Глава 13. — Четки для Марии, — произнесла я, ставя галку в блокноте

— Четки для Марии, — произнесла я, ставя галку в блокноте. — Капитанский свисток — отметила.

Я стояла в подсобке и проверяла, все ли готово к репетиции. Теперь для меня стоило огромного труда сосредоточиться на том, чем я нанималась в данный момент.

Был вечер четверга. Со дня смерти Рашели миновала неделя. Она прошла для меня в бесконечном головокружении.

В тот дождливый вечер, после того как я покинула дом Рашели, ее родители тоже уехали. Мистер Уэст решил пригласить всю семью на мороженое, но дочка так расстроилась из-за разрыва с Гидеоном, что отказалась идти. Было это без пятнадцати десять.

Мистер Уэст просил Рашель по-всякому, умолял и даже приказывал.

Но Рашель ни за что не хотела подчиняться отцу. Как она могла пойти на мороженое в день, когда ее бросил парень?

— Я лучше умру, чем поеду с вами! — заявила она.

Этих слов ее отец никогда не забудет. И не простит себе, что оставил дочку дома одну.

Но ведь он был уверен, что убийцу уже поймали. Как и все остальные, он видел его ужасную улыбку по телевизору.

Поэтому семья Рашели уехала на мороженое без нее.

Когда они вернулись домой, Рашель была там.

Она лежала в своей комнате на полу, лицом вниз.

Заколотая насмерть...

— Корзинка для пикника, — произнесла я громко. — Отметила.

Я помотала головой. Теперь вспомнились похороны Рашели. Казалось, на них должна была собраться вся школа. Но пришло не так уж и много ребят. Гидеон явился. Думаю, он чувствовал вину. Хороший он ей сделал подарок на прощание — променял ее на Илану.

Похоронили Рашель в новой части кладбища, примыкающей к улице Страха. И пока шла церемония, дождь все лил и лил.

Я постаралась сосредоточиться на пьесе. Обычно мне нравилось оставаться здесь. В нашей школе подсобка расположена над сценой. Она запрятана в самом углу под потолком, как будто маленькая секретная комната. Это помещение забито всякой театральной рухлядью. Там стоят картонные коробки с деревянными мечами, перьями, старомодными телефонами, разными тростями и посудой, колокольчиками, свистками, пугачами и тому подобным.

Но теперь эта маленькая скрытая комнатка нагоняла на меня страх. Если со мной что-то случится, кто услышит мой крик? Никто.

И тут я заметила кое-что настораживающее,

Дверца стенного шкафа оказалась слегка приоткрытой.

Я прекрасно помнила, что закрывала ее после вчерашней репетиции. Я обычно запираю все шкафы. Водится за мной такая дурацкая привычка. Люблю быть аккуратной. Никогда не оставляю ящики стола выдвинутыми, а дверцы распахнутыми.

Я медленно приблизилась к шкафу. Сейчас мне слышался только громкий стук собственного сердца.

Осторожно открыла дверцу. С полки сорвалась коробка с масками из папье-маше и чуть не ударила меня по голове.

В шкафу никого не было. Я вспомнила, что маски тоже надо пометить в списке. Хорошо, что ничего не порвалось.

И тут прямо за моей спиной кто-то произнес:

— Привет, Лиззи!

Я мгновенно обернулась. Это был Робби. Он целился мне в голову из пистолета.

— Тебе конец! — произнес парень.

Он нажал на спуск. Из дула выскочил флажок с надписью «Бах!»

Очень смешно, — заметила я. — Ты напугал меня почти до смерти. Смотри, над тобой подшутят точно так же.

Я старалась скрыть от него свое тяжелое дыхание. А он смотрел на меня как-то странно.

— Итак, — произнесла я медленно, — чего же тебе надо?

Он разглядывал меня несколько секунд, потом сказал:

— Ах да, — и достал листки желтой бумаги, на которой делал записи во время репетиций. — Я забыл отдать тебе вчера эти заметки. Стены аббатства при свете выглядят слишком темными. Можешь сделать их посветлее?

— Конечно.

— А третьего к себе возьмете? — произнес девичий голос.

Это была Дона. Ее светлые волосы выбивались из-под монашеского плата. Она примерила этот костюм только сегодня.

— Мария, ты собираешься готовиться к выходу на сцену? — спросил Робби.

— Ага. Я могу спуститься вниз в любую секунду. Вот только обсудим кое-что с Лиззи. И я тут же приду, обещаю.

Робби протянул мне свои записи, затем приблизился к Доне.

— Поторопись, — сказал он, вышел из подсобки и стал спускаться на сцену.

Мы с Доной глядели друг на друга. Что-то в выражении ее лица меня пугало.

Так о чем ты хотела поговорить? — спросила я.

— Это была колоссальная ошибка, — произнесла она.

— Что за колоссальная ошибка? — удивилось я.

— Нельзя было соглашаться подменять Симону в спектакле. Ни за что.

— Почему?

— Потому что я схожу с ума, вот почему! Я ношу костюм покойницы! Почему бы тогда не написать на груди: «Теперь мой черед»?

Я чуть было не расхохоталась, но вовремя сдержалась.

— Мне тоже страшновато.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросила она.

Я невольно вздрогнула. Вот уже несколько дней, как меня посетила одна жуткая мысль. Не исключено, что она могла посетить и Дону.

— Ты о чем это? — спросила я, делая вид, что не понимаю.

— Сначала Симона, потом Рашель. И тот парень, напавший на меня в кинотеатре...

— Ну да. И что?

Дона бросила на меня загадочный взгляд, как будто ей была известна жуткая тайна.

— Тебе не кажется, что кто-то решил истребить всех кандидаток в королевы красоты?

— В королевы красоты? — повторила я сразу осипшим голосом. — Невероятно! Чего ради...

— Не думаешь же ты, что это всего лишь совпадение?

— А почему бы и нет?

— Невозможно!

— Мария! — донесся снизу голос Робби, — Твой выход! Скорее!

— Минуточку! — крикнула Дона в ответ.

— Но ведь поймали парня, который... — начала я.

— Конечно, — оборвала подружка, повышая голос. — Но когда убили Рашель, он был уже под стражей. И он не признается в убийстве Симоны. Неужели не ясно, Лиззи? Кто-то охотится за нами. За нами, понимаешь?

У нее задергался левый глаз. Я поняла, что она боится не меньше моего.

— Нас осталось всего трое, — я прочистила горло. — Мы с тобой и Илана.

— И что же нам делать? — спросила Дона дрожащим голосом.

Я покачала головой. Никаких спасительных мыслей не приходило.

— Послушай, по-моему, тебе пора на сцену, — сказала я, ничего не придумав. — Да и у меня еще кое-какие дела.

Она пропустила эти слова мимо ушей.

— А знаешь, что во всем этом самое ужасное?

— Ужаснее того, что эти убийства происходят одно за другим?

— Ага. Так вот, самое ужасное то, что убийцей может оказаться кто-то из наших знакомых.

Так, значит, ты изменила свое мнение? — поддела я ее. — Прежде ты утверждала, что глупо подозревать Лукаса.

и тут же замолчала, вспомнив, как он бежал с безумными глазами.

— Я до сих пор не думаю, что это Лукас, — ответила Дона. — Если у него было не слишком много причин ненавидеть Симону, то уж против Рашели у него точно ничего не было.

— Не знаю, — я вдруг вспомнила про игру мистера Мида. Может быть, таким способом можно выйти на убийцу. Влезть в его шкуру, проследить за ходом его мыслей.

Наверное, я выглядела очень забавно, потому что подружка спросила:

— О чем это ты задумалась?

— Дона! — заорал Робби со сцены. — Выходи же!

И тут меня осенило.

— Деньги, — произнесла я вслух.

— Деньги? — переспросила Дона, вытаращив глаза. — О чем ты? Какие еще деньги?

— Стипендия в три тысячи долларов, которую получит королева красоты. Может быть, кто-то из ребят хочет, чтобы победила именно его девчонка, и тогда они разделят выигрыш.

— Ты бы убила четырех девчонок за три тысячи долларов? — у Доны вытянулось лицо. — Куда проще ограбить банк. Полная бессмыслица. Подожди-ка! Я знаю! Может быть, это какая-то девчонка, которую не выдвинули на конкурс, и из-за этого она страшно разозлилась?

По-моему, деньги более весомая причина.

— Что ж, только помни, что это не совпадения!

— ДООООООННННННА! — донесся крик со сцены.

— Ладно, пойду, — произнесла она, схватив и крепко сжав мою руку. Ее ладонь была холодной и липкой.

— Вот твои четки, Мария, — сказала я.

— Они мне пригодятся, — ответила она, стуча зубами. — Я собираюсь долго молиться.

Дона выскочила за дверь. Я вышла следом. Пока она спускалась, я остановилась на лестнице и окинула взглядом всю сцену и темный зал.

Робби произносил короткую речь перед труппой.

— Наше представление должно потрясти умы, — разглагольствовал он. — Спектакль призван стать гвоздем школьного бала. Но для этого нужно хорошенько потрудиться. Не забывайте, что до праздничного вечера осталось всего восемь дней. Итак, всем занять свои места!

Я снова посмотрела на зал. Кого я там искала? Джастина? Но ведь он приходил исключительно из-за Симоны.

И тут я увидела Лукаса. Он сидел справа, глядя прямо на меня. Наши глаза встретились. Он улыбнулся мне, потом послал воздушный поцелуй.

Я отвернулась, пытаясь убедить себя, что этот парень психопат.

Мороз пробежал у меня по коже. Я вспомнила нашу встречу после допроса. Лукас настолько ненормален, что ему не нужны никакие мотивы. Он мог бы нападать на конкурсанток просто ради развлечения.

Как-то я видела по телику фильм, где парень, не пользовавшийся успехом в школе, убивал одну за другой девчонок из группы поддержки спортсменов потому, что их капитан отвергла его притязания. После этого (1)ильма я не могла спать всю неделю.

Интересно, о чем думает Лукас? Нет уж, с ним я не могу играть в игру мистера Мида. Слишком страшно.

Я старалась больше не смотреть в его сторону. Но ничего не могла с собой поделать. Снова обернулась к нему.

Однако Лукаса уже не было на месте.

Дона танцевала, исполняя арию соло, причем выкладывалась изо всех сил.

— Стоп! — крикнул Робби. Потом обратился к пианистке: — Мима, чуточку живее, ладно? Извини, что перебил тебя, Дона. Ты играешь великолепно. Вот только нужно получше изобразить чувство свободы, поняла?

Дона улыбнулась ему, шмыгнула носом и сказала:

— Хорошо.

Робби обнял ее за плечи и повернулся к остальным актерам,

Вы поняли по этому короткому ответу, насколько хорошо играет Дона? А ну-ка, аплодисменты!

Толпа разразилась долгой овацией и криками. Робби перенял манеру мистера Шоубица.

Я смотрела на подружку. Она только что признавалась, что боится носить костюм Симоны и заменять ее в спектакле. Тогда с чего же она сияет, будто выиграла Уимблдонский турнир?

И вдруг меня осенило.

Ведь у Доны есть основательный повод для убийств.

Она жутко хочет победить. Как безумная. И все это знают.

Безумная...

Может ли кто-то из дружков Доны устранять конкуренток?

Но потом я вспомнила наш разговор. Она казалась по-настоящему испуганной.

Я бы тоже перепугалась, если бы поняла, что двумя убийствами дело не ограничится.

А может быть, все затеяла Илана?

Ни в коем случае, тут же ответила я себе. Не могу представить, чтобы она занималась такими делами.

Себя я тоже не могла представить убийцей. Разве возможно прикончить своих подружек?

И непонятно почему в сознании всплыло еще одно имя. Я даже сама удивилась.

Гидеон!

В тот день, когда мы сидели в пиццерии, он один заговорил о стипендии для королевы. Утверждал, что все мы сойдем с дистанции. А Рашель ответила, что не собирается долить с ним выигрыш. Может быть, тогда он и решил подстегнуть коней...

Голова шла кругом. Репетиция продолжалась. Дона каялась перед матерью-игуменьей к своих чувствах к капитану фон Траппу. Я поняла, что пора спускаться вниз, чтобы готовить декорации к следующей картине. Нужно было успеть, а значит — прекратить грезить наяву.

Я осторожно развязала веревку, протянутую слева от меня, чтобы высвободить ее прежде, чем спуститься вниз.

— О нет! — невольно вскрикнула я, увидев, что происходит вовсе не смена декораций.

На сцену летел здоровенный мешок с песком.

Потом я услышала вопль.

Это орала Дона.

Мешок приземлился с глухим стуком.

Дата добавления: 2015-07-18