Литературный энциклопедический словарь 82 страница

ПРОПОВЕДЬ, жанр ораторской прозы: дидактич. произв., содержащее этич. требования (обычно с религ. окраской) и понуждающее слушателя к эмоц. восприятию этих требований. Первоначально была вызвана к жизни духовными движениями 9—5 вв. до н. э., прошедшими через культуры Европы и Азии, 20*

когда автоматизм родового сознания сильно ослабился и жизненная позиция индивида стала проблемой, требующей самостоят, осмысления и выбора. Каждое движение создавало свой тип П. (ср. речи пророков в Ветхом завете Библии и Заратуштры в •“Авесте^, буддийскую литературу, проповеднич. интонации у Гераклита и Эмпедокла). Христианство заимствует технику П. у позднеантич. морализма (Сенека, Эпиктет) и одновременно у вост. религ. пропаганды (преим. иудаистской; см. Еврейская литература). К П. близки по структуре и функциям раннехрист. эпистолярные тексты (послания апостола Павла).

В 4 в. созревает жанр церк. П. (Василий Великий, Григорий Назианзин), окрашенный эллинистич. традицией; Иоанн Златоуст, сильно повлиявший на становление слав. лит-р, возродил патетич. стиль Демосфена. На Западе основы храмовой П. закладывают под влиянием Цицерона Амвросий и Августин, впервые сформулировавший теоретич. принципы христ. П. В течение средневековья П. остается одним из центр, жанров и играет роль эталона по отношению к др. формам письменности (см. Византийская литература. Латинская литература). Начиная с 11 в. в зап. П. проникают мотивы интимного самоуглубления, нарастающие к 13 в. (Франциск Ассизский). Сильные стимулы для развития П. дала Реформация (М. Лютер). В 17 в. во Франции расцветает литературно-утонченная П., пользующаяся стилистикой барокко (Ж. Б. Боссюэ, Л. Бурдалу).

Др.-рус. лит-ра дала таких мастеров П., как митрополит Иларион, Кирилл Туровский и Серапион Владимирский. В рус. красноречии 18—19 вв. осуществляется синтез допетровских традиций с техникой барочной П. (Феофан Прокопович, Стефан Яворский). Попытки секуляризировать лексич. и ритмич. строй П. в 19—20 вв. обычно приобретают травестийный, пародийный или “остраненный” характер.

С. С. Аверинцев.

ПРОСАПОДОСИС, кольцо (греч. prosapodosis, букв.— сверхприбавка), повтор слова (или группы слов) в начале и конце одного и того же стиха или колона: “Мутно небо, ночь мутна” (А. С. Пушкин), “Коня, коня, полцарства за коня!” (У. Шекспир).

М. Л. Гаспаров.

ПРОСВЕЩЕНИЕ, просветительство, идейное движение, распространенное в странах Зап. Европы и в Сев. Америке в 17—18 вв., проникнутое духом борьбы против всех порождений феодализма в социально-политич. установлениях — абсолютист, монархии, церкви, схоластич. псевдонауке, а также в лит-ре и иск-ве. Термин встречается у Вольтера, И. Г. Гердера и др., но утвердился после статьи И. Канта “Что такое Просвещение?” (1784).

Идеология П. в процессе развития бурж. отношений и антифеод, борьбы появилась первоначально в Англии в 17 в., где бурж. революция произошла раньше, чем в др. странах; она была мировоззренч. основой Войны за независимость в Сев. Америке 1775—83 (Б. Франклин, Т. Пейн, Т. Джефферсон). Особенно высокого уровня П. достигло во Франции накануне Великой франц. революции, охватив своим влиянием широкие круги общества, и прежде всего угнетаемые классы. Важным событием того времени было издание “Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел” (1751—80), в к-ром принимали участие Д. Дидро (организатор), Ж. Л. Д'Аламбер, Вольтер, Ш. Л. Монтескье и др. Антифеод, и антикрепостнич. настроения питали П. в Германии, Испании, Италии, в России и др. слав. странах, на Востоке, в странах Сев. и Юж. Америки.

П. выдвигало идеи бурж. демократии, обществ, прогресса, равенства, труда на благо общества, свободного развития личности. Борьба просветителей против церкви сопровождалась развитием деизма, атеизма, расцветом механистич. материализма. Выдвигая на первый план непосредств. изучение природы, развитие техники, просветители в вопросах социальных оставались идеалистами, полагая, что обществ, преобразования могут быть достигнуты посредством убеждения и пропаганды. Многие из них возлагали надежды на просвещенную монархию, и только Ж. Ж. Руссо во 2-й пол. 18 в. начал развивать респ. идеи.

ПРОЛ — ПРОС

==307

Осн. целью П. было преодоление с помощью разума тьмы невежества. Идеи П. нашли яркое выражение в философии и худож. лит-ре, к-рую просветители считали гл. средством воздействия на умы в целях утверждения идей разума и справедливости. Сложившиеся формы жизни рассматривались как результат заблуждений народов или как следствие обмана их властелинами и священнослужителями. Просветители исходили из того, что в гражд. обществе, если оно разумно устроено, “естественный” человек становится “цивилизованным”. Материальную основу подъема культуры и нравственности; превращающейся из инстинктивной в сознательную, составляют рост торговли и промышленности, образование нац. гос-в, расширение власти человека над стихийными силами природы и собств. страстями. Историч. будущее представлялось просветителям “царством разума”. Просветители рассматривали человека как абстрактное родовое существо; отсюда характерная для П. тема “робинзонады”, возникшая благодаря роману Д. Дефо “Робинзон Крузо” (1719), где деятельность одинокого индивида развертывается на необитаемом острове. Эти тенденции сказались на всей худож. лит-ре П.

Эволюция идейного содержания и худож. форм лит-ры 18 в. отмечена такими течениями, как просветит. классицизм (А. Поп, Вольтер), просветит. реализм (Дефо, Г. Филдинг, Дидро, Г. Э. Лессинг), сентиментализм (С. Ричардсон, Л. Стерн, Руссо).

Просветит, реализм 18 в. отразил подъем буржуазии, ее борьбу против дворянства, что выразилось в выдвижении на первый план героев из демократич. среды. Изображение их судеб вытесняет из романа и драмы царственных и высокопоставленных героев. Взамен духовных конфликтов лит-ры 17 в. (борьба долга и чувства, страсти и разума) в романе утверждается изображение активной жизни героев, их борьба за существование, за признанное положение в обществе, за материальное благополучие, за утверждение личного достоинства человека из демократич. слоев.

Интерес англ. просветителей к повседневному быту заурядных людей оказал влияние на все европ. П. Так, мещанская драма во Франции (Дидро, М. Ж. Седен) и Германии (Лессинг) повторяла англ. формы этого жанра (Дж. Лилло, Э. Мур). Если утверждение положит, идеалов в бурж. драме получилось мало убедительным, то сатирич. комедия (Р. Б. Шеридан в Англии, П. Бомарше во Франции, Л. Хольберг в Дании) достигла больших успехов. Просветители внесли в трагедию тираноборч. мотивы (“Брут”, 1731, Вольтера, и др.). В кон. 18 в. в Германии получает большое развитие жанр трагедии (“Эмилия Галотти”, 1772, Лессинга, “Гец фон Берлихинген”, 1773, Гёте, “Разбойники”, 1781, и др. трагедии Ф. Шиллера). Сатира (“Путешествия Гулливера”, 1726, Дж. Свифта, “Кандид, или Оптимизм”, 1759, Вольтера) беспощадно критиковала пороки не только феодального, но и укреплявшегося бурж. строя. Филдинг и Т. Смоллетт создали глубоко жизненные образы. Путем мудрого воспитания просветители надеялись сформировать образцового человека с психологией честного добропорядочного буржуа. Между тем наиболее живыми и яркими образами лит-ры П. оказались типы, в моральном отношении далеко не безукоризненные: герой плутовского романа А. Р. Лесажа “История Жиль Блаза из Сантильяны” (1715—35), Ловлас в романе Ричардсона “Кларисса Гарло, или История молодой леди” (т. 1—7, 1747—48). Гармония частной и гражд. активности лит-ре П. не удавалась. Добродетельная развязка в плутовских авантюрах лишена худож. убедительности. С приближением франц. революции усиливаются попытки преодолеть абстрактные нормы моралистики. Так, Дидро показал сочетание в одном и том же персонаже цинизма

==308 ПРОС

и острого критицизма (племянник Рамо в одноим. произв., 1762—1779, изд. 1823), Бомарше — плутовства и сметливости (Фигаро в “Севильском цирюльнике”, пост. 1775, и “Женитьбе Фигаро”, пост. 1784). Мн. худож. открытия нем. лит-ры подняли П. на новую ступень: трагедия Шиллера “ Валленштейн” (ч. 1—3, 1800), филос. драма Гёте “Фауст” (1808—32). Шиллер в “Письмах об эстетическом воспитании человека” (1795) и Гёте в романе “Годы учения Вильгельма Мейстера” (1795—96) стремились доказать, что с помощью иск-ва можно перевоспитать людей, живущих в царстве “нужды и рассудка”, для будущего гармонич. общества.

Если раннее и зрелое П. видело гл. творч. и социально-преобразующую силу в Разуме, то лит-ра П. последних десятилетий отмечена выдвижением на первый план в природе человека его эмоц. стихии — чувства, что получило выражение в лит-ре сентиментализма и “Бури и натискам. С др. стороны, повышенная эмоциональность казалась мн. просветителям противоречащей типу нормального среднего человека, а у личности выдающейся — ослабляющей ее гражд., обществ, сознание. Отсюда преобладание в лит-ре П. прозаич. жанров над поэтическими и интереса просветителей к бытовому роману.

Нравоописание в лит-ре 18 в. сочетается с нравоучительностью. Авторы представили живые и конкретные картины совр. быта и нравов, яркие социальные типы того времени: нравоописат. очерки Р. Стила и Дж. Аддисона, породившие подражания в лит-рах всех стран. Очерки проложили путь реалистич. роману — гл. достижению просветит, лит-ры, получившему блестящее развитие первоначально в Англии, а затем в др. странах.

Поэзия нач. 18 в. была рассудочной (Поп, Вольтер). Духом вольнодумства проникнута поэзия?οκοκό βо Франции (Ж. Б. Грессе, Э. Парни). Но уже в 1-й трети 18 в. в Англии возникла поэзия подлинной природы (Дж. Томсон, “Времена года”) и чувства (Э. Юнг), во 2-й пол. века возродился интерес к ср.-век. поэзии (Т. Чаттертон, Дж. Макферсон) и появилась новая лирика, коренящаяся в традициях нар. поэзии (Р. Берне в Шотландии, Гёте в Германии).

Лит-ра П. сделала шаг вперед и в теоретич. эстетике, и в худож. практике, создав т. н. роман воспитания, филос. повесть и сказку, семейную и филос. драму, углубив методы психол. анализа, подняв по сравнению с классицизмом 17 в. этич. ценности в самосознании человеческой личности, приблизив иск-во слова к широким демократич. слоям общества.

А. А., U.E.

Русское П. возникло во 2-й пол. 18 в. Наличие родств. черт между зап.-европ. и росс. антифеод. освободит, движением обусловило совпадение осн. идей П. в России и Зап. Европе и сходство воздействия его идей на лит-ру. Вместе с тем своеобразие отечеств, историч. процесса определило особенности П. в России: остроту постановки крест, вопроса, большее участие в П. выходцев из дворянства, воздействие на рус. П. противоречий послереволюц. бурж. развития зап. стран, с одной стороны, и реформаторских актов царизма — с другой. Нек-рые идеи П. были уже у Феофана Прокоповича, А. Д. Кантемира, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, В. К. Тредиаковского, М. М. Хераскова, Я. Б. Княжнина; более законч. воплощение они нашли у Д. И. Фонвизина (комедия “Недоросль” и др. его произв.), Я. П. Козельского (филос. трактаты) и др. Идеал рус. просветителя 18 в. — гуманный, образованный дворянин. Наиболее характерные представители П. этого времени — Н. И. Новиков и А. Н. Радищев. Писатели-просветители подвергли критике нормативную поэтику классицизма, сатирически рисовали патриарх.-феод. быт (пьесы и басни И. А. Крылова), углубляли психол. начало в лит-ре, внедряли элементы автобиографизма (Г. Р. Державин), размышляли

о природе человека (трактат Радищева -“О человеке, о его смертности и бессмертии”, 1792). Вершина рус. П. этого времени — радищевское “Путешествие из Петербурга в Москву” (1790). Взятая в целом, эволюция взглядов Радищева отличается решительным освобождением от иллюзий “просвещенного абсолютизма”, стремительным взлетом политич. радикализма в SO-x гг. и спадом его в кон. 90-х гг. в связи с углублением классовых противоречий в ходе Великой франц. революции.

Первая попытка претворения в жизнь идеалов П. — движение декабристов (см. ст. Декабристская литература). Развитие П. в последекабристский период было в значит, мере обязано худож. лит-ре и особенно А. С. Пушкину с его верностью традициям рус. и зап.-европ. П. Свой вклад в сокровищницу П. внесли Н. В. Станкевич, Н. А. Полевой, Н. И. Надеждин, Т. Н. Грановский. “Знакомя общество с самим собою,—писал В. Г. Белинский о рус. лит-ре,—т.е. развивая в нем самосознание, она (литература.— Ред.) удовлетворяет его главнейшей в настоящую минуту потребности” (Полн. собр. соч., т. 10, 1959, с. 96). В 40-х гг. 19 в. А. И. Герцен, Белинский, Н. П. Огарёв, М. В. Петрашевский и др., осмысляя опыт дворянской революции, опыт декабристов, остро ставили проблему преодоления пропасти между народом и передовой интеллигенцией. Воздействие идей П. испытали писатели натуральной школы,?. Ε. Ρалтыков-Щедрин.

Реакция, усматривая в “разрушительных понятиях” важнейшую причину революц. волнений, создала жандармско-шпионское Третье отделение царской канцелярии, усилила цензуру. Ее активно поддерживали идеологи ^официальной народности^, проповедовавшие служение лит-ры самодержавному государству. Идеи П., однако, из кружков и салонов выходили на печатные страницы журн. -“Отечественные записки^, ^Современника, Обличая ретроградство существующего режима, утверждая неизбежность социальных преобразований, защищая концепцию обществ, “действования” в пользу народа, рус. просветители 40-х гг. обращались к действительности и науке Зап. Европы. В творчестве наиболее радикальных сторонников звпадничества идеи П. сомкнулись с идеями утопии. социализма.

Различия внутри рус. П., наметившиеся еще при Радищеве, к сер. 19 в. стали более резкими: сформировалось два направления рус. П.— либеральнореформаторское и революционно-демократическое. Представители первого выступали против привлечения нар. масс к общественно-политич. преобразованиям. Революц. демократы Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Герцен, Огарёв и др., напротив, видели осн. задачу в пробуждении революц. инициативы народа. Однако общность антифеод, целей позволяла им до нач. 1860-х гг. выступать совместно по мн. вопросам. Революц. ситуация 1859—61 и крест. реформа 1861 привели к окончат, размежеванию: радикальное крыло просветителей, открыто провозгласив революц.-демократич. и социалистич. программу, решительно встало на сторону ограбленного крестьянства; либеральное течение, напуганное крест, движением, отчасти удовлетворилось царской реформой. В 1860-х гг. все более расходившиеся течения рус. П. еще выступали вместе против пережитков крепостничества: Салтыков-Щедрин и Д. И. Писарев, с одной стороны, И. С. Тургенев и Ф. П. Еленев (Скалдин) — с другой. В. И. Ленин отмечал следующие черты, роднящие просветителей на протяжении всей истории это-· го движения в России: 1) вражда “...к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической области”; 2) “...защита просвещения, самоуправления, свободы, европейских форм жизни и вообще всесторонней европеизации России”; 3) “...отстаивание интересов народных масс, главным. образом крестьян..., искренняя вера в то, что отмена крепостного права и его остатков принесет

с собой общее благосостояние, и искреннее желание содействовать этому” (ПСС, т. 2, с. 519). Осн. задачи рус. П. после реформ I860-X гг., направивших Россию на путь капитализма, оказались исчерпанными, и как специфич. явление оно прекратило существование. Поскольку пережитки феод. системы были в России до 1917, элементы просветительства сохранились и в произв. писателей-народников, и в либеральной журналистике. Своеобразными просветителями выступали мн. мыслители и писатели народов Росс. империи, боровшиеся за гражд. и нац. самосознание, против нац., феод. и религ. гнета (И. Франко и Т. Г. Шевченко на Украине, А. Хыждеу в Молдавии, М. Ахундов в Азербайджане, X. Абовян в Армении, И. Чавчавадзе в Грузии, Ч. Валиханов и Абай Кунанбаев в Казахстане и др.). В трудах сов. ученых, занимающихся изучением проблем П. в России, существуют разные трактовки его форм, периодизации, взаимоотношения с др. идеологич. и лит. направлениями (см. ст. С. С. Конкина “В. И. Ленин и проблемы русского просветительства” в сб. “Вопросы методологии историко-литературных исследований”, 1981).

41 История франц. лит-ры, т. 1, М.—Л., 1946; Неустроев В.П., Нем. лит-ра эпохи Просвещения, М., 1958; Тройская М.Л., Нем. сатира эпохи Просвещения, Л., 1962; ее же, Нем. сентиментаяьно-юмористич. роман эпохи Просвещения, Л., 1965; Елистратова A.A., Англ. роман эпохи Просвещения, М., 1966; Слав. возрождение. Сб. ст. и материалов, М., 1966; Амер. просветители, [пер. с англ.], т. 1—2, M-, 1968—69; Проблемы Просвещения в мировой литературе, М., 1970; Просветительство в лит-рах Востока, М., 1973; Зарождение идеологии нац.-освободит, движения (XIX — нач. XX в.), М., 1973; Соколянский М. Г., Зап.-европ. роман эпохи Просвещения. Проблемы типологии, К. — О., 1983; Макогоненко Г, П., Николай Новиков и русское просвещение XVIII в., M.—Л., 1952; его же, Карамзин и Просвещение, в кн.: Славянские лит-ры. VII Междунар. съезд славистов, М., 1973; Орлов В., Рус. просветители 1790—1800-х гг., 2 изд., М., 1953; Проблемы рус. Просвещения в лит-ре XVIII в., М.—Л., 1961; Рус. просветители (от Радищева до декабристов), т. 1—2, M., 1966; Эпоха Просвещения. Из истории междуиар. связей рус. лит-ры, Л., 1967; Дмитриев А-С., Романтизм и Просвещение — борьба или взаимодействие?, <ВЛ”, 1972, № 10; Вопросы методологии историко-лит, исследований, Л., 1981; Фридлендер Г.М., История и историзм в век Просвещения, в кн.: XVIII век, сб. 13, Л., 1981; Кочетко в а Н. Д., Сентиментализм и Просвещение (о преемственности идей в рус. лит-ре кон. XVIII—нач. XIX в.), “Рус. лит-ра>, 1983, М 4. Л. И. Володин.

ПРОСОДИЯ (от греч. prosodia — ударение, припев), раздел стиховедения, содержащий классификацию метрически значимых (см. Метр) звуковых элементов языка. Напр., в силлабо-тоническом стихосложении П. определяет, какие слова считаются ударными и безударными (в т. ч. среди многосложных и односложных слов, знаменательных и служебных). См. также Стихосложение, м. л. Гаспаров. “ПРОСТОР”, лит.-худож. и обществ.-политич. иллюстрированный ежемес. журнал. Орган СП Казах. ССР. Изд. в Алма-Ате на рус. яз. с 1933 (до 1960 под др. названиями).

ПРОСТОРЕЧИЕ, совокупность средств языка, находящихся за пределами лит. нормы, В э,том смысле термин “П.” обозначает преим. речь малообразованных слоев гор. населения и указывает на ее обшенар. характер, в отличие от терминов “диалект” (см. Диалектизмы) и жаргон. Просторечные отступления от норм лит. языка отражаются в грамматических (“выпимши”, “ейный”), произносительных (“портфель”, “тышша”) явлениях, а также в словоупотреблении (“курево”, “сперва”, “ты идешь, ай нет?”). Однако с последним связано и другое понимание П. — как набора сниженных, грубовато-фамильярных средств лексики и фразеологии, к-рыми одинаково пользуются и носители П. и носители лит. языка в соответствующих выразит, целях (“башка”, “тягомотина”, ублажить”, “куролесить”, “чтоб у тебя язык отсох”, “таким манером”, “корчить из себя”).

П.— исторически меняющаяся категория. Играя в прошедшие эпохи развития рус. нац. языка значит, роль как средство общения ряда смежных социальных групп (рабочие, ремесленники, мещане, отчасти купечество), оно сохраняется гл. обр. в виде отдельных вкраплений в речь малочисл. круга людей, еще не полностью

ПРОС

==309

овладевших лит. языком. П. широко используется в худож. лит-ре как средство речевой характеристики персонажей, а также в нек-рых видах авторской речи, напр. в сказе (Н. С. Лесков, А. Н, Островский, А. П. Чехов,?. Μ. Ηощенко, В. И. Белов).

• Филин Ф. П., О структуре совр. рус. лит. языка, в кн.: Рус. язык в совр. мире, М., 1974. Т. Г. Винокур.

ПРОТОГРАФ (от греч. protos — первый и graphф— пишу), текст, к к-рому восходит один или неск. текстов. Напр., П. 1-го издания “Слова о полку Игоревен (1800) и Екатерининской копии (опубл. 1864) был погибший в 1812 текст “Слова...”, находившийся в сб. 16 в. В текстологии др.-рус. лит-ры П.— близкий по тексту предшественник дошедшего до нас списка или группы списков памятника. Список памятника может представлять собой компиляцию неск. П. Иногда П. может совпадать с архетипом (оригиналом). Но чаще архетип отстоит от текста далеко и реконструируется через неск. промежуточных родств. списков; к П. список восходит обычно по прямой.

• Лихачев Д. С., Текстология. На материале рус. лит-ры X—XVII вв., М.—Л., 1962; его же, Текстология. Краткий очерк, М.—Л., 1964.

ПРОТОТИП (от греч. prototypon — прообраз), реально существовавшее лицо, послужившее автору прообразом (моделью) для создания лит. персонажа. “Переработка” П., его творч. преображение — неизбежное следствие худож. освоения первонач. жизненного материала (см. Вымысел художественный). Степень ориентированности на П., характер его использования зависят от направления, жанра и творч. индивидуальности писателя. Наличие П., иногда жизненно значимого для автора и дающего импульс работе над произв., — существенная черта лит. творчества, особенно реалистического, с его жизнеподобием, бытовым колоритом, психологизмом — в отличие от лит-р и стилей, отмеченных высокой степенью нормативности и демонстративной условностью (классицизм, барокко, символизм). Обращение к П. наиболее важно в автобиогр. соч. (ранняя трилогия Л. Н. Толстого, “Как закалялась сталь” Н. А. Островского) и в автопсихол. лирике (в качестве П. лирич. героя здесь выступает сам поэт). Применительно к док. лит-ре, где реальные лица и события называются прямо и воссоздаются точно, о П. говорить нет оснований (хотя элементы творч. переосмысления фактов присутствуют и здесь).

Лит. персонаж может иметь неск. П., совмещая в себе отд. черты различных лиц, известных автору. Так созданы, напр., образы Грушницкого в “Герое нашего времени” М. Ю. Лермонтова, Ариадны в одноим. рассказе А.П. Чехова. Но часто автор, создавая образ, опирается на одно реальное лицо, воспринятое и познанное им как близкий худож. завершенности тип. “Без уездного врача Дмитриева не было бы Базарова... Меня поразила в нем базаровская манера, и я стал всюду приглядываться к этому нарождающемуся типу” (Т у p г е н е в И. С., см. Рус. писатели о лит. труде, т. 2, 1955, с. 753). Существование П. не исключает близости созданного на его основе образа к.-л. литературному герою. Толстовская Наташа Ростова, имея своего П.— Таню Берс, обладает в то же время и чертами героини романа М. Э. Брэддон “Аврора Флотт”.

Использование П. нередко связано с глубоко личными сторонами жизни писателя, не заинтересованного в их публичном обсуждении. Поэтому, особенно когда речь идет о лит-ре, современной автору, существуют этич. границы изучения П., легко могущего обернуться бестактным “ подглядыванием” за писателем и его окружением. Знаменателен протест Т. Манна против предания гласности (к-рое угрожало серьезной обидой и даже скандалом) того факта, что прототипом Пепперкорна из “Волшебной горы” послужил драматург Г. Гауптман (см. Т. Манн, Письма, М., 1973, с. 35—37). В аспекте же восприятия произв., с т. з. психологии читателя, “знание истоков, вспоивших вдохновение художника”, порой способно смутить людей и даже “уничтожить воздействие прекрасного произведения” (Ma нн Т., Собр. соч., т. 7, М., 1960, с. 495). П. обычно становится предметом биогр. описания и литературоведч. исследования лишь значительно позже времени написания произв. (так, автобиогр. основа поэзии А, А. Блока значительно полнее, чем прежде, вырисовывается в публикации “А. Блок. Письма к жене”, М., 1978). Особенно важно изучение П., когда сам худож. текст свидетельствует, что автор связывает своего героя с реальным лицом (напр., мн. произв. Н. С. Лескова).

К оглавлению

==310 ПРОТ—ПСЕВ

• До б и н Е., Жизненный материал и худож. сюжет, 2 изд., Л., 1958; Андроникова М. И., От прототипа к образу, М., 1974; Рус. писатели о лит. труде, т. 1—4, Л., 1954—56; Ленобль Г., Писатель и его работа, М., 1966; Свирский В., Откуда вы, герои книг? Очерки о прототипах, М., 1972; Белоусов Р., О чем умолчали книги, М., 1971; его же. Хвала Каменам, М., 1982; Л от м а н Ю. М., Роман А. С. Пушкина “Евгений Онегин”. Комментарий, Л., 1980, с. 23—31. B.E. Хализев.

ПРОФЕССИОНАЛЙЗМЫ, слова или выражения, используемые в определ. профессиональной среде. Вместе с терминами и профессиональными жаргонизмами (ср. Жаргон) входят в пласт спец. лексики. Между этими тремя разновидностями спец. лексики до сих пор не установлены четкие границы. Термин является точным и офиц.-книжным назв. понятия, а П. может выступать как его дублет в профессиональной разг. речи: органическое удобрение (термин) — “органика” (профессионализм). Но нек-рые П. не могут считаться дублетами терминов, напр. “накладка” (артистич.) — ошибка, т. к. слово “ошибка” не является термином. Граница между П. и профессиональными жаргонизмами недостаточно отчетлива, поскольку и те и другие принадлежат к разг. стилю. В отличие от П., жаргонизм содержит экспрессивно-эмоц. элемент и выходит за пределы лит. языка.

Употребление П. в разг. речи объясняется их метафоричностью (“кирпич” — знак, запрещающий проезд), а также принципом языковой экономии (“пара” — двухчасовое занятие в вузе). Через публицистику П. все активнее проникают в лит. язык.

В языке худож. лит-ры П. выступают как средство создания речевой характеристики героев и определ. “профессионального” колорита (Д. А. Гранин, Г. Е. Николаева, В. О. Богомолов). Понимание П. обычно достигается контекстуально, н. п. Кабанова. ПСАЛМЙ (греч. psalmoi; др.-евр. назв. П. тегилим — хваления). Псалтирь, Псалтырь (греч. psalterion — назв. струнного муз. инструмента), произведения иудейской религ. лирики. Термин “П.” обычно применяется к сб. 150 т. н. Давидовых псалмов — одной из книг Библии.

Сб. составлен для нужд иерусалимского храмового культа, по-видимому, в послевавилонскую эпоху (т. е. не раньше 6 в. до н. э.), но включает и более ранние тексты. Со временем П. заняли важное место в христ. культе. Поэтич. форма и метрич. организация П. зиждутся на синтаксич. параллелизме', последний объединяет или синонимич. вариации одной и той же мысли, или общую мысль и ее конкретизацию, или две противоположные мысли, или, наконец, два высказывания, находящиеся в отношении восходящей градации.

По содержанию сб. П. выявляет ряд жанровых разновидностей; наряду с культовыми восхвалениями бога здесь встречаются мольбы (П. 6, 50), проникновенные жалобы (43, 101) и проклятия (57, 108), историч. обзоры (105) и даже брачная песнь (44; ср. “Песнь песней”), Нек-рые П. отличаются философски медитативным характером; таков П. 8, содержащий теологич. размышления о величии человека. Однако Псалтири присуща целостность жизневосприятия, общность религ. тем и мотивов: обращенность человека (или народа) к богу как личностной силе, неотступному наблюдателю и слушателю, испытующему глубины человеческого сердца.

П. как лит. жанр находятся в русле общего развития ближневост. лирики (П. 103 близок к егип. гимнам Солнцу эпохи Эхнатона), но выделяются своим резко личностным характером. Жанр П. разрабатывался в иудейской лит-ре и позднее (т. н. Соломоновы псалмы, 1 в. до н. э.). Проникновенно-интимные интонации ветхозаветных П. повлияли на топику “исповеди” у Августина, к-рая опосредованно проявилась в таких новоевроп. направлениях, как сентиментализм (“Исповедь” Ж. Ж. Руссо), романтизм и экспрессионизм. П. оказали огромное влияние на фольклор, послужили источником мн. пословиц. В средние века Псалтирь — осн. учебная книга для овладения грамотой. На древнецерковнослав. язык П. переведены, очевидно, Мефодием (9 в.); в др.-рус. списках известны с 11 в.; широко отозвались в письменности (летопись Нестора, соч. Феодосия Печерского, Илариона, Владимира Мономаха, Кирилла Туровского, Серапиона Владимирского, Епифания Премудрого и др.). В 1680 Симеон Полоцкий слагает “Псалтырь рифмотворную”, к-рую положил на музыку В. П. Титов. Переложения П. были весьма распространены и в рус. поэзии 18—19 вв. (М. В. Ломоносов, Г. Р. Державин, Ф. Н. Глинка, Н. М. Языков, А. С. Хомяков). С. С. Аверинцев.

ПСЕВДОНИМ (от греч. pseudos—вымысел, ложь и onyma — имя), подпись, к-рой автор заменяет свое наст. имя. Широко распространен в лит-ре всех стран и эпох, особенно на Востоке. Причины появления П.: цензурные преследования, наличие однофамильцев, неблагозвучие наст. фамилии, сословные предрассудки, боязнь провала на лит. поприще, желание сохранить инкогнито, подчеркнуть к.-л. свое качество или представить себя иным, чем в действительности (литературная маска).

Нек-рые П. быстро исчезали, уступая место наст. фамилии (В. Алов — Н. В. Гоголь, Нидефак — К. А. Федин); другие вытеснили наст. фамилию, сделались постоянными лит. именами (Мольер, Вольтер, Стендаль, Новалис, М. Горький,?.Α. Ρветлов) и даже наследуются (Т. Гайдар принял лит. имя отца). Иногда П. присоединялся к наст. фамилии по желанию автора (А. С. Новиков-Прибой) или без его участия (?. Ε. Ρалтыков-Щедрин).

Нек-рые П. образованы из настоящих имени и фамилии автора (Ильф — Илья Файнзильберг), иногда измененных (Чехонте — Антон Чехов), укороченных (Грин — Александр Гриневский), переведенных на др. язык (Камень Виногоров — Петр Вейнберг), латинизированных или зашифрованных: посредством анаграммы (Нави Волырк — Иван Крылов), цифр 200-1, т. е. С. А. (согласно численному значению этих букв кириллицы) — Сергей Аксаков] или ребуса (f-1 — Минаев). Своеобразными П. являются: наст. имя автора без фамилии (Абай) или его инициалы (Л. Т., Л. Н. Т.— Лев Толстой). От инициалов внешне не отличаются псевдоинициалы (П. Щ.— Н. А. Мельгунов). Иногда писатель заменял лишь свое имя (Константин Симонов), иногда — лишь фамилию (Иван Ле). Основой П. могли стать отчество автора (А. Серафимович), имя его матери (Машашвили — А. Мирцхулава) и т. д. В качестве П. использовались фамилии реальных лиц (аллонимы), как умерших (П. Неруда), так и живых (Ив. Франко из-за цензуры подписывался фамилиями знакомых). П. может быть образован по смысловой аналогии с наст. фамилией (Миртов — П. Л. Лавров).

Дата добавления: 2015-07-26