Часть 7

В немом изумлении оборачиваюсь, надеясь, что хотя бы один из них хоть что-то скажет.

И, знаете, случилось.

- Какие люди, Уолтер! – воскликнул Вернер, зло улыбаясь, - а я думал, что ты давно погиб.

Уолтер усмехнулся, вставая со стола.

- Не каждый плевок летит в потолок, братец. Знаешь? – в ответ съязвил летчик.

Я не поверил услышанному. Братец!?
С какого это еще?

- Знаю. Что тебя принесло сюда? – спросил Дмитрий, складывая руки на груди.

- Я сам сюда себя принёс, - особо не заморачиваясь, ответил Верден, застегивая последнюю пуговицу на мундире.

- Твою мать! – недовольно воскликнул Вернер, - отвечай нормально! Зачем ты сюда пришел? – его глаза сузились, а затем он закивал головой, - за своим дружком? Ну что, тебе понравилось? Или еще не успели? – зло прямо высказывает Вернер, нисколько не смущаясь того, что я стою прямо в пяти детских шага от него.

- Успокойся, Дим, - с вечным холодом в голосе произнес Уолтер, за несколько шагов оказываясь прямо перед братом, - у тебя неудачный день? Или еще что? Что ты как псина на цепи? – прямо и без смущения или стыда.

- Псина здесь только ты! – Вернер быстро схватил за горло летчика, постепенно, без церемоний сжимая пальцы.

А Уолтер только лишь улыбнулся.

- А если и я, то что с того, брат?

Мне больно смотреть на то, как враждуют братья. Как один портит то дорогое, что у меня есть.
Бесценное, дорогое, но любимое.

Отец на сына, брат на брата,
За благополучие кровью расплата…*

Обойдя их, я приблизился к спине Вернера и ударил ногой прямо по его позвоночнику.
Его реакция бесценна. Но не в моих силах просто стоять и сожалеть, держа свечку в руке над головой.

- Нормально? – спрашиваю у летчика. Скорее, по его взгляду, лучше бы я не спрашивал.

- Вполне.

- У меня вопрос, - забирая соглашение, а заодно и нож, предупредил я.

- Слушаю.

- Ты действительно его брат? – головой я указал на согнувшееся пополам от боли тело.

- Да, так и есть. У нас один отец. Моя мать погибла от собственной руки. Ей сказали, что отец попал в автокатастрофу. Это было ошибкой. Мой отец был жив. Зная о моём существовании и о смерти матери, он уехал из Германии навсегда, оставив меня. Пять лет я жил один, совсем, но не сожалел. А отец тогда переехал в Россию, наверно, там и зажился. От другой женщины мой брат, за счёт этого фамилии разные. А потом… Когда я ушел… Из дома… - голос летчика задрожал, - мне прислали письмо. О том, что мой отец погиб, уже по-настоящему. Его убили. Я не знал о существовании брата, просто не знал. Но однажды Дима сам ко мне явился, когда нам было только по 7 лет. Представился сначала как Верден. И мы узнали, что у нас один отец. С тех пор мы вели бой. Вечный бой. Я не бил его, всё-таки, родная кровь, но ненавидим друг друга так сильно, как только возможно. Более мы никогда не виделись, он переехал в Англию. Случайная встреча, а вот некстати. Прости, что так вот вышло.

- Ничего, - сердце буквально разъедает от этого холодного, грустного баса.

Меня пробрало дрожью. Отчего так больно? Отчего столько грусти?

- Война отдаётся эхом в головах. Мы слепы, понимаешь? Сейчас не важно, кто с кем дерется. Главное – убивать, - отчеканил Уолтер, быстро выходя из кабинета.

Я следую за ним, вылетая из комнаты, как пуля.

- Главное – жить, - поправляю, срываясь на бег. Верден тоже ускорился.

- Как знаешь, - он запнулся, набирая воздух в рот, - Сергей.

Он произнес мое собственное имя, а для меня, будто холодной водой резко облил.

Быть может, я так сильно влюбился в него, что ослеп? Настолько безумно реагирую на его мысли и действия, что ориентируюсь по ним, как по компасу? Мне въелся он глубоко в подсознание, как игла, и теперь, когда упоминаешь его имя или зовешь, она глубже и глубже входит, начиная болеть.

Почему я не мгу описать это чувство? Что чувствую: любовь, безумие или наслаждение? Не имея понятия о первом, сужу по второму.

И вправду, я ослеп. От этой войны, от самого себя.

Как роз шипов приятна боль,
Как ты прозрел свою юдоль,
Скажи, пожалуйста, ты мне;

Возможно ли любить извне?

Часть 8

А в коридоре шаги не стихают. Да и коридор, сам по себе, оживился. Но вот только здесь нет очередей, ора, смеха… Здесь нет ничего, кроме тишины. То есть, если честнее, даже не понимаю, тишина ли тут.
Здесь царит такая атмосфера: кто не сдох, тот не орёт.
И ведь я соглашусь с этой фразой. Хочу – не хочу, а соглашусь.

Сдох я, бегу или нет, - а куда? Время, кажется, о нас уже забыло, впрочем, как и я о нём.
Интересно, знает ли Уолтер…

- Ты закрыл дверь? – второпях спрашиваю, часто дыша.

- Захлопнул, но не закрыл, - Верден свернул, а я за ним.

- Но мы успеем, там вот выход, - орет он, даже сразу до меня не доходит, кому.

- Да вы не разгоняйтесь, любовнички, - кто-то закричал из-за угла, а после из тени вышла знакомая фигура. Но чересчур знакомая…

- Стойте, иначе пристрелю обоих, - нахмурившись, предупреждает Вернер, указывая дулом пистолета на Уолтера.

- А зачем стоять, брат? – брюнет замедляет бег и опускает голову. Через минуту отдышавшись, поднимает её.

Я никогда в жизни не видел этой властной и страшной улыбки. Даже от неё мне стало вообще не по себе. Как будто до этого у него была одна маска, а надел уже другую

- Уолтер, ты свихнулся, понимаешь!? – орет Дмитрий, подходя к безоружному брату.

- Но мы все здесь свихнемся однажды. Почему ты не остался там, где у тебя семья? – я замечаю, как его голос слегка дрожит. Бедный, старается…

- Я пришел воевать за свою родину. Как жаль, что ты мой брат, Уолтер!

Я хотел уж, было, вставить свои «пять копеек», но брюнет одним взмахом руки остановил меня.
Ну, что ж, невелика беда. Семейные разборки, так разборки.

- Я никогда так тебе этого не скажу, - добавил Уолтер, выпрямляясь, - спасибо, что ты есть.

- Гляди, каких ты слов понабрался! – воскликнул Дмитрий, - кто научил? Этот твой Сереженька? – он кивнул мою сторону, и я сорвался.

- Заткнись! Разве не понимаешь, что он уважает тебя? Он твой брат, в конце-то концов! Ты не можешь понять такую простую вещь! Командир, капитан, главнокомандующий, - разве не можешь понять чувства? – заорал я так, что эхо от стен ушло куда-то назад, растворяясь.

Мужчина удивленно посмотрел на меня. Не ожидал? Вот в этом весь я.

Десять секунд промолчав, он снова направил курок на Уолтера.

- Не понимаю!? Понимаю! Я вас, вас не могу переубедить! Здесь и так черт знает что, так вы еще где-то в комнатах развлекаетесь! Брат, - он ласково, но с презрением обратился к Вердену, - а ты что молчишь? Забылся? А?

- Я просто хочу сказать спасибо, - спокойно сообщил Уолтер, все еще улыбаясь.

- Ах ты, гадина! – заорал брюнет, вплотную подойдя к брату. Не опуская автомат, он направил дуло к виску.

- Стоять! – послышалось где-то позади.

Я обернулся и увидел тех двух мужиков-амбалов, которые сторожили меня в кабинете капитана вместе с Уолтером. Уж чего-чего, а желание заржать у меня появилось сразу же, когда я их увидел.

- Он не подпустит вас, - говорю я мужикам, но они все равно идут к летчику.

Верден снова махнул рукой, словно отогнал муху.

Амбалы остановились, удивленно смотря то на одного, то на другого.

- Капитан, вам действительно не нужна… - начал было один, но Уолтер остановил его речь.

- Действительно, - спокойно ответил тот, кладя руку брату на плечо.

- О! – воскликнул Дмитрий, не заметив примитивного действия, - так ты не только перед Сереженькой ноги-то свои раздвигаешь! – он оскалился.

Я аж поперхнулся.

- Нет, только перед ним, - холодно и язвительно отрезал Верден, пытаясь ударить брата, однако только лишь рыпнулся.

Мы передернулись, но разозлился только один я.

- Что ты себе позволяешь, Дмитрий Вернер!? – в один голос закричал я и амбалы.

- Заткнитесь вы там, не встревайте! – заорал капитан, резко прижав брата к бетонной стене.
А Уолтер лишь кивнул.

- Брат… - грустно начал Верден, не разрывая зрительный контакт, - сколько в тебе боли…

- Заткнись, пожалуйста, - обратился к нему Вернер, - во мне нет боли. В тебе есть, и она жестоко тебя распирает. Ты лишний в семье, чертов фашист.

- Посмотри на меня, брат. В каком месте я фашист? - стараясь удивиться, спросил Уолтер. Он улыбнулся бледными губами и положил руку на волосы брата. Тот нахмурился и резко скинул его ладонь с себя.

- В том месте, на котором сидишь, - рыкнул Дмитрий, сильнее сжимая горло Уолтера.

- Ты не помнишь?

- А что, должен?

- Хоть что-то.

Вернер замотал головой.

- Ничего не помню.

- Ну и прекрасно.

- Псина.

Уолтер оскалился.

- Тут только ты, - добавил Верден, за что получил кулаком в челюсть.

- Не смей его трогать! – я сорвался и подбежал к обезумевшему и разгоряченному Дмитрию.
- Да не лезь ты! – крикнул Вернер.

- Заткнитесь все! – выделился Уолтер, сплевывая кровь на пол, - давай, брат, убей меня.

- Что ты несешь!? – кричу, не слыша самого себя. Страх сам орёт во мне и скребется своими когтями, намереваясь, наверно, убить.

Но на меня никто не обратил внимания, а уж тем более, вряд ли кто услышал.

- Ты опомнился наконец-то? – ласково улыбаясь, спросил Вернер, заново ставя дуло к виску брата.

- Если хочешь, дорогой, - Верден повернул голову в сторону автомата, чтобы тот вплотную упирался ему в висок.

- Ты точно хочешь? Братик, я никогда не сомневался в тебе, – видя живой блеск и подлинную радость в глазах напротив, Дмитрий погладил его по голове.

До меня со скоростью света дошло, что, быть может, он и вправду выстрелит. Воздух в коридоре накалился сталью и враждебностью настолько, что можно запросто задохнуться войной.
Но победой и властью несло от Вернера за километр, и это ничего хорошего не предвещало, по крайней мере, сейчас. Сложно узнать, благи ли его намерения или нет. Да и вообще, есть ли у него намерения.

Тихо шагаю в сторону и захожу за спину Дмитрия, доставая нож.
Зрачки Уолтера растерянно забегали по комнате, а потом по мне. Его губы разомкнулись, но и я не дурак, знаю, что он сейчас что-то скажет, а потому прикладываю палец ко рту, как бы намекая, чтобы тот молчал.

- Уолтер, я жду последних слов от тебя, - улыбаясь, тихо произносит брюнет.

- Последних слов… Я и на том свете никогда не буду молчать, уж прости. Тебе скажу лишь то, что ты был лучшим, брат. Спасибо, что до сих пор есть. А Сергею… - он растерялся, не зная, как создать со мной зрительный контакт, чтобы не сдать мою персону. Я кивнул куда-то в сторону, и он заговорил, смотря в никуда, - просто не выражусь. Скажу, что люблю его. Всю жизнь люблю. Я сошел с ума от войны, стал сам не своим, но чувства во мне не утихли, а лишь разгорелись. Мне казалось, что плотская любовь – это что-то необычное, но нечто приятное, неизведанное… Вся эта страсть была в прошлом, нас разделили километры и война. Мне не нужны бумаги, мне не нужны владения, плевал на солдатов и подчиненных, я шел только к нему. Я ждал его. Мне бы хотелось вернуться в прошлое, лишь бы жить теми моментами. Давай вернемся в прошлое, Емец? Давай просто будем счастливы? Если пуля расколет воздух, то пусть расколет и мою душу, чтоб хотя бы так я смог забыться, - слишком чувственно проговорил Уолтер. Его бледные губы задрожали, глаза постепенно становились голубыми и блестящими, будто бы он начал....
Я понял, в чем дело, и игла, что находилась в моей душе, только что вошла глубже.

Только не слезы. Понимаю, это больно, но…

На войне, так на войне. Он же мужчина, ей-богу!

Только-только заношу руку для удара, как раздается выстрел.

POV Дмитрий.

А помнишь, братик, когда я приехал, как весело и задорно, бегая по комнате, мы смеялись? Твой смех был громче моего, а я завидовал. Тогда ты смеялся, а я готов был улыбаться тебе вечно.

Братик! То, как мы прыгали с тобой через лужи, ты помнишь? У тебя были веселые синие глаза. Но они всё равно мелькали каким-то грустным оттенком, я это замечал. Почему? Почему ты уходил в себя, но улыбался каждому? Тебе было так… плохо?

Уолтер, брат… Я снова вижу этот бездонный огонек в твоих глазах. Этот некий сумасшедший свет… Даже не смотря на то, что курок моего пистолета приставлен к твоему виску, ты спокоен и улыбаешься сквозь тысячу своих лживых грустных масок. И ты отвратителен, Верден. Ты слишком много хочешь.

Что мне стоит всего лишь нажать на курок? Я нажму, а перед твоими глазами, брат, пронесется, скорее, вся наша жизнь. И исчезнет из твоей памяти прошлое, потухнут твои синие глаза, развеет прах, как по ветру. Ты снимешь маски. Те ложные маски, братец, что внушали надежду. И счастливо уйдешь.

Выстрел.

Глухой и торжественный.

Тесный, быстрый.
Ты вздрагиваешь и улыбаешься.
Снова, как Дъявол.
Братик, прощай. Теперь-то уже навсегда.

А что Сергей? Он стоит за моей спиной и прожигает ненавистным взглядом. Моя рука сама дрогнула. Хотя, что это изменит?

Я ведь завидовал тебе. И наверно, в этом вечном бою один на один победил именно я.

Тебе больно, ты плачешь, закрывая голубые глаза пушистыми ресницами.

Брат… Я ненавижу тебя. Ты любил, любил, черт побери! А я не мог! Мне было больно!
Как? Так же, как больно сейчас и Сергею, который держит тебя на руках.

Он тоже плачет, понимаешь? Видишь, что наделал? Видишь, что заставил рыдать?

Я утонул в прошлом. Был отвергнут, иль сожжен в пламени детства.

В нашем, разумеется,
Брат.

Дата добавления: 2015-07-18