Глава 7. — Угадайте, кто предлагал мне себя в кавалеры на школьный бал?

— Угадайте, кто предлагал мне себя в кавалеры на школьный бал? — сказала я. — Лукас Браун!

— Не может быть! — крикнули в один голос Дона и Рашель.

Мы ехали на моей зеленой «Тойоте» по Дивизионной улице. Была среда, пятнадцать минут четвертого, уже темнело. Со дня исчезновения Симоны прошло две долгих недели. Две недели, в течение которых никто так и не потребовал выкупа. Две недели, показавшиеся мистеру и миссис Перри десятью годами.

У меня не было сил перестать говорить о Симоне ни на минуту. Не важно, о чем я болтала в данный момент, — она стояла передо мною, словно черная тень, и преследовала меня повсюду.

— А можешь вспомнить, что он сказал, слово в слово? — спросила Дона.

— Он сказал: «Знаешь, с кем ты пойдешь на бал? Со мной!»

Дона и Рашель рассмеялись — настолько удачно я скопировала голос и приказную манеру Лукаса. Мне же было не до смеха. Я вспомнила его телефонный звонок и содрогнулась.

— И что же ты ему ответила? — спросила Рашель.

— Я была очень вежливой и не показала, что мне не по себе. Поблагодарила, но сказала, что меня уже пригласил Кевин. Думаю, так и будет.

— А еще ты думаешь, что Лукас — серийный убийца, — добавила Рашель. — И никто из девчонок не хочет с ним пойти на бал.

— Но ты ведь на самом деле так не считаешь? — спросила Дона. — Неужели и вправду Лукас?

— Ну, — ответила я, — мне кажется, что он ужасен, вот и все. А кто так не думает? Правда, эта куртка...

Вот что я вспомнила, возвращаясь после допроса. Тот, кто убегал от дома Перри, был одет в темно-бордовую атласную куртку. Точно такие же носит бейсбольная команда Шейдисайда.

Я увидела в зеркальце кроссовки Доны. Она разлеглась на заднем сиденье, задрав ноги, и спросила:

— Вы можете поговорить о чем-нибудь еще?

— Нет, — ответила я просто. — Действительно не можем.

— Ладно, — сказала Дона.

Итак, на нем была бордовая куртка. Но это не значит, что он из бейсбольной команды. Маньяки тоже одевают бордовое, как ты догадываешься.

— Да, но разве непонятно? — спросила я. — Лукас входит в бейсбольную команду.

Он страшно гордится этим, хотя играет мало. И он почти без скида носит эту куртку.

— Но послушай, — сказала Дона. — Зачем Лукасу Брауну убивать Симону?

— Из мести. Он возненавидел ее с тех пор.

как она его бросила.

— Будь серьезней, — возразила Дона. — Сейчас уже не убивают всего лишь за измену.

— Лукас не такой, как все, — напомнила я. — Он настоящий псих.

— И глаза у него косят, — поддакнула Рашель.

— Но дефект зрения еще не делает его убийцей, — фыркнула Дона.

— И все-таки в нем есть что-то жуткое, — сказала Рашель. — Говорят, что когда его родители решили усыпить собаку, он сам повесил ее на дереве во дворе.

— Ой, да ну тебя! — воскликнула Дона. — От кого ты наслушалась такой дряни?

— От Гидеона, — ответила Рашель.

Я на секунду отвлеклась от дороги и посмотрела на нее. Я вспомнила, что Гидеон тоже играет в бейсбольной команде. Но тогда...

Дона села и прервала ход моих мыслей.

— Послушай, Лиззи, — сказала она. — Ты же знаешь, кто это сделал. И я знаю. И все в Шейдисайде.

— Кто? — Рашель вытаращила глаза.

Тот сумасшедший, который убил девчонку в Уэйнсбридже и приволок на улицу Страха. А еще он убил девчонку из Дюрхема.

Неужели, по-твоему, с ними расправился Лукас? Мог он их прирезать?

— Не знаю, — ответила я. — Может быть, он добивается, чтобы его показали по телевизору. Если помните, он ведет записи обо всех необычных смертях и убийствах.

— Ну да, он считает, что все это делает его крутым.

Я задумалась на минуту. Кажется, и вправду переборщила. Мысль о том, что Лукас порешил Симону, стала казаться невероятной.

— Возможно, ты права, — согласилась я наконец.

Мы проезжали мимо школы. Ее окна были темными. При свете луны здание казалось древним зловещим замком.

Прекрасно! Теперь уже и школа меня пугает.

Я повернула налево. Рашель посмотрела на меня удивленно.

— Эй! — крикнула Дона с заднего сиденья. — Дивизионная улица в той стороне.

— Хочу остановиться возле дома Симоны, — объяснила я. — Может быть, узнаем что-то новенькое.

Дона нахмурилась, но я не обратила на нее внимания. Я подрулила к дому Перри и припарковалась возле большого серебристого «Линкольна». На него падал круг света от фонаря над крыльцом. Должно быть, родители Симоны еще надеялись, что она вернется.

Мы с Рашелью приблизились к дверям и позвонили. Дона осталась в машине.

Мистер Перри выглядел более подавленным, чем обычно. Его белая рубашка и галстук были изжеваны, словно он спал не раздеваясь, а на лице проступала темная щетина.

— Похититель так и не объявился, — сказал он печально, глядя через наши головы на машину.

— Там Дона, — объяснила я.

— Слушайте, — сказал мистер Перри. — Не хочу вас пугать, но полиция говорит об этом очень серьезно и утверждает, что это мог сделать тот же человек, который... — он остановился, не в силах выговорить слово «убил», —...тот же человек, которого разыскивают в связи с двумя другими девушками.

Глаза мистера Перри были совершенно потухшими.

— Сидели бы вы лучше дома. Так безопаснее, — сказал он и закрыл дверь.

Мы вернулись в машину, и Дона прочла все по нашим лицам. Можно было и не спрашивать, есть ли новости. Когда я тронулась с места, Рашель сказала:

— Она была самой лучшей актрисой, правда? По-настоящему талантливой.

— Я не знала более веселого человека, чем она, — согласилась я.

До сих пор не могу во все это поверить, — продолжала Рашель. — Будто в моей жизни образовалась огромная дыра, и туда провалилась моя подруга.

— Ты говоришь правду, — я закусила губу. — Жалко, что ты всего этого не сказала ей прежде.

— Действительно, — горько вздохнула Рашель.

— А ну-ка, тормози! — вскрикнула вдруг Дона.

— Что? — Я оторвала взгляд от дороги и посмотрела на нее в зеркальце.

— Ты слышала. Лучше я сойду здесь.

— Как ты можешь быть такой бесчувственной? — во мне начинала закипать злость.

— Послушай, — сказала Дона. — То, что случилось с Симоной, конечно, трагедия. Мне жаль ее, как и вам. Но нельзя же с ума сходить. Она не была моей лучшей подругой. И вы, девочки, не обманывайте себя. Вы тоже сошлись с ней не слишком тесно. Она была жуткая эгоистка. Вы можете припомнить хоть одну вещь, которую она сделала для вас?

— Заткнись! — не выдержала я, нажимая на газ. Я превышала допустимую скорость примерно на двенадцать километров в час. Несколько минут мы ехали в молчании.

— Приди в себя, — начала Дона снова. — Ты можешь меня возненавидеть, но я все-таки скажу, что нужно выбросить все это из головы хоть на несколько часов.

— Как? — спросила я растерянно.

Нам нужно обсудить наши планы. Мы же собрались проветриться, разве не так? Купим себе сногсшибательные платья для бала.

А потом пойдем в кино и прекрасно проведем время. Согласны?

Мы с Рашелью обменялись взглядами. Я кивнула.

— Согласны, — сказали мы хором, сами себе не веря.

— Итак, — произнесла Дона, хлопнув в ладоши, — до бала осталось всего две с половиной недели.

— Замечательно, — равнодушно отозвалась Рашель.

— Я уже решила, с кем приду на праздник, — продолжала Дона.

Если верить ее рассказам, то к ней напрашивались сразу трое кавалеров.

— Мне бы не хотелось идти сразу с тремя парнями, — заметила Рашель.

— Всем известно, что ты придешь с Гидеоном, — ответила я. — Поэтому другие к тебе и не пристают.

— Правильно, — согласилась Рашель.

— Так что, если ты хочешь новых поклонников, дай отставку Гидеону. И ребята слетятся к тебе тучей.

— Прекрасная мысль, — усмехнулась Рашель.

— Ну а ты, — спросила Дона меня, — что станешь делать, если Кевин не сможет прийти?

— Пойду одна, — ответила я грустно.

И тебе совсем не будет себя жалко? — допытывалась Дона.

— Нет — покачала я головой, чувствуя, что меня буквально захлестывает жалость к себе.

— Сегодня я разговаривала с Лайзой Блюм. Она сказала, что к нам на праздник едет новая классная группа — «Бритвы». Они будут играть во время танцев.

Я кивнула безразлично. Похоже, мне придется танцевать со стулом.

...Несколько минут спустя я вертелась перед трюмо, примеряя розовое платье. Мы приехали в магазин Феррары, что находится на Дивизионной улице. Цены здесь были сногсшибательные, но мама сказала, что я могу выбирать наряд, не беспокоясь о деньгах. И вот я кручусь вправо, влево...

— Оно не развевается, как видишь, — произнесла Дона с кислым выражением.

Я почувствовала, что мое лицо пламенеет.

— Тебе не обойтись без совета, — продолжала Дона. — А то придется все их перемерить.

Я прошла между рядов висящих на вешалках одеяний. За углом я увидела Рашель, разглядывающую унылое облегающее красное платье. Она остановилась на нем и взглянула на меня вопросительно. Я покачала головой, а внутренне посмеялась над собою. Я становлюсь такой же, как Дона!

— Что ты хочешь сказать? — продолжала подружка. — Что это выглядит великолепно?

Я пожала плечами.

— Заметь, — произнесла Дона, ткнув меня под ребро. — Ты знаешь, что я собираюсь победить, так что тебе в любом случае ничего не светит. Не все ли равно, что ты наденешь?

— Да уж.

— Нет, в самом деле! Я постоянно выигрываю, разве ты не заметила?

Я посмотрела на нее с недоверием. Дона всегда была без тормозов. Если ее понесет, она становится невыносимой. И главное, что все на полном серьезе.

И тут я увидела его. Черное, с тоненькими лямочками и глубоким вырезом. Сразу представилось, как, глядя на него, ребята онемеют от восторга.

— Ооооо, — только и смогла я произнести, прикладывая его к груди.

— Покажи-ка! — вскрикнула Дона, потянувшись к вешалке.

— Остынь! Я первой его нашла!

Но Дона так и прицепилась к платью. Покупатели даже стали поглядывать на нас.

— Лиззи, не будь дурой! — канючила Дона. — Ты же видишь, что оно будет лучше смотреться на мне. Тебе росту не хватает.

Она еще раз дернула, и я разжала пальцы.

— Спасибо, — сказала подружка с ледяной улыбкой. — А ты пока примерь вот это.

Она сунула мне платье, которое собралась было взять сама, и шмыгнула в примерочную.

Я посмотрела ей вслед. И в голове у меня вертелся лишь один вопрос: почему мы с ней все еще дружим?

Мне хотелось орать от ярости. Но пришлось промолчать и позволить ей умыкнуть мое платье. Конечно, злость от этого не прошла.

Вот в чем один из моих недостатков. Не могу разозлиться как следует. Когда я по-настоящему схожу с ума, то проглатываю язык. А после чувствую себя последней дурой.

Тут я подумала о Симоне. Что бы она сделала на моем месте? Для начала наорала бы на Дону. Она всегда давала волю чувствам. Потом стала бы забавно передразнивать все движения Доны. Та бы страшно разозлилась, зато мы посмеялись от души.

И моя ярость постепенно растаяла, уступив место чувству утраты. Симона уже никогда и никого не рассмешит. Она живет лишь в нашей памяти. Не могу точно выразить этого словами, но я понимала, что это правда.

Симона погибла. Эти слова звучали так странно, особенно когда я произносила их мысленно. Я посмотрела на часы — двадцать минут шестого:

— Рашель, нам пора идти! А то в кино опоздаем.

Подружка тоже взглянула на часы и взяла платье, которое только что пристроила на вешалку.

— Та-дам! — Дона выплыла из примерочной в черном платье и стала принимать кокетливые позы. Признаюсь, она выглядела потрясающе.

— Что ж, прима-Дона, — произнесла я. — Представление начинается.

В общем, мы отправились в кино, причем с покупкой ушла одна лишь Дона. Мы взяли билеты, я пошла за попкорном, а подружки поспешили на свои места. Стоя в очереди, я подумывала, не взять ли еще и арахиса. Пожалуй, не стоит если я хочу сохранить фигуру для бала.

Решая этот жизненно важный вопрос, я даже не замечала, кто стоит в очереди.

Потом разглядела крашеные платиновые волосы. Обтягивающую кофточку, украшенную монетками. Невероятно короткие джинсы, демонстрирующие тоненькие ножки. Ее можно легко узнать со спины — Секи Томас. Она пользовалась огромной популярностью среди ребят нашего городка, и вовсе не потому, что помогала им готовить уроки.

Вот и сейчас Секи обвивала руками плечи какого-то парня и что-то шептала ему на ухо.

— Принеси мне мороженого, — донесся до меня капризный голос.

Ее ухажер засмеялся. Когда он повернулся, и я тут же узнала его. Джастин!

Он тоже заметил меня и покраснел от смущения. Это я хорошо запомнила.

— Эй, — произнес он, делая вид, что ужасно рад встрече.

— Привет, Джастин. Привет, Секи, — сказала я, стараясь изобразить удивление.

— Эй, Лиззи, — спросила Секи, — тебе не терпится так же, как и мне?

Что не терпится? — не поняла я. Как что? — воскликнула Секи.

Увидеть новый фильм с Кристианом Слейтером!

— Идем, — произнес Джастин скороговоркой, оттаскивая свою подружку, — А то места займут.

Я не верила своим глазам. Я знала, что до исчезновения Симоны Джастин скакал от девчонки к девчонке. И даже в день трагедии он встречался с Иланой. Дона и Рашель так же погуливали с ним.

Симона не устроила ему обычную сцену. Она сделала кое-что похуже: улеглась неизвестно где мертвой, убитой. И уже через две недели ее дружок встречается с Секи Томас.

Сознание отказывалось верить всему этому. Дона, Лукас, Джастин — как они могут? Похоже, из нашего класса только я скорблю о погибшей.

Я собрала все силы, чтобы успокоиться. Мне и вправду нужно развлечься. На сердце была такая же тяжесть, как в тот момент, когда я вошла в комнату Симоны. Выходит, что не одна Дона столь легкомысленна.

Однако фильм оказался ужасной тягомотиной. И даже Кристиан Слейтер не мог спасти положение. Сидевшая передо мной парочка то и дело вскакивала со своих мест, так что я видела не слишком много. К тому же вляпалась в какую-то гадость, разлитую по полу.

В конце концов я решила, что больше ни за что не пойду в кино. В голове крутились события двух последних недель, и я никак не могла их оттуда вытряхнуть.

Офицер Джексон говорил, что важна каждая мелочь. Не вспомнится ли мне еще чего-нибудь?

— Пойду промочу горло, — сказала Дона, поднимаясь. Она наступила мне на ногу и, удаляясь, бросила: — Извини.

Я вертела шеей, пытаясь разглядеть Джастина и Секи, но так и не нашла их. Попробовала сосредоточить внимание на картине. Прошло десять минут, но Дона все еще не вернулась.

— Где она застряла? — спросила Рашель шепотом.

За это время я уже успела забыть о Доне. Сюжет начал хоть немного оживать. Кристиан Слейтер влюбился в великолепную, неотразимую шпионку.

— Да мало ли где, — ответила я. — Может быть, она провалилась в унитаз?

Но Рашель не засмеялась.

— Пойду поищу ее.

— Ладно, только постарайся не... Оййй! — Рашель наступила мне на ногу точно так же, как и Дона.

На экране шпионка целовала Кристиана Слейтера в щеку.

— Итак, — промурлыкала она, — ты работаешь на генерала Фрика?

— Должно быть, так, — отвечал Слейтер, скрещивая два пальца.

Я снова погрузилась в перипетии сюжета. До тех пор, пока не услышала свое имя.

Я обернулась и увидела стоящую в дверях Рашель.

Она махала мне через весь темный зал.

— Лиззи! Лиззи! — кричала она громким шепотом.

— Что? — поднялась я со своего места.

Лиззи! Скорее сюда! С Доной случилось что-то ужасное!

Дата добавления: 2015-07-18