Май-июнь 1941 года. Западная граница.

На границе же шло строительство дотов (долговременных огневых точек), шло не спеша, открыто, на второстепенных направлениях. Это почерк Жукова - прикрыть второстепенные направления, а основные силы сосредоточить скрытно на направлениях главных ударов. Да и демонстрация строительства дотов говорила об обороне, а не намерениях наступать. Это тоже жуковский почерк.

Жуков в это время был начальником Генштаба РККА. Войска, выдвигаемые к границе, не зарывались в землю, не строили полевых укреплений, (а вполне успели бы). Прорвать оборону войск, зарывшихся в землю, практически невозможно (это показал опыт Курской дуги), особенно обороны глубокоэшелонированной в несколько рядов. Времени в мае-июне было более чем достаточно. Но нет. Армии не зарывались в землю, они шли к границе. Они не строили дотов, траншей и окопов, минных полей и заграждений из колючей проволоки.

Войска РККА переходили реки и размещались в лесах, на западных (!) берегах рек, что хорошо для наступления, но никак не для обороны. Колючая проволока и мины на западной границе снимались (?) пограничниками, а сами они, передав охрану границ полевым частям Красной Армии, уходили в тыл. В глубокий тыл. Полевая артиллерия, в том числе противотанковая, сосредотачивалась у границы. Даже тяжелая артиллерия РГК была здесь, у границ.

Артиллерия РГК при оборонительных боях должна быть подальше от переднего края и бить по противнику, изготовившемуся к наступлению или перешедшему в наступление. Издалека. Тяжелыми снарядами. Противотанковую артиллерию при оборонительной войне ставят на направлениях возможного прорыва вражеских танков - в глубине обороны. Для отражения прорыва прорвавшихся танков и для свободы маневра. Но при наступлении да! Противотанковая артиллерия у переднего края, быстро окажется там, где ей и нужно быть - в глубине наступающих войск, прикрывая танкоопасные направления. В обороне противотанковых пушек хватает в составе полевых войск, и стягивать противотанковые орудия к передовой ни к чему. В случае внезапного наступления противника их можно легко потерять. Особенно без пехотного прикрытия. Так и произошло.

К границам были стянуты и саперы. Для чего? Ставить минные поля? Минировать мосты? Нет. Саперы мосты разминировали, а мины снимали. К чему бы это?

Да для обеспечения проходов наступающим войскам. Вот только войска эти оказались немецкие.

В июне 1941 года советский посол Майский на встрече с министром иностранных дел Великобритании Иденом в Лондоне сменил тон в переговорах. До этого посол СССР на все просьбы англичан о помощи - то есть о вступлении СССР в войну против Германии отвечал отказом, ссылаясь на миролюбивую политику СССР, его нежелание вступать в европейскую бойню, кроме того, с Германией у СССР заключен мирный договор о ненападении, и так далее.

И вдруг 13 июня 1941 года Майский «в дружеской и теплой обстановке» поинтересовался «а какие меры предпримет Великобритания, если в ближайшем будущем (!) начнется война между СССР и Германией?» речь шла о боевых действиях британской авиации, о военных поставках Советскому Союзу, координации действий на фронтах и пр. На языке «родных осин» это означало - «А что мы с того будем иметь». А в это время 191 дивизия РККА двигалась на запад. А 56 уже стояли вплотную к германской границе.

Все это признаки близкого наступления РККА. Или армии, корпуса и дивизии собирались здесь в лесах и полях зимовать и ждать 1942 года?

Но немецкие войска уже делали то же самое. К границе спешно шли эшелоны с войсками, техникой и боеприпасами. К 18 июня немецкая авиация полностью успела перебазироваться к границе. Истребительная и фронтовая бомбардировочная на аэродромах до 40 км от границ. Бомбардировочная основная не далее 180 км.

Советская авиация начала перебазирование на приграничные аэродромы 13 июня. Судя по потерям 22 июня, успела тоже.

Немцы сосредоточились быстрее, так как армий у них было меньше, меньше техники, вооружения, дороги лучше, а ехать ближе. Они ударили первыми. Утром, 22 июня 1941 года. Мы же не знали! И не ждали!

Дата добавления: 2015-07-17