Для отсутствовавших 17 апреля студентов – участников олимпиады – ознакомиться с материалом к семинарскому занятию по теме «Текстологический комментарий «Слова о полку Игореве».

СТУДЕНТАМ ФЯБ-1. ВНИМАНИЕ!!!

8 мая на семинарских занятиях всем иметь оригинальный текст «Слова о полку Игореве». Лично проверю!!! У кого не будет текста – лишу балла за активность на занятиях. Перечитать дома сюжет из Ипатьевской летописи о походе Игоря в 1185 г.

Домашнее задание (сдать до 25 мая): ответить в свободной жанровой форме на вопрос: Почему 8 июля – день святых Петра и Февронии Муромских – в России отмечается как праздник любви, семьи и верности?

Объем – 2-3 страницы; в сочинении обязательно использовать текст «Повести о житии Петра и Февронии Муромских».

ВНИМАНИЕ: всем иностранным студентам и российским, не успевшим выступить с устными сообщениями на семинарских занятиях, представить письменно ответ по теме «Русский театр 17 века». Срок сдачи – до 25 мая.

Для отсутствовавших 17 апреля студентов – участников олимпиады – ознакомиться с материалом к семинарскому занятию по теме «Текстологический комментарий «Слова о полку Игореве».

При изучении «Слова о полку Игореве» выдвигается ряд дискуссионных вопросов, среди которых «расшифровка» текста является одним из главных. Защитники подлинности «Слова» в споре со скептиками по сей день решают проблему реставрации лексических «загадок», пытаясь благодаря интерпретации «тёмных мест» (непонятных лексем и синтаксических конструкций) доказать, что памятник является оригиналом 12 века.

Вопрос об аутентичности текста – большая серьёзная проблема. Был ли создатель «Слова» современником изображаемых событий, как считали Б.А. Рыбаков и Д.С. Лихачёв, или древнерусский стиль сымитирован кем-то гораздо позже, как полагали французские учёные Л. Леже и А. Мазон и российский историк А.А. Зимин? Каковы предпосылки этой дискуссии, актуальной и сегодня? Отметим, по крайней мере, среди главных – три:

1) Утрата единственного списка, появление подделок старинного текста в 1815 г. (фальсификации А.И. Бардина).

2) Поэтический феномен «Слова» (прежде всего, художественная изобразительность) как повод к возникновению мысли о «подложности» мусин-пушкинского списка.

3) «Неизвестность почерка», т.е. непонятность языка, «тёмные места» разделили мнение учёных и писателей о подлинности «Слова».

1. Изначально уникальность «Слова о полку Игореве» проявляется уже в истории обнаружения и последующей утрате единственного оригинального списка древней рукописи.

Факт открытия «Слова», принадлежит археографу, члену Российской академии, президенту Академии художеств графу Алексею Ивановичу Мусину-Пушкину. Когда была найдена рукопись – точно не известно.

В 1791 г. Екатерина П поручила президенту Академии самолично организовать и возглавить экспедиции для разыскания в монастырских библиотеках и архивах древних книг, «касающихся российской истории». Это позволило приобрести Мусину-Пушкину множество рукописных фолиантов[1], в том числе и «Слово о полку Игореве». По свидетельству современника К.Ф. Калайдовича, «у архимандрита Спасо-Ярославского монастыря Иоиля купил он все русские книги, в том числе драгоценное «Слово о полку Игореве». Из сего древностей и редкостей собрания все справки, относящиеся к отечественной истории, Великая Екатерина требовала…».

Н.М. Карамзин отмечал, что собранный рукописный материал был так велик, что его не то что прочесть, а даже пересмотреть в короткое время не было возможности. А историк И.Н. Болтин по поводу всего собрания писал: «Не имел ещё времени не только всех прочесть, ниже пересмотреть. Из надписи их, из их почерка письма предварительно я уверен, что прочтеши их можно много открыть, относительно нашей истории, что поныне остаётся в темноте, или в совершенном безъвестии, но сие требует великих трудов».

«Труды» эти были воистину титаническими.

Мусин-Пушкин привлёк к изучению рукописи – расшифровке древнерусского текста и переводу на современное «наречие» – археографов Николая Николаевича Бантыш-Каменского и Алексея Фёдоровича Малиновского. Они сделали рукописную копию текста «Слова» с переводом и примечаниями для Екатерины Великой (поэтому этот сохранившийся текст называется Екатерининской копией). Точно определить время создания копии затруднительно. Учёные колеблются, указывая разные годы – в промежутке от 1792 до начала 1796 (в конце этого года императрица скончалась).

Название копии «Екатерининская» не случайно. Екатерина не только организовала собирание древних рукописей, но и сама, занимаясь изучением истории Российского государства, работала с этой копией.

Екатерине принадлежит несколько исторических трудов. В начале 80-х гг. была напечатана «Выпись хронологическая из истории русской», составленная Екатериной в виде «родовых гнёзд» (Святославичи, Всеславичи, Ярославичи, Ольговичи), а в журнале «Собеседник любителей российского слова» печатались её «Записки касательно российской истории», где в 12 № за 1784 г. был помещён рассказ о походе князя Игоря в 1185 г. (вероятно по материалм Ипатьевской летописи). В 1793 г. вышел составленный Екатериной «Родословник князей великих и удельных рода Рюрика», широко используемый при составлении и комментировании рукописной копии «Слова о полку Игореве».

Небезынтересно отметить, что императрица на копии «Слова» сделала ряд помет: две лексические, касательно прочтения слов «възрЂ» и «бързыя комони», и девять фактических, касающихся установлению сведений об исторических лицах. Обратим внимание на самую важную правку.

Сведения об Ярославне, которые изначально имелись в приложенном комментарии к копии, свидетельствовали, что она – жена молодого князя Владимира Игоревича. Екатерина обратилась к иным разысканиям русских историков, прежде всего, Татищеву (исследование «Браки русских князей»), и отметила буквально следующее: «1184 г. Игорь Святославич на дочери Ярослава Галицкого», и чуть ниже: «Князь Святославич. Ефросинья». Так Екатериной было уточнено имя, происхождение и год замужества Ефросиньи Ярославны Галицкой – второй жены Игоря Святославича Новгород-Северского.

Рукописная копия была отправлена в Государственный архив и только в 1864 г. обнаружена среди черновых рукописей Екатерины адъюнктом (впоследствии академиком) Петром Петровичем Пекарским.

Интерес к «Слову» в конце XVIII - начале XIX веков российских учёных и вообще читающей интеллигентной публики был воистину эйфорическим, вызвавшим подъём чувства патриотизма. В Европе аналогичная ситуация совпала с «модой на Оссиана».

Один из первых поэтических откликов на открытие «Слова» принадлежит литератору М.М. Хераскову (январь 1797 г., вторая редакция поэмы «Владимир»), соединившему в образе вдохновителя «неведомого» поэта сразу трех его знаменитых предшественников – Оссиана, Бояна и Гомера: «О древних лет певец, полночный Оссиян! / В развалинах веков погребшийся Боян! / Тебя нам возвестил незнаемый Писатель, / Когда б он был твоих напевов подражатель, / Так Игорева песнь изображает нам, / Что душу подавал Гомер твоим стихам...».

В октябре 1797 г. в одном из голландских журналов Н.М. Карамзин известил европейскую публику, что в России найдено древнее поэтическое сочинение, подобное самым лучшим произведениям шотландского певца-барда Оссиана:

«Два года тому назад в наших архивах был обнаружен отрывок из поэмы «Песнь воинам Игоря»… В России были великие поэты, творения которых поглощены временем».

В 1800 г. в Москве вышло первое печатное издание «Слова».

В 1812 г. во время московского пожара дом Мусина-Пушкина на Разгуляе со всей его библиотекой сгорел. Погиб в пожаре и фолиант, содержащий единственный оригинальный список «Слова о полку Игореве».

К.Ф. Калайдович высказался по этому трагическому случаю: «Жестокая судьба, очевидно, гнавшая историю любезного отечества нашего, судила и сему единственному и драгоценнейшему стяжанию, многолетними трудами и большим иждивением собранному, к крайнему сожалению, почти всему погибнуть в Москве в бедственный и вместе с тем славный для отечества 1812 г., в который с великолепным графским домом оно превращено в пепел. Потеря сия тем чувствительее, что граф Мусин-Пушкин незадолго до сего несчастия намеревался отдать собрание свое в Архива Иностранной Коллегии (в коем оно верно бы сохранилось)…».

Три года спустя после гибели рукописи Мусин-Пушкин купил на московском книжном рынке новый, неизвестный науке, список «Слова о полку Игореве». И в этом же году экземпляр рукописи приобрёл Малиновский: пергаментный свиток якобы 1375 г. принёс и продал ему за 160 р. московский мещанин Пётр Архипов. На вопрос о происхождении рукописи продавец сообщил, что она была «выменяна иностранцем Шимельфейном на разные вещицы в Калужской губернии у одной помещицы, которая запретила объявлять своё имя». Надо ли говорить о той радости, которую испытал один из первых издателей «Слова»! Он сразу же начал готовить приобретённый список к изданию, не подозревая подвоха и не понимая, «по каким причинам почитает его подложным» Карамзин.

Действительно, с недоверием к приобретению Малиновского отнеслись только двое: государственный канцлер Румянцев и Карамзин. Доказательства их правоты не замедлили появиться. Обладатель ещё одной «Рукописи», Мусин-Пушкин, вскоре торжественно известил о своей «драгоценности» Общество истории и древностей при Московском университете.

Позволю процитировать рассказ Погодина о казусной ситуации вокруг новых «списков» «Слова», который историк поведал в своих воспоминаниях в 1841 г.:

«Драгоценность, господа, приобрёл я, драгоценность!» – «Что такое?» – «Приезжайте ко мне, я покажу вам». Поехали после собрания. Граф выносит характернейшую тетрадку, пожелтелую, почернелую… список «Слова о полку Игореве». Все удивляются. Радуются. Один Алексей Фёдорович Малиновский показывает сомнение. «Что же вы?» – «Да ведь и я, граф, купил список подобный!» – «У кого?» – «У Бардина». При сличении списки оказались одной работы».

Два именитых знатока древней словесности приобрели, увы!, подделки. Выполнены они были весьма талантливо московским торговцем Бардиным…

Появление фальсификаций и развенчание Оссиана-Макферсона активизировали выступления скептиков, считавших и сгоревший список «Слова» искусной подделкой…

Что же осталось от этого памятника? Мы имеем лишь писарскую Екатерининскую копию и текст издания 1800 г. Оригинальный текст утрачен. Правда, подлинный список не был тоже авторским оригиналом 12 века: Мусин-Пушкинский сборник был не старше 15 века. Но всё же потеря единственного древнего текста является потерей необратимой, безвозвратной, не возмещаемой никакими копиями, сколь бы не были эти копии совершенны. Да к тому же и копия и издание 1800 г. оказались весьма далёкими от совершенства, что и привело к возникновению множества проблем вокруг «Слова», которые дискутируются и доныне.

2. Вторая серьёзная проблема, приведшая к дискуссии об аутентичности «Слова», как это ни парадоксально, кроется в поэтическом феномене древнего памятника.

Дело в том, что древнерусская книжность, развиваясь в абсолютно иных условиях по сравнению с литературой нового времени, ставила перед собой иные цели, задачи, обладала иными функциями.

Одна из специфических особенностей средневековой литературы – её теснейшая связь с православной церковной книжной традицией. Поэтика языческого мифа не была прерогативой этой литературы. Наоборот, языческое мировоззрение, эстетика мифа всячески искоренялись церковной идеологией и светской политикой. Поэтому и «закрался» в мысли некоторых исследователей «червь сомнения»: могло ли такое произведение, созданное в духе архаики, мифопоэтики, возникнуть в эпоху тотальной христианизации культуры?

Сомнение в древности «Слова» возникли вскоре после публикации памятника. В 1812 г. по поводу «подозрений» на счёт подлинности текста высказался П.Ф. Калайдович, указавший, что скептики «не могли уверить себя, что поэма сия принадлежит 12 веку, когда сравнивали тогдашнее варварство и невежество с теми высокими мыслями, с теми возвышенными чувствами и красноречивыми выражениями, которые отличают её от русских летописей, простых и неокрашенных». То есть, идеи и художественная изобразительность «Слова» «заставил думать многих», что оно «подложно».

Самый авторитетный лидер скептиков – Михаил Трофимович Каченовский. Его вывод: «Слово» – плод обработки книжником 16 в. старинной записи о походе Игоря, известной по летописям. О том, что памятник идентичен поэзии Оссиана, писал Сенковский Осип Иванович. Среди скептиков – С.М. Строев, С.П. Румянцев, К.С. Астахов.

Защитников подлинности «Слова» в начале 19 в. оказалось гораздо больше. Назову имена М.П. Погодина, М.А. Максимовича, С.П. Шевырёва, Н.Г. Головина. Они указали на странность мотивов подделки («подделыватель неминуемо избрал бы себе предметом какое-нибудь происшествие важное, громкое, великое, а не несчастную войну малого удельного князя», писал Погодин). Ценнейшие разыскания представил Конст. Фёд. Калайдович. В 1813 г. он обнаружил в рукописи псковского Апостола приписку, напоминающую фрагмент из «Слова». Не вызывало сомнения, что Апостол был переписан в 1307 г. псковским священником, книгописцем Домидом. О событиях 1307 г. говорится так:

«Сего же лЂта бысть бой на Русьской земли: Михаил с Юрьем о княженье Новгородьское. При сих князехъ сЂяшется и ростяше усобицами, гыняше жизнь наша, въ князех которы, и вЂци скоротишася человЂком».

Сравним в «Слове»:

«Тогда при ОлзЂ Гориславичи сЂяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, в княжих крамолахъ вЂци человЂкомъ скратишась».

Большой вклад в доказательство древности памятника внёс А.С. Пушкин (См.: статью Пушкина «Песнь о полку Игореве»):

«Других доказательств нет, как слова самого песнотворца. Подлинность же самой песни доказывается духом древности, под которого невозможно подделаться <…>. Кому пришло бы в голову взять в предмет песни тёмный поход неизвестного князя! Кто с таким искусством мог затмить некоторые места из своей песни словами, открытыми впоследствии в старых летописях или отысканными в других сл<авянских> наречиях, где ещё сохранились они во всей свежести употребления?»

К середине 19 в. споры об аутентичности «Слова» приутихли. Но вскоре обнаружили ещё один замечательный памятник батальной тематики – «Задонщину», в котором, как в зеркальном отражении, запечатлелось «Слово о полку Игореве». С одной стороны, зависимость «Задонщины» от «Слова» была достаточно очевидной. Но этот аргумент в пользу древности «Слова» обернулся всплеском активности скептиков, лагерь которых на сей раз возглавил француз Луи Леже, высказавший предположение, что «Слово», если и не было «сфабриковано» под влиянием оссиановских поэм, то возникло в к. 14-н. 15 в. под впечатлением «Задонщины».

Эту идею в 30-е г 20 в. поддержал ещё один француз – Анри Мазон. После его выступления защитники древности «Слова» «сплотились», и появилось множество работ исторического, текстологического, литературоведческого и лингвистического аспектов, деактуализировавших на некоторое время проблему. Результаты полемики с гипотезой Мазона опубликованы в книге «Слово о полку Игореве» – памятник 12 века», 1962 г.

Но не надолго. Новый этап в дискуссии наступил в 1963 г., когда известный историк А.А. Зимин выступил с докладом в ИРЛИ, в основе которого была гипотеза: «Слово» было написано в 18 веке Иоилем Быковским. И защитники подлинности заново принялись доказывать свою правоту.

Скептическое направление в изучении «Слова» существует и поныне, хотя каких-либо существенных аргументов скептики пока не выдвинули. А вот среди защитников подлинности древнего памятника появился существенный прорыв – книга профессора, действительного члена РАН Андрея Анатольевича Зализняка «“Слово о полку Игореве”. Взгляд лингвиста».

Причина затяжного характера дискуссии – малая доказательная сила большинства используемых аргументов. Сторонники противоположных версий нередко ссылаются на одни и те же факты. Диспутанты проявляют особый интерес именно к «тёмным местам». Одни считают, что фальсификатор не справлялся с трудным делом сочинения по-древнерусски и сознательно запутывал текст; другие – что произведение подлинное, потому что мистификатору незачем было портить у публики впечатление от гениального текста, намеренно сочиняя «абракадабру».

[1] Тогда же была обнаружена пергаментная летопись, написанная в 1377 г. монахом Лаврентием, содержащая текст Повести временных лет и рассказ о походе князя Игоря на половцев в 1185 г. Более подробный рассказ об этих событиях содержится в Ипатьевской летописи 15 в.

Дата добавления: 2015-07-15