Сентября 1963

Это пришло на английском (я хочу поместить это в «Бюллетень», чтобы заполнить пробел!). Это надо опубликовать и на французском.

Любовь это… (излишне говорить, что это выжимка одного переживания — одного переживания, о котором я не говорю)

Love is not sexual intercourse.

Love is not vital attraction and interchange.

Love is not the heart's hunger for affection.

Love is a mighty vibration coming straight from the One.

And only the very pure and very strong are capable of receiving and manifesting it.

[Перевод:

Любовь — это не сексуальная связь.

Любовь — это не витальное притяжение и взаимообмен.

Любовь — это не жажда сердца в привязанности.

Любовь — это могущественная вибрация, приходящая прямо из Единого.

И только самые чистые и самые сильные способны воспринимать и проявлять ее.

Затем следует объяснение того, что я подразумеваю под «чистым» [the very pure and very strong]:

To be pure is to be open only to the Supreme's influence, and to no other.

[Перевод:

Быть чистым — это быть открытым только влиянию Всевышнего и никакому другому.

Это гораздо труднее, чем то, что люди считают чистотой! То — это что-то очень искусственное и ложное.

Последнюю фразу я написала и по-французски (обе фразы пришли вместе):

Etre pur, c’est etre ouvert seulement a l’influence du Supreme et a nulle autre.

Это просто и определенно[206].

Сейчас надо перевести на французский все остальное — у меня так много бумаг, что я не могу в них разобраться! [Мать ищет в груде разбросанных листочков бумаги]. Я завалена бумагами!

Сначала я написала: “L’Amour n’a rien a voir avec …” [Любовь не имеет ничего общего с…] и т.д., но это неправильно. Напишем так: “L’Amour n’est pas…” [Любовь — это не…].

L’Amour n’est pas les relations sexuelles.

L’Amour n’est pas les attractions et les echanges vitaux.

L’Amour n’est pas le besoin d’affection du coeur…

[Перевод

Любовь - это не сексуальные связи

Любовь – это не витальное притяжение и взаимообмен

Любовь – это не жажда сердца в привязанности…

Это идет из «Савитри», из «Спора со Смертью», когда смерть говорит Савитри: «What you call love is the hunger of you heart.»[207]

Может быть, перевести так: «Любовь не есть сердце и его жажда в привязанности»?

Но сердце может проявлять Любовь! Нет, надо так: «Любовь — это не жажда сердца в привязанности.» И затем, позитивная часть:

Любовь — это всемогущ вибрация, исходящая напрямую из Единого. И только самые чистые и самые сильные способны воспринять ее и проявить.

У меня целая пачка набросков![208] [Мать показывает черновики своего перевода].

Одна вещь нова для меня. Это то, о чем я тебе недавно говорила: сначала идет переживание, но переживание… нечто, что ЗАХВАТЫВАЕТ все существо, все тело, все-все, вот так [жест: схватить и удержать] и держит вас. И оно работает. Оно работает везде в клетках: абсолютно везде, в сознании, в ощущении, в клетках. Затем это как бы отстаивается, как если бы его процеживали через очень мелкое сито, и выпадает с другой стороны — в словах. Но слова не всегда сразу же составляют полную фразу (это очень странно): два слова здесь, два слова там [Мать как бы показывает цветовые пятна здесь и там]. Затем я остаюсь очень спокойной, не шевелюсь — особенно не думаю, не шевелюсь — молчание. Затем постепенно слова начинают свой танец, и когда получается более или менее связная фраза, я ее записываю. Но обычно эта фраза не окончательна. Если я подожду еще немного (даже делая что-то другое), то, спустя некоторое время, это приходит: фраза, которая по существу гораздо более логична и поразительна. И если я подожду еще чуть-чуть, она становится более точной, и окончательно она приходит с ощущением: «Вот оно, вот так.» — Хорошо, я это записываю.

Никогда прежде у меня не было такого. Надо, чтобы смолкло все (даже наиболее активный, наиболее материальный внешний разум), и надо взять за привычку не шевелиться, когда приходит переживание — не шевелиться, чтобы ничто не шевелилось, оставалось вот так [жест, будто что-то подвесили] и ждало.

Даже визуально есть впечатление маленького дождика белого света; как если бы, спустя некоторое время, этот дождик взращивал слова! Как если бы он орошал их! И слова приходят. Затем слова как бы пускаются в танец, в кадриль, и когда кадриль сформировалась, тогда фраза становится ясной.

Это очень забавно!

Уже в третий раз так произошло — это совершенно ново.

Так что записи так и пляшут! [Мать показывает пачку черновиков].

И сейчас, из-за этого нового способа, записи множатся! Потому как это происходит таким образом, как я тебе сказала [маленькими последовательными отрывками]. Но в этом есть свое преимущество: разум остается совершенно молчаливым — ему там нечего делать, это будто бы кто-то приходил в кладовую поискать слова, а затем выстраивал бы их. И этот кто-то - безликий: безличное сознание; это почти «сознание того, что хочет выразиться», сознание откровения или сознание расследования или сознание воли, но не какой-либо личности. Этот кто-то собирает слова вместе, и затем возникает танец… как танец электронов!

(молчание)

На днях было нечто подобное, хотя и менее полное; это начало: К. принес мне статью, которую он хочет где-то опубликовать с цитатами Шри Ауробиндо и моими цитатами, и хотел убедиться, что все верно и что он ничего не напутал (!). В одном месте я увидела его комментарий (ты знаешь, как люди любят играть со словами, когда они находятся полностью во власти разума: ум любит играть со словами и противопоставлениями); комментарий был на английском, я не цитирую слово в слово, но он сказал, что «век религий был веком богов»; затем, поскольку наш мистер разум любит игру слов, то он заставил его сказать, что сейчас век богов кончился и наступил «век Бога», то есть, он прискорбно впал в христианскую религию… не заметив этого! И как только я увидела эту фразу, я увидела эту тенденцию разума, который любит это и находит очень… о! очень очаровательным такой поворот фразы (!). Я ничего не сказала, продолжила чтение и прочла статью до самого конца. Затем в месте той фразы я увидела маленькое сияние: это было как маленькая искорка (я видела это с открытыми глазами); я смотрела на эту искорку, и на месте «God» появилось «The One» [Единый]. Тогда я взяла ручку и исправила.

Но моим первым переводом было “The All-containing One” [Единый, содержащий в себе все ], потому что таким было переживание, а не мысль. То, что я видела, было “The One containing all”. И я простодушно написала на бумаге [Мать показывает кусочек бумаги]: The All-containing One. И как раз в этот момент я почувствовала, будто кто-то дает мне шлепок, говоря: «Это не так — надо написать The One, это все.» Тогда я написала The One.

Вот как это работает!

Это действительно мысль, виденная свыше, сверху, и это очень забавно. Это очень забавно, вся эта игра, это как маленькие блуждающие огоньки, мелькающие то здесь, то там и выстраивающиеся в танце — очень забавно.

Это начинает меня забавлять. Это было очень сильно последние несколько дней: и ночью, и днем, все время.

Но ночью до этого переживания я была вместе со Шри Ауробиндо, и он дал мне откровение. Я была с ним, он был reclining (не возлежал, но полулежал на чем-то вроде шезлонга), и я должна была принести ему что-то поесть (это совсем не как физическая пища, это нечто иное… я не знаю, что это… в том мире это значительно отличается — это на тонком физическом уровне), и тогда это выразилось… (в моем сознании не было слов; не знаю, почему, но не было слов!), он сказал мне что-то, что я полностью поняла, и не только поняла, но и это сделало меня счастливой, ко мне пришла радость, и я ответила: «Да, действительно! Это соответствует тому переживанию, которое было у меня сегодня и которое…???» [Мать оставляет предложение незаконченным]. Я осознавала то, что происходило со мной, но это выражалось на словах [там], которые не были словами [здесь], так что я не знаю, как быть! И он сказал мне это тоном, какой обычно принимают, когда выражают определенное грандиозное переживание (это был тон абсолютного могущества), нечто, что переводилось вот так: “Now, the nourishment (но было не «nourishment», а «food») comes from the whole Nature at once” [«Теперь пища приходит ото всей Природы одновременно»] [Мать произносит эти слова как загадку или как «сезам, откройся», а дверь еще не открылась]. И он сказал принести ему это (это тоже был перевод): “Yes, you will bring it (и это “it” было “food coming from the whole Nature at once” — это совершенно глупый перевод, но как бы там ни было…) you will bring it in this translucid bowl” [«Да, ты принесешь эту пищу вот в этой полупрозрачной чаше]. И я ему ответила: “Yes, I knew, I knew that I had to use this translucid bowl to bring you the food…” [Да, я знала, я знала, что мне надо взять эту полупрозрачную чашу, чтобы принести тебе пищу.] Но что это значит??… Хотя это было таким очевидным! была такая радость! (потому что я осознавала, я сказала себе: «Да, как бы там ни было, я очень близко следую за его развитием; все идет так, как когда он был здесь: когда он одержит победу, она отразится на мне») Так что я была совершенно сознательной и сказала ему: “Ah! I am glad … (я спотыкаюсь, конечно же, это было совсем не так — это было чудесно!) oh! I am glad, I knew that I had to bring you the food in this translucid bowl … [О! я довольна, я знала, что я должна принести тебе пищу в этой полупрозрачной чаше.] И эта «просвечивающая чаша» [ “translucid bowl” ] была чудом! Я знала это, это было прекрасно! Она была как из опалового стекла, это было живое стекло, все светлое, все световые пятна были живыми, они шевелились, у них был цвет!… розовый, лиловый, серебряный, золотой, о! это было так красиво. И я принесла ее ему.

Это произвело на меня очень сильное впечатление. Очень сильное: я была зачарована, вероятно, из-за того, что переживание было очень сильным, очень мощным для материального мозга. И я сразу же это увидела; в тот момент я увидела, что это было переводом, и очень близким переводом, но ничего лучше нельзя было сделать.

И такие детали!… Развернулась целая история (она длилась свыше полутора часов)… со всеми деталями. Ведь я была с ним на верхнем этаже, затем я спустилась и встретилась с людьми, я кое-что делала и т.д. Это было на верхнем этаже. И все это происходило в ослепительном-ослепительном-ослепительном свете; все было как на сверкающем солнце… гораздо более сверкающем, чем солнце — солнце темно по сравнению с этим.

И когда я спустилась (это было не как здесь: каждый имел свой дом и свой сад, это была громадная усадьба), я пошла прямо в свою ванную; открыла дверь… и обнаружила там кое-кого (я узнала его, но я его не назову), кто пользовался ванной — «Что же», - сказала я себе, - «превосходно!»… И закрыла дверь. Всевозможные детали, это длилось больше часа. И, знаешь, за полтора часа ночью может столько всего произойти.

Я опять была высокой — там я всегда высокая. Но я была одета не как обычно: на мне было короткое платье. Там было множество людей; я узнала всех, я слышала голоса, это было очень, очень отчетливо; и были две девочки (не девочки, они сейчас женщины, но для меня они как девочки), две девочки, разговаривавшие друг с другом и сказавшие: «Как сильны ее ноги!» (Это символически). И я сразу же увидела свои ноги, как если бы было зеркало, чтобы показать мне мои ноги! У меня было короткое платье, и я увидела свои ноги, свои ступни с надетой на них обувью — мои ноги были обуты. И короткое платье. Очень ярко.

Вот так.

(молчание)

Последняя ночь была менее приятной… Опять были эти крушения. Я была внизу и хотела вернуться к себе, и всякий раз, когда я хотела вернуться, все средства, с помощью которых я могла бы подняться, исчезали или уничтожались. Сейчас я отогнала от себя все это, потому что это было утомительно. Но я помню одно: я поднималась по… это были не ступеньки и не лестница, это было что-то очень странное, как блоки из темно-красного камня, и все это рассыпалось по кусочкам — обрушивалось. В конце концов мне это надоело, и наступил момент не гнева, но само-утверждающейся воли — и все исчезло… Чувствуется, что это враждебные силы пытались измотать меня, пока я, не могу сказать, что потеряла терпение, но что-то рассердилось («рассердилось» ли? или категорично заявило: «О, нет! Довольно этого!») и сразу же, пуф!, все это исчезло… И тогда я оказалась на дороге, которую очень хорошо знала, но там была такая толпа! толпа, толпа: все школы мира приехали туда на каникулы. Там были целые классы, ведомые своими воспитателями и учителями, их там столько было!… И дети останавливались и играли на земле; но все эти дети очень хорошо знали меня, и когда я подходила к ним, они бросали свои занятия, чтобы дать мне пройти — вот такие крошки. Затем я встретила символическую личность (это не человеческая личность), которую знала очень хорошо, она была бледно-голубого цвета (то есть, это существо высшего разума, сила Природы в высшем разуме), я очень хорошо знала ее, она часто бывает со мной. Затем она разъяснила мне свои проблемы, а я объяснила ей, что надо делать; я сказала ей: «Я говорила тебе это уже несколько раз, это вот так и вот так…» Она очень долго оставалась около меня, а затем спросила: «Почему я всегда вынуждена тебя покидать?» Я ответила: «Не беспокойся, сейчас все превосходно.» Это длилось очень долго. Но, что интересно, контакт был очень приятным, утонченным: прекрасная девушка, то есть, прекрасные мысли, прекрасные идеи. Это была прекрасная девушка. И она несла ответственность за несчетное число детей [Мать смеется], так что иногда она была немного озабочена этим, и я объяснила ей, что надо делать.

Я чувствую некую нежность к этой личности.

А все эти дети! Даже самые маленькие, которые едва ли умеют ходить, когда они видели, что я подхожу, они сметали свои игрушки, освобождая место для моего прохода.

Это было не на земле, это было не в физическом мире.

Но такая толпа, ты знаешь!… Это точно какой-то ментальный мир.

(молчание)

Но то переживание [крошащихся ступенек], я знаю, чему оно соответствует, потому что знаю, каким было мое переживание, когда я отходила ко сну: это всегда так, когда я сталкиваюсь с Проблемой... Ее можно выразить вот так (но это значительно ее уменьшает): «Почему мир таков, как он есть?» Тогда ко мне приходит… нечто вроде ОСТРОГО сострадания — острого, почти болезненного — к состоянию мира и человечества. Когда это приходит, у меня трудные ночи. И тогда я спрашиваю, я хочу знать НАСТОЯЩИЙ секрет — не все то, что говорят людям (все то кажется мне просто сказками… чтобы утешать детей), а нечто ИСТИННОЕ. Когда я вхожу с этим напряжением в глубокий отдых, тогда это передается через подобные крушения: я хочу взобраться и бац! бац! бац! все время, все время, все рушится под моим весом. Вплоть до того момента, когда я вижу, что это злая воля пытается помешать мне найти то, что я хочу найти, и тогда я сержусь, и это сразу же прекращается — «сержусь», подходящее ли это слово? Я не знаю: я отказываюсь, я отвергаю ситуацию. Тогда это прекращается.

И я проснулась, говоря себе: «Ты видишь, пока ты принимаешь, ты не можешь знать, ты не знаешь; когда ты действительно откажешься, ты узнаешь.»

Так что я отвечаю самой себе: «Когда Всевышний захочет, чтобы я узнала, я узнаю; когда будет необходимо, чтобы я узнала, я узнаю.»

Вероятно, пока…

Это как «полупрозрачная чаша» Шри Ауробиндо… Ничто не соответствует ей.

В сущности, мы всегда хотим идти слишком быстро. Но это из-за того, что люди думают, представляя себе время — они изнурительны.[209]

*

* *

(Перед уходом ученика Мать дает ему последний номер “World-Union”, одну брошюру «Мирового Союза», издаваемую несколькими учениками из Ашрама.)

Мне не по себе от этой брошюры.

Я понимаю! Некоторые люди даже выходят из себя; потому что это издано здесь (большинство людей отсюда), но никогда в центре внимания там не стоит ни Ашрам, ни Шри Ауробиндо.

Что еще хуже: когда они говорят о Шри Ауробиндо, они ставят его на одну доску с другими.

Да! точно!

Все на одном уровне: Шри Ауробиндо, Тельярд де Шарден, Швейцер и т.д.

Да, каша.

Я полностью отвергаю это[210], но среди них кое-кто полезен: там есть три человека, через которых я кое-что делаю — не это! [издание «World-Union» ], кое-что другое, о чем они сами очень мало знают (их очень интересует это [бюллетень “World-Union” ], а не я!). Поэтому я не заявляю прямо: «Я не хочу иметь ничего общего с этим.» Но когда меня спрашивают, я отвечаю, что это не имеет ничего общего с Ашрамом, совершенно ничего.

Дата добавления: 2015-07-26