправдаться. Давай, соври, а я послушаю!

- Меня одурманили… - безнадежно прошептала я, уже заранее понимая, что ничто не поможет.

Подтверждая мои мысли, он презрительно скривился.

- Никогда не думал, что у тебя так туго с воображением! – и тут же изуродовал прекрасную маску сдержанности, заревев: - Чутья лучше моего не существует! Я бы знал! Я бы учуял!

Ухватив мою руку и сжав так сильно, что боль от синяков, оставленных нашей последней ночью, уступила место новой муке, он приблизился, дрожа от ярости, и выплюнул:

- Чего тебе не хватало?

И я сказала правду:

- Твоего доверия.

Удар обжег мое лицо, выбив дух и свалив на пол. Что-то горячее потекло по подбородку…

Одним нечеловечески ловким прыжком он достиг выхода из комнаты, манившего меня когда-то заветной свободой, и рванул дверь настежь.

- Иди за мной! – ничего от него прежнего не осталось в этом зверином рычании, и он исчез в проеме, не посчитав нужным проследить за исполнением приказа.

Медленно, стараясь не слышать боли в пораненных ногах и руках, я поднялась, придерживаясь за стену, и стала разыскивать свою одежду под горами битого кирпича и мусора. Найдя лишь брюки и порванную блузку, я кое-как отряхнула их, оделась и похромала к двери. Возле окна по полу валялась груда тряпья – все, что осталось от Адамаса. Наверное, он получил свое заслужено. Почему же мне не было легче от этого?

Может, потому, что теперь я знала, какой была его месть?

Помещение, где держал меня Адамас в ожидании, пока Кристоф найдет нас, было на последнем этаже высотного дома. Спускаясь по бесчисленным лестничным пролетам, кружившим мою и без того измученную голову, я вспоминала о том, как закончилась жизнь Сильвии, девушки, бывшей ненужной Кристофу. Мне не хотелось даже думать о том, что он сделает со мной – нужной и, в его понимании, предавшей. Я не знала, любил ли он ее – меня любил.

Любил ли?..

Во дворе заброшенного дома стояло три мощных автомобиля-близнеца, и, чтобы я не ошиблась машиной, охранники грубо, зацепив разбитую губу, втолкнули меня внутрь одной из них.

Он был уже там, на заднем сидении, отрезанном от водителя непроницаемой шторой.

Я оказалась так близко от него …и так далеко.

Как только за мной захлопнули дверцу, я отодвинулась от него к самому окну и стала потихоньку вытирать с губ кровь, хлынувшую с новой силой. А она все текла и текла, вскоре разрисовав оба мои рукава свидетельствами его рукоприкладства.

- Кажется, я не рассчитал силу удара, - нервно засмеялся Кристоф, нарушая гнетущую тишину.

- Считаешь, что мало? Ничего, у меня еще много органов, которые можно искалечить.

Он посмотрел на меня в упор, сжав кулаки добела, и гоняя желваки, рыкнул:

- Это не надолго, Диана, - не оставляя сомнений в том, что действительно собрался меня убить.

Должно быть, это дурной сон, подумала я, до сих пор – даже после его удара – не в силах поверить в реальность такого разговора между нами.

Бесконечно мудрый, с многовековым опытом интриг, владеющий глубоким интеллектом, сейчас он был глупей зеленого юнца!

- Ты знаешь, Кристоф, я никак не могу понять… - чувствуя тщетность всех усилий, я все же не могла отказаться от попытки донести правду до него. - Это же нелепо, немыслимо, чтобы ты этому поверил! Ты же глаз с меня не спускал, я всегда была под охраной, я физически не смогла бы изменить тебе! А теперь меня украли, опоили какой-то гадостью и ты…

- Замолчи! – его губы, исказившись в гримасе, приоткрыли клыки. – Когда твои руки им пахли, я промолчал, когда от всего твоего тела несло его запахом, я пытался отмыть его и забыть об этом… Но, Диана, застав тебя с ним в постели… неужели ты думаешь, что я идиот?!

- Что за…?

- Ты пахла Адамасом!!! – заорал он и в притворном изумлении покачал головой. - Я не находил ответа, как такое возможно… Но, знаешь… теперь мне это уже не интересно!

- Кристоф…я люблю тебя, поверь мне. Хоть раз в жизни..

- Твоя жизнь слишком коротка! – отрезал он и спустя мгновение выволок меня на улицу – оказалось, что мы уже приехали, но оглушенная непостижимыми обвинениями я не замечала ничего вокруг.

- Кристоф… - начала я снова по инерции, но сильный рывок сбил меня с ног.

Все слилось в сплошную полосу – полосу унижения и боли. Под взглядами моих бывших слуг, полными тайного удовольствия, он тащил меня как вещь. Не особо ценную, и потому не было нужды останавливаться на порогах, не было необходимости поберечь меня на ступеньках… И если вначале я проявляла чудеса изворотливости, уклоняясь от самых острых углов, то достигнув его крыла – нашего крыла в далеком, почти забытом, прошлом – я, израненная и избитая, уже равнодушно принимала новые удары, синяки и ссадины.

- Диана! – возглас Мойры заполнил весь дом, и вдруг мне стало хуже - ее искреннее сострадание напомнило о моей невиновности и о том, что я еще жива …пока.

- Пожалуйста… больно… Кристоф… - в моем голосе было все – покорность, мольба, принятие судьбы…

Казалось, я пробилась сквозь его ледяной щит на мгновение, но потом он продолжил безжалостное продвижение, медленно убивавшее меня. И спустя вечность, наконец, достиг комнаты, запустив меня внутрь скользить по полу, оставляя за собой кровавую дорожку…

- Безумец! Что ты с ней делаешь?! – в комнату ворвалась Мойра.

- Мойра, уйди! – закричал Кристоф, и это был не крик, а рев раненного зверя.

- Она же человек! Ты хоть понимаешь, какую боль причиняешь ей? Она же хрупкая…Кристоф, остановись! – и Мойра бросилась ко мне, еле видимая сквозь красный туман, застилавший глаза.

- Уйди! – он перехватил ее на полпути и бросил о стену, свалив полки с ужасающим грохотом.

Но нежная тоненькая Мойра извернулась и бесстрашно кинулась на Кристофа, невзирая на разницу в размерах. Мне хотелось предостеречь ее – сегодня был плохой день, чтобы спорить с братом, но прежде, чем я смогла выдавить хоть одно слово, бой был окончен – Мойра продержалась против него буквально пару минут.

- Охрана! – взревел он и, как только они явились, распорядился: - Заберите ее отсюда!

Было видно, с какой опаской они подходили к ней. Даже вчетвером охранники ее боялись. Но несоизмеримо больше они боялись разъяренного хозяина, и потому, несмотря на все ее мастерство, в конце концов, Мойра была обездвижена.

- И никогда не смей мне перечить! – проорал он ей победно. – А Дианы ты больше не увидишь – я отдам ее на корм!.. Нет! Я убью ее сам! Ты слышишь?! Сам убью!

Мойра подняла голову. Ее черный взгляд заставил отшатнуться охранников, и она неожиданно рванулась, стремясь всем телом ко мне, но безуспешно – присутствие Кристофа умножало силы, противостоящие ей. И пока четверо здоровенных мужчин тащили ее из комнаты, она не сводила бездонных глаз с меня, лежавшей грудой на полу…

Отрезав дверью единственного сострадавшего, Кристоф взял стул и, развернув его, сел. Он долго смотрел на меня. И молчал. А мне хотелось спросить его, нравлюсь ли я ему теперь…После всего, что он сделал...

- Под этим домом есть тюрьма, - неожиданно сказал он тоном, каким обычно рассказывают о погоде. – Я сам ее спроектировал и руководил строительством. Она уже бывала для меня весьма полезной. Ее стены особенной конструкции - не пропускают ни стонов, ни криков. Ее двери не позволяют запахам просочиться. Ты можешь жить там годами – ничто не напомнит о тебе… А можешь умереть, …как и сотни других до тебя…бесследно…

Сотни… Мне хотелось уточнить, были ли это сотни любимых, убитых им… Была ли среди них хоть одна, которую он считал равной себе - достойной его доверия…

Вдруг он бодро ударил по коленям, будто собираясь в дорогу – неуместный человеческий жест, и констатировал, глядя на меня сверху вниз с холодным, клиническим, интересом:

- Ну, что ж, пора…Последнее слово?

Он был так добр – вспомнил традиции. Существовали ли теперь слова, ради которых мне надо было напрячь все силы, вытолкнуть воздух и разорвать спекшиеся губы – слова, имевшие значение? Но, заглянув в изломанную себя, я их нашла.

- Когда… узнаешь правду… помни… я не прощу тебя… никогда…

Никогда… Никогда раньше бездна в его глазах не была такой черно-голодной.

- Это и не потребуется…

Черты его лица исказились, будто кто-то безжалостной рукой содрал маску – яркие губы, что я так любила целовать, высокие резкие скулы, мудрый лоб, изумруд глаз, затененных густыми ресницами – мой любимый исчез окончательно, вызвав во мне последнюю, но самую сильную боль. Совершенная, завораживающая красота растворилась - передо мной вновь было безобразное чудовище…

…Крики боли не мешали тем, кто отскребал меня от пола, как не трогали они и равнодушного монстра, наблюдавшего за своими слугами. Они проволокли мое безвольное тело мимо хозяина, позволив нашим взглядам соприкоснуться в последний раз, и покинули комнату.

Я не заметила, когда километры знакомых коридоров сменились влажным сумраком катакомб. И не поверила, что путь окончен, даже, когда перед моим лицом открылась массивная дверь в темноту, и сильные руки швырнули меня туда наугад. Пол ударил в меня, разбив окончательно, и я услышала, как где-то далеко щелкнул замок.

Тьму заполнила бесконечная оглушающая тишина...

Равнодушная судьба решила, что этой фазе пришел конец - оборвав мои яркие крылья и содрав кожу счастья заживо, она бросила меня умирать…

Дата добавления: 2015-07-20