Часть вторая 8 страница

Оторвавшись от своего занятия, он внимательно посмотрел на меня.

- Ну почему же… очень интересно. И как она прошла?

- Хорошо.

- И это все? Какие-нибудь детали? Может, что-то необычное?

- Да, нет, - опять рассмеялась я, - с чего ты взял?

Все еще глядя задумчиво и снова целуя мою ладонь, Кристоф ухмыльнулся.

- Тогда чего же мы ждем? – и, припав к моему животу, он шумно вдохнул …

** ** **

- Ты хочешь зайти сюда? Но почему именно сюда? – критично подняв бровь, Мойра изучала витрину.

- В юности я часто покупала здесь одежду. Но потом твой брат …сильно изменил мою жизнь, - я сама усмехнулась этим мягким словам, - и мне стало не до обновок…

Было здорово, что Мойра с готовностью откликнулась на мое предложение пройтись по магазинам. Кристоф был в странном расположении духа со вчерашнего дня – тихий, задумчивый, со взглядом, обращенным внутрь. Были ли причиной тому нерешенные дела, или мои слова о недоверии так на него повлияли, я не знала. Но мне показалось, что ему хотелось побыть в одиночестве, и я придумала этот шопинг…

И вот Мойра придирчиво оглядывала витрину, а я молча размышляла, что если этот магазин не подходит – первоклассный дорогой бутик – то где же они покупают одежду? Не всегда же шить на заказ.

- Что не так? – спросила я.

- Да как тебе сказать… ладно, пошли, надо быть ближе к народу.

Я закатила глаза. Естественно, бутик в центре столицы – куда уж ближе.

Это, наверняка, выглядело очень забавно – в дверь уверенным шагом царственной особы вошла хрупкая тринадцатилетняя девочка, волоча за собой девушку старше себя раза в два. Но вышколенный персонал не подал виду и встретил нас лучезарными улыбками.

Мойра остановилась, будто переводя дыхание, и с отвращением осмотрелась.

- Ну, как? Можно мне здесь одежду выбрать? – еле подавив смех, спросила я ее.

Она вздохнула, смиряясь, и милостиво разрешила:

- Ладно уж, выбирай. Я подожду.

Все еще посмеиваясь про себя, в прекрасном настроении, я прошлась по немногочисленным рядам и выбрала приглянувшиеся вещи…

- У нас сегодня бесплатная доставка, не хотите воспользоваться? – спросила меня девушка после того, как я рассчиталась с ней. И столько рвения было в ее голосе, что невольно возникло подозрение – от моего согласия или несогласия зависит ее зарплата.

- Нет, спасибо, - отрезала Мойра, заставив девушку побледнеть под тяжелым взглядом, и уже намеревалась ухватить пакеты.

Но в отличие от Мойры, я так ярко помнила дни, когда моя работа кормила меня, и мне стало жаль молоденькую девочку – было видно, как для нее это важно.

- Мойра, - укоризненно шепнула я.

Она посмотрела на меня и фыркнула.

- Ну ладно, пусть будет доставка. Но предупреждаю, вашего курьера на территорию дома не пустят, пусть на пропускном пункте передаст покупки прислуге.

- Какая муха тебя укусила? – спросила я у нее на улице, но она не оценила моей шутки.

- Да странная эта продавщица. От нее страхом воняет на километр…

- Хм, ну, тебе видней, конечно…Но ты сама виновата - так глянула, что на ее месте испугался бы любой.

Обернувшись, Мойра, посмотрела на меня в упор, заставляя замедлить шаг.

- Она что, полоумная, детей бояться?

…С негодованием отвергнув мой дальнейший маршрут, Мойра повела меня туда, где по ее искушенному мнению, одеваться было можно. Она веселилась в полном согласии со своей внешностью ребенка. Удивляла меня местами – тайными городками, где не ступала нога человека. И развлекалась сама, наблюдая пораженные взгляды специфического персонала тех мест при виде меня.

Но несмотря на захватывающую обстановку и сногсшибательные обновки, меня все больше окутывала меланхолия…

- Что случилось с моей любимой подругой? – эта знакомая фраза вызвала мою улыбку, но ненадолго.

- Кристоф сегодня какой-то странный.

- У тебя есть подозрения о причине? – осторожно поглядывая на меня, осведомилась Мойра.

- Думаю, да…Вчера я впервые поняла, что он все еще не доверяет мне, и сказала ему об этом.

Мойра понимающе качнула головой, а потом улыбнулась и горячо воскликнула:

- Он безумно любит тебя!..

- Но не доверяет! – прервала я ее. - Он ведь не сказал мне, чт о будет на балу, потому что был во мне неуверен,.. более того, он чуть не проиграл бой из-за этого…Это пугает меня, Мойра. Как-то он говорил мне, что я – его слабое место. Но я чувствую, что слабое место – его недоверие ко мне…

Мойра снова кивнула и тут же легко и грациозно запрыгала по квадратам, нарисованным на дороге какими-то детьми. Мне вспомнилась больная маленькая девочка с потухшим взглядом. И тут эта маленькая девочка посмотрела на меня бездонными глазами и изрекла голосом старухи:

- Но это не единственный твой страх, не так ли, Диана?

Я тяжело вздохнула. Иногда мне хотелось, чтобы она была менее проницательной.

- Ты можешь сказать мне, ты же знаешь, я постараюсь помочь, чем смогу, - она взяла меня за руку, и пошла рядом.

- Вряд ли здесь можно чем-то помочь, Мойра, - выдавила я улыбку. – Потому что больше всего меня пугает …будущее. А с ним не справишься…

- О, у нас есть свои методы! - она явно иронизировала.

- Иногда меня пугает могущество, сила, власть Кристофа …и …он всегда будет таким, как сегодня… в отличие от меня, - продолжала я, не обращая внимания на ее насмешку, чувствуя облегчение от того, что впервые облекла в слова свой главный страх.

- Диана, ты доверяешь мне? – Мойра взяла меня за подбородок и заглянула в глаза, заставив прохожих удивленно оглядываться на нас, и после того, как я кивнула, она произнесла: - Тогда поверь, что этот твой страх – самый пустяковый!

И заливисто рассмеялась. Как бы мне хотелось рассмеяться вместе с ней, так же легко и весело! Но боль, сдавившая грудную клетку обручем, не давала дышать, не то, что смеяться…

** ** **

Мы вернулись поздно вечером. И хотя, казалось, позади лежал идеальный «женский» день – общение с любимой подругой, гора потрясающих обновок - тоскливое настроение не покидало меня.

Войдя в гардеробную вслед за прислугой, несущей вещи, я увидела пакеты со знакомым логотипом.

- Их доставили утром?

- Да, госпожа, - ответила одна из служанок - Мика.

Отпустив девушек, я осталась стоять посреди гардеробной. Мой взгляд прошелся по длинным рядам с бесчисленными вешалками…по обновкам… Почему меня сегодня ничто не радует?

Безразлично, просто чтобы не стоять статуей, я взяла пакеты из «недостойного» бутика. Как же стильно они были упакованы: во внешних пакетах из плотного матового картона цвета сливок лежала шоколадная жатая папиросная бумага, и уже в ней, запаянная в герметичные прозрачные чехлы, покоилась новая одежда. И что здесь недостойного?

Достав и примерив ее, я еще раз убедилась в том, что с любимым магазином моей юности было все в порядке – размер не перепутали.

С непонятным для самой себя вздохом раздевшись, в одном белье я вышла к лестнице и, поискав Кристофа внизу, встретилась с ним глазами.

Он был там, у стола, неподвижный, как каменное изваяние, а в следующий миг уже навис надо мной, пугая взглядом – давно забытым взглядом безжалостного хозяина Дианы Снеговой.

- Где ты была? – его ледяной голос доносился с расстояния, измеряемого километрами.

- Мы с Мойрой ездили за покупками. Разве тебе не доложили? – я с тревогой смотрела на него …и не узнавала.

- Весь день? – он не приблизился ни на шаг.

- Ну да…Кристоф, что случилось?

Но его уже не было в комнате, я лишь услышала, как закрывающаяся дверь внизу отрезала глухое рычание, умчавшееся за ним хвостом. И тут же что-то с оглушительным грохотом покатилось. Раздался его разъяренный рев:

- Уберите это немедленно!

Последовавшая тишина пронзила меня тревогой…

Я нервно меряла шагами спальню, кусая ногти и лихорадочно размышляя, что могло произойти…Ведь, чтобы вызвать у него такую реакцию, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее! Что же…

Дверь внизу хлопнула, и Кристоф тут же подхватил меня на руки. Не говоря ни слова, он быстро отнес меня в ванную, мгновенно освободил от белья и стал мыть. По-настоящему. Это было странно, ведь все его предыдущие попытки помочь мне с мытьем обычно заканчивались вполне предсказуемо. Сейчас же он тер меня мочалкой, как малого ребенка, намыливая раз, другой… Но ярость, полыхавшая в его глазах не давала мне сопротивляться. И я просто терпеливо ждала в надежде, что его ожесточение смоется вместе с мыльной пеной…

Но сегодня все было иначе.

Его руки, всегда такие нежные, доставляли боль, прижимая меня к нему слишком сильно, отмечая мои запястья синяками мертвой хватки... Его рот мучил мой поцелуями, оставляя губы распухшими… Следы от его зубов кровоточили по всему телу… Он не входил, а яростно врывался в мое тело… даря немыслимое наслаждение…

И это было, как в последний раз.

Эта ужасная мысль заставила меня резко открыть глаза.

- Кристоф, что случилось? – прошептали мои бедные губы еле слышно.

- Это ты мне скажи… - так же тихо прошелестел он в ответ и, вздохнув, откатился в сторону.

- Кристоф, я ничего не понимаю…

- Какое совпадение – я тоже… - но сарказм умер со следующим вздохом.

- Кристоф, что тебя мучает? Доверься мне…

Вдруг одним плавным неуловимым движением он поднялся и склонился к моему лицу, напряженно вглядываясь.

- Скажи, Диана…Все ли у тебя есть из того, что хочется?

Я непонимающе уставилась на него…

- Все.

Но мой ответ не удовлетворил его.

- Пожалуйста, скажи мне, может, есть что-то, чего ты страстно желаешь, но не имеешь? Я бы мог дать тебе абсолютно все, что ты захочешь, - его тревожное возбуждение нарастало. - Диана, скажи, что тебе нужно? Что тебе подарить?

Была лишь одна вещь, которую я хотела, но не имела.

- Свободу… - прошептали мои губы сами, без моего согласия. Мне немедленно захотелось запихнуть слово обратно, но было поздно…

Что-то сломалось в его взгляде, и на лицо упала ужасная непроницаемая маска. Неслышно поднявшись, он исчез, и тут же прикрылась дверь внизу.

…Замороженная ощущением беды, я лежала, дрейфуя в океане бесчисленных минут... Иногда, после очередного столетия тревожного ожидания, я хотела встать и разыскать его, но тело, окостенелое от страха, не подчинялось мне. Наконец, незаметно для самой себя, я погрузилась в трясину кошмара…

Когда, разбуженная собственным воплем, я подскочила в постели, за окном серело туманом раннее утро.

И я была одна.

Одевшись автоматически, в первые попавшиеся под руку вещи, я пошла искать Кристофа. После бессонной ночи голова гудела, а ноги заплетались, но я упрямо заглядывала во все встречные комнаты. Все вокруг казалось размытым, будто туман проник и внутрь дома.

Из-за него я не сразу заметила лужи крови в холле. Уже почти отчищенные на видных местах, в углах и под стенами они отливали черно-красным жиром.

Туман вокруг стал гуще.

Десяток слуг, занимавшихся страшной уборкой, отшатнулись при виде меня, но работу не прекратили – дорожили собственной жизнью.

- Что здесь произошло? – я еле узнала свой мертвый голос.

Ответить никто не решался, но как только я остановила свой взгляд на одном из них, он тут же быстро произнес, заикаясь:

- Х-хозяин…был очень з-зол, …госпожа.

- Сколько?

Но он молчал.

- Сколько?! – повысила я голос.

- Ш-шестеро… - выдохнул он, дрожа.

Вдруг меня так затошнило, что я бросилась на улицу и, судорожно уцепившись за какую-то опору, оказавшуюся под моими руками, долго стояла, глубоко дыша, благодарно подставляя лицо холодному туману…

Немного придя в себя, я заметила рядом с домом охранника и, жестом подозвав его, спросила, не видел ли он Кристофа.

- Он уехал, госпожа.

- Сказал, куда?

- Нет, госпожа, - уверенно ответил охранник, но затем, немного помявшись, добавил со значением: - …но он взял спортивную машину.

- И что это значит? – я чувствовала себя глупо, расспрашивая о неизвестных мне привычках Кристофа.

На мгновение показалось, что глаза охранника сверкнули насмешкой и чем-то …пугающим, но тут же уважительно склонившись, он пояснил:

- Обычно господин берет спортивную машину, когда едет на охоту, …госпожа.

Туман вокруг окрасился в багровые оттенки…

** ** **

Выбраться отсюда… Немедленно… Куда угодно, лишь бы подальше от этого пр о клятого места, пропитавшегося насквозь человеческой кровью…

Казалось, окружающие предметы, строения, даже деревья навалились на меня, душа, лишая возможности вдохнуть хоть раз свободно…

Почти не понимая, что делаю, я приказала приготовить машину. На вопрос охраны – куда, заданный настойчиво, но с уважительной корректностью, мое подсознание выдало само:

- К родителям…

Только туда я могла поехать сама и без вопросов… И это было хорошо. Иначе, мне пришлось бы придумать, что я собираюсь делать там в пять утра.

А думать сил не было - я не могла даже дышать…

Прочь!

Охрана, профессионально оценив мое психическое состояние, снабдила машину водителем. Уже намного позже, далеко за воротами поместья, я поняла, что сижу не за рулем, а на заднем сидении.

…Наша колонна двигалась неспешно, тошнотворно правильно. За окном проплывал осенний лес, покачивая яркими листьями: бледно-зелеными, коричневыми, золотыми, багряными, бордовыми, кроваво-красными, алыми как кровь… как человеческая кровь… Выбраться отсюда!

- Быстрее! Почему мы так медленно едем?! – почти прокричала я водителю, казалось, что еще немного и эта кровавая листва ворвется в салон и похоронит меня.

Но вместо того, чтобы прибавить газу или хотя бы ответить, он вдруг затормозил вслед за машиной охраны, уже сбавлявшей ход впереди, а затем мы и вовсе остановились.

- Что случилось?

- Похоже, впереди большая авария – пробки в обе стороны. Придется воспользоваться объездным путем.

Резко развернувшись, мы помчались обратно и вскоре уже набирали скорость на неприметной, но ухоженной лесной дороге в одну полосу…

И вдруг, на этой незнакомой трассе, в окружении чужого леса, я ощутила крен своей судьбы… То, что было вначале почти незаметным скольжением, перешло в неудержимый полет к ее краю…

Впереди с треском, оглушающим даже сквозь герметичные двери, обрушилось дерево, перекрывая дорогу. Как в замедленной съемке, его огромные распростертые ветви качнулись, плавно касаясь машины с охраной, ехавшей впереди, и снова ушли вверх, оставляя на виду днище и бесполезно вертящиеся колеса.

Стирая шины о дорожное покрытие, мы остановились, ткнувшись капотом в перевернутый автомобиль.

И в тот же миг раздирающий слух треск повторился – за машиной, следовавшей позади нас. Только теперь, оглянувшись на звук, я поняла, что вместо обычных четырех машин с охраной со мной было только две. И все мы оказались зажатыми на небольшом участке дороги в считанные метры длиной.

Поворачивая голову обратно, чтобы вновь посмотреть вперед, я уловила размытые тени – охранники уже окружили мою машину. Их быстрое передвижение с места на место мешало мне понять, сколько их было – восемь…десять?..

- Пристегнитесь, госпожа, и сгруппируйтесь…на всякий случай, - рядом раздался уверенный голос моего водителя. В долю секунды сломав свое кресло, он переместился ко мне на заднее сидение, прикрывая собой, и успокаивающе добавил: - Не бойтесь, госпожа, вас защитят.

Но глаза его беспрестанно ощупывали кромку леса, а напряженное тело готовилось к бою…

Заторможенная стрессами этой безумной ночи, я, наконец, поняла, что на нас напали. Наивный ребенок во мне поразился, что в мире был кто-то, способный противостоять Кристофу, смеющий посягать на его собственность – меня.

Проследив за взглядом водителя, я запоздало заметила в придорожных кустах фигуры в блестящих защитных комбинезонах. И тут же повалил густой туман, в считанные секунды скрывший все вокруг машины белой завесой. А спустя три удара сердца тишины послышались крики боли, перемежаемые надсадным кашлем. Не успела я задаться вопросом, что там, в тумане, происходит, как к стеклу прильнуло чье-то обезображенное лицо и медленно сползло вниз, прочертив обожженным белком глаза длинную дорожку. По ней одна за другой начали скатываться прозрачные капли конденсата…

Водитель обреченно вздохнул, и я поняла, что это за жидкость. Но ведь Мойра говорила, что эти озера тщательно охраняются? Видимо, не так тщательно, как должны были бы.

Неожиданно машина содрогнулась от ужасного удара, и дверь возле меня исчезла, оставив свисать разноцветные вены проводов. В салон неумолимо вползал туман, несший знакомый безобидный запах мне и смерть моему водителю. Он зашелся в кашле, простом человеческом кашле, и только темные комочки, вылетавшие из его рта и покрывавшие стекло рядом с ним мелкими брызгами, говорили, что этот приступ добром не кончится.

Я не успела увидеть, как его лицо превратилось в руины.

Сильные руки в блестящем вынули меня из салона, без усилий разорвав ремень, которым я была пристегнута, и я поняла, что сопротивляться не имело смысла – в безжалостном мире моего любимого освободиться невозможно. Поэтому, я просто смотрела, как таял туман, открывая развороченное брюхо машины и неподвижные тела охранников вокруг.

В окружении призрачных блестящих фигур меня быстро уносили в лес.

Пройдя совсем недалеко, меня вдруг поставили на ноги, от чего лес вокруг закружился безумной каруселью. С трудом восстановив равновесие, я обвела взглядом своих похитителей. Их было восемь. За прозрачными масками ни одно лицо не казалось мне знакомым.

- Понимаете ли вы, кого задели? – вспомнив бесценный опыт бала и успокоив свое сердце, надменно спросила я. – Если в вас сильна тяга к смерти, могли бы обратиться напрямую к Кристофу – минуя меня.

В ответ послышался смешок – запретная реакция для слуг Кристофа. Даже для подобных ему.

- Изволь, но мы собираемся жить долго и беззаботно! – этот знакомый голос заставил мою кровь застыть. Я медленно повернулась.

Элегантный, в своей светлой одежде, поблескивая завитками темных волос, мне улыбался Адамас.

Не спеша, наслаждаясь властью над сокровищем Кристофа, он подошел вплотную и по-хозяйски взял меня за руку.

- Здравствуй, Диана. Ты, как всегда, бесподобна, - и склонившись к руке с поцелуем фальшивой галантности, глубоко вдохнул и воскликнул: - Какой аромат! Несравненный… Не зря он так тебя стерег!

И рассмеялся, поддерживаемый уважительными тихими смешками своих подчиненных.

- Зачем я тебе? – я не смогла удержаться от этого вопроса, хоть и понимала, что вряд ли услышу правду.

Адамас засмеялся еще громче.

- Ты даже представить себе не можешь, как много у меня причин! Можно сказать, это было неизбежно! – он ухмыльнулся, сверкнув зубами, и повторил: – Зачем?... Хотя бы для того, чтобы увидеть, как ты будешь бороться со своим страхом… И знаешь, Диана, должен признать - у тебя почти получилось… Почти.

И его усмешка стала еще шире.

Что-то кольнуло меня в шею. Слегка. Не больно.

Но, безвольно падая в чьи-то руки, с чужой улыбкой на губах погружаясь в наркотическую бездну, я знала, что боль придет…

Непременно.

** ** **

Мне снилась усталость. Желание, подчиниться ее стотонному весу и спать вечность, было почти непреодолимым. Но кто-то упрямый внутри меня пытался выплыть из-под мутных видений…

Стараясь не обращать внимания на голову, разрывавшуюся от боли, и странный синтетический привкус во рту, я еле разлепила слезящиеся глаза.

Все вокруг закружилось с бешеной скоростью, но, сделав над собой усилие и сцепив зубы, я переждала это вращение. Постепенно сквозь пелену стали проступать очертания просторного помещения, в котором я находилась, лежа на большой кровати…

В самое мое лицо ткнулась массивная тень, в которой я с сожалением угадала Адамаса, и сразу же послышался звук сдергиваемой ткани. Ослепленная, я зажмурилась, не удержав стона…

И только теперь, рефлекторно попытавшись прикрыть глаза руками, я почувствовала, что они были связаны за спиной.

Неожиданно для самой себя я рассмеялась незнакомым каркающим смехом, так и не открыв неподдающихся глаз.

- Смешной сон увидела? – почти доброжелательно спросил мой похититель издалека.

- Знаешь, Адамас… Наверное, сейчас меня должно было бы интересовать многое: начиная с твоих многочисленных причин для моего похищения и заканчивая тем, что и когда ты со мной сделаешь… - мой голос почему-то был полон буйного веселья. – Но, на самом деле, мне интересно лишь одно…

- И что же это?

- Как ты собираешься выкручиваться, когда Кристоф придет тебя убивать? – и я снова засмеялась, внутренне изумляясь своим странным реакциям.

- Ты так уверена, что он сильнее меня? – вдруг произнес он рядом, его дыхание тронуло мое лицо, заставив непослушные глаза открыться и захлестнуть голову волной боли. Напомнив, что не один Кристоф способен передвигаться быстрее ветра.

- Конечно, - с самоубийственной наглостью произнесла я. – Во время боя это было очевидно… Кроме того, ты похитил меня, и желание отомстить придаст ему силы. Так что, Адамас, тебе конец… - и подчиняясь воле безумного беса, я дико захохотала…

Но вместо удара, который, по логике, должен был бы последовать, я почувствовала, как матрас подо мной прогнулся – Адамас сел рядом.

- Красива ты, Диана, - спокойно сказал он, будто и не было моих нахальных, дразнящих зверя слов. – Красива… - задумчиво повторил и провел рукой по моему лицу, по телу, заставляя меня содрогнуться от отвращения. – Когда-то, давным-давно, я знал такую же красивую девушку, и мое прикосновение не было для нее отталкивающим, уж поверь… Она испытывала отвращение к нему, твоему идеальному Кристофу. Конечно, не сразу, Диана, а со временем, …узнав его по-настоящему…

Его голос затухал, будто выключенный милосердной рукой, но пока во мне еще были силы дотянуться до него, я, сфокусировавшись на словах, сказала как можно резче:

- Неважно… я не поверю…

Я не была готова слушать эту историю. Только не сейчас…

И спасительная темнота дала мне отсрочку…

Проснувшись во второй раз, уже по-настоящему, я не спешила дразнить свою смерть – странное желание насмехаться над Адамасом ушло.

Не шевелясь и стараясь даже дыханием не выдавать, что не сплю, я разглядывала заброшенное помещение в серо-коричневых разводах отставшей штукатурки. Толстый слой пыли повсюду говорил, что им долго не пользовались. Чтобы место было «чистым» - без следов, подсказал мне опыт скитаний…

Возле огромного, во всю стену, грязного окна стоял Адамас и сосредоточено смотрел на улицу, ничем не показывая, что заметил мое пробуждение.

Недалеко от надувной постели, на которой я лежала, стоял раскладной стул. Увидев бутылку воды и кусок сыра на нем, я ощутила пустоту в своем желудке и невольно облизнула пересохшие губы, усмехнувшись про себя - как прозаично!..

- Еда для меня? – мой голос был осипшим, как после крика.

- Да, - ответил Адамас, не оглядываясь.

- И?

- Что? – раздраженно спросил он, продолжая смотреть в окно – я его отвлекала.

- Как ты, наверное, заметил, я – человек, и есть со связанными руками, да еще и лежа, для меня затруднительно! Мягко говоря.

Он обернулся. И показалось, что на мне был самый откровенный наряд – так неспешно и нагло его глаза ощупали мое тело.

- А ты смелая, Диана, - ухмыльнулся он, - находясь в таком положении, смеешь обращаться ко мне приказным тоном … Смелая - не пара Кристофу, он любит подчинение.

- Не тебе судить, я… - но он уже был рядом и легким движением в миг разорвал веревку, не задев кожи. Со стоном боли я долго разминала затекшие руки…

- И зачем ты меня связал, я что, иначе убежала бы?

Но Адамас лишь засмеялся в ответ, покачивая головой…

- Долго я …спала?

- Не знаю…сутки, может, немного больше. По крайней мере, я заметил лишь один закат.

Зверский голод, но еще больше жгучая жажда, заставили меня усомниться в этом. Дотянувшись до поллитровой бутылки, я мигом осушила ее, так и не загасив пожар внутри. Но дышать стало легче, и я посмотрела вокруг. Мой взгляд остановился на двери.

- Даже не думай об этом. При первой же попытке я сломаю тебе левую руку, - пообещал Адамас с ласковой улыбкой.

- А почему не правую? - огрызнулась я.

- Можно и правую.

Он был так собран и уверен в себе, что мне до боли захотелось найти его слабину, зацепить ее поглубже, и заставить слететь к чертям собачьим эту маску невозмутимости!

И женское чутье подсказало мне.

- Я на нее похожа, не так ли? На ту девушку…

- Что ты сказала?! – он пытался выглядеть безразличным, но, уверенная в своих способностях верификатора, я утвердительно качнула головой.

- Значит, похожа… Ты любил ее, ведь так, Адамас? И не смог спасти… - необыкновенная убежденность в собственных предположениях почти испугала меня, - и теперь ты выбрал ничтожнейший из методов – месть такой же красивой и невиновной, как она…

- Молчи! – его рука пригвоздила меня к матрасу, лишив возможности дышать, а взгляд обещал смерть... но не быструю и не легкую… Наконец, он отпустил меня и, с отвращением глядя, как я жадно хватала воздух, заговорил: - Ты так уверена в себе, так уверена в его любви к тебе, Диана… Но признайся, разве тебя не мучает вопрос: что будет потом, через время, когда ты станешь обыденной, когда постареешь?.. По глазам вижу – я прав. Ты думаешь, что знаешь его, а на самом деле лишь зацепила край его бесконечной жизни… Я расскажу тебе, каков он настоящий.

- Я и так знаю – в полной мере испытала на себе все его отрицательные стороны, - пробормотала я тихо, потирая шею, но Адамас этого уже не слышал.

Не сводя с меня пустого, направленного в прошлое взгляда, он неотвратимо начал свой рассказ…

- Прошло больше сорока лет. Долго, не так ли? Да, долго…для таких, как ты… Вас, людей, слишком много, вы слишком быстро сгораете, и запоминать ваши имена – пустая трата сил. Но она…была такой же, как ты – особенной. И ее имя я не могу забыть, как бы ни пытался… Ее звали Сильвией. Ослепительно красивая, старше тебя лет на пять, она всегда носила короткую стрижку и утверждала, что по-другому стричься не будет, - и нежная улыбка неожиданно тронула его лицо…

Кристоф наткнулся на нее случайно в одном из пунктов для сбора пищи. Сирота, воспринимавшая в штыки любые наставления и правду о своем дерзком нраве, она не имела никого, кто спохватился бы о ней.

Что его привлекло в ней – сияющие глаза, неукротимый характер или ее детское нежелание принимать реальность, неизвестно. Как и то, насколько серьезным было отношение Кристофа. Но он решил сыграть с ней жестокую шутку.

Ее отпустили, и она даже не поняла, какой участи избежала по прихоти своего неведомого хозяина.

Кристоф встретил ее в тот же день, одетый как последний нищий. Адамас недоумевал, чем Кристоф смог привлечь ее меркантильную натуру – а именно такой она и была. Но для меня, уже знакомой с его опасным обаянием, такой вопрос не стоял… И он приводил ее в полуразвалившуюся лачугу, угощал объедками, ужасая своей мнимой бедностью и в то же время безжалостно маня завораживающей красотой…

- Он относился к ней иначе, чем к тебе, для него она была игрушкой… - бормотал Адамас, не сводя с меня неподвижного невидящего взгляда. От жестокого похитителя не осталось и следа – передо мной сидел старик, вспоминавший свое горе…

А потом она вдруг стала избегать Кристофа, и он поставил на ноги всю охрану, чтобы убедиться в ее верности.

- Но она не изменяла ему, - и что-то стальное мелькнуло в глазах Адамаса, что-то, не предвещавшее для меня ничего хорошего, - просто все, чего Сильвия хотела – это вырваться из своей беспросветной жизни, она хотела защиты и возможностей, всего того, чего, по иронии судьбы, у ее «нищего» возлюбленного было в избытке.

Наконец, так и не увидев в ней желаемого – любви вопреки нищете и слепого доверия, Кристоф решил наказать ее. Он попросил своего друга Адамаса поухаживать за ней, дразня богатством.

- К своему несчастью, я согласился. Если б я знал, как она красива, как интересна…Если бы я мог предположить, что она будет для меня дороже всех! Со мной она расцвела, стала прежней, самой собой – дерзкой, непредсказуемой…

И когда, уверенная, что нашла своего принца, Сильвия окончательно отказала Кристофу во встречах, он нанес ей последний удар.

На верфи, где она работала одной из мелких служащих, ее вызвали, с удивлением сообщив, что с ней хочет поговорить новой владелец судостроительной компании, в чью сеть, охватывавшую весь мир, входило и их предприятие.

С опаской войдя в роскошный кабинет, и увидев Кристофа в дорогом костюме за огромным столом, она онемела. На ее лице застыл дикий, нечеловеческий ужас.

Любуясь этим долгожданным выражением, Кристоф рассказал ей о себе, обо всем, что она потеряла, и о …своем друге Адамасе, выставившим ее продажную суть на показ.

- Я был уверен, что этим все закончится… Кристоф снял наблюдение – она была уже не нужна ему. И я решил забрать ее себе…Увезти. Конечно, она не могла простить мне участия в этой подставе. Но… мне было неважно, по своей воле она будет со мной, или нет. Я лишь хотел, чтобы она была рядом… - после этих, до боли знакомых мне, слов он тряхнул головой и заметил, будто оправдываясь: - Кроме того, она жила в бедности, и рано или поздно она бы полюбила если не меня, то мои деньги…

Дата добавления: 2015-07-20