Выход на сцену

Вместо предисловия

(от автора)

Я прошу: НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПРИНИМАТЬ ВСЕРЬЕЗ ОПИСАННЫЕ НИЖЕ СОБЫТИЯ! ВСЁ ПРИДУМАНО!

У этого романа есть очень большой недостаток: он затрагивает известные имена. Мне бы очень хотелось, что бы люди (так или иначе упомянутые в романе) отнеслись снисходительно к моим литературным пробам. В любом случает, речь идет некоем параллельном мире, где в принципе есть те же самые страны, происходят те же события, существуют те же известные личности, но есть место для чуда, для самых фантастических событий, где получается реализовать самые смелые мечты… Правда, и цена за это часто бывает очень высокой…

А что было бы, если бы? Вдруг? Если по воле случая – встречи со знаменитостями, удача и абсурд? Если бы любая мысль тут же материализовывалась? Любые возможности, любые приключения? Только вот проблема – ты –уже не ты, а люди, которые окружают – уже превращаются в маски...

«Летящая по наитию»

Ты не отыщешь дорогу домой,

Путь слишком долог и жарок

Книга 1

Глава 1

Выход на сцену

«Тали, любимый, - подумала она и в очередной раз поплотнее закуталась в одеяло, - где ты? Думаешь ли обо мне? И что, что я дура, что я тебя бросила, разве нет? Возможно ты прав, но как, как объяснить тебе – тебе, который так далеко, что исчезла я не по своей воле! Тали, я люблю тебя. И очень скучаю».

Я очень хотела бы вернуться, но как возвратиться домой, если дом твой находится в другом мире? Увы, затруднительно, если не имеешь об этом даже приблизительно представления. А ведь я так хотела сюда попасть. Сюда, где оживают сказки, где есть эльфы, драконы, ауренфейе…. Стремилась, прыгала, топала ножками (впрочем, как и многие девушки моего времени, моего мира). Но наверное, мне следует объяснить все с самого начала.

Зовут меня настолько просто и обыкновенно, что от тривиальности готовы литься слезы: Аня. А ведь есть же имена в мировой сокровищнице: Виола, Эльвира, Игнесса, Эсмеральда, Гаяне - такие красивые, звучные, сочные, что ли. Фамилия тоже не слишком блещет. Тюльпанова. Вот угораздило же одного из моих каких-то пра-пра-дедушек в духовной гимназии получить эдакое наименование. Ну ладно, могло ведь быть и хуже.

Но я, похоже, снова отвлеклась. Началось все, естественно, с книг. Ох уж эта фэнтези! Прочитав первые десять страниц подаренной мне когда-то книжки (вроде, она назвалась «Битва близнецов»), я уже не смогла оторваться. Фантастика стала моим личным миром, куда можно было убежать от любой напасти. И вместо того, чтобы (как порядочная ученица) делать русский и алгебру,- прикрывшись стопками учебников и тетрадей, я запоем читала удивительные истории. Но можно ли было догадаться, что это дело так затягивает! В общем, я подсела на фэнтези. Шло время, мечты накапливались, и к концу одиннадцатого класса все выросло в огромный снежный ком – ком фантазий, претензий на нечто большее и щемящее чувство неудовлетворенности от жизни. Нечто сходное происходило и с моей подругой, Мариной. И вскоре после выпускного произошел взрыв. То есть он был подготовлен именно на выпускном.

В ту ночь все делились мечтами, кто куда хочет поступить, где жить. А фантазерка-Марина предложила съездить в Москву. Для родителей – последняя школьная совместная поездка, а на самом деле – осмотр места будущей боевой славы: университеты, кастинги. Нет, все, конечно, было здорово придумано…но я немного испугалась. Впрочем, страхи мои быстренько развеяли заверения подруг: «все будет ТИП-ТОП». Задумка эта (с высоты, если так можно выразиться, прожитых лет) была фантастически наглой и безответственной, но содержала такую веру в фортуну, что мы решились её осуществить.

С родителями поодиночке разговаривала наша староста, Лена, девушка в высшей степени спокойная и ответственная (обычно). Она-то и объяснила ничего не подозревающим предкам, что поедут они на поезде, так дешевле, а сопровождать их будут ЕЁ родственники. Да, еще они хотят посмотреть, где находится МГУ, Лена покажет, у неё там тётя работает. Вот так.

И мы рванули. На волю. И в славном городе Москве рассыпались на группы, каждая из которых полным ходом отправилась по собственному маршруту. Марина (вместе со мной) рванула на кастинг. Вообще-то у неё шансы были - и школу музыкальную окончила, да и внешностью Бог наградил: огромные карие глаза, пышные каштановые волосы, талия, грудь – все как полагается. О своей внешности я до сих пор не очень высокого мнения – уж волосы больно светлы, ну как пакля, честное слово. Нынче это гордо называется «натуральная блондинка».

И вот мы, гостьи из провинции (из славного города N, если вы не против), вчерашние школьницы, оказались перед многоэтажным массивным домом, где (так сказала Марина, и мне приходится верить ей на слово) и должен проходить тот самый кастинг. Ой, как мне не хотелось туда идти, Мама Мия! Но наглость и напористость подруги, а также абсолютное незнание московской географии привели к тому, что я рискнула войти внутрь. В двери шел сплошной поток. Первые три минуты Марина держала меня за руку, но людской напор скоро сделал свое дело: мои пальцы выскользнули из мокрой ладошки подруги…. А еще через две минуты я просто потеряла её из виду. Звать было бессмысленно – стоял жуткий гвалт, несколько попыток выйти из потока окончились неудачей. Судьба занесла меня в какую-то дурацкую очередь, а я от шока уже ничего не соображала. Чей-то злой окрик: «Ну ты как, девица, входишь или нет?!» откуда-то сзади втолкнул меня в двери – и как оказалось, на сцену….

Вместо зрителей на меня смотрела комиссия. Кеосаян, Лада Дэнс, Лариса Долина. Но значили они очень мало. Там был Танич. Каким образом занесло известного песенника в этот хаос и гвалт, я не знаю. Знаю только, что сразу успокоилась, настолько добр и проницателен был его взгляд. Кстати, к группе «Лесоповал» я всегда была неравнодушна. И когда меня спросил Кеосаян, что буду петь и буду ли вообще (все-таки, наверное, было заметно, что залетела к ним случайная птица), я вдруг решилась. Когда-то волновавшие душу мелодии ожили, а стихи Михаила Исаевича словно помчались навстречу. «Любовь уходит». Одна из самых сложных песен – уж больно затейлив мотив. И я запела: «Все позади, такой расклад, и все случается на свете, никто из нас не виноват, ни ты ни я, ни кто-то третий…» и далее согласно тексту. Слух у меня, правда, был. Да и голос в театральном кружке тренирован, и для себя я петь любила, но шансов у меня не было НИКАКИХ. Без подготовки, без хоть какого-то умения! Но была наглость, растущая от безысходности. А еще душа. Душа, рожденная крылатой. Душа поэта. Я знала, что надеяться не на что, и поэтому волнения не было. Я просто спела. Просто улыбнулась на прощание – и пошла. А дальше случилось чудо. Кто-то выбежал вслед за мной (симпатичный парень), схватил за руку (что бы не убежала?), спросил, как меня зовут, и, не выпуская из руки моей ладони, провел обратно в зал. На сцене то пели, то танцевали какие-то девушки, парни, хорошо, плохо, очень хорошо, великолепно – кто как, всё слилось в единую полосу, в единый поток людей, а я смотрела на них как завороженная. А через некоторое время (сколько прошло часов? Один, два? Или больше, я не могу сказать, сами знаете, бывают такие ситуации, когда все вокруг перестает существеовать) до меня вдруг дошло. Я одна. В чужом городе. Где Марина – неизвестно. На часах –шесть, и поезд наш сейчас уходит от Ярославского вокзала. И мне никто не позвонил. Просто потому, что мои однокашники не знают номер того сотового телефона, который мне вручили трепетные родители перед отъездом в стольный город Москву. И я – кстати – не позвонила домой. Хотя обещала. Щеки начали предательски гореть, а внутри тихо нарастала паника. Позвонить маме? И что я скажу? Я тут, понимаешь ли, заблудилась, а любимые подруги даже не потрудились обо мне вспомнить? Увы, это не выход.

Но поток девочек-припевочек и мальчиков-зайчиков резко кончился, и влиятельное жюри вдруг обратило свое внимание на меня. А в голову лезла какая-то чепуха: про забытую под пледом книжку, которую отец обязательно обнаружит, про котенка Тиль-Тиль-Марусю, которая больше похож на лисенка, про валенки, которые она обещала тетке вернуть в деревню. Перед глазами немного плыло: один Снигерс за день не слишком роскошно. Но подошел Танич и начал разговор. Все стало почему-то очень просто, даже обыденно. Единственная особенность, которая выдавала весьма известного и уважаемого человека, в глаза не бросалась, но воспринималась всеми органами чувств: какая-то дипломатичность, отцовская снисходительность и особая аура творчества.

Он спросил, как меня зовут, улыбнулся и пригласил в гости: «Анечка, ты наверняка голодная! Поехали ко мне домой, и моя жена, Лида, угостит тебя чаем с пирогами». И я вдруг поняла: либо поступаю как хорошая девочка, звоню домой и первым рейсом отправляюсь в родимый город, либо…. Либо нарываюсь на приключения. Второй вариант вызвал весьма однозначное любопытство, даже более того, но когда еще судьба подарит такой шанс? Дома, конечно, ждет скандал, но я-то пока тут?

Решение было принято, согласие дано, и авто домчало нас в мгновение ока до того дома, который в ближайшем будущем станет для меня центром вселенной. Первое слово, которое приходит на ум при воспоминании о том мгновенном впечатлении, было, пожалуй, уют. Тепло, бархатом окутывающее плечи. Но лучше любого очага меня отогрела улыбка Лидии Николаевны. Она вся сияла изнутри каким-то несравненным обаянием, а манеры хозяйки были просты до утонченной изысканности. Меня усадили в широкое кресло в гостиной, налили чаю. Кстати, именно с пирогами, хотя были еще конфеты. А я…. Я мгновенно влюбилась в этот дом, в эту семью. Здесь было тепло, уютно, безопасно.

Но вечер принес еще гостей. Сережа Куприк и Стас Волков, солисты группы Лесоповал. Они ураганом ворвались не только в тот тихий вечер, но и в мою жизнь. Лидия Николаевна немного пожурила их за неожиданный приход, но настолько мягко, что гости откровенно заулыбались. Мимоходом представили и меня: «А это Анечка», - и дальше разговор повернул в другое русло. А я смотрела на них, на этих звезд и про себя думала: «А ведь Сережа все-таки мальчишка, столько в нем смеха, улыбок, блеска в глазах! Как хорошо». А вечер тем временем сгущался, тьма все плотнее закутывала улицы, становилась непрогляднее. Вновь и вновь я ловила беспокойную мысль: что мне делать, куда идти, если вдруг хозяева скажут, что вечер окончен и все свободны? А вместе с ней возвращалась и искорка страха.

Трудно сказать, что бы я стала делать, если бы все случилось именно так. Но Михаил Исаевич не бросил своего «найденыша». Он, вероятно, заметил мой боязливый взгляд в окно и спросил: «Ты ведь из другого города? Не москвичка? Никого нет, идти не к кому?» И после моего утвердительного кивка обратился к Лидии Николаевне: «Лида, ты здесь на диване девочке постелешь или в маленькой комнате?» Его супруга улыбнулась: «Наверное, в маленькой, там удобнее». Танич – мне: «А завтра разберемся со всеми подробностями. Утро вечера мудренее».

Таким вот образом я оказалась в доме знаменитого поэта.

Дата добавления: 2015-07-26