Августа 1963

(По поводу старой «Беседы» от 4 января 1951 года, где Мать говорила, что одним из сущностных условий Трансформации является овладение сознанием внутренних измерений: «Это полное обращение сознания, сравнимое с тем, что происходит, когда свет проходит через призму. Или же это можно сравнить с выворачиванием шара изнутри-наружу, что может быть сделано только в четвертом измерении. Выходишь из обычного сознания трех измерений и входишь в более высокое сознание четвертого измерения, а затем — в бесконечное число измерений. Это совершенно необходимая стартовая точка.»)

Это то, о чем я тебе уже говорила: изменилась вся основа йогического усилия. Прежде работа базировалась как раз на этом знании внутренних измерений — я не могу снова принять это, это кажется совершенно вне меня.[171]

Так что я не могу ничего добавить к тем «Беседам»: это ушло.

Сейчас несколько затруднительно говорить даже по поводу этих «Афоризмов». У меня такое впечатление, что мне надо спуститься, снова войти в старое состояние ума, чтобы я смогла сказать что-то.

Тебе не надо беспокоиться о людях. Просто скажи то, что соответствует тебе сейчас, не беспокоясь, поймут ли тебя.

Они не понимают ничего.

Это не имеет значения.

Тогда бесполезно публиковать то, что я говорю!

Но кое-кто понимает.

Нет, пусть то, что я сейчас говорю, пойдет в ящик [это об «Агенде»][172].

*

* *

(Затем Мать возвращается к афоризму об «отречении». Она остается молчаливой. Кажется, что она все еще потрясена.)

Это трудно, потому что…

В эти дни, не знаю, наступила ли это последняя битва, но это опустилось очень глубоко, туда, где клетки менее всего освещены: в то, что еще принадлежит больше миру Несознания, Инерции, что больше всего чуждо божественному Присутствию. Это, так сказать, самая первая субстанция, которая использовалась Жизнью; она не способна чувствовать, ощущать смысл в этой жизни.

В действительности, это нечто, что я никогда не переживала [это отсутствие смысла]; даже в самом раннем детстве, когда не было никакого развития, у меня всегда было восприятие (не ментализизированное, а через вибрации) восприятие Могущества, что есть за всякой вещью, и оно было смыслом существования всех вещей — это Могущество, Сила, какая-то теплота.

Это не было переживанием клеток ЭТОГО тела: это было отождествление с миром вообще, с Землей в целом. Это совершенно ужасающее и безнадежное условие: нечто бессмысленное, бесцельное, не имеющее в себе ни радости, ни… хуже, чем неприятное — meaningless [бессмысленное], ничего не чувствующее. Нечто, что не имеет никакого смысла существования и все же существует. Это было… это была ужасающая ситуация.

У меня такое впечатление, что это очень близко ко дну ямы.

Вчера почти весь день это было так… Но вдруг пришло (неизвестно, как и откуда… ни свыше, ни изнутри, ни… я не знаю): есть только ОДНА Причина существования, только ОДНА Реальность, только ОДНА Жизнь, и нет ничего другого, кроме… ЭТОГО. И это было Это (вовсе не ментально, не было никакой интеллектуальной формулировки), это было Нечто, что было Светом (гораздо больше, чем Свет), Мощью (гораздо больше, чем Мощь), Всемогуществом (гораздо большим, чем Всемогущество), и также имело интенсивность сладости, теплоты, полноты — всего этого вместе — наряду с этим «Нечто», что, естественно, нельзя описать на словах. И Это пришло внезапно, вот так, когда было такое ужасающее состояние тоски, потому что это было ничто — ничто, из которого было невозможно выбраться. Не было средства выбраться из этого ничто, потому что это было ничто.

Те, кто уходят на поиски Нирваны, все их отвращение к жизни, все это почти приятно по сравнению с этим ничто! Это не то. Это не то, это в тысячи, в миллионы раз хуже. Это было ничто, и поскольку это было ничто, из него невозможно выбраться — не было… не было решения.

В какой-то момент напряжение было столь большим, что… спрашиваешь себя: «Что, если все взорвется?»

Затем все расслабилось и раскрылось [жест — как если бы клетки раскрылись]… ОМ.

(молчание)

Не знаю, есть ли более глубокая яма, но…

И затем облегчение, прояснение, мир и покой… Все исчезло, кроме Этого.

(молчание)

Действительно, впервые я переживала такое — никогда, никогда раньше у меня такого не было. И это вовсе не относится лично к моему телу, к клеткам моего тела[173] — это что-то другое…

И это базис, основание всего материализма.

Это длилось целый день!

(молчание)

Переживание пришло в тот момент, когда условия были самые острые в своем отрицании… Я не знаю, как объяснить это, это необъяснимо, но это было ПОЛНЫМ: не оставалось ничего, кроме этого, этого «ничто», которое не имеет ни смысла, ни причины существования, ни цели, ни первопричины — и, поэтому, от него нет лекарства. И затем это достигло такой точки, когда… все вот-вот лопнет, такое было напряжение (напряжение ли это? я не знаю, как объяснить); и затем вдруг произошло самое тотальное изменение, которое только можно вообразить [174].

Так что ты понимаешь, эти старые «Беседы», это… только разговоры!

(долгое молчание)

И всякий раз, когда происходит подобное переживание, все видение вещей и связей между ними меняется [жест переворачивания]. Даже с самой практичной точки зрения. Ведь Жизнь — это как шахматная доска, на которой выстроены все пешки согласно определенным внутренним законам, и всякий раз все меняется: все меняется, шахматная доска меняется, пешки меняются, порядок организации меняется. И внутреннее качество пешек сильно меняется.

Например, в эти последние дни у меня было полное видение Х, того, что он собой представляет, людей вокруг него, его связи с Ашрамом — все это полностью изменилось. Все заняло иные позиции по отношению к друг другу. И это выходит само собой, я не «стараюсь» понять, я не «пытаюсь» увидеть, ничего подобного: это просто показывается мне. Как если бы показывали картинки. Все имеет свой особый вкус, свой особый цвет, свое особое качество и свою особую связь со всем остальным — все связи разные.

Это становится очень ТОЧНЫМ, очень детальным, очень острым и не колеблющимся: очень точным, во всех деталях. И все это - с большой простотой.

Как если бы переплетение сил, сознаний, движений становилось все более ясным, полным, очень-очень точным. И очень простым.

Очень простым.

И все проблемы, все проблемы начинают видеться именно так.

И всегда это впечатление выхода (то, что раньше я называла «ясностью» и «пониманием», сейчас для меня является непониманием и путаницей): выхода из этого к большей ясности, к более полному пониманию. Тогда исчезают всевозможные осложнения, но все гораздо более полно, чем прежде.

Прежде были туманные места, все было туманно, неточно, неопределенно; и по мере того, как это исчезает, все становится гораздо более ясным, гораздо более простым и ГОРАЗДО БОЛЕЕ ТОЧНЫМ. Все туманности исчезают. Ведь есть целый мир впечатлений и guessing [175] (это то, что мы себе представляем, это скорее предположения и впечатления), которые заполняют пробелы; и были точки отсчета, нечто, что было познано и связано друг с другом целой туманной массой впечатлений и представлений (это происходит автоматически); и всякий раз выходишь к чему-то такому легкому [жест вверх], и все облака рассеиваются. И это кажется таким простым! Говоришь себе: «Но это так очевидно, это так ясно! Там не было ничего сложного.»

Всякий раз это так [жест подъема от ступени к ступени]: видно дальше, видно одновременно больше.

Кажется, что придет время, когда все движения земли станут такими, очень ясными и очень простыми.

И это соответствует этому спуску в дыру.[176]

Дата добавления: 2015-07-26