Проблемы утери подлинных традиционных форм вокального мастерства. 2 страница

Вот я и спрашиваю себя: как получилось, что «русская народная музыка» ТАК вопиюще НЕ ПОХОЖА на то, откуда она должна была произойти. Не похожа: по форме, по нотам, по ритму, по духу и текстам, по тому, как ее сейчас исполняют. И почему ни на радио, ни на телевидении - нигде нельзя услышать, как она звучала у носителей культуры хотя бы 50 лет назад. Почему из почти симфонического звучания и, как правило, многоголосной, как у грузин, полифонии она превратилась в «2 притопа и 3 прихлопа»?

Пример. «Калинка-малинка»

Когда слушаешь «калинку-малинку» в известном раскрученном массмедиа варианте, в чьей-то авторской бельканто-обработке «Па-ад са-а-асною, па-ад зе-елено-оою...» может сложиться впечатление, что русские, вдруг, в цыганском темпе, по нарастанию вдруг как… завеселятся–завеселятся, затем падают без сил и валяются по-украински «а я лягу почивать». Ну прямо тунеядцы и бездельники – а позвать сюда Сталина!

Когда слушаешь вариант моей прабабушки – он равномерный по темпу, начинается «Ой, вставала я ранё-ошеника…» - ну Слава Богу, хотя бы трудиться русские умеют да еще договариваться умеют хоть с барином, хоть с чертом, а то и просто с медведем. Пасти умеют – после этого новорусский феномен не кажется удивительным… Но этот вариант сложен для масс - поэтому не популярен – хотя как спеть – а кто споет это правильно? По радио, лет тридцать назад, слегка искаженный, он иногда звучал...

Когда же слушаешь вариант семейских староверов с пластинки Белокрыса (Улан-Удэ) «Там-ы ли на горыке-да ка-ли-на…», там есть все, что отличает развитую в музыкальном отношении культуру - эффекты сложного метроритма, симфонизм, многоголосная полифония, понимание, что музыка абстрактна, а не изобразительна. Неподражаемая самобытная техника звукоизвлечения и голосоведения. В тексте угадываются зачатки технологии – «На пучёчки да вязала»… В нашей попсовой музыкальной реальности этот вариант просто обречён на противодействие элиты и масс, непонимание и забвение. Они думают что всем нужна тупая «развлекуха».

Вопрос знатокам: какой из трех вариантов дает ответ на вопрос, почему именно наша страна первой осуществила космический запуск ракеты? Сейчас, правда, в Интернете встречается множество спекуляций в духе развенчания. Что Фон Браун десять раз предлагал запустить в космос пикающую болванку. Деловой Америке было непонятно, зачем «выбрасывать деньги на ветер». Что ж – это ничего не меняет. Тогда значит, что грандиозные многомиллиардные PR-акции как «оружие массового поражения» в информационной войне - это русское изобретение. Приоритет которого продержался аж до подвига Алексея Леонова и непилотируемых посадок на Луну. И самым креативным пиар-менеджером русского человека был и остается Сергей Королев, подаривший миру улыбку Гагарина.

С возрастом начинаешь задаваться вопросом. Что же такое «моя малая родина» - «сибирская глубинка», она же «простая сторонка неяркая с виду», она же - «кулик захвалит, да осекётся»? Или же уникальный ландшафтно-этнографический комплекс с остатками уникальной эндемической флоры и фауны, с четвертью запасов мировой чистейшей пресной воды в одном озере? Регион с огромным туристическим потенциалом, вплоть до проведения Зимних Олимпийских игр, после которых все забудут, что где-то есть Красная Поляна с сугробами из снеговой пушки. Чтобы увидеть зиму, приезжайте на Байкал.

Или, например, что же такое подлинное сибирское а капелла – нестройный пьяный вой темного музыкально-необразованного, во всем отсталого, некогда сосланного в Сибирь народа? Или же уникальное явление мировой музыкальной культуры - гордость России, требующее мастерского исполнения, точно и похоже воспроизвести образцы которого, увы, не под силу, несмотря на огромное желание, самым продвинутым фольклорно-этнографическим ансамблям Москвы? А дальше Москвы - только Аляска, что ли?..

В конце концов, все сводится к тому, чтобы спросить у себя: а что вы сделали, мистер «Недовольный»? Кто я: городской «Иван, родства не помнящий», самый первый иркутский любитель испанского танца фламенко или знаток-продолжатель русской прабабушкиной традиции? «…Там, где ты стоишь сейчас, там и поле Куликово».

Все современные направления использования нашей традиционной культуры уже сформировались и, мне кажется, остановились в развитии. И все же самые большие надежды возлагаются на городские фольклорные ансамбли, поскольку развитие только именно этой категории групп, увлекающихся традиционной культурой, еще не закончено. Именно эта категория коллективов может сформировать среду и новое искусство, которое может заставить страну гордиться русской песней. Именно фольклорные ансамбли - это то, что имеет преемственность от песельных артелей прошлого, следовательно, со всей музыкальной подлинной культурой России.

Есть личности и коллективы, не критиковать которые считается плохим тоном. А им только от этого лучше. «Худая слава бежит», и диски лучше покупают. Если взять, к примеру, ансамбль «Русская песня». Надежда Бабкина, все же, первой публично перешла к протяжной песне, если точнее - к тому, что ее заменяет, – лирической песне «Летять утки». У «супергнесинской» Кадышевой, явно зафиксированной в своем развитии, сразу появился хит - последний во всех смыслах - «Глубока река» - рэп с протяжным припевом. Даже до них дошло: без протяжной песни, хотя бы одной-единственной в репертуаре, они не имеют права называться русскими. А когда-то, на сотню(!) протяжных приходилось 10 плясовых и 30 походячих и хороводных. А на 1000 многоголосых десяток песен в один голос.

Надежда Кадышева использует лишь 10-ю часть сокровищ подлинной традиционной культуры, причём в половине этой жалкой доли нет её заслуги – эти особенности были в её генах. И это при допустимости минимум двух третей (почему, я ниже все объясню). И это позволяет им неплохо жить. А если все делать, как следует?

В нашем государстве давно следовало бы запретить надпись на этикетках «крепкое пиво», поскольку такого крепкого пива не бывает в природе. А вот «ёрш» очень даже бывает. Продаёшь пиво крепче 5,5 пивного градуса, и при этом оно не темное? Пиши «ЁРШ», а не «пиво крепкое». Пиши и не греши. Молоко уже запретили называть «молоком», если оно разведено из сухого концентрата. Почему же те, кто не похож ни на один русский регион, пользуют наш бренд «русская песня». Во Франции, например, есть так называемые «местные вина». За смешивание одного такого напитка с другим можно попасть в тюрьму. Купаж запрещен законом. А у нас? Мешайте, на здоровье, что хочешь и с чем хочешь.

И это в стране, где в некоторых областях, например строительстве и недвижимости, можно встретить просто засилье форм государственной защиты элементов старины. В исторических городах есть огромное количество госструктур, охраняющих памятники и архитектурное наследие. Невозможно передвинуть камня без согласования с ними. Являются ли эффективными эти структуры – мне судить трудно. Но что-то в этой системе не работает либо «поставлено с ног на голову». Наш деревянный город, еще недавно приводивший иностранных туристов в состояние изумления, сегодня служит перевалочной базой для поездки на Байкал, поскольку несколько кварталов снесены, сотни памятников поглотил огонь. Убытки от сокращения потока туристов поражают воображение. Количество фольклорных ансамблей увеличилось, но петь им некому. Следственно - уровень их понижается. Видимо, он и не был никогда достаточно высок, чтобы стать целью для туристов. А уж говорить о том, чтобы поддержать городской бюджет и старинную архитектуру, - увы, это просто фантастика.

В 1983 году, работая в стройотряде, мы ремонтировали фасад типографии на Пестеревской (ул. Урицкого - местный Арбат) улица, где, возможно, пела моя прабабушка. Ободрав слои бесформенных штукатурок, мы натолкнулись на разноцветные слои побелки и местами старинную керамическую плитку, и, самое удивительное, подведенную черным штукатурную расшивку швов толщиной всего 4 мм. Это говорило об одном: здание было кирпичным, при этом очень декоративным и нарядным, так как все четверти и края входов были оштукатурены и завершены узкой тягой. Так наш ремонт превратился в реставрационные работы, сорвавшие учебный процесс до ноября, а я понял, в каком старом городе мы живем. Соседнее здание впервые на этой улице реставрировалось, и наш фасад послужил ему дополнением, раскрыв горожанам глаза и образовав портал на этой улице из «совка» в прошлую эпоху. И что самое интересное - соседнее здание пережило вторую реставрацию после перестройки, а наше так и стоит с тех пор, поскольку очищенный кирпичный фасад «дышит», сохраняя от разрушения стены. Наша студенческая идея «следовать традиции» – приносит сумасшедшую выгоду нынешним хозяевам здания.

Та безграмотность, с которой городские фольклорные ансамбли поют, проистекает не только от незнания, от непонимания того, что мы обязаны сделать русский стиль еще и узнаваемым, а не просто каким-то там «новым-забытым-старым» и «оригинально-самобытным». Не ради этнографии, а ради выживания этой культуры. Ошибки вообще плохо - даже если это просто орфография и грамматика. Ошибки хороши, когда они исправляются и заложенные в них проблемы решаются. Только тогда ошибки двигают нас вперед. А если бы мы были врачами или «везли патроны» - когда нет права на ошибку? Ошибки застарелые и привычные, поэтому кажущиеся истиной тянут всех назад в развитии, потому что разрушают энергетическую связь времен. Поэтому если мы желаем выживания и сохранения этих музыкальных форм, этих секретов – они должны стать для нас чудодейственной иконой и оружием одновременно – они не подведут, они прекрасны и мощны. А мы хотя бы не должны «перевирать» их подлинной сути.

Времена, когда думалось, что достаточно, чтобы группка молодежи, разодетая в подобие местных костюмов, орала под гармонь песни, «раскрученные» по радио, давно миновали. Не надо считать культурный и богатый мир «за лохов».

Первая телега о новом русском на Арбате

Любой «новый русский» на Арбате, подойдя к группе рисующих художников, выпускников «Мухи», имеет полное право сказать «типа похоже – не похоже», даже если он карандаш в последний раз держал в 5 лет, и то – задом наперёд.

Потому что у каждого русского, да и любого homo sapiens «в глазу» сидит простой механизм, называемый психологами сличительной матрицей.

У каждого в ухе, даже если в детстве там долго топтался медведь, есть подобный механизм и вмонтирован он глубоко в сознании.

Иначе можно грибок не тот в лесу скушать и по причине преждевременной смерти не оставить потомства. Либо можно чужую бабу перепутать со своей женой и получить «по фейсу» за приставание.

Если «не похожа», то «не похожа».

Здесь мы подошли к самой интересной и важной функции традиционной культуры. Все её элементы представляют собой некую сложную систему самоидентификации народа. Сложная система ведет к простому выводу «свой-чужой». Увы, наша самоидентификация в максимальном объеме начинает проявляться лишь на Брайтоне и Бродвее. Ведет ли усиление самоидентификации через элементы ТК к войне или «национальной розни»? Ни в коем случае. У нас только один народ не имеет этих элементов либо использует их неосознанно, не явно, как бы секретно. Уже 100 лет: не носит национальный костюм, не использует местных диалектов, не использует элементов подлинной культуры – заменив их на символы. Народ, который пока еще является самым массовым в стране, - русский. Народ, скрывающий свою национальную принадлежность, выглядит пугающе, как замаскированный монстр или оборотень.

Телега о несуществующем африканском племени

Допустим, особенностью какого-то африканского племени служит традиция: в качестве особо радушного приветствия «почесать правой ногой за левым ухом». В силу физиологии вида Homo Sapiens этот акробатический брейкерский трюк доступен в полном объеме только половине жителей этого племени, причем вне зависимости от возраста, остальные его только имитируют. Представляете, какой восторг вызовет ваша неуклюжая попытка изобразить этот жест. Да вы станете для них просто родным. Потому любые утверждения о том, что существование и поддержание традиций ведет к национальной розни и войнам несостоятельно. К миру, только миру и «респекту», который у нас пока, увы, в дефиците для большинства россиян…

Набор элементов традиционной культуры в качестве самоидентификации настолько мал у большинства русских, что становится страшно. Еще страшнее самоидентификаторы-суррогаты навроде фени, шансона и насильного спаивания при застолье. Исторически Сибирь была трезвенным регионом. Наследие Ивана Васильевича Романова, насаждавшего кабацкое дело в Москве, настигло нас через пространство и время, как самонаводящаяся торпеда, приплывшая на громкий звук наших песен.

Я склонен думать. Что всем известный оборот «сибирское здоровье» родился не на чистоте окружающей среды, не на таежных травах, не на жестком тренинге здоровья обитателя гиблых мест в морозном крае посредством «теплого одевания», а на чрезвычайно распространенном в Сибири христианском обычае здороваться, но не просто словом, а при помощи троекратного поцелуя. «Поцелуй» и «исцелять» слова однокоренные. Где эта традиция? И где теперь оно - «сибирское здоровье».

Еще в восьмидесятых годах любой житель Иркутска мог идентифицировать себя по уникальному выражению «всяко-разно». Сколько себя помню, я всегда так говорил и слышал это от прабабушки. Одна моя коллега-проектировщик, часто переезжавшая по стране вместе с военнослужащим мужем, сказала, что встретила этот оборот только у нас. И вот вдруг о нём узнаёт вся страна. «Всяко-разно» почему-то рифмуется с «не заразно». Нелепое сочетание - совсем не отражающее смысла этого оборота. Рифма. «Любовь-морковь». «Розы–мимозы».

Стоял в Иркутске сибирский незаметный резной рубленый дом, заставлявший иностранных туристов расходовать на него километры фотопленки. То ли от старой проводки, то ли от бандитствующих застройщиков теплой июльской ночью он превращается в факел. И его заметили. А кто его заметил?

Заметили не только пожарные и жители соседних домов. Заметила вся страна в новостях, потому что в эту неделю ничего интересного в стране не происходило. Заметили и забыли. Теперь, закатанный в китайский сайдинг и металлочерепицу, он никому не интересен и дожидается сноса ввиду утраты архитектурной ценности.

Употребление самобытного оборота «всяко-разно», по моим наблюдениям, сократилось в десятки раз. Когда же этот идентификатор, крестьянский брат знаменитого казачьего «зараз» из «Тихого Дона» Шолохова, исчезнет из обихода совсем? «К гадалке не ходи» - вместе с творчеством группы-однодневки. Всяко-разно. А выживет «русский» мат, произошедший из тюркских слов.

Об авторе

Я, Эраст Ахметгалеев, родился в Иркутске. Мои предки по русской (материнской) линии генеалогического древа происходят из Верхоленского района Иркутской области. Поселков Верхоленск, Качуг, Манзурка Иркутской области. Как и когда произошло заселение этих мест - мне точно не известно и может стать предметом иных исследований, но ясно одно, что весь поток многовековой российской экспансии на северо-восток вплоть до Аляски однозначно проходил через эти места. От Иркутска на Восток были только две дороги: на Шелковый путь и Амур по берегу Байкала, Иркуту; и эта - по Лене на север в обход Байкала. Все иные пути практически непроходимы до сих пор.

Моя прабабушка Евдокия Макаровна Суханова (по мужу) была профессиональной (если бы тогда так говорили) певицей (песельницей - уральский диалект). Кроме выполнения обычного крестьянского труда она работала на обрядовых и увеселительных собраниях народа: похоронах, свадьбах и прочих светских и реглигиозно-бытовых обрядах. За пение брала мукой, зерном, но чаще, видимо, пела бесплатно или за обед. Это происходило в основном до революции и до колхозной эпохи. Естественно,

в это время она была молодой и красивой женщиной, несмотря на то, что родила 12 детей. И, несмотря на молодость, она обладала прекрасной памятью, мощным голосом, который сохранился до глубокой старости (102 г.), великолепным слухом, как и положено носителю традиционной культуры, знала огромное количество народных песен. Возможно даже, она была местной Руслановой – известен факт, что богатейший иркутский купец Второв как-то дарил ей обрез на платье.

Она пела также всю популярную музыку того времени: песни трех войн, революционные, советские, весь доступный репертуар Шаляпина, Руслановой, Козловского, Лемешева, Виноградова и др. вплоть до Мордасовой, на которой, впрочем, и закачивается использование подлинно русских базовых техник. Говорят, что нашу традицию убили при помощи радио. Песенная традиция бабы Дуни при этом не пострадала. Она спела все, что слышала когда-либо, ни на секунду не изменив традиционной манере родных деревень.

Такое возможно лишь при наличии универсального ядра - совершенной крепкой музыкальной базовой техники, при помощи которой можно спеть все или почти все. Эта замечательная особенность русского массового вокала в дальнейшем послужит могильщиком самой себе. Не этим ли даром воспользовались крепостники - "ценители русского вокала", - заставив петь итальянскую музыку своих крестьян. Не удивительно ли: что в одном большом подмосковном имении (допустим, 5000 душ) можно было отобрать вокалистов на небольшую оперу. Взял готовеньких - остается разучить, устранить манеру и пожалуйте на премьеру... а будут «артачиться» - пороть и не кормить. Или наоборот: обращаться по-человечески, когда все «кругом порют».

Я "застал" прабабушку и помнил ее голос всегда, но осознание уникальности ее мастерства пришло с годами. И не потому, что все родные только об этом и говорили. Даже не потому, что мать, филолог по высшему образованию, все время жалела о том, как упустила возможность сделать записи бабушкиного вокала (этим материалам сегодня не было бы цены, ее бабушка знала все обрядовые формы). Просто после формирования какой-никакой структуры личности я ощутил в душе жестокий вакуум, не позволяющий чувствовать себя полноценно. Я интересовался многим и увлекаюсь до сих пор, и этот объем так ничем и не заполнился, деформируя мою культурную жизнь...

Мне всегда интересно было узнать какой-то интересный старинный рецепт, метод или технологию. Как-то раз в стройотряде мы плотничали в деревне. Какой-то мастер на МТС научил меня точить плотницкий топор. Топоры долго не тупились и входили в дерево «как в масло» под любым углом. Парням из моей бригады хватало нескольких секунд работы моим топором, чтобы почувствовать разницу. И вот до осени правил топоры только я. Я пытался открыть им секрет. Но знать мало - секретом нужно еще и овладеть. Секрет состоял в том, что во время заточки за несколько этапов менялась структура металла режущей кромки. Так происходит и с любым другим секретом. Эффект черного ящика. Кто знает, тому, понятно, и видеть и слышать не надо. Кто не знает - все перепутает. Любой ученый «ботаник», какими знаниями и инструментами он бы ни был вооружен, почувствует себя беспомощным. А узнав простой деревенский секрет, сможет написать труды, двинуть оборонку или науку далеко вперед. Еще и деревенских научит новому усовершенствованному приёмчику.

Возможно, причиной утраты культуры стало то, что вместо однородного крестьянства мы стали делиться по вертикали и по профессиям: на агрономов, комбайнеров, доярок, музыкальных работников, баянистов, директоров клубов, председателей колхозов.

Я никогда не обладал, в расхожем понимании, ни голосом, ни слухом, но мои музыкальные данные оценивались чуть выше среднего. Почему-то был согласен на скрипку. Но не отдали. А поскольку мои таланты как художника оценивались еще выше, то музыке я так и не обучился. Правда, постепенно усвоил нотную грамоту и примитивные представления о гармонии, блок-флейту и «дворовое бренчание» на гитаре по буквенно-цифровым аккордам. Также обучаясь с детства сценическому народному танцу, я постоянно обитал в мире музыки, но только в ее ритмической стороне, что меня развивало и учило тонко чувствовать специфический музыкальный национальный характер, который далеко не в последнюю очередь определяется иерархией ритмических рисунков, вопреки распространенному мнению об исключительной важности так называемого лада. Обучение же в художественной школе и архитектурном факультете обострило чувство стиля.

Став старше, пройдя в 80-е школу первой советской волны хип-хопа, поувлекавшись философией восточных единоборств, я, как многие в период 90-х, заинтересовался этнической музыкой, словно хотел духовно противостоять вдруг проявившейся после исчезновения красного контроля коричневатой молодежной бритоголовости. Обладая амбициями и имея серьезные намерения, постарался выбрать что-нибудь по плечу и по зубам: то есть посложнее, а значит, поинтереснее.

Испанский танец и его южная разновидность фламенко показались мне достойными внимания - у каждого свои «понты». Когда мое увлечение достигло полупрофессионального уровня, я ознакомился с глубинами старинного искусства, уникальнейшей культурой и с беспрецедентным по размаху процессом по изучению, сохранению и "раскрутке" уникального наследия малой части испанского народа. Тогда благодушие по поводу собственных корней навсегда покинуло меня: "Где все это у нас?!" Все же, что толкалось мне в уши под названием «русская песня», по радио, телевидению и на смотрах художественной самодеятельности, совсем не походило на то, что я слышал в детстве. По сложности и музыкальности не выдерживало никакого сравнения со многими известными вокальными направлениями мировой музыки. Язык один, а формы какие-то иностранные, как будто. «Видимо, живем мы в каком-то уникальном месте с какой-то необычной культурой», - думал я тогда. «Сибирь далеко от центра - вот и изменились мы до неузнаваемости». В один прекрасный день на телеэкране стали показывать мультфильм «Жил-был пёс». Оказалось, что на старой Украине (гораздо более старой, чем Москва) и в новой Сибири на порядок больше сходства в пении, чем у того, что выдают за русскую песню.

С годами я собрал коллекцию музыки разных регионов, совершенно разных форм народной музыки. Мне стало очевидно: что-то неуловимое объединяет всю эту коллекцию музыки из регионов на расстоянии тысяч километров. Что-то, чего нет и близко в том, что нам навязывают.

Жизнь случайно или неслучайно свела меня со многими интересными людьми, не равнодушными к корневой культуре нашей малой родины - Сибирско-Забайкальского региона. В основном это были земляки, но были москвичи. Тогда воспоминания о прабабушке обрели смысл и устойчивый образ, который, как волшебный компас, позволяет ориентироваться в мире русской традиционной культуры. Несомненно, мои старшие товарищи по увлечению талантливее меня, имеют огромный опыт, накопленный в большой и трудной работе. На их счету есть то, о чем я могу только мечтать: например экспедиционная работа. Им повезло лично общаться с гением современного фольклорного движения, самим Дмитрием Покровским, подвигшим их на углубленное изучение собственного региона - Сибири. Их основания для своего увлечения не менее серьезны, а знакомство с предметом состоялось гораздо раньше. Я не раз опирался на их "плечи": опыт, мысли, идеи - также в некоторых вопросах буду опираться и данном случае. Они не раз сбивали мне «спесь» и легкое головокружение от первых успехов, и самое ценное: меня не раз окрыляли их слова одобрения.

Но было и что-то иное… С самого первого дня, когда я попытался сделать что-то, я чувствовал "свою лямку", свой личный долг перед образом тех людей и деревень своего корневого региона. Долг – помнить. Долг перед прабабушкой, перед пока еще основным «великим(?) народом» Большой Страны с ее большими проблемами, стремительно теряющей вместе с природными ресурсами смысл своего самобытного культурного существования... 22:15 12.05.2007

Прабабушке посвящается, бабушке, тётям (маминым сестрам), маме, Иркутскому фольклорному клубу и его стабильным участникам. С Любовью и Благодарностью.

Введение

Целями и задачами данного методического пособия, которое предполагается для внутреннего использования в неформальном пока Иркутском фольклорном клубе, членом которого мне посчастливилось себя считать и принимать посильное участие в работе, являются.

Разработка технической стороны изучения и освоения локальной песенной традиции Иркутской области, а также Сибирского и Забайкальского региона в узком базовом техническом отношении. Это должно:

- улучшить основные особенности нашего увлечения:

повысить громкость, яркость, подвижность, живость исполнения, раскрыть миру лучшие стороны нашей локальной песенной традиции как в персональном, так и хоровом звучании;

- повысить внутреннее (техническое, психофизиологическое) и внешнее (художественное) сходство с аутентичными исполнителями. Не через поверхностное копирование, а через понимание сути базовых техник адекватных народной душе музыкальных образов;

- найти ключи к техникам иных регионов, песни которых также вызывают интерес у членов клуба и потенциальных слушателей. Поскольку в Сибири живет огромное количество представителей всей России и братских славянских народов;

- улучшения уровня исполнительского мастерства всех желающих в нашем клубе и регионе;

- ускорить работы по освоению приемов вокализации и разучиванию репертуара;

- помочь в подготовке учеников в домашнем режиме и в самостоятельных занятиях начинающим членам клуба, заложить основы дистанционного обучения, применяемого, например, лингвистами.

- снять жаркие, порой неконструктивные споры вокруг предметов, затронутых в данном пособии;

- очертить проблемы для дальнейшего решения, пути для развития процесса нашего увлечения и обретения смысла культурной жизни.

Пособие должно лечь своими полезными и рациональными наработками в основу более совершенного методического пособия или влиться в другое, более совершенное, если оно будет существовать на момент публикации и его автор(не будем его называть, хотя это был...) пожелает так же, как и я, рассекретить наработки и заинтересуется моими.

Данное пособие затрагивает особенности приемов звукоизвлечения и следующие основные проблемы изучения РПИ.

1. Отсутствие контроля над громкостью: как чрезмерно тихий, так и неуправляемо громкий звук, вредный для своих связок и «засекающий» другие голоса (при внешнем сходстве с характером звука).

2. Низкая эргономика пения, нехватка воздуха и сил, неустойчивость тона - не традиционного характера.

3. Пение не своим голосом. Использование наносных приемов из-за невладения техникой и непонимания ее сути. Либо копирование сугубо старческих признаков, не критичных (важных) для обретения традиционного характера звучания.

4. Неумение извлечь характерный звук и ощущать себя в традиции по ходу исполнения своим собственным голосом, без "передразнивания" аутентичных материалов в исполнении мастеров РПИ.

5. Неоправданно огромные затраты музыкальных, слуховых, лингвистических, метрономических, физических усилий для достижения хоть какого-нибудь уровня исполнительства и расшифровки одного образца или источника. Или, часто быстрое, получение результата совсем не того качества.

А также музыкальные (вокализационные) стороны песенного искусства, безусловно (напрямую) зависящие от освоения правильных техник.

1. Метроритм (правильная техника выделения акцентов позволит иметь размеренное дыхание, психическое равновесие, комфорт, ненарушаемое кровообращение - работа сердца).

Что здесь будет: умение сразу держать в голове, а не в пении ровный метрономический темп, затем затактовые вступления и, наконец, особые ритмические формы опять же с уверенным возвратом в канву метронома. Разобраться, какой частью (фазой) вокального фрагмента, звука идет работа с ритмическим характером русской музыки, адекватное традиции сопереживание образам. Ошибки в этой области во всем российском фольклорном движении чрезвычайно распространены. Они мне режут слух так же, как будто бы это были не те ноты.

Чего не будет: узкоспецифические и сложные этнографические и художественно-драматургические особенности метроритма русской музыки в данном пособии не рассматриваются (нужна отдельная книга вместе с танцем). Равно как и обсуждение психического и физического характера нарушения метроритма исполнителями в преклонном возрасте. Следующие типы нарушений: снижения реакции и изменения уровня потенциала жизненных сил, старческие латентные изменения сознания. Кстати, дай Бог городским жителям такого здоровья, чувства ритма, слуха и задора энергии, с каким исполняются все изданные фирмой «Мелодия» образцы аутентичной музыки. Но те аспекты, которые напрямую связаны с базовой техникой звукоизвлечения, а также с передачей русского национального характера в целом, обязательно будут рассмотрены.

2. Повышениемузыкальности. Приведение мелодической линии в соответствие как с нашей традицией, так же, по желанию, где это необходимо, с мировой этномузыкой, но во вторую очередь. Облегчение спевки.

Что здесь будет: основные и мастерские приемы использования голосового аппарата, которые при необходимости позволяют не сымитировать, но обрести очень похожий национальный окрас. Они же позволяют спеть любую традиционную гармонию, а не некий мифический лад.

Не будет: ничего о ладе, строе, специфической региональной гармонии. Во всех регионах, а порой и в соседних деревнях - они разные. Этот вопрос требует узкой специализации исследований, и об этом нужно отдельное пособие. Пускай, наконец, этим займутся музыканты с профессиональными качествами и навыками. Сейчас я «собираю камни» и мне некогда их сортировать. Их такое разнообразие! Для темы всего этого пособия это бессмысленное пока занятие. Поиски лада – это типичная рассудочная задача для «заднего ума». Результат такой работы был бы интересен:

Дата добавления: 2015-07-17