Письмо 132

От президентши де Турвель к госпоже де Розмонд Глубоко растроганная вашей ко мне добротой, сударыня, я целикомотдалась бы ей, если бы меня не останавливала в какой-то мере боязньосквернить ее этим. Почему, когда ваша доброта мне так драгоценна, я в то жевремя должна ощущать, что недостойна ее? Ах, но, во всяком случае, яосмелюсь высказать вам всю свою благодарность. Особенно восхищает меня в васснисходительность добродетели, которой наши слабости ведомы лишь постольку,поскольку она им сострадает, - так сильна и так сладостна власть ее чар наднашими сердцами, что выдержит сравнение даже с чарами любви. Но могу ли я и теперь заслуживать дружбу, которой уже недостаточно длямоего счастья? То же самое могу я сказать и о ваших советах: я сознаю всю ихмудрость, но не могу им следовать. И как не верить мне в совершенноесчастье, когда я его сейчас ощущаю? Да, если мужчины такие, как вы о нихговорите, надо бежать от них, надо их ненавидеть. Но насколько же не схож сними Вальмон! Если у него, как и у них, есть то неистовство страсти, котороевы называете необузданностью, то насколько же в нем сильнее этойнеобузданности беспредельная нежность! О друг мой! Вы говорите, чторазделяете мои страдания, но порадуйтесь со мной и моему счастью! Я обязанаим любви, а как увеличивает его самый предмет этой любви! Вы говорите, чтолюбовь ваша к племяннику - быть может, проявление слабости. О, если бы вызнали его, как я! Я его обожаю, боготворю, и все же меньше, чем онзаслуживает. Конечно, он мог порою впадать в заблуждения, в чем он и сампризнается. Но кто лучше его познал истинную любовь? Что мне сказать вамбольше? Он внушает ее, но и сам ощущает с не меньшей силой. Вы подумаете, что я одержима неосуществимой мечтой, которой любовьбеспрестанно смущает наше воображение. Но если так, то почему же он сталболее нежным, более внимательным с тех самых пор, как ему уже нечегодобиваться? Должна признаться, что раньше рассудительность и сдержанностьредко покидали его, и это часто, даже против воли, вызывало в моем сознаниивсе те лживые и жестокие представления о нем, которые существуют у егонедоброжелателей. Но с тех пор как он беспрепятственно может отдаватьсяпорывам своего сердца, он словно угадывает все желания моего. Кто знает, небыли ли мы созданы друг для друга! Не суждено ли было мне счастье статьнеобходимой для его счастья! Ах, если это самообман, пусть я умру прежде,чем он рассеется. Нет, я хочу жить, чтобы лелеять, чтобы обожать его. Почемубы перестал он любить меня? Какая другая женщина сделает его счастливее? А ячувствую по собственному опыту, что счастье, которое порождаешь в другом,это самая крепкая, единственно подлинная связь. Да, это и есть тоупоительное чувство, которое облагораживает любовь, которое в некоторомсмысле очищает ее и делает действительно достойной такой нежной иблагородной души, как душа Вальмона. Прощайте, мой дорогой, уважаемый, снисходительный друг. Тщетно пыталасьбы я продолжать это письмо: настал час, когда он обещал прийти, и у меня уженет других мыслей. Простите! Но вы хотите моего счастья, а оно в этот мигтак велико, что меня едва хватает, чтобы ощущать его. Париж, 7 ноября 17...

Дата добавления: 2015-07-18