МЫ ВСЕ - КОНКУРЕНТЫ ЗА ПИЩУ

Когда какие-либо растения или животные запол­няют нишу, отведенную им в природе, а численность особей продолжает расти, начинается борьба за суще­ствование: особи борются друг с другом за пищу, ко­торой теперь на всех не хватает. Сейчас такого уровня достигло человечество. Нас очень много, а пищи мало (имеется в виду не только физическая пища, а всевозможные блага). Таким образом, мы все — кон­куренты за пищу. Другими словами, мы все враги. Мы не желаем никому зла, мы можем быть поистине гуманными людьми, и все же мы не можем получить деньги, не лишив кого-то денег, а значит, мы не мо­жем получить любое благо, не лишив кого-то этого блага. Вот вам и ответ, почему вокруг царит зависть, почему народ ненавидит преуспевающих, счастливых людей. Любой счастливый человек, самый добрый, честный и щедрый, строит свое счастье на несчастье других, и не потому, что он так хочет, а потому, что пищи мало, и он не может взять кусок, никого не об­делив. К сожалению, весь животный мир держится на боли — пропитание одних невозможно без боли дру­гих. Если бы тигр имел разум и отказался бы причи­нять боль живым существам, он не смог бы жить. Если человек будет абсолютно гуманным, он тоже не сможет жить. Более того: у кого хотя бы ненадолго ослабнет воля к борьбе (за хорошую работу, за про­должение рода, за жилплощадь), его немедленно уничтожат более сильные. Попытку решения этой проблемы делали при социализме, когда то неболь­шое количество пищи, которое было, пытались раз­делить поровну, чтобы сильные не затравили слабых, однако люди очень быстро вырвались из условий со­циализма — все-таки природа взяла свое и потребо­вала, чтобы они жили в состоянии борьбы.

По определению Э. Цветкова, добро — есть про­грамма, проявляющая себя в созидании; зло — есть программа, проявляющая себя в разрушении. Но со­зидание невозможно без разрушения. Для того чтобы что-нибудь создать, необходим строительный мате­риал, а чтобы его получить, надо что-нибудь разру­шить. Например, чтобы получить бревна, необходи­мо разрушить лес.

Почему незамужняя девушка относится недобро­желательно к своей подруге, которая вышла замуж? Причина понятная — зависть. А почему она ей зави­дует? Ее-то каким образом это касается? Еще понят­но было бы, если та у нее жениха увела, но ведь это было не так, жених подруги девушку совершенно не интересовал! Девушка от замужества подруги ника­ким образом не пострадала. Почему же она злится?

А все объясняется просто. Хороших женихов мало, в результате чего женщины делятся на два враждующих лагеря: к одному из них принадлежат те, которые это возьмут, а к другому те, которым этого не достанется. Подруга ничего плохого не сделала одинокой девуш­ке, но своим замужеством она перешла во вражеский лагерь, в результате чего он пополнился еще одним человеком, а заодно одним женихом на планете стало меньше. Таким образом, одно из вакантных мест «под солнцем», число которых ограничено, стало за­нято. Одинокая девушка подсознательно ощущает, что хотя этот парень ей не нужен, но, вероятно, сей­час где-нибудь в другом месте такая же преуспеваю­щая девица уводит ее потенциального жениха. Той девице она ничего сделать не может, потому что она недоступна, но подруга воплощает в себе ее образ, а следовательно, раздражение перекидывается на по­другу. По тем же самым причинам людей раздражает сосед, держащий под окном две машины-иномарки. Какой-нибудь пенсионер понимает, что деньги в го­сударстве ограниченны, и если бы они не концентри­ровались в руках таких, как этот сосед, вероятно, ему сейчас бы повысили пенсию. Таким образом, он не­навидит не соседа, а представителя богатой прослой­ки общества в его лице, которая, захватив деньги, сделала бедными пенсионеров, в частности, его.

Мы ничего плохого не делаем, устраиваясь на хорошую работу или получая квартиру, но мы тем самым лишаем этой работы того, кто на нее поступил бы в случае нашего отказа, и лишаем квартиры того, кто поселился бы в ней, если бы нас не было. Таким образом, мы своим существованием косвенно причи­няем вред другим. Именно из-за этого без всякой, па первый взгляд, причины в мире царит агрессия, и большинстве случаев скрытая и намного реже явная.

Вы, конечно, знаете, как много в мире существует всевозможных оскорбительных слов и выражений - на любом языке можно составить целый словарь ру­гательств. Они возникли не потому, что кто-то был плохим, а потому, что кто-то был агрессивным, кто-то хотел уничтожить соперников, однако, будучи не в состоянии убить их тело, пытался убить их душу. Всегда помните об этом, когда вас ругают: не вы пло­хой, а кто-то агрессивный!

Мы, как правило, хорошо воспитаны, мы умеем на словах радоваться чужим успехам, поздравлять, восхищаться, потому что нам так выгодно. Но среди своих, на кухне, мы часто говорим про своих знако­мых то, что никогда не сказали бы им в лицо. Нас раз­дражают преуспевающие, мы ищем в их процветании что-нибудь плохое (зато он рискует жизнью, зато он импотент и т. д.), но, с другой стороны, слабых людей мы тоже не уважаем. Мы презираем тех, на ком все ездят, кто поистине гуманно раздает всем свои деньги и имущество. Мы считаем их побежденными и стара­емся топтать их еще больше.

Когда я в юности училась применять правила Карнеги [4]: искренне интересуйтесь другими людьми, улыбайтесь, помните, что имя человека — это самый сладостный и самый важный для него звук на любом языке и т. д., — то все правила принесли мне успех, кроме последнего: «Внушайте вашему собеседнику сознание его значительности и делайте это искрен­не». Вот тут-то результат был совершенно неожидан­ным. Я надеялась, что, внушив человеку сознание его значительности, я тоже буду для него значительной, но я просчиталась! Стоило мне сказать: «У вас такой зеленый район!» — как я слышала в ответ: «Конечно! Это не то, что у тебя! Я вообще не понимаю, как ты можешь жить в таком ужасном районе!» Или, услы­шав мою похвалу, собеседник начинал высокомерно поучать меня, как оказаться на его месте, при этом давая понять, что таких высот, как он, я все равно ни­когда не достигну, потому что он и я — это большая разница (этот вывод он сделал, исходя из моей же по­хвалы). Внушать человеку сознание его значитель­ности — было одно из правил, как понравиться людям. Возможно, людям я и нравилась, применяя это правило, но как-то странно: как нравится волку ягненок, которого можно съесть. Люди часто давали мне понять, что о своих достоинствах они и без меня знают, а раз я их заметила и хвалю не себя (как это обычно делается), а их, значит, я стала побежденной, а они победителями. Однажды одной далеко не сим­патичной даме с психологическим образованием я сказала: «Вы сегодня хорошо выглядите!» — на что она самодовольно ответила: «Я всегда хорошо выгля­жу!» Я, конечно, понимаю, что это психологический трюк, но не смеши ты людей!

Я стала действовать по-другому. Я сначала пока­зывала свою собственную значительность, а потом уже с высоты своего положения, как бы оказывая ве­ликую честь, хвалила других. Вот это прошло на «ура». Люди, как выяснилось, не только агрессивны, они уважают агрессию, применяемую к ним. Завое­вать расположение эгоиста считается более ценным, чем расположение альтруиста (альтруистами только пользуются). Очень часто слышатся такого рода вы­сказывания: «Я обиделась на Таню. Она меня каждый день угощала, а сегодня даже чаю не налила». Или: «Игорь — прекрасный человек, он поступил со мной очень по-доброму! Он меня никогда в жизни не уго­щал, а сегодня насыпал мне семечек! Представляете, никому другому не насыпал, а мне насыпал! Именно мне! Как я ему благодарна!» Исходя из этих ситуаций, у меня и возникла идея, что наше внимание — это наша валюта, оно может как обесцениваться по отно­шению к чужому вниманию, так и, наоборот, подни­мать цену. Поэтому нельзя швыряться вниманием направо и налево, берегите его, как доллары, и выда­вайте небольшими порциями только очень достой­ным людям. Основную массу внимания проявляйте к себе, тогда и уважение, и почет, и деньги вам гаран­тированы.

Все, что мы сейчас делаем, напоминает движение хомяков, собранных в одной банке: они лезут на спины друг другу, пытаясь выбраться наружу, но их собратья сбрасывают их и лезут им на спины взаим­но. Наше хвастовство, наше самодовольство — это психическая атака: «Я возьму все блага! Я сильный! Не смей вставать у меня на пути!» Что вы чувствуете, когда хвалитесь? Я знаю: прилив энергии. Но этим самым вы унижаете других, и они энергию теряют. Хвалиться опасно, и я несколько позже объясню по­чему. Когда мы жалуемся и прикидываемся несчаст­ными, на самом деле мы делаем хитрый ход: мы хотим ослабить противника, лишить его бдительнос­ти, а то и заставить помочь нам. Сами мы все так же стремимся наверх. Есть еще вопрос, почему у челове­ка вызывает злобу не только тот, кто его существенно опережает, но и тот, о ком ходило мнение, что он слаб, но кто вдруг достиг такого же уровня, что и этот человек? Например, почему зазнавшаяся девушка, имеющая норковую шубу, сердится на подругу, кото­рая купила такую же по цене шубу? Такая злоба, ко­нечно, бывает далеко не у всех, многие, напротив, ра­дуются, что в «их полку прибыло», а причина злобы некоторых такова: сравнявшись на нижележащем уровне, человек становится достойным конкурентом на следующем уровне. Например, подруга, приобретя шубу, если раньше не была конкуренткой за пре­стижных женихов, то теперь может ею стать. Также она лишает девушку возможности гордиться и хва­литься своей шубой, а значит, лишает ее источника энергии.

Истинные характеры людей проявляются в дет­ских коллективах, где все мысли и чувства оказыва­ются на поверхности. Дети открыто изгоняют из сво­ей среды некрасивых, слабых, отличающихся от ос­новной массы. Ядро коллектива ведет себя так, что все остальные должны подлизываться к нему, пы­таться втереться в доверие, чтобы, не дай бог, не по­страдать. Особенно достается человеку с внешними дефектами — он должен выработать в себе самый по­кладистый характер, чтобы его приняли. Взрослый коллектив происходит из того же детского — там царит такая же агрессия, только в скрытой форме. Если ребенок может ударить своего соперника, то взрослый с тем же успехом наносит психологический удар. У детей принято дразниться, обзываться, взрос­лые тоже этим занимаются, только не так откровенно (шутят). А как насчет публичных казней? Эта тради­ция пошла с давних времен, сейчас она тоже есть, только казни происходят уже на психологическом уровне, хотя суть их остается той же. Люди организу­ют собрание и всем коллективом изощренными методами (на словах) начинают уничтожать одного че­ловека, который чем-то перед этим коллективом про­винился (не оправдал ожидания), а то и просто не по­нравился. Каждый открыто и с наслаждением выра­жает свою злобу, пользуясь поддержкой коллектива и зная, что у жертвы нет возможности ответить. Разни­ца лишь в том, что раньше убивали тело, а сейчас уби­вают душу. Общая суть сказанного на таких собрани­ях состоит в следующем: «Вот если из твоей оболочки изгнать твою душу и вставить душу человека, кото­рый нам понравится, тогда все будет хорошо».

Но это я описала только одну сторону ситуации. Прочитав эту главу, многие возмутятся: «Как можно о людях так плохо думать? А как же многочисленные случаи бескорыстной помощи и даже самопожертво­вания?»

Да, такое есть. Поведение людей в корне меня­ется, когда у них возникает внешний враг. Женский, склочный коллектив, где все в спокойное время не­навидят друг друга, сразу поведет себя очень сплочен­но и дружно, когда внешние силы попытаются за­крыть предприятие, на котором женщины работают. Женщины объединятся для того, чтобы отстоять предприятие, и каждая сотрудница будет защищать другую перед внешним врагом независимо от того, какие у них раньше были отношения.

В человеке заложены два главных инстинкта: ин­стинкт самосохранения и инстинкт сохранения вида. Если в мирное время люди живут под влиянием ин­стинкта самосохранения, то в военное время в людях начинает преобладать инстинкт сохранения вида, что диктует совершенно иную манеру поведения. Ин­стинкт сохранения вида относится не только к био­логическому виду и к потомству, это и стремление спасти от внешнего врага сообщество, в котором человек находится, будь то семья, коллектив, нацио­нальность, страна... На войне солдат может пойти против инстинкта самосохранения, зная, что своей гибелью он спасет десяток своих сограждан, и это будет выгодно его виду. Это не только моральный долг, к этому есть и природная предрасположенность у людей. Внешним врагом также может выступать и стихийное бедствие: перед его лицом даже те, кто враждует между собой, склонны помогать друг другу, поскольку в данном случае уже вид люди противосто­ит стихии. Вот такие мы противоречивые натуры.

Дата добавления: 2015-07-18