XXXVIII 2 страница

Белов, кряхтя от боли, открыл дверцу маши­ны, опустился на водительское сиденье.

— Садись, поехали, — сказал он нетерпеливо Феде, и тот послушно выполнил команду.

Они выехали из проулка на улицу и двину­лись в том же направлении, в котором отбыли Кабан и его напарник.

— А они нас не найдут? — с запозданием ис­пугался Федор.

— Не волнуйся, — успокоил его Белов, пере­ключая скорость. — Белых «пятерок» на доро­ге — каждая вторая. Надеюсь, номер нашей тачки они разглядеть не успели?

Федя задумался на секунду.

— Полагаю, им было не до этого, — неуве­ренно сказал он.

Белов все еще не мог прийти в себя после случившегося: после удара болела жутко, на темени выросла не то что шишка, сопка.

Он то и дело отвлекался от дороги, чтобы взглянуть на своего спасителя: философ ока­зался человеком дела, кто бы мог подумать? Перешел, так сказать, из партии скрещенных рук в партию активных действий. Впрочем, Федя сам неоднократно говорил Белову, что способности человека проявляются в экстре­мальной ситуации.

— Нет, ну как же ты, толстовец хренов, по­смел давить машиной живых людей? И откуда у тебя тэтэшник?

— А, этот? — Федя вытащил пистолет и, сме­ясь, щелкнул курком: на затворе пистолета вспыхнул маленький язычок пламени. — Так это же пугач, я его на свалке подобрал, а Витек починил, он же у нас на все руки мастер. Да он мне и не нужен совсем. Для зажигалки слиш­ком велик.

Федя открыл бардчок, сунул туда громозд­кую машинку и, когда захлопывал дверцу, за­метил идущую впереди знакомую машину.

— Смотри, вон там, впереди, «Волга»едет, — он пихнул Сашу в бок. — Это же та самая, в ко­торой тебя чуть не увезли.

Но Белов уже крутил руль, чтобы уйти в ле­вый ряд. Ему не составило труда держаться на хвосте старой «Волги», в салоне которой Кабан и Бакен так поспешно покинули место стычки. Машина шла неровно, видно, Федя и впрямь от­давил Кабану колесом его копыто. Ничего не ска­жешь, проявил ювелирное мастерство вождения!

Старая «Волга» привела их в центр города. Здание, возле которого она остановилась, было хорошо знакомо Белову. Это был центральный офис Фонда «Реставрация», хозяином которо­го Белов был до недавнего времени...

XLII

— Дмитрий Андреевич, охрана докладывает, что к вам какой-то Кабан рвется, — доложила Шмидту секретарша. — С ним еще один, он не представился. Приглашать?

— Впусти обоих и позови Колю, — распоря­дился Шмидт.

— Чай, кофе? — уточнила секретарша.

— Веник и пылесос, чтобы убрать после них, — пошутил Шмидт.

Кабан вошел в кабинет вразвалку, с наглова­той ухмылкой. За этой показной крутостью он сейчас прятал страх и неуверенность. Бакен изо всех сил старался ему подражать, но полу­чалось не очень убедительно.

Шмидт не предложил им сесть, напротив, сам встал с из-за стола, показывая тем самым, что разговор будет коротким.

— Где Белов? — спросил он.

С Кабана мигом слетела спесь. Он шмыгнул носом, как двоечник у школьной доски, и про­мямлил.

— Мы его, значит, это, взяли. Почти взяли. Он, сука, двоих моих пацанов наглухо завалил. Кореш его выручил, наехал на нас. В прямом смысле наехал. Но мы знаем, где его найти! Так это... Аванс бы получить...

Шмидт подошел к Кабану вплотную, взял за пуговицу и тихо, с трудом сдерживая раздра­жение, произнес:

— Ты позвонил, и сказал, что упакуешь кли­ента в лучшем виде, тепленьким привезешь. Ну и где он? Бабки будут, когда будет Белов. А пока сходи на рынок, купи селедку и полощи ей мозги. А мне морочить голову не надо. Бело­ва они видели! Бабушке своей про это расска­жи! — и он слегка отпихнул его от себя, но это­го ускорения хватило, чтобы Кабан отлетел к стенке, как мячик от ракетки.

Вошедший в это время в кабинет Колян с изумлением уставился на своего разгневанного шефа.

— Вызывали, Дмитрий Андреевич?

— Вызывал, вызывал, — проворчал Шмидт, успокаиваясь. — Видишь этих орлов? У них на уме одно — лишь бы бабки срубить. Так вот, го­ни их в шею и без Белова больше не впускай.

— Какого Белова? — не понял Колян.

— Нашего. Белова Александра Николае­вича.

До Коли не сразу дошел смысл сказанного. А когда дошел, он вытаращил глаза.

— Так его же... Да вы что несете, обормоты?! — он схватил обоих посетителей за шиворот, слегка приподнял, встряхнул хорошенько и сильно толкнул в направлении выхода.

Кабану было очень обидно оттого, что его, еще недавно всесильного криминального ав­торитета, вышвыривают за порог, как шелу­дивого кобеля. Он шел по коридорам Фонда под конвоем двух охранников и бормотал вполголоса угрозы. Это не помешало охране пинками выгнать обоих на улицу...

Белов и Федя стали свидетелем того, как бесславно закончился визит Кабана и его под­свинка Бакена в Фонд «Реставрация». Значит, Шмидту все мало? Ему мало его убить, мало завладеть его женой, его имуществом? Теперь он хочет уничтожить его еще раз! Ну что же, это, как показывает практика, легче сказать, чем сделать...

Он дождался, когда Шмидт выйдет из офи­са и сядет в «мерседес». Следить за ним было куда сложнее, чем за Кабаном, но Белов спра­вился. Он вел машину на максимально допус­тимой дистанции и тщательно следил за тем, чтобы между его «пятеркой» и «мерсом» нахо­дилось не менее трех-четырех машин.

Глаза болели, голова трещала от напряже­ния. Но он держался на хвосте у Шмидта до самого конца, пока тот не притормозил возле новой высотки па Юго-Западе Москвы. Здесь «мерседес» свернул на покрытый красивой плиткой двор, огороженный кованым забо­ром. Белов остановился в сотне метров и за­глушил двигатель. Он видел, как Шмидт вы­шел из машины, и как к нему подошла, почти подбежала из подъезда Ольга. Она что-то взволнованно говорила, почти сбиваясь на крик. Дмитрий, кивая, обнял ее и увел в подъ­езд дома.

Белов некоторое время глядел им вслед, не двигаясь, потом опустил стекло: ему вдруг ста­ло жарко и душно. Вот значит, где они свили гнездо! Он взглянул на безмолствующего, как Андрей Рублев, Федю и спросил:

— Ну что, поехали домой?

Тот кивнул все также молча. Белов повер­нул ключ зажигания и медленно тронулся с места. Он не заметил, что с противополож­ной стороны улицы за ним внимательно на­блюдает из машины капитан Воскобойников. Счастливый, как охотник, вышедший на след зверя.

В тот момент, когда «пятерка» Белова только отъезжала с места его столкновения с Кабаном и Бакеном, Воскобойников лихора­дочно набирал номер майора Коноваленко на своем мобильнике. Спустя минуту тот уже стучался в кабинет полковника Введенского с докладом.

Он сообщил, что наблюдение за Кабаном принесло, наконец, результаты. И какие ре­зультаты! Белов обнаружен! Живой-здоро­вый. При попытке Кабана захватить его он убил двух братков и сумел избавиться от ос­тальных.

— Это просто замечательно! Отличная рабо­та, — сказал Введенский, имея ввиду своих со­трудников, и одобрительно похлопал майора по плечу. — Передайте Воскобойникову, чтобы попридержал эту информацию. Чтобы ни одна живая душа не знала, что Белов жив!

XLIII

Вечером того же дня Ольга и Шмидт сидели на кухне своей квартиры и разговаривали, ког­да его мобильник заиграл мелодию из «Крест­ного отца». Оказалось, охранник и Ванька под­нимаются в лифте. Через секунду возбужден­ный Иван не переступил — перепрыгнул — порог и бросился к вышедшей ему навстречу матери.

— А папа уже пришел? — радостно закричал он. Глаза его горели, лицо раскраснелось.

Ольга вздрогнула от неожиданности. Все, что связано Беловым, и особенно с отношени­ем к нему сына, вызывало у нее сильную ду­шевную боль. Она взяла себя в руки, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и сказала.

— Нет, папа не пришел. И, наверно, придет не скоро. Он очень далеко отсюда.

— Почему? — удивился Ванька. — Это не­правда! Я его только что видел!

— Где?

И Шмидт, и Ольга как громом были пораже­ны этим известием. Они переглянулись и сно­ва уставились на Ваньку. Охранник молча топ­тался на месте: в этот момент он чувствовал се­бя лишним в этом доме, хотя работал с Дмитрием не первый год.

— На нашей улице, — возмущенный недове­рием взрослых, крикнул мальчик, — он в ма­шине сидел. Я хотел к нему подбежать, но го­рел красный свет. А когда зажегся зеленый, он уже уехал. Почему он не пришел?!

Шмидт посмотрел на охранника, по тот не­доуменно пожал плечами, мол, ничего не ви­дел... Может, и был там Белов, а может, и не было.

— Митя, ты хоть что-нибудь понимаешь? — спросила Ольга.

— Не больше, чем ты, — сказал Шмидт впол­не искренне. — Успокой ребенка, я постараюсь все выяснить.

Он потрепал Ивана по русой головке и ушел в другую комнату. Там, усевшись в кресло, сто­явшее у большого, почти от самого пола ухо­дившего к потолку окна, он достал мобильник и набрал номер Коляна. Тот долго не отвечал.

Слушая длинные гудки, Шмидт задумчиво смотрел на расстилавшийся внизу мегаполис. Искать в нем Белова все равно, что иголку в стоге сена. Но в том, что это задача осуществи­ма, он не сомневался. Это вопрос технологии. «А иголку в стогу лучше всего искать с магни­том» — невесело подумал он. Наконец Колян отозвался заспанным голосом.

— Слушаю, Дмитрий Андреевич!

К его удивлению, Шмидт обратился к нему почти официально.

— Николай, я знаю, что ты только что со смены, но ты мне нужен и как можно быстрее. Я дома.

— Сейчас буду, — совсем другим тоном по­обещал Коля. Он почувствовал по голосу шефа, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Шмидт убрал трубку и снова посмотрел в окно: до чего же равнодушный, жесткий, жестокий город Москва железный муравейник. И нет ему дела до миллионов маленьких чело­вечков, погрязших в своих мелких проблемах-заботах. Впрочем, не у всех они мелкие. Полу­чалось, что Кабан не врал? Белов вернулся. А он — человек опасный и для друзей, и для врагов...

Колян приехал минут через двадцать, рас­трепанный, вспотевший, словно пробежал сто­метровку с препятствиями. Шмидт провел его в кабинет, сел за свой стол, но Коляна оставил стоять посреди комнаты. Тот почувствовал се­бя не в своей тарелке, однако именно этого и добивался Дмитрий. Киллерки доморощен­ные, ничего поручить нельзя!

Расскажи мне, как там было с Беловым, -потребовал он тоном Лаврентия Берия. — С са­мого начала и в деталях, поподробнее.

Колян был страшно расстроен: неужели они тогда лажанулись? Он принялся вспоми­нать события того дня, когда они втроем вы­следили Белова в аэропорту. Приехал он туда на такси. Они дождались, пока Александр выйдет из здания.

К их удивлению, он не стал ловить машину, а остановился на автомобильной эстакаде, ве­дущей к зданию, откуда были видны стартую­щие самолеты. Обстановка сложилась подхо­дящая. На обычно забитых подъездах к аэро­порту не было пи души. Рев самолетных двигателей перекрыл бы любой выстрел. А они применили глушитель. Вот черт, глушак ведь снижает убойную силу! Нежели в этом за­гвоздка?

— Я выстрелил, и он упал, — оправдывался Колян. — Я подошел и выстрелил в него еще раз. Вдали показалась машина. Мы оперативно погрузили его в багажник, отвезли на свалку и бросили в горящий мусор. Через час труп пол­ностью сгорел. Ты же знаешь, мы часто так де­лали... — он виновато замолчал.

Шмидт издевательски улыбнулся и вырази­тельно постучал себя по лбу согнутыми паль­цами: мол, дуболомы, когда думать научитесь?

— Сгорел? А вы в этом убедились? — он го­ворил с Николаем, как воспитатель в детском саду. — Вы подошли, разворошили пепел, раз­дробили обугленные кости. Вы хоть что-ни­будь сделали?

Коляну стало стыдно. И он был почти ис­пуган. Ничего из перечисленного Шмидтом они и не думали делать. Да и что там делать? Привезли труп, кинули в мусор и уехали. Но попробуй теперь признайся в этом. У Шмид­та разговор короткий. Сознание неминуемой расплаты придало голосу Коляна убедитель­ности.

— Дмитрий Андреевич, да сгорел он! Не мог не сгореть, поверьте! — взмолился он.

Шмидт несколько минут недоверчиво раз­глядывал проштрафившегося охранника.

— Хочется верить... Скажи честно, ты видел, как его труп горел?

Колян боялся признаться. Но врать шефу было себе дороже.

— Нет... — с трудом выдавил он и замер в ожидании сурового и беспощадного приговора. Вплоть до расстрела.

Но приговора не последовало. Шмидт за­крыл глаза, окинулся на спинку кресла и на не­которое время застыл в-этой позе. Потом спро­сил Коляна.

— Ты на колесах?

Колян ответил, что приехал на своей машине.

— Спускайся вниз и заводи. Я сейчас вый­ду, — велел ему Шмидт.

«Вроде, пронесло» — облегченно подумал Николай, повернулся и быстрым шагом поки­нул место экзекуции? Или экзекуция только откладывается?..

Выпроводив горе-киллера, Шмидт напра­вился в комнату комнату Ольги. Она еще не спала, сидела на постели в халате и ждала его. Когда Шмидт вошел, она поднялась ему навст­речу и с тревогой спросила:

Так это правда? Саша где-то рядом?

Возможно, — не стал отпираться Дмит­рий. — Сейчас я собираюсь это выяснить. Завт­ра никуда не выходи и Ваньку не выпускай, — скорее попросил, чем приказал он на прощанье...

На пороге он обернулся: Ольга вернулась к постели, легла на спину и уставилась в потолок невидящим взглядом...

Сначала они поехали в офис Бригады. Ему пришлось поднимать старые документы. Дми­трий, разумеется, не помнил, где именно поку­пал конспиративную квартиру и гараж для Бе­лова. Тем более, что делал он это не сам, а через посредников. По это был единственный шанс выйти на Сашу в короткие сроки. Если он там, проблема вообще упрощается донельзя.

Он перевернул гору бумаг: адрес нашелся не сразу, но нашелся. Перед тем, как закрыть сейф с документами, Шмидт достал оттуда пару пис­толетов с глушителями — для себя и Коляна — и запасные ключи от квартиры. Получив ствол, Николай обрадовался. Значит, шеф пока не со­бирается его убирать.

Не откладывая дела в долгий ящик, они на­ведались по указанному адресу. Когда Нико­лай затормозил возле дома с секретной кварти­рой, Шмидт достал пистолет, передернул за­твор и велел Коляну сделать то же самое.

— Если он окажется в квартире, стреляй на поражение, — приказал Шмидт. — Будем счи­тать это второй зачетной попыткой.

Они поднялись на самый верхний этаж и к нужной квартире спустились пешком. Шмидт, стараясь ие звякнуть, достал ключ, вставил в замочную скважину и повернул. Ударом ноги распахнул дверь. В сумраке коридора он уви­дел метнувшуюся навстречу тень и выстрелил навскидку. Раздался тихий хлопок, тень мате­риализовалась и с шумом рухнула на пол, но в глубине квартиры замаячил еще кто-то. Второ­го обитателя квартиры срезал двумя выстрела­ми Николай. Шмидт аккуратно прикрыл за со­бой входную дверь. Не хватало еще, чтобы в этот момент на лестничную площадку вышел кто-нибудь из соседей.

Шмидт рисковал. Если бы в квартире оказа­лось человека четыре, они с Коляном сами по­пали бы в ловушку. Но неизвестных было только двое, и оба сейчас корчились на полу от боли.

Шмидт включил свет. Колян с пистолетом в руке скользнул в кухню, оттуда в комнату. Он осмотрел всю квартиру, но никого в ней боль­ше не обнаружил.

— Чисто! — доложил он.

Шмидт тем временем держал на мушке не­известных. Один тихо стонал. Под ним рас­плывалась лужа крови. Второй не подавал при­знаков жизни. Шмидт наклонился к раненому — неприятному типу с длинными жидкими воло­сами на высоком черепе.

— Кто такие, откуда? Кто вас послал?

— Кабан, — прохрипел тот и, похоже, затих навсегда.

Колян пощупал артерию на его шее.

— Готов.

Шмидт от досады готов был локти кусать. Надо же, как неаккуратно получилось! Белова нет, а мертвые — не болтают,

— Второй вроде уже остывает. Но ты про­верь на всякий случай, — приказал он.

Колян резко ударил «остывающего» мыс­ком ботинка под ребра. В боку что-то хруст­нуло, и мертвец ожил. Он сел и завере­щал:

— Не надо, не убивай, командир! Это я, Кабан! Шмидт разочарованно хмыкнул: надо же, ло­вил щуку, а поймал карася. Лучше бы наоборот!

Так ты, значит, живой, Кабанчик? — спро­сил он разочарованно.

Ага, живой, — радостно сообщил Кабан. — Мы тут Белова ждали. Ты... Вы же сами велели найти и доставить, — о том, что он хотел сдать Белова одновременно Шмидту и Зорину, он благоразумно умолчал.

Дмитрий где-то читал, что лучшие рабы по­лучаются из рабовладельцев. История Кабана подтверждала, что из отмороженного крими­нального авторитета вполне может получиться отличная шестерка.

— Как ты узнал про эту квартиру? — спро­сил Шмидт.

Тот с энтузиазмом начал выкладывать до­ступную ему информацию.

Меня на нее Бакен вывел. — Кабан пока­зал на пальцем на мертвого партнера. — Он следил за Белым. Он у него бабу увел.

Давай, колись... Где сейчас Белов?

Понятия не имею! Бакен сказал, что не знает. Поэтому мы тут и зависли.

Колян еще раз, более тщательно осмотрел квартиру. Вернувшись, он подошел к Шмидту и зашептал ему на ухо.

— Похоже, он здесь уже был. Тайник в холо­дильнике вскрыт.

Шмидт прошел за ним на кухню, долго изучал заднюю стенку холодильника. Ясно было, что Белов забрал из тайника деньги, до­кументы и оружие. Ключей от гаража тоже не было.

— Он сюда больше не придет, — уверенно произнес Шмидт. Шансов немного, но про­верь потом гараж вот по этому адресу, — он протянул Коляну бумажку.

Что с этой мразью будем делать? Колян с видимым удовольствием еще раз саданул хнычущего Кабана йогой в корпус. — Может, замочим? Где один труп, там и два...

Шмидт озадаченно посмотрел на Кабана. Тог затаил дыхание: понимал, что его акции упали ниже номинальной стоимости.

— Да, — с удовольствием согласился Шмидт. — Валить его надо.

Экс-авторитет побледнел и сжался, даже как будто уменьшился в размерах. Насколько лег­ко распоряжался он чужими жизнями, на­столько дорожил своей.

— Да, надо валить, — повторил Шмидт, — но пока подождем. Может быть, он нам и в самом деле Сашу Белова найдет? Дадим ему педелю сроку. Куда он денется с подводной лодки?

Кабан оживился. Правда, ненадолго. Поняв, что убивать его никто не собирается, он почув­ствовал необыкновенный прилив наглости.

— Мало недели! — он, кряхтя, поднялся с по­ла. — У меня же и людей не осталось. Двоих Белый завалил, этого вы...

Работай, там поглядим. За мной не пропа­дет. — В устах Шмидта эта фраза прозвучала настолько двусмысленно, что неудачник вздрогнул. — Проверь, где Бакен мог пересе­каться с Белым... И похорони его по человечес­ки, а то ведь забудешь, я тебя знаю...

Он кивком позвал за собой Коляна и, не прощаясь, вышел из квартиры...

Когда Шмидт вернулся домой, была уже глу­бокая ночь. Но Ольга не спала, ждала его, стоя у окна. Еще недавно Шмидту казалось, что у них с Ольгой может получиться нормальная се­мья. Ванька привык к нему, привязывался все больше, хотя время от времени и спрашивал, где папа. И Ольга становилась все ближе и по­нятнее. Характерами они вполне подходили друг другу. Оба серьезные, без капризов, спо­собные понимать и уважать чужое мнение. В постели у них также наблюдалось полное вза­имопонимание. Их секс сопровождался у Оль­га частыми и глубокими оргазмами.

Но в последнее время Шмидт стал замечать в поведении Ольги почти незаметные, но важ­ные для него изменения. В голосе ее все чаще стали пробиваться властные потки.

Как-то во время легкой ссоры Дмитрий в запальчивости назвал Ольгу «железной леди». Как ни странно, это определение понравилось ей настолько, что ситуация разрядилась сама собой. И теперь она все чаще стала примерять па себя это прозвище. Па его замечание по по­воду се чрезмерной жесткости она ответила.

— Но ты же сам говорил, что в бизнесе по-другому нельзя!

«Но разве наши отношения это только биз­нес?» хотел спросить Дмитрий, но так и не спросил. Такая Ольга нравилась ему гораздо меньше.

Но хуже было то, что и Ванька почувствовал эту перемену в матери. После приключений на рыбалке он еще сильнее сблизился со Шмид­том. Слушался его беспрекословно и ходил за ним, как привязанный. Л вот с матерью вел се­бя странно, часто грубил, капризничал.

Несколько раз на прогулке он убегал от гувер­нантки и болтался по улицам с местной малолет­ней шпаной, пока его не отловили охранники.

Шмидт был в замешательстве. Он чувствовал, что назрела необходимость серьезного разгово­ра. Но сейчас, войдя в квартиру и увидев у окна Ольгу, он не знал с чего начать. Она сама помогла ему в этом: подошла к нему, взяла его ладони в свои и спросила доверительным тоном:

Митя, скажи честно, ты имеешь какое-ни­будь отношение к исчезновению Саши?

— Нет! Конечно, нет! — сказал с хорошо на­игранным возмущением Шмидт и высвободил руки. - Как ты могла такое подумать? Ты же меня знаешь!

Ольга не отводила от него испытующего взгляда. Прямо детектор лжи, а не женщина!

— Думаю, что знаю. Потому и спросила. Шмидту от этих слов сделалось не по себе.

Ему показалось, что Ольга читает его душу, как раскрытую книгу. Ох уж эта проклятая жен­ская интуиция!

Оля, проникновенно сказал он. Я клянусь тебе всем дорогим, что у меня есть.

К исчезновению Саши я не имею никакого от­ношения. Для меня это такая же загадка, как для тебя.

Тут он не врал. Или почти не врал. Ведь Бе­лов мог тысячу раз объявится сам, поскольку остался жив, но по каким-то соображениям не сделал этого. Так что к покушению на Сашу он имел отношение, а вот к исчезновению — нет!

Возможно, эти искренние обертоны в его го­лосе и сбили Ольгу со следа. К тому же ей са­мой хотелось ему верить. Но если Саша не по­гиб, сразу возникает масса проблем, которые надо будет решить.

А сейчас, — спросила она тихо, — как ты думаешь, он жив?

Скорее всего, — на Дмитрия навалилась страшная усталость, он подошел к дивану и без сил опустился на него. — То есть, еще недавно был жив. Не думаю, что Ванька обознался. Он видел отца, причем именно там, где говорит.

Ты хочешь сказать, что Саша следит за на­ми? Но почему?

Этого я пока не знаю, — сказал устало Шмидт и зевнул весь рот. — И вообще извини, я ужасно вымотался. Мне просто необходимо хоть немного отдохну...

Он недоговорил: заснул, сидя. Ольга подошла к нему, стащила с ног ботинки и помогла улечься. Шмидт даже не проснулся. Подложив ему под голову подушку, Оля направилась в свою спаль­ню. Легла в постель, но уснуть так и не смогла. Ворочаясь с боку на бок, все думала и думала, все вспоминала события последних месяцев.

И чем больше она думала, тем отчетливее понимала, что ступила на зыбкую, опасную, как болотная топь, дорогу. Здесь каждый шаг и в самом деле мог стать роковым. Но и пути на­зад для нее не было. Как канатоходец — вперед или вниз. Точка возврата уже пройдена. Она миновала ее, когда вернулась из Америки.

А может, она просто дура? Ну, чего ей не хватало в благополучной, процветающей Аме­рике? Процветала бы вместе с ней! Жила бы не тужила в особняке с двумя бассейнами, расти­ла бы Ваньку. В конце концов, Саша именно этого от нее и хотел. Так нет же, полезла в муж­ские, серьезные, грязные и кровавые дела.

Но тут снова пришла обида за себя и за людей, которых она любила. Для чего они жили, ради че­го умерли? Нет, она не кукла и не пешка в чьих-то руках. А кто и когда подумал о ней как о человеке, о личности с ее собственными интересами и же­ланиями? Ни Саша, ни Шмидт ее так не воспри­нимали. Даже Ванька, и тот проявляет недоволь­ство. Нет, хватит! Отныне она будет заказывать музыку, а пляшут под нее пусть другие... Придя к окончательному решению, Ольга успокоилась, и ей, наконец, удалось забыться сном.

XLIV

Кабан готов был застрелиться от безысход­ности, помешала только искренняя любовь к самому себе. Но из того положения, в которое он сам себя загнал, наилучшим выходом было окно на тринадцатом этаже. Ситуация, как в сказке про барона Мюнхгаузена. Сзади лев, спереди крокодил. Не Белов, так Шмидт — кто-нибудь из них уж точно до него доберется.

Будь проклят то день, когда он отправился на поиски этого журналюги. Вот уж отомстил покойничек с того света, ничего не скажешь. Поди, смотрит сейчас с небес на Кабана, поте­шается. Хотя нет, если журналист, то, скорее всего, в аду корчится на сковородке...

Кабан напряг свой небольшой, но очень практично организованный мозг. Кому, ну ко­му из влиятельных людей он еще не успел на­ступить на мозоль? Таких не было. А все жад­ность. Сколько раз, вставляя жертве в задне­проходное отверстие паяльник, Кабан говорил о том, что надо не жадничать, а делиться. Других учил, а сам неучем остался. Таковым и по­мрет. А не хочется. Ой, как не хочется Кабану помирать дураком. Поэтому он собрал жалкие остатки своей гордости в кулак и отправился на поклон к своему глубокоуважаемому врагу — Виктору Петровичу Зорину.

Виктор Петрович был человеком умным и, наверное, нашел бы Кабану достойное приме­нение. Но бывшему авторитету не повезло. Зорин улетел в Швейцарию...

Что же делать? Выход есть, его не может не быть. Если у него не осталось друзей, нужно об­ратиться за помощью к врагам, только и всего!

И такие люди были. Враги всего мира, всех криминальных группировок, которым было наплевать на Шмидта, на Белова, на Зорина...

Но в этом случае Кабан обрывал связи со всем остальным миром. Словно душу дьяволу про­давал. Да и хрен с ней. Когда ставишь на кон собственную голову, глупо расстраиваться из- за ранней лысины.

И он стал напряженно вспоминать, где мож­но найти Мусу Джохарова, с которым его как- то пытался втянуть в общее дело один крутой пацан. Кабан тогда отказался, а того пацана позлее нашли с перерезанным горлом. Чеченцы вообще не любят делиться с белыми колониза­торами. Риск есть, и нет другого выхода...

Лена то ли спала, то ли делала вид, что спит. Белов, лежа на постели, коротал ночь в раздумь­ях. В голову лезла разная ерунда. Шмидт, завод, бизнес, нефтяной гигант. Вспоминались друзья как островок надежности в море подлости и предательства. Как ему их сейчас не хватало! Все обиды, все претензии к Пчеле и Космосу были забыты. Осталось только всеобъемлющее чувство вины перед ними и Филом. И все то же ощущение, что он оказался в тупике...

Еле слышный скрип ступеньки снаружи заставил его насторожиться. Он достал из-под подушки пистолет, стараясь не шуметь, встал и подошел к Лене. Она проснулась и с испугом смотрела на Сашу. Он приложил к губам па­лец: мол, тихо, не шевелись. И направил ствол в сторону двери...

Она с легким скрипом приоткрылась. С ули­цы пахнуло холодом. В проеме появился силуэт человека, его дыхание было хриплым и... знакомым. Белов опустил оружие.

— Док, я ведь мог тебя убить, — сказал он укоризненно.

В бытовку вошел Доктор Ватсон. На него было страшно смотреть, его трясло, с голого че­репа на лицо стекали крупные капли пота.

Мне нужна помощь, — сказал он тихо. — Сними меня с иглы...

Почему сейчас? — удивился Белов. — И с чего ты взял, что могу тебе помочь? Это ты у нас доктор Айболит.

Сейчас или никогда. Я скажу, что надо де­лать. Пойдем со мной, — попросил он жалоб­ным тоном.

Белов имел представление о том, что такое ломка. Он хорошо помнил, как в свое время мучился Космос. Белов оглянулся на Лену, ища поддержки. Та молча кивнула.

Белов и доктор вышли на улицу и направи­лись в его резиденцию. Здесь все было готово для лечения. Ведерко с водой на табурете у вхо­да, на полу другое ведро — для выделений. Ок­но было заколочено. Рядом с кроватью из стены торчал мощный металлический кронштейн.

— Ну, давай, — вздохнул доктор, — присте­гивай. — И протянул Белову наручники. — Орать буду — не реагируй. Ленка пусть наве­щает. А вы с ребятами не заходите, — он вытер ладонью пот со лба и скривился в болезненной улыбке. — Забей вход.

Белов накинул один браслет на запястье док­тора, другой пристегнул к кронштейну. В душе он одобрял его поступок. Стремление к сво­боде — это нормально! А наркотики — самая

страшная зависимость из всех возможных. Не­воля в кубе! Саша опять вспомнил Космоса, как тот ловил на кухне вместе с отцом иноплане­тян, и ободряюще улыбнулся Ватсону.

— Ну, Док, держись! — Выйдя из бытовки, он взял две заранее приготовленные доски и мо­лоток и крест накрест заколотил вход в дом. Гвозди впивались в деревянную плоть с легким скрипом, стук молотка прозвучал в ночи нео­жиданно звонко и гулко.

«Будто гроб заколотил», — подумал Саша, сунул молоток под порог и с чувством выпол­ненного долга направился к своей бытовке...

Когда он вернулся, Лена сидела на постели и молча плакала. Белов подошел, сел рядом. По­молчав, протянул руку и взял ее за плечо.

— Не плачь, не надо, — сказал он. — Ну, пе­рестань...

Вместо этого она заревела еще сильнее, рез­ко оттолкнула его.

— Зачем? Зачем ты меня мучаешь?! — спросила он с болью. — Что ты ко мне при­стал? Ты ведь меня никогда простишь! Меж­ду нами всегда будет это клеймо! — Она по­вернулась к нему заплаканной изуродован­ной щекой.

Саша не стал ее уговаривать а просто обнял и прижал к себе. Постепенно она успокоилась. Так они и просидели до самого рассвета.

А утром после завтрака Белов нашел Витька, рассказал о ночном визите Ватсона и попросил покараулить, чтобы к доктору, когда он начнет орать и биться в ломке, никто не заходил.

— И сам терпи, — предупредил он. — Уши заткни чем-нибудь.

Потом подогнал машину к своей бытовке и велел Лене одеться поприличнее, поскольку намечается выезд в город.

Дата добавления: 2015-07-26