XXXVIII 4 страница. Шнапскопф подтвердил, что герр Райнеке не переменил своего мнения

Шнапскопф подтвердил, что герр Райнеке не переменил своего мнения. Он готов приоб­рести все русские акции строящегося нефтехи­мического завода, но при условии, что в сделке будут участвовать все — Шмидт, чеченцы и Другие.

— Других не будет, — грустно вздохнул Мо­коев. — Наш друг Тариэл Автандилович умер. Да и господин Шмидт не вечен. Честно говоря, опасаюсь я за здоровье герра Райнеке. Не слу­чилось бы и с ним чего-нибудь подобного. Он ведет такой беспорядочный образ жизни! И вы берегите себя. Хочу напомнить, что ваша доля при удачном заключении сделки составила бы полмиллиона долларов. Герра Райнеке тоже. Если вы вдруг упадете из окна, он может полу­чить вашу долю. Ха-ха! Это, конечно, шутка. До свидания, герр Шнапскопф.

Асланбек знаком поманил Омара и Мусу.

— У меня появился план. Простой и гени­альный. Омар, зови наших женщин...

Через час возле престижного дома, в кото­ром жили господа Райнеке и Шнапскопф, за­тормозил темно-синий микроавтобус.

— Вы к кому? — спросил охранник возле шлагбаума, перекрывающего въезд во двор.

— В тридцать четвертую, — Муса для вида заглянул в бумажку.

— Зачем?

— Эскортные услуги.

— Это путанок, что ли, привезли? расхо­хотался охранник. — Покажи! Муса отодвинул дверь в салон.

— Гляди, вон они сидят.

Из салона в лицо охранника ударил выст­рел. Крепкие руки не дали ему упасть, подхва­тили и затащили в глубь микроавтобуса.

Его обязательно надо было убивать? не­довольно спросил Муса.

— Брат, — ответил Омар просто, — он может помешать нашему отходу.

Ввиду важности предстоящей операции он решил сам се возглавить. Машина тронулась и медленно подкатила к подъезду. Из нее вылез Муса, за ним две девушки-чеченки, одетые по-европейски. Муса нажал кнопку на панели домофона.

— Да! Что надо? — спросил металлический голос охранника-консьержа.

Девочки в «тридцать четвертую», крикнул Муса.

Охранник выругался, наверно из зависти, что кому-то привозят девочек на дом, а ему приходится им прислуживать. Щелкнул замок и дверь открылась. Муса пропустил девушек вперед и хотел войти следом, но его оттеснил Омар.

Араб скользнул в подъезд, и Муса услышал тихий хлопок, за которым последовал звук па­дения чего-то большого и мягкого. Он помор­щился. Ему, цивилизованному человеку, прети­ли эти дикие нравы. Муса, как и многие другие интеллигентные уроженцы Грозного, называл в шутку своих единоплеменников, спустившихся с гор, ирокезами. А этот араб почище их будет.

Охранника на этаже постигла участь его коллег. Омар позвонил в квартиру немцев и подтолкнул к двери Мусу. - Теперь давай ты.

Увидев его в глазок, Шнапскопф открыл дверь. На лице его отражалась борьба чувств. Конечно, ему было жаль друга и коллегу, но миллион долларов... Какая уж тут, к черту, дружба! К тому же Райнеке с самого начала но­вел себя, как полный идиот.

— Вас ист дас? — раздался из-за двери спальни голос герра Райнеке.

— Девочки, — отозвался Шнапскопф.

— О, медхен! Дас ист гут! - заорал Райнеке пьяным голосом.

Но тут борцов за независимость маленькой гордой республики снова постигла неудача. Словно рок какой-то их преследовал. То ли Омар слишком торопился, то ли был не в фор­ме, но охранник на этаже не был убит. Пуля его оглушила и рассекла ему кожу на голове. И те­перь, справившись с контузией и слабостью, он сумел доползти до кнопки сигнала тревоги и нажать на нее.

Тревога была двойного действия. Наряду с сигналом в соседнее отделение милиции на ме­сте происшествия срабатывала мощная, пара­лизующая слух и волю сирена. Ее вой резанул по ушам. Омар выругался и повернулся к сво­им бойцам.

Проклятье! Хватайте эту жирную свинью и тащите в машину!

Муса тоже растерялся, но девушки, повину­ясь приказу, сбили Шнапскопфа с ног и воло­ком потащили к лифту. Выскочивший из спальни голый Райнеке замер в недоумении. И тут же бросился к телефону...

Шмидта он застал дома. Когда Дмитрию удалось наконец разобраться в его сбивчивой русско-немецкой речи, он побледнел. Ольга с тревогой посмотрела на него.

— Случилось что-то? — спросила она.

Случилось, — подтвердил он. — И такое, что хуже некуда... — он рассказал ей о похище­нии их немецкого партнера.

Затем позвонил Введенскому и поставил в его известность о случившимся. Полковника это известие тоже выбило из седла. Отлаженная конструкция дала трещину в самый непод­ходящий момент...

Герр Райнеке с самого утра сидел в офисе фонда «Реставрация» и вертелся, как на игол­ках, отбиваясь от въедливых вопросом Шмидта. От предложенного секретаршей коньяка он, как представитель европейской культуры, отказался, но чашку за чашкой глотал крепчай­ший кофе.

Дмитрий, сидя за столом напротив измучен­ного немца, попроси,! его еще раз перечислить требования похитителей. Райнеке с утомлен­ным видом отставил в сторону пустую чашку.

— Они позвонили примерно через пять ми­нут после того, как увезли Шнапскопфа. Ми­лиция еще не приезжала. Они сказали, что убь­ют его, если не получат выкуп в размере двух­сот миллионов долларов. То есть, все те деньги, которые мы вложили и собирались вложить в нефтяной завод.

— Но ведь эти деньги крутятся в деле. Их не так просто оттуда изъять, - возразил Шмидт.

— Они требуют, чтобы мы все, и вы тоже, продали свои акции.

— Какой дурак сейчас их купит?

— Они сказали, что такой человек есть. Шмидт с торжествующей улыбкой стукнул кулаком по столу.

— Ага, вот оно что! Кому мы должны про­дать акции? Это наверняка их человек. Стоит его взять за жабры, и можно будет легко рас­крутить всю цепочку. Так чье имя они вам на­звали?

Райнеке посмотрел на Шмидта затравлен­ным взглядом.

— Они предложили продать акции Зорину. По нашим данным, он недавно купил нефтя­ную компанию и ему срочно понадобился неф­техимический завод.

— Логично. Хотя завода пока нет, только фундаменты и коммуникации! Но место стра­тегически выбрано правильно.

— Так вот, они сказали, что это он покупа­тель, но формально завод будет принадлежать им. Может быть, они шантажируют и Зорина? — предположил Райнеке.

Шмидт диву давался этой наивности: то немцы проявляют эрудицию в вопросах наше­го криминализированного рынка, то задают глупые вопросы.

— Кого шантажируют? Зорина? Да он сам вертит всеми, как захочет, кукловод кремлев­ский. Боюсь, что вся эта игра с самого начала была запланирована им.

Дверь в офис распахнулась, пропуская пол­ковника Введенского. За ним по пятам, источая аромат «Армани», с видом Джеймса Бонда не­слышно ступал майор Коноваленко. Введенский сел в предложенное Шмидтом кресло, Джемс Бонд встал у него за спиной. Остальные размес­тились за длинным столом для совещаний.

— Я к вам на минуту, — сказал полковник. — Господин Райнеке, вам придется проехать с нами.

— Вам что-нибудь удалось выяснить? — спросил Шмидт.

Введенский рассказал, что информации по- • ка очень немного. В похищении подозреваются Асланбек Мокоев и Муса Джохаров... Оперативные данные свидетельствуют о том, что из Чечни в распоряжение Мокоева прибыла группа боевиков. Может быть, и не одна. Так что Шнапскопфа похитили не просто баналь­ные вымогатели, профессионалы.

Они и сработали четко. Судя по всему, похи­щенного бизнесмена вывезли за пределы сто­лицы. Сотрудниками Введенского был установлен адрес, по которому боевики проживали в Москве, но перед самым похищением они его покинули и перебазировались в другое место.

— Вот результаты прослушки, — полковник щелкнул кнопкой диктофона.

Все сидели и с удивлением слушали, как герр Шнапскопф старательно роет яму своему коллеге господину Райнеке. Ту яму, в которую сам же и угодил.

Прослушав запись до конца, Райнеке не вы­держал и вскочил с места.

Этот жирный боров хотел убить меня, чтобы получить паршивый миллион долла­ров! — кричал он, едва не подпрыгивая на ме­сте от возбуждения. — Как это у вас говорят? Откат! Получить миллион за то, чтобы бан­диты могли продать нам все ваши акции. А те­перь за этот кусок дерьма его друзья-бандиты требуют двести миллионов долларов!

Так может быть послать в задницу этого ублюдка Шнапскопфа? — пошутил Шмидт. — В конце концов, он получил то, что заработал. Это самое простое решение проблемы.

Введенский посмотрел на него с понимани­ем. В душе он сочувствовал именно такому ре­шению, но, к сожалению, положение обязыва­ет... Международный скандал ни нам, ни нем­цам не к чему.

Но гут герр Райнеке, буквально понявший слова Дмитрия, принялся театрально заламы­вать руки и рвать волосы на голове.

— О, майн гот! Унмеглихь! Невозможно. Эта проклятая свинья Вилли — сын Отто Шнап­скопфа, хозяина нашей фирмы. Лучше бы они похитили меня!

— Успокойтесь, Генрих, — вернул его к действительности Шмидт. — Вас никто не стал бы выкупать за двести миллионов.

Введенский счел, что разговор себя исчерпал, и пригласил Райнеке пройти с майором Коноваленко к машине и там подождать его.

Когда те вышли, Введенский спросил Шмидта, успел ли тот узнать что-либо существенное?

Шмидт рассказал полковнику то, что услышал от немецкого предпринимателя. Введен­ского эта информация очень заинтересована.

— Значит, за ними стоит Зорин? Это совпа­дает с данными из наших источников. Он хочет за двести миллионов купить все — и ваши ак­ции, и акции немцев. Что же, сильный ход. А са­мое обидное то, что пока мы не освободим на­шего пузатого немца, руки у нас связаны по са­мые коленки. Если что узнаешь, держи меня в курсе дела. А еще лучше, поехали со мной. Ведь они ждут, что ты сам должен предложить Зо­рину все ваши акции.

Шмидт подумал и решил, что в сложившейся ситуации лучше находиться в центре событий. Он собрался и вышел из офиса вместе с полков­ником Введенским.

XLIX

Виктор Петрович Зорин и сам не знал, радо­ваться ему или нет. Не ждал он от своих горя­чих помощников таких глупых поспешных действий. Да и Асланбека считал более серьез­ным человеком. А все жадность. Решили в об­ход него загрести деньги, много и сразу. Не по­лучилось. И теперь они прибежали к нему просить помощи.

Ну, конечно, не прибежали и не попросили. Гордые дети гор, мать их! Со стороны можно было подумать, что это они облагодетельство­вали Зорина, предложив ему но дешевке стро­ящийся нефтяной завод. По ведь его еще пост­роить надо. А потом от связей с террористами не отмоешься. Впрочем, на это Виктору Петро­вичу было наплевать. У пего хватит связей отмазаться от всех обвинений...

Недавно он с помощью своих связей в Адми­нистрации президента приватизировал — на подставное лицо и без всякого аукциона крупную нефтяную компанию «Акос». И завод для переработки сырья был сейчас и в самом деле необходим ему до зарезу. Чеченцы, что греха таить, подвернулись как нельзя более кстати.

Природное чутье подсказывало ему, что не стоит ввязываться в эту авантюру. Может, луч­ше улететь от греха в Швейцарию покататься на лыжах? А потом вернуться и посмотреть, чем все это закончилось. Но к окончательному выводу он так и не пришел. Решил — будь что будет.

Если Шмидт позвонит и предложит купить акции, он купит. А почему бы, собственно, и не купить, если предлагают? А не позвонит, с него и взятки гладки.

И он стал ждать. Уселся в глубокое кресло, налил коньяку в пузатый подогретый бокал, раскрыл «Государя» Макиавелли...

И наконец то, что с таким нетерпением ждал Виктор Петрович, случилось. Позвони;! Шмидт. Говорил он сухо и конкретно. По его тону нельзя было судить о его настроении. Но подавленным оно определенно не было, и это Зорину не поправилось. Шмидт сообщил, что готов продать акции при условии освобожде­ния немца.

И Виктор Петрович, который только и ждал этого предложения, вдруг занервничал.

— Я подумаю и перезвоню, ответил он и закончил разговор.

Сразу после этого он связался с Асланбеком.

— Звонил Шмидт и дал согласие на продажу акций, — сообщил Виктор Петрович. — Больше не перезваниваемся. Как только подпишу до­кументы, дам условный сигнал. Тогда вы отпу­скаете немца и уходите.

Хотя ситуация складывалась в его пользу, что-то ней Виктору Петровичу не правилось. Он знал Шмидта и не верил, что тот сдастся без боя.

Вся команда полковника Введенского со­бралась в его кабинете над картой Московской области. Специалисты обсуждали поступив­шие данные и прикидывали, где террористы могли держать своего пленника.

Нет, тут пусто. Шнапскопфа держат где-то в другом месте, — убежденно проговорил майор Коноваленко, возражая своим оппонен­там.

А может быть все эти звонки — инсцени­ровка, чтобы заморочить нам голову? — выска­зал свою версию капитан Воскобойников. — А на самом деле заложник сидит у Зорина в подвале загородной виллы. И чеченцы там же прячутся.

Это мы скоро узнаем, — сказал Введен­ский. — Я жду сообщения от провайдеров со­товой связи и данные со спутника. Это позво­лит определить место, откуда велись перего­воры.

Через минуту ему доложили название райо­на и квадрат, в котором был запеленгован теле­фон террористов. Он склонился над картой, потом пробежал глазами поданную помощни­ком справку и вздохнул с нескрываемым об­легчением.

— Дыра. Настоящая дыра. Во всей округе несколько брошенных деревень. Никаких особняков новых русских, никаких поселков. Сейчас нам дадут распечатку снимков со спут­ника. Тут по одним дорогам станет все ясно — они там, где снег расчищен.

Полковник еще сверился с бумагами.

— Думаю, они здесь, — сказал он уверенно и карандашом отметил точку на карте. — Вот, в справке сказано — недавно продан дом. Даже не дом, а целое подворье. Какой-то фермер круто начал. Размахнулся широко, но надо­рвался и прогорел. Дайте картинку на компью­тер, — попросил он одного из офицеров.

На экране появился фотоснимок местности, сделанный из космоса. Полковник велел дать увеличение нужного квадрата. Шмидта заин­тересовала одна деталь — машина, стоявшая возле дома.

— Можно вот сюда навести и дать покруп­нее? — попросил он.

Изображение стало еще более четким.

— Они здесь, — уверенно сказал Шмидт. — Это их синий микроавтобус. В меня стреляли из него...

Штаб полковника Введенского представлял собой верхушку айсберга. На него сейчас рабо­тали все доступные средства связи и техничес­кие мощности.

Дело о похищении немецкого бизнесмена уже наделало много шума, и было на контроле у президента, правительства и директора Фе­деральной службы. Оно явилось своего рода показателем восстановления эффективности силовых ведомств. Сейчас от успешного прове­дения операции зависело очень многое — бюд­жетное финансирование, влияние на президен­та, авторитет всей службы государственной бе­зопасности в целом.

При этом полковник Введенский хорошо понимал, что провала операции ему не про­стят. Успех же сулил головокружительную ка­рьеру. Хотя последнее волновало его меньше всего.

Ольга подписала договор и передала его Шмидту. Тот внимательно прочитал текст, взял ручку и поставил свою подпись. Они от­давали, поскольку назвать это продажей язык не поворачивался, значительную часть своих акций строящегося нефтезавода. Причем отда­вали неизвестно кому. Введенский забрал до­говор и похлопал Шмидта по плечу.

— Не расстраивайся. Сегодня вы сделали са­мое надежное вложение в своей жизни. Вы ку­пили покой и стабильность. У вас теперь такие партнеры, о которых можно только мечтать. А про чеченцев отныне можете забыть.

Несмотря на уверенный топ Введенского, Шмидт не разделял его убежденности в собст­венном розовом будущем. Наоборот, он думал, а не принесет ли эта сделка новых проблем, по сравнению с которыми старые были просто детской забавой.

Теперь ему предстояла разборка с Асла нос­ком и Мусой, которые просто так этого не оста­вят. То, что они первыми пытались его кинуть, для них роли не играло.

Сделав шаг в сторону Введенского, Шмидт тем самым обозначил себя противником Зори­на Это тоже радостей не сулило. Господина Зорина при любых раскладах лучше было иметь в плохих друзьях, чем в хороших врагах.

Ну и не в последнюю очередь минус сделки заключался в том, что партнерами их стали, как он понял, государственные чиновники высшего ранга. Зорины в квадрате! А этих ре­бят интересует одно — деньги, причем побыст­рее и побольше, пока их не погнали с доходно­го места. Учитывая руководящую роль чинов­ников, уже сейчас можно было с уверенностью сказать, что нефтяной проект накроется мед­ным тазом. Со всеми вытекающими из-под это­го таза последствиями. К сожалению, государ­ство само по себе очень плохой хозяин, что не­опровержимо доказала история социализма в России.

Но при этом — чему Шмидт был несказан­но рад — ему и Ольге удалось выпутаться из опаснейшей ситуации. Они были живы, на свободе, к тому же у них осталась часть ак­ций. А это уже было само по себе неплохо.

Спецподразделения окружили фермерское подворье через какой-нибудь час после того, как полковник Введенский уточнил его местополо­жение. Осаждающие замкнули кольцо окруже­ния и теперь ни в дом, ни из него не могла бы выскочить даже мышь. Ну, мышь, возможно, и проскочила бы, но тварь покрупнее — ни за что. Так и было доложено наверх руководству.

Штурмом дома занимались профессионалы. От штаба полковника Введенского присутст­вовал майор Коноваленко.

Террористам, как и полагается, предложили сдаться. На что те ответили выстрелом. Пуля разбила стекло в машине Коноваленко. Он обиделся и потребовал от командира спецназа Иванова немедленно начать штурм. Тот хотя и был в одном звании с майором, но держал себя как начальник. Приказа о штурме отдавать не стал, а террористам предоставил час на размы­шление.

— У меня не пехота, в полный рост в атаку ходить не обучены, — отрезал он. — Подождем, когда бэтээры подтянутся.

— Они же убьют заложника! — доказывал Коноваленко.

Они могли бы убить его уже несколько раз, — возразил Иванов. — Мы здесь ничем не можем помочь. Местность слишком открытая.

Коноваленко рассердился и начал тыкать пальцем в карту, на которой через подворье проходила пунктирная линия.

— Можно пройти по этому ходу. Он ведет прямо в коровник.

— Это не ход, а траншея, — поправил коман­дир спецназа, — По ней из коровника транспор­тируется навоз в выгребную яму. Ты хочешь, чтобы мои ребята по говнопроводу ползали? А если их там, в этом коровнике, уже ждут? Ты не суетись, а посиди вон там, в сторонке.

Но Коноваленко не успокоился. Он отошел в сторону и позвонил полковнику Введенско­му. А тот созвонился с руководством, и оно да­ло команду на штурм.

Майор Иванов нехотя подчинился. Его лю­ди короткими перебежками и ползком стали приближаться к окружавшему подворье бетон­ному забору с трех направлений. Белых маски­ровочных халатов им не подвезли, и они выде­лялись на свежем снегу, как стая ворон.

Осажденные могли бы легко перестрелять их, но почему-то не открывали огня.

«Поближе подпускают», — подумал Конова­ленко.

Но выстрелов не прозвучало даже тогда, когда спецназовцы проникли за периметр огра­ды. Коноваленко решил, что террористы реши­ли сдаться. Насколько он помнил, бойцы спец­наза получили инструкции кроме заложника никого живым не брать. Но и они не стреляли.

«Ножами, что ли, режут? - недоумевал Ко­новаленко. — Вот садисты»!

Единственный взрыв прозвучал, когда напа­давшие выстрелили в ворога подворья из про­тивотанкового гранатомета. После этого воца­рилась гнетущая тишина. Коноваленко надоело ждать. Он поправил каску-сферу, которую ему вместе с бронежилетом выдали перед началом операции, и направился к дому. Снег под его йо­гами весело хрустел. Сейчас это его не радовано. Он ждал, ежесекундно ждал выстрела, но все обошлось, и он спокойно добрался до объекта.

Двор оказался пуст. Ни трупов террористов, ни отобранного у них оружия. Коноваленко прошел в дом. Оттуда слышались голоса спец­назовцев. Уже в сенях майор споткнулся о ме­шок, судя но надписи — с сахаром. Такими мешками был завален весь иол в следующем помещении.

«Надо будет парочку мешков прихватить в отдел», — подумал майор.

Он пошел на голоса и очутился в большой комнате. Окна были выбиты, холодный ветер беспрепятственно проникал внутрь дома. По­среди комнаты сидел примотанный к стулу скотчем толстяк Вилли Шнапскопф. Живой и, как будто, невредимый, только слегка подмо­роженный. Рядом стоял командир спецназа Иванов в сигаретой в зубах.

— Где бандиты? — спросил его Коноваленко. Тот в ответ только пожал плечами.

— Но куда же они могли деться? — недоуме­вал Коноваленко.

— Похоже, ушли по твоему говнопроводу, — усмехнулся майор.

В комнату вбежал боец спецназа.

— Блин! Сахарку попробовать не хотите? Все повернулись к нему. На ладони бойца

горкой лежал порошок белого цвета.

— По-моему, это смесь сахара с гексогеном, — сказал майор спецназа, — плюс металлический порошок. Очень сильная взрывчатка. Нам по­везло, что не рвануло.

Присутствующие переглянулись. Не рвану­ло? Но может рвануть!

— Быстро все отсюда! — заорал Коновален­ко во всю глотку.

Двое бойцов подхватили господина Шнап-скопфа вместе со стулом и понесли к выходу. Сообразительный Коноваленко выпрыгнул, как Ихтиандр, рыбкой через окно, так было бы­стрее.

Вскоре прибывшие саперы нашли взрывное устройство. Оно должно было взорваться по ис­течении времени, предоставленного террорис­там на размышление. Сало ясно, что инициатив­ность Коноваленко спасла жизнь всем участни­кам операции... Не говоря уже о господине Шнапскопфе...

Услышав звонок, Виктор Петрович Зорин недовольно поднял трубку телефона. Опреде­литель высветил номер Асланбека.

— Я же велел больше не звонить! — раздра­женно бросил в трубку чиновник, но собесед­ник бесцеремонно перебил его.

— Нас накрыли, — сообщил он. — Немца пришлось бросить, но нам удалось уйти без по­терь.

О том, что дом вместе с заложником на про­щанье был им заминирован, Асланбек умол­чал. В конце концов, взрыва ведь все равно не произошло.

— Кто-то нас сдал, — не унимался горец.

— Если ты намекаешь на меня, то я понятия не имел, где вы прячетесь, — охладил его пыл Зорин. — Чекисты сейчас не уже те, что пять лет назад. Вычислить вас они могли легко, было бы желание. А вы их, кажется, очень сильно разо­злили. — Зорин помолчал, потом продолжил:

— Значит, я остался без акций нефтяного за­вода? Что же, спасибо за помощь, ребята. Если будут еще подобные предложения, звоните. Всегда рад.

Зорин в ярости швырнул трубку. Странно устроен человек! Еще недавно он ничего не знал о строительстве нефтяного завода. По­том раздумывал — стоит ли связываться с этой авантюрой. А теперь ему стало казаться, что в этом заводе весь смысл его жизни. По­этому акции следовало вернуть, добыть лю­бой ценой.

Отсутствие чувства юмора делало Зорина великим аналитиком. Он каждый раз соверше­но серьезно рассматривал даже самые нелепые и смешные варианты, и нередко как раз они приносили ему победу.

Кабан! Вот кто сейчас был нужен Виктору Петровичу. Он снова схватил трубку. Соеди­нится с экс-авторитетом удалось с первого раза.

Зорин говорит, — с ходу, без предисловий начал Виктор Петрович. — Найди мне Белова, слышишь? Найди во что бы то ни стало! Он мне нужен живым и невредимым. Уговори его встретиться. Найдешь — озолочу! Не найдешь, сдам прокуратуре.

Понял, сделаю. Я это... Позвоню, как толь­ко... — Кабана непросто было напугать, но сей­час у Зорина это получилось...

LI

Закончив дела, Белов выехал из Москвы и катил по шоссе в направлении свалки. Он очень удивился, когда увидел возле поворота на проселок, ведущий в сторону Карфагена, бе­лую «Волгу» Кабана с поднятым капотом. Сам ее владелец прогуливался рядом. Что это, ло­вушка? Вряд ли, слишком уж примитивно.

Белов затормозил, махнул рукой Кабану, распахнув при этом правую дверцу своей ма­шины. Тот вразвалку направился к нему и че­рез секунду взгромоздился на переднее сиде­нье рядом.

— А я тебя жду, — радостно объявил Кабан как ни в чем не бывало. — Дело есть.

— Какое? Заказ на меня все никак не отработа­ешь? — не принял его дружеского тона Белов. — И хочешь в долю взять, спросить, как меня же лучше грохнуть? Знаешь, был такой ветхозавет­ный богатырь Самсон. Так вот, его враги никак не могли убить. И после каждого неудачного по­кушения подсылали к нему его бабу — спросить, что они, значит, не так сделали? Ну, он сперва отнекивался, а потом ему врать надоело, он и раскололся, что в волосах у него сила. Они его остригли и завалили. И ты хочешь, чтобы я тебе тоже сказал, в чем моя слабость? Не дождешься.

Пока Белов излагал свою версию библей­ской истории, Кабан внимательно рассматри­вал его отросшие волосы. Его подмывало спро­сить, с чего это Белый решил изменить имидж? Но так и не спросил, а развел руками с сокру­шенным видом.

— Белый, мы же друг друга не первый год знаем. Поверь, я не виноват... Меня зажали со всех сторон. Я был вынужден... Ничего лично­го... Это все Шмидт и его друзья-чеченцы.

В его версии что-то определенно не сраста­лось. Если Шмидт был заодно с чеченцами, то почему они с помощью все того же Кабана пы­тались его убить? Но Белов не стал спорить.

— И кого ты представляешь теперь? — спро­сил он.

— Зорина.

«Вот это любопытно!» — подумал Саша. А Кабан с жаром стал объяснять, что Виктор Петрович давно ищет Белова. Что он его единственный друг, не считая, само собой, его, Кабана.

«Так значит Зорин опять играет против ме­ня? — догадался Белов. — Горбатого могила ис­правит...»

— А как ты на меня вышел? — спросил он. Я знал, что Бакен бомжуст на свалке. У него на тебя зуб был, как у мамонта, из-за бабы какой-то. Ну, я и сопоставил факты...

Белов прокручивал в уме услышанное, ста­раясь понять, где Кабан врет, а где говорит правду. У пего создавалось впечатление, что Кабан и в самом деле отказался о мысли его убить. Впрочем, обольщаться не следовало. Се­годня заказ отменен, а завтра... Кто знает, что будет завтра?

Кабан продолжал обрабатывать Белова, словно был его адвокатом.

Обжали тебя по крупному, громко шептал бывший криминальный авторитет, словно боялся, что его могут услышать посто­ронние. Обобрали, одно слово. И с нефтя­ным заводом кинули. Самому тебе его не уви­деть как собственных ушей. Против тебя Шмидт, твоя жена, чеченцы, и еще бог знает кто. В таком положении тебе если кто и помо­жет, то только Зорин.

— И ты? - спросил Белов, откровенно изде­ваясь.

— И я, — искренне проговорил Кабан. Белов только головой покачал. Про таких, как Кабан, Космос говаривал: «Такого друга иметь — и врагов не надо. Он сам тебя уде­лает».

— А ты знаешь Лупу? — спросил Белов.

— Это молдаванин, который сбродом с по­мойки заправляет? — переспросил Кабан. — Были у меня с ним дела. Дерьмо человек. Мы его вместе со всей шелупонью со стройки вы­метем. Это я тебе обещаю.

«Эх, Кабан-Кабан, какая же ты свинья!» — подумал Белов. — «Стройка, нефть, деньги... Ну почему никого не интересуют люди? Не­ужели для того, чтобы проснулась совесть, на­до непременно очутиться на дне и увидеть жизнь на расстоянии вытянутой руки?»

— Ладно, — сказал он. — Передай Зорину, я ему позвоню, когда будет время...

Муса привез всех боевиков на запасную ба­зу — большой оптовый склад недалеко от Москвы. Основное помещение ангарного типа было загромождено мешками, штабелями ящи­ков и контейнерами. Свободной была только одна большая комната, служившая конторой. В ней и расположились прибывшие. Оружие сложили возле стены и уселись на корточках кто где.

Через некоторое время в комнату вошли Асланбек и Омар. Мокоев обратился к своим бой­цам с речью.

— Неверные собаки предали нас. Мы риск­нули и проиграли. Остается показать всем, как умеют умирать воины Аллаха. То, что не досталось нам, пусть не достанется никому. Мы взорвем эту стройку. Взорвем все фунда­менты, все, что можно. После этого никто не захочет этот объект. Взрывчатки у нас хва­тит. Целый вагон на сортировочной станции стоит.

В целом Омару предложение понравилась. Большие взрывы доставляли ему эстетическое наслаждение. Кроме того, уничтожение такого объекта под Москвой можно было бы исполь­зовать в пропагандистских целях и получить под него очередной денежный транш! А работы всего ничего! Но после похищения Шнапскопфа было бы глупо надеяться застать Шмидта и его сторонников врасплох.

— Скорее всего, они теперь настороже и кон­тролируют подступы к строительству, — ска­зал Омар задумчиво.

Но Асланбек знал, что говорит. Он хорошо разбирался в правилах и обычаях криминаль­ного бизнеса в России.

— Они сами нас туда пригласят, — уверенно сказал он. — Мы назначим им встречу, это назы­вается забить стрелку, прямо на их стройке. У нас есть такое право, поскольку нас незакон­но лишили нашей собственности. Место там тихое, для стрелки самое подходящее. Так что сначала никто ничего не заподозрит. А потом будет поздно. Когда не будет Шмидта, все уля­жется...

Омар подумал и одобрил план Асланбека. Муса тоже кивнул в знак согласия...

Оставалось позвонить Шмидту и догово­риться о встрече. Асланбек начал разговор с об­винений, но тот его грубо прервал:

— Кончай дешевый базар... Если есть ка­кие претензии, давай встретимся и погово­рим. Где?

Выслушав предложения о месте и времени встречи, Шмидт сказал, что возражений у него нет, положил трубку и тут же перезвонил Вве­денскому. Тому идея Мокоева устроить встре­чу на стройке понравилась.

Дата добавления: 2015-07-26