Слово в день рождения благочестивейшей государыни императрицы Александры Феодоровны, сказанное 1 июля 1851 г.

За пять дней [до этого] мы торжествовали светло день рождения благоче­стивейшего государя нашего; ныне не менее светло и радостно торжествуем день рождения благочестивейшей государыни. Так Промысл Божий в самом происхождении их на свет предуказал, что они как бы созданы друг для друга.

А двадесятипятилетнее (двадцатипятилетнее-ред.) царствование явило пред лицом всего света, что они произошли на свет для блага России. В самом деле, посмотрите на Дом царственный: не видимо ли, сами собою, идут к нему прекрасные слова Давида: Жена его яко лоза плодовита... сынове его яко новосаждения масличная окрест трапезы его. Се, тако благословится человек бояйся Господа (Пс. 127; 3-5)! Немало радостей было дано видеть России в продолжение предшествующих царствований: много веселил и утешал ее Петр Великий своими безпримерными подвигами, Елисавета - своею кротостью и человеколюбием, Екатерина - мудрыми учреждениями, Александр Благосло­венный - мужественным единоборством с Голиафом времен наших. Но ко всем этим радостям о настоящем всегда почти премешивалось опасение за буду­щее. Невольно смущала мысль: кто и как будет продолжать счастье России?

Ныне мы свободны от всех подобных опасений; ныне радость наша о бла­годенствии Отечества есть радость полная и даже сугубая, ибо мы можем ра­доваться не только за настоящее, но и за будущее. Почему? Потому, скажем опять словами святого Давида, что жена, сынове, даже внуки венценосной четы яко новосаждения масличная окрест трапезы их.

Уже одно попечение о таком благословенном семействе могло бы занять ум и сердце августейшей виновницы настоящего торжества, но, уподобляясь приснопамятной Марии, она восхотела быть не только матерью своего семей­ства, но и матерью всего Отечества, прияв под державную руку свою все вер­тограды воспитания, где образуются будущие матери семейств. Если бы в сих вертоградах сохранилось одно то, что было сделано для них чадопопечительной Марией, и тогда Россия обязана была бы вечной благодарностью благо­честивейшей преемнице ее; но сколько новых улучшений и удобностей! Сколько знаков и доказательств, что августейшая покровительница их неусыпно по­мышляет о возведении их на самую последнюю высоту нравственного и веще­ственного совершенства!

Удивительно ли после того, если день настоящий, в который дано было нашей монархине увидеть сей свет, торжествуется везде, и особенно в управ­ляемых ею вертоградах воспитания, - не по обычаю только и уставу, а от всей души и сердца? В сем случае любовь истинно материнская невольно и есте­ственно вызывает любовь истинно детскую.

Какое утешительное зрелище было бы, если бы в настоящий день могли совокупиться воедино все образующиеся под мирным покровом монархини и едиными устами и единым сердцем возгласить молитву о ее здравии и благо­денствии! Как отрадно было бы и для ее материнского сердца предстать ныне в каждом из вертоградов воспитания и сказать самой последней из питомиц: "И ты не забыта мною!"

Но если по плоти она удалена от нас, то по духу она с нами; и без сомне­ния, когда мы будем молиться о ней, и она молитвенно воспомянет нас.

Дадим же обет, как бы пред ее собственным лицом, - те, которые оканчи­вают поприще своего образования, - доказать нравами и делами, верой и тер­пением, что они не напрасно провели юность свою под ее высоким покровом; а те, которым предлежит еще идти по этому поприщу, - свидетельствовать свою любовь к ней прилежанием, послушанием и благонравием! Аминь.

Слово в день тезоименитства благочестивейшей государыни императрицы Александры Феодоровны, [1852-1854 гг.]

Богодухновенный писатель Книги притчей, желая в конце ее начертать образ жены, украшенной всеми совершенствами ее пола, чем бы вы думали, братие, начинает свое изображение? - Недоумением о том, скоро ли найдется на самом деле лицо, им изображаемое! Жену доблю, - говорит он, - кто обря­щет, дражайши есть камения многоценного таковая (Притч. 31; 10).

Какой же радостью обрадовалось бы сердце мудреца Израилева, если бы ему дано было провидеть то, что совершается над возлюбленным Отече­ством нашим! Здесь является не одна, а целый сонм доблестных жен, являет­ся не в низкой доле, где все, сколько-нибудь выходящее из среды, представ­ляется необыкновенным, а на престоле, где и великому трудно не казаться малым. Каких доблестных жен не было на престоле или у престола России? Не восходя к временам древним, и так богатым в этом отношении великими воспоминаниями, здесь в продолжении одного последнего века видим Екате­рину I, которая, обращаясь в лучезарном сиянии такого необыкновенного светила, каков был Петр Великий, умела не потерять своего блеска и быть для всех постоянно приметной. Видим Елисавету, которая, подобно радуге после туч, восходит на мрачном тогда небосклоне России, как бы в знамение того, что предшествовавшие царствованию ее бури посланы были Провиде­нием для упражнения, а не для потопления корабля государственного, и что после них, вместе с нею, наступит продолжительное вёдро и благорастворе­ние воздуха. Видим Екатерину, Вторую по числу, но несравненную по цар­ственному величию и мудрости, у которой перо всегда спорило с мечом о победах, которой одного имени достаточно было вместо всех надписей на памятнике великому Преобразователю России. А сердобольная Мария, дав­шая великий пример, как, не будучи самодержавной, можно обладать и пове­левать сердцами, как без побед и завоеваний можно усвоить себе всю область благотворения и наречь имя свое на всех человеколюбивых учреждениях? А кроткая Елисавета, умевшая создать для себя особый род дивного величия -царицы-христианки, блистающей глубокой преданностью Промыслу и са­моотвержением более, нежели венцом царственным? - скажите сами, не это ли жены дивные и доблии, которых искал священный мудрец Израилев?

Что и ныне делаем мы, как не торжествуем тезоименитство жены цар­ственной, служащей украшением своего пола? - Здесь должно оставить вся­кое витийство: рассмотрите сами Соломоново описание жены доблестной, сли­чите его с деяниями монархини нашей, - и вы увидите, что благословенное Отечество наше не только в своем прошедшем, но и в своем настоящем обла­дает тем, что венчанный мудрец Израилев едва надеялся обрести в будущем.

Доблестная жена, искомая Соломоном, первее всего окружена благосло­венным семейством, для которого она служит образцом. И много ли, скажите, на всем шаре земном домов царственных, которые могли бы сравниться в том благословении Божием со всеблагословенным Домом всероссийским? Семь сынов и дщерей царственных у нас - как семь ветвей в златом светильнике, который в храме Соломоновом всегда горел пред лицом Иеговы.

Доблестная жена, по Соломону, служит ко всеобщему уважению своего мужа (Притч. 31; 23). К венцу российского монарха что придать? - Между тем, монархиня наша, связуя собою два могущественные народа, без сомне­ния, служит немало к умалению страха в сердце врагов наших. К чему друго­му, как не к всеобщему уважению нашего Дома царственного служит и пре­красная картина семейственного мира, счастья и любви, постоянно видимая на престоле российском? А кто, после монарха, славным виновником ее, как не монархиня?

От жены доблей Соломон требует, чтобы благорасположение ее не огра­ничивалось одними кровными и присными, чтобы рука ее была отверста на помощь всякому бедствующему (Притч. 31; 20). У нашей монархини столько присных, сколько бедствующих. Поток царственных благотворении ее, из­ливаясь у престола, видимо течет по всем областям пространного Отечества, до последних пределов его. А сколько струй исходит невидимо! сколько оро­шений совершается неприметно! Жена Соломонова прилежит устройству своего дома (Притч. 31; 15). Наша монархиня не имеет нужды устроять бла­гоустроенное; но взамен того ревностно содействует благоустройству обшир­ного дома государственного, образуя под державным покровом своим мно­гочисленные сонмы будущих жен и матерей, образуя не по началам токмо и нуждам века сего, но и по святым требованиям века будущего.

Наконец, и та черта жены Соломоновой, осуществления которой по види­мому так трудно ожидать в жене порфироносной, - то есть что она, при всех высоких совершенствах своих, не забывает мирных домашних занятий своего пола (Притч. 31; 13), - и эта черта прекрасным образом осуществляется в на­шей монархине. Кто не слыхал, и слыша не радовался, как она, истинно благо­честивейшая, повергла плод трудов собственных рук своих к подножию ново­явленного святителя и чудотворца Воронежского? Поступок, который в слух всего Отечества громко засвидетельствовал, что монархиня наша, будучи пре­восходной матерью чад своих и чуждых, есть в то же время истинная дочерь Церкви Православной.

После того, братие, я не думаю, чтобы мне нужно было много располагать вас к усердной молитве о здравии и благоденствии августейшей виновницы настоящего торжества. Истинные сыны Отечества давно все глубоко убежде­ны, что с жизнью ее соединено благоденствие царственного Дома и всего Оте­чества. Итак, поспешим прейти от словес назидания к слову молитвы, и про­изнести нашими устами то, что уже давно предначато вашими сердцами. Аминь.

Дата добавления: 2015-07-16