XXXVIII 5 страница

— Мы их всех там повяжем без шума и пыли. В городе это сделать было бы гораздо сложнее. Большого ущерба стройке они не нанесут. Ну, поцарапают кое-где фундамент. Кроме того, я ведь тебя подстрахую. Особо разгуляться мы им не дадим. Накроем, как пауков в банке...

Введенский не понимал, почему его агент Муса не звонит ему и не сообщает о замыслах террористов. Может быть, он предал и стал двурушником? Или его расшифровали, и те­перь труп Джохарова гниет в каком-нибудь за­брошенном канализационном колодце?

На самом же деле все было гораздо проще. Асланбек всерьез опасался предательства, по­этому отобрал мобильники у всех своих людей и не выпускал их поля зрения. И такие меры себя оправдали. Муса не стал рисковать, хотя и понимал, что должен сообщить полковнику крайне важную информацию. Подготовка к Армагеддону шла полным ходом.

Как обычно незаметно за суетой и делами подошел Новый год. В этот раз для Белова это был особенный праздник. В уходящем году ос­тавалось все, что составляло его прежнюю жизнь — Бригада, семья, его бизнес. Наступал первый год его новой жизни.

И встречать его он собрался с Леной! А сразу после праздников они уедут в Моск­ву... Вдвоем. Может быть, Бог их обоих и вы­бросил на свалку, чтобы они встретились? Или чтобы он опомнился?

За последние месяцы он многое понял. Главное — надо жить не ради денег, престижа, работы... А просто — для жизни. Да, именно так — жить для жизни. И уважать чужую жизнь так же, как свою. А еще, что не нужно де­лать того, к чему не лежит душа. Даже если так принято, освящено правилами, законами, традициями. Или понятиями, что одно и то же. Это никогда до добра не доводит...

Тридцать первого декабря Саша поехал в Москву и забрал Лену из клиники Абдулатипова. Врачи сотворили чудо. От безобразных шрамов, крест накрест пересекавших ее щеку, остался только едва заметный розовый след. Но врач пообещал, что в скором времени и он исчезнет.

Лена плакала, глядя на себя в зеркало. Она не говорила ему слов благодарности, он и так все видел в ее глазах.

На обратном пути Белов рассказал Лене о своем решении. Он хотел узнать ее мнение за­ранее. А то вдруг откажется? Ведь бывали слу­чаи, когда она вела себя непредсказуемо. Но не в это раз. Услышав о планах Белова, она броси­лась его целовать. Дело едва не обернулось бе­дой. Он только чудом не врезался в дерево...

Когда они приехали в поселок Карфаген, оказалось, что их уже ждут друзья Внтек, Фе­дя и Доктор Ватсон. В бытовке Лены было на­топлено, в открытой в печке-буржуйке весело потрескивали сухие полешки. Пахло хвоей в углу стояла небольшая пушистая елка...

Федя, Доктор и Витек во все глаза смотрели на Лену. Только теперь они заметили, насколь­ко она красива, тем более что после курса лече­ния она помолодела и выглядела, как актриса кино.

— Ну, что вы таращились? — буркнул недо­вольно Белов. — Дырку проглядите, назад вез­ти придется.

— Непривычно. В лице чего-то не хватает, — бестактно заметил Федя и все засмеялись.

Доктор Ватсон выглядел бледно. Он стойко перенес назначенный самому себе курс лече­ния, а теперь привыкал к жизни без наркоти­ков. Витек смотрелся ненамного лучше своего пациента. Ему пришлось взвалить заботу о докторе на свои плечи, и ломку его они пере­живали, можно сказать, вдвоем.

— Прошу к столу! — торжественно провоз­гласил Федя, пригладив рукой подстриженные к празднику волосы.

По случаю Нового года он был в старом, но довольно хорошо сохранившемся синем кос­тюме пятидесятого года производства с подло­женными плечами. И в еще более древнем чер­ном галстуке в крапинку, снятом, похоже, в Мавзолее с Ильича. И надо сказать, что выгля­дел он более чем достойно. Саша даже поду­мал, что место Феде не на свалке, а на каком дипломатическом приеме или научном симпо­зиуме.

Празднично накрытый стол буквально ло­мился от снеди. Это была заслуга Степаныча. Правда, его самого сейчас с ними не было, ста­рик решил немного заработать на молочишко. Перед Новым годом да не подкалымить грех. Такого случая он упустить не мог.

Все собрались за столом. Витек, сидевший рядом с Беловым, открыл шампанское и раз­лил его по бокалам. Когда все было готово, Са­ша поднялся, попросил внимания и, с преуве­личенно серьезным видом имитируя кавказ­ский акцепт, произнес тост:

— Жила была маленькая птичка, она взлете­ла высоко к солнцу и обожгла себе крылья. Другие птицы, которые не любили ее за само­стоятельность, обрадовались, что с ней произо­шло несчастье. Они не знали, что это была пти­ца-феникс. Поэтому с ней ничего не случилось. Через триста лет она сгорела и родилась зано­во. Выпьем же за то, чтобы мы никогда, ни за что не радовались чужой беде коллективно, — закончив говорить, Саша посмотрел на немно­го сбитых с толку друзей, засмеялся и принял­ся со всеми чокаться.

Отзвенели бокалы, все выпили шампанское, кроме доктора, у которого в стакане был томат­ный сок. Потом они проводили уходящий год. Между делом Саша сообщил, что они с Леной собираются перебраться в Москву.

— Значит, уезжаете? — расстроился Витек. — Ну что же, у каждого своя дорога, главное во­время на нее свернуть. Про нас, конечно, скоро забудете...

Белов обнял его, ласково потрепал по шее.

— Не дождешься! Мы и вам спокойно жить не дадим. Вытянем отсюда, дайте только срок.

— Срок судья дает с прокурором, — заметил Витек. — А мы давайте еще выпьем. За будущее.

Его тост дружно поддержали.

— Вперед, в будущее! В светлое будущее! За дверью бытовки послышался шум, через

секунду она распахнулась. На пороге, отряхивая снег, появился красный от холода Степаныч.

— Гуляете, молодежь? И меня не подожда­ли! — притворно обиделся он.

Федя бросился стаскивать со Степаныча полушубок. Витек налил ему штрафной ста­кан, Доктор Ватсон положил на тарелку заку­ску. Старику освободили место, и он сел за стол.

— Ладно, посижу с вами, встречу Новый год. А потом пойду к себе телевизор смотреть.

Это заявление снова вызвало смех.

— Ты прямо как почтальон Печкин! — крик­нул Витек.

Федя посмотрел на подаренные Беловым часы и напомнил:

— Эй, очнитесь, пора шампанское разливать!

По радио уже передавали гимн Глинки. По­том ударили куранты. С последним боем часов все вскочили с мест, принялись чокаться и кричать, как ненормальные.

— Ура! С Новым годом! С новым счастьем! С улицы донеслись крики и хлопки петард.

И выстрелы. Белов инстинктивно вычленил в хаосе звуков автоматные очереди.

— Стреляют! — тихо сказал он и поставил недопитый стакан на стол.

Остальные последовали его примеру. С не­давних пор многие из обитателей поселка всю­ду стали носить с собой оружие. Витек и док­тор Ватсон тут же вскочили, принялись оде­ваться. Белов заметил у обоих заткнутые за пояс пистолеты.

— Мы сейчас, мигом, — бросил Витек. За ними засобирался и Федя.

— Я только погляжу и назад, — пообещал он Лене, заметив, что она с упреком на него смотрит.

Витек виновато улыбнулся.

— Обещаю, мы только сходим посмотрим. Молодоженов просят не беспокоиться.

Степаныч пробормотал что-то под нос и тоже стал натягивать свой тулуп. Лена и

Александр проводили друзей и остались од­ни. Ощущение праздника куда-то испари­лось, Лене стало страшно. Она подошла к сто­явшему у раскрытой двери Саше, крепко об­няла его.

— Не пущу! Нас это больше не касается! — она захлопнула дверь, потянула его за руку и заставила вернуться за стол

Выстрелы и очереди снаружи не прекраща­лись. Где-то недалеко раздался такой силы взрыв, что уши заложило, а бытовку приподня­ло воздушной волной и сильно тряхнуло. Как ураган прошел...

Следом бухнул второй взрыв, более слабый, за ним третий. Лена умоляюще смотрела на Са­шу. Прислушиваясь к звукам боя, он потянул­ся к своему шампанскому, но допить вино не успел. Неожиданно дверь широко распахну­лась, в проеме появилось возбужденное, изма­занное кровью лицо. Это был один из бойцов Лупу.

— Михая убили! — заорал он. — Чеченцы людей режут! Михай велел к тебе бежать, если с ним что случится!

Белов оглянулся на Лену. Она сделала над собой огромное усилие — улыбнулась сквозь слезы. Потом извлекла из-под кровати тяже­лый сверток, развернула его и протянула Саше автомат Калашникова.

— Ну ладно, раз так, иди. Я верю, что все бу­дет хорошо...

— Из дома никуда не выходи! — крикнул он и побежал за молдаванином...

Для полковника Введенского первый день, вернее, первая ночь тысяча девятьсот девянос­то девятого года начался с кошмара. В самый неподходящий момент, с боем курантов, раз­дался звонок Мусы Джохарова, который су­мел, наконец, воспользоваться телефонной связью. Он сообщил о планах Омара и наме­ченном образцово-показательном теракте под Москвой...

В трубке были слышны крики, автомат­ные очереди и взрывы...

Введенский не удержался от соблазна сразу после объявления тревоги позвонить Шмидту и привлечь его к участию в операции. Если ра­дость па всех одна, на всех и беда одна!

Дмитрий расстроился, узнав о нападении чеченцев на Карфаген. Ведь для него это был первый Новый год в кругу семьи, с Олей и Ванькой. Несмотря на поздний час, мальчик еще не спал. Еще бы, дед Мороз подарил ему радиоуправляемый фургон-рефрижератор! Где уж тут уснуть!

Он даже не заметил, как расплакалась мама, когда дяде Диме кто-то позвонил...

Шмидт вышел в другую комнату, чтобы по­говорить без помех, но Оля, отправив мальчи­ка спать под призором гувернантки, пришла к нему. Дмитрий обнял ее одной рукой, сделал веселое лицо. Но получилось не очень убеди­тельно. Оля снова заплакала. Дмитрий снова прижал трубку к уху.

— Когда у тебя встреча с чеченцами? — спро­сил Введенский, передав суть сообщения Мусы.

— Стрелку на завтра забили, — виновато по­смотрев на Олю, ответил Шмидт. — На строй­ке ведь договаривались встретиться.

Они уже там. Взрывают фундаменты и ком­муникации завода. Думаю, к твоему приезду там не останется ничего. И никого. Можешь присое­диниться к моим орлам, жду тебя на месте.

Шмидт выругался, но тут же извинился пе­ред Олей и за несдержанность, и за испорчен­ный праздник. Пришлось объяснять, почему он должен уехать. Но Оля отнеслась к ситуа­ции с пониманием. Она только настояла, чтобы Митя, кроме Николая, взял еще несколько че­ловек охраны...

Белов собрал по дороге всех, кого мог, и вы­вел подальше в лес. Все-таки там безопаснее, чем под пулями в чистом поле или в брониро­ванных досками и фанерой бытовках. Сам он с двумя вооруженными нелегалами вернулся в поселок и пошел в направлении выстрелов.

Битва за Карфаген была в самом разгаре. Часть людей Лупу снова засела в здании быв­шей конторы и отстреливалась от наседавших террористов. Пробиться к молдаванам не пред­ставлялось возможным. А вот ударить по че­ченцам с тылу — сколько угодно. Все трое за­няли позиции за колесами бытовок и начали беспокоить нападающих выстрелами в спину.

В неразберихе боя он заметил бегущего ку­да-то Витька и остановил его.

— Витек, помнишь, где осенью фугасы за­кладывали? Давай на то место живо. А мы зай­дем чеченцам с тыла и загоним туда.

Сил у молдаван хватало, чего нельзя было сказать об умении. А ведь они имели дело с профессионалами. Да и темнота террористам на руку. Однако они явно не ожидали такого организованного отпора и решили, что имеют дело с бойцами Шмидта. Те из них, кому это удалось, погрузились в микроавтобус и стали отступать именно туда, куда требовалось Бело­ву: другой дороги все равно не было...

Как только синий фургон оказался в нуж­ном месте, Витек замкнул контакты. Старый аккумулятор не подвел. Взрыв подбросил ма­шину на полметра в воздух...

Когда микроавтобус опустился на землю и запрыгал на рессорах, внутри него прогремел новый, еще более мощный взрыв. В ночное не­бо взметнулся огненный гриб, играющий все­ми оттенками желтого и красного цвета. Чуть позже на очевидцев пахнуло жаром, — это до них добежала воздушная волна.

Саша остановился, зачарованный потрясаю­щим зрелищем. Красиво, но война имеет и обо­ротную сторону. В то же мгновение на землю посыпались обломки машины и человеческие останки. Откуда-то из темноты вынырнул Ви­тек и остановился рядом Сашей.

— Ни фига себе хиросима! удивился он. Неужели бак с такой силой рванул?

— Наверное, они сами взрывчатку везли, — предположил Белов. — Вот она и сдетонировала.

Не успело стихнуть эхо взрыва, как в тылу у террористов послышались выстрелы.

— Это еще кто там объявился? Витек ра­достно покрутил головой. — Неужели наши?

— Не надейся. Наших теперь здесь нет, — сказал расстроено Белов. И не будет. Карфа­ген должен быть разрушен. Уходить надо...

Введенский бросил на террористов все имеющиеся в наличии силы. Им была по­ставлена задача занять поселок Карфаген и территорию нефтезавода. Террористов жи­выми в плен не брать. Во втором эшелоне действовали бойцы Шмидта.

Прибытие свежих сил изменило расклад боя. Оказавшиеся в меньшинстве чеченцы откатились в лес, где их зажали с двух сто­рон бойцы спецназа и гвардейцы Шмидта. В снежных сугробах остывали убитые, стона­ли раненые. Через четверть часа бой затих, а потом разгорелся снова, уже в другом ме­сте. Это молдаване, окруженные в который раз в своей конторе, отказались сдать ору­жие...

Лавируя между ранеными и убитыми, к Бе­лову подбежал Федя.

— Степаныча ранило, доктор его перевязы­вает, — крикнул он с отчаянием в голосе.

Белов повернулся к Витьку.

— Дуйте оба к Ватсону. Берите Степаныча и тащите к машине. Федя пусть вещи соберет, а я за Леной. — И он бегом направился к своему вагончику.

Нехорошее предчувствие царапнуло его из­нутри, когда он увидел следы автоматной оче­реди на стенке своей бытовки и настежь рас­пахнутую дверь.

Он буквально влетел в помещение. Внутри все было перевернуто вверх дном: елка повале­на, стол опрокинут, на полу разбитая посуда и остатки еды. Он увидел Лену. Она сидела на кровати, прижав руки к груди, и смотрела на него странным, каким-то потусторонним взглядом. Только тут Белов заметил, что сви­тер Лены под ее пальцами быстро пропитыва­ется кровью.

— Что с тобой? Ты ранена? — заорал он, как сумасшедший.

— А ты? Ты не ранен? — спросила она еле слышно.

Это были последние в жизни слова Лены. Белов много раз в жизни видел смерть, и те­перь не мог ошибиться. Лены больше нет! В от­чаянии он бросился к ней и развел в стороны окровавленные ладони. Пуля прошла рядом с сердцем, она должна была умереть раньше, но ждала его, потому что не хотела уходить навсегда не попрощавшись! Саша всмотрелся в ее мертвое лицо, ставшее таким отчужденным, и закрыл ей глаза!

— Это ты, ты меня прости!.. — тихо произнес он и взмолился: — Господи, ну почему я всем приношу только несчастья!

Снаружи послышались торопливые шаги и в бытовке возник Витек.

— Ну, где вы, молодожены? крикнул он возбужденно. — Мы уже движки прогрели. Снег пошел, ехать надо, а то дорогу завалит...

Белов повернулся к нему, и прижал палец к губам тихо! Этот жест и выражение его лица очень удивили Витька. Он перевел взгляд на кровать, увидел окровавленное тело Лены. И машинально перекрестился, хотя никогда не отличался набожностью.

— Как же это? — еле вымолвил он...

Спустя полчаса друзья затолкали убитого горем Белова на заднее сиденье его «пятерки». Доктор и Федя сели рядом с обеих сторон. Ви­тек сел за руль. Степаныч остался стоять возле машины.

— Увозите его, — сказал он, поправляя окро­вавленный бинт на голове. За Лену не беспо­койтесь, я все сделаю, как надо Через пару дней, как все утихнет, за мной заедете...

Витек, рискуя застрять в сугробах, объехал свалку дальней дорогой. С трудом им удалось выехать на шоссе. Говорить никому не хотелось, поэтому всю дорогу ехали молча. Перед въездом в Москву Витек свернул на обочину, затормозил и повернулся к Белову.

— Ты как, Серый?

Белов пошевелился. Он словно очнулся от долгого забытья.

— Нормально. Только я не Серый, я Алек­сандр Белов.

Если Витек и удивился, то виду не подал.

— Ну, если ты все-таки депутат, хоть и бывший, садись сам за руль, а то у меня ни прав, ни документов. Сегодня менты злые. Заметут как пить дать.

Все вышли из «пятерки». Высоко в небе про­диралась сквозь черные тучи золотистая луна. Снег валил белой колючей крупой. Безжалост­ный ледяной ветер заставил людей поторопить­ся, загнал их силой в теплый салон. Саша сел за руль, Витек рядом, а Доктор и Федя заняли свои места на заднем сиденье. Белов положил руки на руль, но трогаться с места почему-то не торопил­ся. Наконец Федя не выдержал и спросил:

— И куда мы теперь, в Москву?

— Я возвращаюсь назад, в будущее — пожал плечами Белов. — В свое старое, проклятое бу­дущее. Ну что, вы со мной?

— Твое проклятое будущее — это шестисо­тые «мерседесы», особняки, яхты и девочки? — уточнил Витек. — Тогда запиши и меня.

— А если мое будущее — это кровь и смерть?

Витек развел руками. За него ответил Федя:

— Куда же без этого? Кровь — это и жизнь, и смерть одновременно. Я с тобой.

— Мы с тобой, — поправил Федю Доктор.

Белов задумался. Он вспомнил Фила, Коса и Пчелу... Бригада — вместе с ним их было чет­веро... Как и сейчас в этой машине. Они про­шли свой путь. Плохо ли, хорошо ли, но про­шли. А его судьба начинается заново здесь, в этом месте. И зависит только от него. Судьба — это выбор, сумма выборов...

Саша обернулся, оглядел с теплой улыбкой друзей и спросил:

— Ну что, гардемарины, вперед?

Над Москвой расцветали бутоны салютов, то и дело в небо взмывали ракеты, огненными спицами протыкая ночной воздух. В городе не­прерывно рвались петарды, грохот стоял та­кой, будто через Москву проходила линия фронта. Огненные сполохи плясали на повис­ших над городом низких тучах. А под ними с криком метались стаи перепуганных ворон, и не было им спасенья от всепроникающих, вез­десущих звуков.

Белая «пятерка» мигнула поворотником и выехала с обочины на дорогу...

Содержание

ПРОЛОГ

Дата добавления: 2015-07-26