XXXVIII 3 страница. Они приехали в Москву

— Куда? Зачем? — Лена терялась в догадках, но сделала так, как просил Саша...

Они приехали в Москву. После относитель­но бессуетной подмосковной жизни Белока­менная показалась Лене гигантским муравей­ником, скопищем сумасшедших, постоянно ку­да-то бегущих и вечно опаздывающих. Она совершенно отвыкла от городской жизни.

В отличие от нее, Саша прекрасно себя чувст­вовал в каменных джунглях и лавировал среди хаотично несущихся, как броуновские молеку­лы, постоянно подрезающих друг друга машин, с ловкостью автогонщика. Ему не нужно было искать клинику пластической хирургии. Этот адрес он хорошо знал. Когда-то он сам подумы­вал об изменении внешности и даже обсуждал этот вопрос с московским авторитетом — меди­цинским, в области пластической хирургии — доктором Абдулатиповым. Старик буквально творил чудеса, но до дела тогда не дошло.

Когда Лена поняла, куда ее привезли, она не смогла произнести ни слова. Ее хватило странное безразличие, она безвольно подчинялась прика­заниям Белова, но не сделала ни одного само­стоятельного шага. Он сам зарегистрировал ее, заплатил деньги в кассу за операцию и лечение. Позвонил доктору, попросил уделить Лене по­больше внимания... Дал сотню баксов сестре, ко­торая пришла за ней, чтобы отвести в стационар.

Выйдя из клиники, он оглянулся на окна. В одном из них нашел Лену. Она стояла, при­жавшись лбом к стеклу, и смотрела ему вслед. Белов помахал ей рукой, не рассчитывая на от­ветный жест. Но она ответила... Прижала ла­донь к прозрачной и, наверное, холодной по­верхности.

И Саше показалось, что этих лет ненависти к ней и разлуки будто и не было. Что он всегда любил ее, не переставал любить. Просто не мог простить нанесенной обиды, даже не обиды — оскорбления. А теперь вот — простил...

В «Конверт-Банке» Белова встретили не­много настороженно, особенно охранники. Его длинные волосы и дешевый джинсовый кос­тюм с Черкизовского рынка не располагали к доверию. Тем не менее, они сразу вызвали оч­кастого клерка, на которого произнесенный Сашей пароль подействовал, как волшебное слово «сезам» на автоматические двери пеще­ры Алладина. Клерк провел его в хранилище и оставил наедине с его ячейкой. Белов мыслен­но поблагодарил покойного Пчелу за предус­мотрительность.

В ячейке он обнаружил пакет с документами, а под ними несколько толстых пачек долларов.

Белов не стал просматривать бумаги на месте, в банке. Он вызвал клерка и тот — вот что значит капитализм в действии — проводил его к выхо­ду, поблагодарил за то, что он как клиент вы­брал их банк, и вежливо попрощался.

Саша снова сел за руль, отъехал от банка на приличное расстояние. По дороге он неодно­кратно проверялся. Вроде бы все чисто!

Он остановил машину на Хороводном про­езде возле небольшого кафе с символичным названием «Минутка». Типичная стекляшка, пережившая все бури и революции Смутного Ельцинского времени практически без измене­ний в дизайне и, скорее всего, уровне обслужи­вания. На двери даже сохранилась вывеска с указанием часов работы и перерывом на обед.

Посетителей внутри почти не было. Белов вошел, сел за столик у окна так, чтобы просма­тривалась улица, заказал двойной кофе. Не­спешно закурил и раскрыл пакет. Сверху ле­жал сложенный вчетверо лист бумаги. Развер­нув его, он чуть было не расплакался, слезы против воли навернулись на глаза. Во весь лист рукой Вити была нарисована веселая по­лосатая пчела. Последний привет от друга, по­сланный из недавнего и одновременно такого далекого прошлого!

Под листком лежали более серьезные бума­ги. Это были документы на четыре банковских счета. Они были открыты на всех четверых — Белого, Коса, Фила и самого Пчелу. В экстренном случае каждый из друзей мог воспользо­ваться всеми четырьмя счетами. К бумагам прилагались кредитные карточки «Виза».

Белов решил тут же проверить свою плате­жеспособность. Он допил кофе, расплатился и вышел на улицу. Прямо напротив стекляшки находилась небольшая гостиница, перестроен­ная, судя по свежевыкрашенному фасаду и но­венькой вывеске «Англетер», совсем недавно из доходного дома начала прошлого века. Над входом сохранились цифры: 1913. Несчастли­вое число!

Внутри его ждал неприятный сюрприз. Как и следовало ожидать, банкомат в гостинице был. Но, вставив кредитную карточку и набрав код, он обнаружил, что счет заблокирован. То же самое произошло и с тремя другими карточ­ками. Белов разочарованно пожал плечами, по­вернулся и направился к машине.

В этот момент сотрудник банка уже звонил полковнику Введенскому с сообщением о по­пытке снять деньги со всех четырех заблокиро­ванных кредиток.

Полковник немедленно запросил у админи­страции банка разрешение на изъятие видео­пленки из камеры наблюдения, контролирую­щей работу банкомата. Через полчаса майор Коноваленко доставил небольшой сверток в кабинет Введенского.

Тот молча указал ему на кассетоприемник видеомагнитофона, подключенного к «домаш­нему кинотеатру» с огромным экраном, укра­шавшему с недавних пор кабинет полковника.

Вдвоем они уселись в кресла напротив, и Вве­денский с волнением, его самого немного уди­вившим, взял пульт и нажал на кнопку старта.

На экране появилось увеличенное во много раз лицо Александра Белова...

XLV

Ванька ни секунды не сомневался, что видел папу. И с тех пор все время ждал, что он при­дет, но так и не дождался.

За время долгого отсутствия отец превра­тился в его воображении во всемогущего бога­тыря, героя сказок. Но он был так далеко, и с каждым днем становился все дальше и дальше. Он был главным только в Ванькиных снах и мыслях. А в жизни его постепенно все больше места стал занимать дядя Дима.

Особенно после так страшно закончившейся рыбалки — он стал для мальчика безусловным авторитетом. Отца же он хоть и любил по-прежнему, но стал понемногу забывать. И вдруг увидел его на улице. Это было чудо, но Ванька находился в том возрасте, когда дети еще верят в чудеса и даже считают это чем-то обычным.

Необычным было другое. В последнее время Ваньке становилось все труднее общаться с ма­мой. Нет, он не мог бы сказать, что она его раз­любила. Она по-прежнему заботилась о нем, следила, тепло ли он одет и хорошо ли поел. Но Ванька инстинктивно чувствовал, что у мамы появились другие интересы. И виной этому был не только дядя Дима. Маму словно закол­довали, и она потихоньку превращалась в кого-то чужого. Ванька не мог этого объяснить, но чувствовал и боялся.

Поэтому он старался больше времени про­водить на улице. Гулять с гувернанткой ему было скучно. Он убегал от нее и в одиночку болтался по окрестным улицам. У него появи­лись друзья среди местных малолетних обор­мотов. Лучшими из них были братья Мишка и Гришка Хапиловы. Мишке было семь лет, Гришка был Ванькиным ровесником. Отец и мать братьев были запойными пьяницами и ничем не сковывали свободу наследников. Мишка даже в школу не ходил.

Выпал первый снег. Это был настоящий праздник. На улице Ванька тут же убежал от гувернантки проверенным способом — протис­нулся сквозь щель в заборе. Ей такое было не под силу. Пока она обегала весь двор, чтобы выйти через калитку, он шмыгнул за угол и был таков.

Братья Хапиловы околачивались возле пункта сдачи стеклопосуды. Они крутились здесь в расчете вытянуть из сумки у тех, кто сдает посуду, одну-две бутылки. Ванька подбе­жал к приятелям и хлопнул Гришку по плечу.

— Здорово, ребята! Ну что, по пломбиру? За брата ответил Мишка.

— Не, погоди. У нас работа! Надо здесь пус­тые ящики расставить, а полные вон туда отне­сти. Нам хозяйка за это десять тысяч старыми обещала.

Вместо того, чтобы спорить, Ванька помахал в воздухе свеженькой купюрой: сто рублей но­выми!

— Ух ты, откуда взял? Уклад? — восхищен­но прокартавил Гришка.

Ясное дело, — гордо сказал Иван. — У ма­мы из кошелька вытащил. Там их — видимо-невидимо. Она и не заметит. Ну, пошли?

Они наелись мороженого пополам с густо падающим снегом, который валил с низкого неба прямо в рот — стоило только поднять го­лову вверх.

Снег так и просился в руки. Причем брать его хотелось не рукавицами, а голыми руками, чтобы ощутить, что пришла зима. Первый сне­жок Мишка запустил в брата, второй в афишу с портретом какой-то певицы. Но гораздо инте­реснее было обстреливать снежками проезжав­шие машины.

Ребята выбрали самое подходящее для заса­ды место — недалеко от выезда из туннеля. Во­дителю тут было ни свернуть, ни отклониться. О том, чтобы остановиться или развернуться, вылезти из машины и надрать уши засранцам, и речи быть не могло — мешала высокая длин­ная стена вдоль трассы.

Мальчишки, как партизаны или индейцы, неожиданно выскакивали из-за рекламного щита и забрасывали очередную машину градом снежков.

Обстреливали в основном грузовики. По­пасть в них было легче и интереснее. Каждое попадание сопровождалось гулким ударом. Но и легковушки представляли не меньший инте­рес. Сидевшие в них пассажиры пугались, во­дители дергались и матерились. Одному из них Мишка залепил снежком прямо в приоткрытое окно автомашины. Тот крутанул руль, и маши­ну занесло в сторону. Иван увидел на миг его искаженное яростью лицо, собрался бежать... и замер на месте. Это был пана!

— Бежим! — тянул его за рукав Мишка. — Он же пас сейчас всех поймает и убьет!

Почти одновременно раздались один за дру­гим два выстрела... Стреляли откуда-то с про­тивоположной стороны дороги. И в тот же миг Ванька увидел, как боковое стекло машины, в которой находился папа, пошло трещинами, а там где они сходились, образовалась неболь­шая дырка...

Белов не сразу сообразил, что к чему. Но уже через долю секунды сориентировался в си­туации. За первым выстрелом, пробившим ло­бовое стекло, вот-вот должен был раздаться второй. Белов резко дал газ, чтобы как можно быстрее уйти из сектора обстрела. И вовремя, потому что следующая пуля прошила боковое стекло. Он оглянулся и успел заметить, что стреляли из салона синего микроавтобуса, припаркованного слева от дороги метрах в тридцати от выезда из туннеля.

Дальше Белов действовал на автомате, если бы его попросили объяснить, почему он посту­пает так, а не иначе, он не смог бы этого сде­лать. Ни сейчас, ни после. Время словно замед­лило свой бег, а он, наоборот, стал двигаться быстрее, успевая опередить события на какие-то доли секунды. В то же время он видел все, что происходит вокруг, с какой-то немысли­мой четкостью.

Вот справа — испуганное лицо Ваньки на фоне рекламного щита с длинноносой певицей. Вот пуля, прилетевшая слева, прошивает не­много наискось лобовое стекло... Ему показа­лось, что он видит, как кусочек металла мед­ленно проплывает рядом, вращаясь и оставляя за собой в воздухе горячий след. А вот у него перед носом так же медленно движется вторая пуля, пробившая навылет оба боковых стекла. Но самое странное: он видит даже то, чего ви­деть не может просто физически.

Например, лицо стрелявшего. Тот сидит с винтовкой в глубине салона синего микроавто­буса над трассой. У микроавтобуса тонирован­ные стекла, и разглядеть снайпера не может сейчас никто. Никто, кроме его мишени.

Саше показалось, что стрелок, скорее всего, выходец с Кавказа. Может быть, чеченец? Кто мог нанять кавказцев, чтобы устранить его? Шмидт? Вряд ли. Зорин? Очень даже может быть. Однако наиболее вероятной кандидату­рой был Кабан...

Белов дал по газам и рванул вперед, лавируя между автомашинами. Правильнее всего было бы двигаться в потоке машин и попытаться скрыться. Но где гарантия, что за ним нет хвоста?

Вопреки всякой логике, на первом же повороте он вывернул руль влево, сошел с трассы и знакомыми переулками, постоянно проверя­ясь, выехал на траверс туннеля в сотне метров него и остановился в сотне метров от того мес­та, откуда раздались выстрелы. Синего фурго­на там уже не было.

Он достал из бардачка бинокль и карту Москвы. С помощью оптики внимательно изу­чил обстановку. Не было и ребят на другой сто­роне дороги, начавших обстрел его машины первыми. Саша положил бинокль на сиденье рядом собой и, раскрыв карту, прикинул при­мерный маршрут, которым, с учетом прошед­шего времени, мог следовать киллер. Потом за­вел машину и резко тронулся с места...

XLVI

Когда Кабан дозвонился до Мусы, чтобы предложить сотрудничество, тот неожиданно быстро согласился и назначил Кабану встре­чу в маленькой забегаловке «У Ивана» на ок­раине города. Кафе, несмотря на название, принадлежало соотечественникам Мусы, за­крепившимся на московской почве. Быть может, именно поэтому их обслужили с мол­ниеносной быстротой — как особо важных персон.

Самым смешным было то, что первым о Шмидте заговорил Муса. Он начал расспра­шивать о его привычках и маршрутах следова­ния, об отношениях с братвой, об охранниках... Кабан смекнул, что ситуация складывается в его пользу и повел себя более чем разумно. Он сказал, что поможет чеченцам убрать Шмидта, хотя тот его совершенно не интересует. Но при одном условии: если те в свою очередь грохнут его должника. Фамилию Белова он при этом не называл. Выглядело это так, будто он делает чеченцам большое одолжение. Сдает им Шмидта, а за это они убирают его клиента!

В распоряжение Кабана Асланбек выделил двух молодых, но прошедших огонь и воду бое­виков, и синий микроавтобус с водителем. Ка­бан выследил машину Белова по номеру, кото­рый ему удалось запомнить во время столкнове­ния с Федей. Вернее, выследил не сам, а знакомые менты за небольшую мзду и по старой памяти. Дальше — дело техники. Вычислить маршрут Белова и устроить засаду не составля­ло труда. Первый блин вышел комом, это быва­ет. Белов каким-то чудом остался жив. Кабан расстроился, но виду не подал. Еще не вечер...

Синий фургон Белов заметил минут через пять после того, как выехал на вычисленную трассу. Водитель его никуда не торопился, и Саша, удерживая дистанцию в три-четыре ав­томобиля, довольно долго ехал за своими убийцами, пока те не затормозили перед не­большим кафе под вывеской «У Ивана». На площадке перед входом Саша заметил знако­мую белую «Волгу».

Прикрываясь едущими впереди и в других рядах автомашинами, он проехал дальше, раз­вернулся и остановился на безопасном рассто­янии от офиса на другой стороне улицы.

Тем временем из синего фургона вышли трое молодых симпатичных парней кавказской наружности. В руках у одного из них был длин­ный сверток. Внутри него вполне могла ока­заться снайперская винтовка. За парнями по­казался Кабан. Оглядываясь, они друг за дру­гом вошли в кафе,

Все сошлось — точнее некуда. Значит, Кабан сводит с ним старые счеты, и для этого снюхал­ся с чеченцами? Но почему его «пятерку» не перехватили на дороге в Москву? Да, вопросов больше чем ответов. Пока информации слиш­ком мало. Остается только наблюдать и делать выводы. Саша достал бинокль и устроился по­удобнее на сиденье. Кто знает, сколько придет­ся ждать?

Часа через три Белов увидел, как Кабан вы­шел из кафе и сел в свой ободранный раритет. Машину удалось завести не сразу. Когда дви­жок откашлялся и более-менее довольно заур­чал, Кабан ловко вырулил с площадки на трас­су и влился в поток машин.

Саша собрался было последовать за ним, но в это момент боковым зрением отметил, что трое чеченцев вышли из кафе и грузят в свой синий автофургон большие черные сумки. Пришлось подождать и пропустить гостей сто­лицы вперед...

Он ехал за ними на безопасном расстоянии, пока не догадался, куда они направляются: в промзону, где Кабан устроил на него засаду. Просчитав расстояние и возможности, Саша ре­шил рискнуть и свернул с трассы, чтобы, исполь­зуя свое знание города, попробовать опередить подопечных...

Когда он прибыл на место и заехал задом между гаражами так, чтобы его не было видно, ни «Волги» Кабана, ни фургона с чеченцами еще не было видно.

Минут через пять белая машина появилась на другом конце проезда. Кабан аккуратно вы­рулил на довольно большую площадку посре­ди промзоны и затормозил. Затем вышел из машины, открыл капот и почти наполовину скрылся под ним. Видимо, что-то случилось с движком. И где он такую рухлядь взял? За долги, что ли, отобрал у какого-нибудь торгов­ца семечеками или в домино выиграл?

Однако где же наши чеченские друзья? Они ведь наверняка не семечками загружали свой фургон. Пора бы им показаться на арене цирка.

Белов достал*из-под сиденья ТТ, передернув затвор, загнал патрон в патронник пистолета. От­сутствие у «Токарева» самовзвода и надежного флажкового предохранителя делало это мощное оружие практически бесполезным, если огонь требовалось открыть внезапно. Но теперь он был готов к стрельбе. Белов положил пистолет на си­денье справа от себя. Двигатель его «пятерки» еле слышно работал на холостых оборотах...

Ждать пришлось недолго. Через минуту в том же проезде, из которого выехал на площад­ку Кабан, показался темно-синий микроавто­бус. Однако его водитель не стал подъезжать к белой «Волге», а так же, как Белов заехал за­дом какой-то тупчок и затаился. «Что за черт? Уж не намечается ли здесь разборка?» — поду­мал Саша.

И вдруг заметил, как в противоположном конце проезда показался гость, совершенно не­уместный среди этого производственного ландшафта — серебристый спортивный БМВ, на котором Шмидт ездил на неофициальные

мероприятия или использовал в тех случаях, когда нужно было показать чудеса скорости.

Выходит, его, Белова, заказал Шмидт? Ка­бан был только посредником, а исполнители — чеченцы. Вот тебе и дружба народов! То есть, намечается не разборка, а деловая встреча. И теперь Кабан и заказчик будут обсуждать дальнейшие действия?

Но на этом сюрпризы не кончились. Шмидт проехал мимо затаившего фургона, подрулил к белой «Волге» и остановился. Кабан все еще делал вид, что копается в двигателе и не заме­чает вновь прибывшего. Постепенно до Саши стал доходить смысл происходящего.

Пропустив сребристый БМВ Шмидта, мик­роавтобус выдвинулся из тупичка, боковое ок­но-амбразура его приоткрылось. И смотрело оно как раз в сторону машины Шмидта. Вряд ли стрелок в микроавтобусе снова взял с собой снайперскую винтовку. Белов готов был по­клясться, что теперь он вооружен как минимум ручным пулеметом. Так что в любом случае Шмидт обречен! В случае его расстрела Кабан будет прикрыт капотом и двигателем своей «Волги»! Ловко придумано!

Теперь Белову все стало ясно: пазлики сло­жились в единую законченную картинку. Ко­нечно, чеченцам нужен был Шмидт! Это он цель и мишень! А Кабан на самом деле высту­пает в качестве посредника и наводчика.

Белов врубил первую передачу и резко при­жал к полу педаль газа. «Пятерка» рванулась вперед, одновременно совершая по площадке что-то вроде круга почета.

На его стороне был эффект неожиданности. Растерялись все... Кабан с ногами запрыгнул на горячий движок своей «Волги» и попытался закрыть капот.

Шмидт успел тронуться с места и тут же за­тормозил, чтобы не врезаться в Белова. На ка­кую то секунду их взгляды встретились, но Са­ша уже вписывался в поворот, подрезая синий микроавтобус с раскрытой, готовой к стрельбе амбразурой.

Выехав на линию огня, Саша в движении выпустил в боковую дверь фургона все, что бы­ло в магазине пистолета. Несмотря на визг по­крышек и рев мотора, он успел услышать кри­ки, доносившиеся из железной коробки. Потом из нее ударила пулеметная очередь, но прозву­чала она с опозданием и почти сразу же захлеб­нулась.

Две или три пули все же хлестнули по ма­шине Шмидта. Только теперь тот сообразил, кто является предметом охоты. Он бросил свой БМВ назад, сделал полицейский разворот и исчез в проулке. Преследовать его на ржавой «Волге» или микроавтобусе было просто бес­смысленно.

Белов, попетляв по проездам промзоны, также благополучно выскочил на проспект и присоединился к потоку машин...

Белов сам, используя старые свои связи, вы­вел Михая Лупу на продавцов оружия. Лупу съездил на встречу с ними и договорился о по­купке десяти автоматов Калашникова и двад­цати пистолетов ТТ. Оставалось оплатить то­вар и получить оружие и боеприпасы к нему.

Деньги повез Белов. Он пригласил Лупу в свою «пятерку», а десяток его башибузуков на­бился в машину сопровождения — арендован­ную дли такого случая «Газель».

Сначала и Саша и Лупу ехали молча. Видно, Лупу все еще не мог забыть, что Белов отбил у него подругу. Нужно было как-то разрядить обстановку. И Саша решил, что лучший способ наладить отношения — сказать правду.

— Я ведь с Ленкой еще до армии гулял, — на­чал он. — Не дождалась...

Он вкратце изложил историю их непростых взаимоотношений. Михай слушал, не перебивая.

— Я не знал, — сказал он виновато, — извини.

— А если бы знал, — спросил Белов, — что бы изменилось? Лена сама себе хозяйка. Не за­хочет — хрен чего от нее добьешься. Только она сама не знает, чего хочет.

— Ленка с баба с норовом, — согласился Лу­пу. — У меня дома подруга осталась, тоже Лен­кой зовут. По-нашему Ляна. Или Ленуца.

И он начал рассказывать Белову о своем се­ле, о трудной жизни молдавского крестьянина в условиях современного дикого рынка. Гово­рил и о прошлом.

Вот русские обижаются, что теперь все улицы по-румынски называются и надписи везде на румынском языке. А я помню время, когда в Кишиневе все надписи по-русски были. А если кто по-румынски говорить пытался, тогда это называлось по-молдавски, над ним смеялись. Деревенщиной обзывали. Ну скажи, разве это не обидно? Тебе бы приятно было, ес­ли бы тебя в Москве на базаре и в магазине по-американски говорить заставляли?

А у нас сейчас и так все надписи по-амери­кански сделаны, — засмеялся Белов. — Но го­ворим мы еще пока по-нашему, здесь ты прав.

Лупу рассказывал о своем доме. О выжжен­ных летним солнцем степях, об уничтоженных под корень знаменитых когда-то молдавских лесах — кодрах. По его словам выходило, что Молдавия пострадала за годы советской влас­ти едва ли не больше других бывших союзных республик.

За разговором незаметно доехали до места. Встреча произошла в пустом цеху заброшенно­го завода под Москвой. Продавцов подъехало человек пять, все вооруженные. Быстро пере­грузили оружие и боеприпасы в «Газель», пе­ресчитали деньги.

— Патроны не вареные? — спросил Лупу.

— А баксы не фальшивые? — осклабился в ответ продавец. — Не боись, фирма веников не вяжет, — он предложил открыть любой цинк с 4 патронами и сделать несколько пробных выст­релов из любого ствола.

— А не услышат? — забеспокоился Лупу.

— Где? Здесь? Да тут хоть атомную бомбу взрывай, никто не заметит.

Лупу наугад ткнул пальцем в одну из зеле­ных цинковых коробок с пистолетными па­тронами.

Продавец воткнул в металл специальное приспособление, похожее на консервный нож, и вскрыл цинк, как банку со шпротами. Оттуда Лупу собственноручно извлек квадратную картонную коробочку с двадцатью патронами. Открыл ее и достал один на пробу. Загнал его в патронник, направил пистолет в стену завода. Грохнул выстрел, в разные стороны брызнула штукатурка.

— Порядок, давай теперь проверим автоматные.

Те так же оказались без изъяна. Торговцы немного волновались — ведь теперь и покупа­тели были вооружены! Не захотят ли они вер­нуть и деньги и оружие? Но ничего подобного не произошло, и купцы и продавцы расстались мирно.

Молдаване набились в «Газель», а потом на небольшой скорости, чтобы не привлекать к себе внимания гаишников, тронулись до­мой.

Проводив их, Белов сел в «пятерку» и стартовал с места так, словно торопился на чьи-то похороны...

XLVII

Уже третий час Александр ждал появления Шмидта на стоянке метрах в трехстах от его высотки. В бинокль он видел, как из подъезда выскочил Ванька с санками в руках и стрем­глав бросился за угол дома. Вышедшая следом гувернантка беспомощно застыла, не зная, куда идти: двор был пуст...

Белов поискал оптикой Ваньку: тот подбе­жал к паре каких-то мальчишек и вместе с ни­ми отправился на высокую гору, расположен­ную недалеко от трассы. Там они принялись по очереди, по двое, а то и все сразу, втроем, ка­таться с крутого склона на санках.

Белов чуть не расплакался, глядя на счаст­ливое лицо сына, заливавшегося счастливым смехом. Он даже забыл о цели своего приезда. Спохватившись, перевел бинокль на подъезд высотки. И вовремя — Дмитрий уже садился в свой сребристый БМВ.

Белов подобрался, как перед дракой. Он хо­тел перехватить Шмидта на выезде со стоянки перед домом, но опоздал. Все-таки БМВ очень быстрая машина. Уже давя на газ и срываясь с места, Белов понял, что не успевает. Шмидт слишком далеко ушел вперед. А тягаться на проспекте с трехсотсильным движком флагмана германского автопрома было бы и наивно и смешно.

Но тут серебристая капля, уже набравшая скорость, вдруг резко замедлила бег. У Белова появился шанс, он рванул вперед. И тут же, осознав причину этой задержки, вздрогнул и притормозил.

Со свистом и гиканьем, взметая белую пыль из-под полозьев, с горки мчались трое маль­чишек на санках. И летели они прямо под коле­са машин, на проезжую часть. Из-за поворота в это время как раз выкатывался огромный реф­рижератор. Санок с лихими седоками он ви­деть не мог, но через несколько секунд их пути неминуемо должны были пересечься.

«Ванька»! — оборвалось все внутри у Белова.

Видел ли это Шмидт? Не мог не видеть! Он дал газ и полетел наперерез рефрижератору. Его-то водитель грузовика не заметить не мог. Он резко вывернул руль влево: громадный фургон, смяв серебристую игрушку, как будто она была сделана из алюминиевой фольги, за­валился набок.

Белов вырулил к тротуару, выскочил из ма­шины и быстрым шагом направился к месту аварии. Он видел, как, бросив санки, удирают чудом оставшиеся в живых ребята... Как подо­спевшая, наконец, гувернантка хватает испу­ганного Ивана за шиворот и уводит его в сторо­ну высотки...

У Шмидта практически не было шансов ос­таться в живых. Но ему повезло, сработала си-зоб стема безопасности. Он даже смог без посто­ронней помощи выбраться из смятой в лепеш­ку БМВ.

Одновременно открылась правая, а точнее, в теперешнем положении, верхняя дверь кабины рефрижератора, и из нее со стоном и матюками вылезает окровавленный водитель.

Увидев, что оба они живы, Саша вернулся в «пятерку», вызвал по мобильнику «Скорую помощь» и милицию.

Близость правительственной трассы дала о себе знать. Дорожная инспекция и «ско­рая» появились моментально, словно ждали за углом. Следом прибыли тягач и автобус «Службы спасения». Водителя грузовика пришлось отправить в больницу со сломан­ной ногой. Шмидт от госпитализации отка­зался.

Пока тягач растаскивал сцепившиеся ма­шины, пока инспектор составлял протокол и оформлял документы, Белов терпеливо ждал, сидя в своей «пятерке». Наконец, все разъеха­лись. Движение возобновилось, толпа зевак разошлась. У разбитых автомашин остался один Дмитрий. Он сунул руки в карман курт­ки, поднял воротник и неуверенным шагом двинулся вдоль улицы. Похоже, он был все еще не в себе.

Белов ехал за ним с той же скоростью мет­рах в пятидесяти от него и терялся в догадках. Куда это он собрался? Может, ему просто хо­чется уйти подальше от людей? Сашу бы это вполне устроило.

Шмидт подошел к скамейке в заваленном чистым белым снегом сквере, сел на припо­рошенную, скамейку старясь не сгибаться, как манекен. И даже не заметил, что рядом остановилась машина, что из нее кто-то вы­шел...

Он достал сигарету, сунул в рот и попытал­ся прикурить. У него ничего не получилось: руки тряслись и не хотели его слушаться. За­жигалка упала в снег, а сил и желания ее под­нять не было...

Саша подбежал к скамейке, вынул из карма­на куртки пистолет и направил его Шмидту в лицо. Тот, подняв голову, завороженно замер, глядя в черный глазок ТТ.

Саша медленно нажал на спуск: раздался слабый щелчок. Из затвора пистолета выско­чил язычок пламени и заплясал у самого кон­чика сигареты Шмидта.

Тот перевел удивленный взгляд на лицо Белова: в течение нескольких секунд они смотрели друг другу в глаза. Наконец Шмидт глубоко затянулся дымом и закаш­лялся. Когда ему удалось восстановить ды­хание, Саша был уже в машине...

Проводив взглядом отъехавшую «пятерку»,. Шмидт невесело усмехнулся, щелчком отпра­вил сигарету в урну, встал и направился в про­тивоположную сторону. В этот день у него был шанс умереть дважды, но он не использовал ни одного...

XLVIII

Аслапбек Мокоев был в ярости. Омар вы­нужден был выслушать от него немало обид­ных слов.

Еще одна такая засада, и у нас останутся одни командиры! — кричал он.

Возразить было нечего. Асланбек вызвал Мусу, вручил ему свой мобильный теле­фон и приказал связать его с господином Шнапскопфом. Мусу поведение Асланбека невероятно оскорбило, но он выполни;! при­казание.

«Он что, сам не может просто взять и позво­нить?» подумал раздраженно, однако виду не подал.

- А не боишься, что нас прослушивают фе­дералы? — спросил он.

Плевать, заявил Мокоев. - Даже если они и поймут, о чем идет речь, все равно не ус­пеют среагировать.

Толстяк взял трубку- Голос у пего его был унылый. Муса кивнул Асланбеку: можно гово­рить.

Мокоев обратился к немцу, как к старому другу.

— Здравствуй, дорогой! Как твои дела? — Он проинтонировал слово «твои».

— Пью, печально ответил Шнапскопф. -Генрих опять веселится с девками. А я смотрю телевизор.

Генрих не передумал насчет акций? на­помнил ему содержание прошлого разговора Мокоев. — Он все еще против того, чтобы по­лучить их от нас?

Дата добавления: 2015-07-26