Часть 3. Снег уже давно перестал идти, но кое-где уже лежали сугробы.

Снег уже давно перестал идти, но кое-где уже лежали сугробы.

У этой войны оставались и свои жертвы. Так красиво видеть кровавое месиво со снегом и мертвыми телами… Определенно, это вдохновляет на отмщение.

Уолтер сел в свой излюбленный самолёт и, заведя его, двинулся с места. Казалось, война так и застыла вокруг молодого летчика, поглощая в себя целиком и полностью. У неё свой привкус, свой запах.

Удачно набрав ход и распустив крылья, Верден плавно поднял воздушную машину ввысь. Он рассекал воздух, выравнивая самолет.

Четкий профиль, черный китель,
Крыльев сталь средь туч сияет… *

- Двадцать первый, двадцать первый! Приём, как слышите? – сообщил Уолтер по рации.

- Слышим, двадцать первый, - незамедлительно ответили ему.

- Увожу нижний ряд с вашего поля зрения на запад от штаба. Постараюсь опустить их ниже земли, - отчетливо проговорил брюнет, не выпуская рацию из рук.

- Ты не сможешь, их слишком много! Двадцать первый, приём, ответь!

- Я не отступлю, - предупредил Уолтер и, свернув вправо, начал стрелять прямо по нижнему ряду, по каждой машине.

Когда противники заметили, что их атакуют, то тоже свернули целым рядом за Верденом.

Летчик самодовольно улыбнулся. На хвосте за ним – целый отряд, состоящий из десяти крылатых машин.

Часть 4.

Противники начали атаковать гораздо сильнее и хитрее. Летчик выпустил из крыльев самолета несколько видов оружия и ответно начал выпускать пули по самолетам. Два из них удалось сбить.

Но из восьми самолетов осталось видно только шесть. Два из них будто бы испарились.

Уолтер крайне озадачился и взлетел повыше.
Но не прошло и часа, как пол самолета пробили пули.

- Проклятье! – зашипел летчик, когда одна из пуль прошла через его левую ногу. Зажмурив глаза от внезапной сильной боли, брюнет резко отвёл самолет в сторону.

- Двадцать первый, приём! Приём! Как слышишь? Всё под контролем? – заорали в рации. Летчик едва ли дотянулся до неё, чтобы ответить.

- Приём. Всё под контролем, - прошипел Уолтер не своим голосом, его можно было сравнить с Дьявольским басом. Верден никогда не был равнодушен к боли, он всегда, с самого детства был слишком чувствительным ребенком со сложным консервативным характером.

Летчику неведомым образом удалось подорвать еще два самолета врага, но его машина почти тащилась по земле, цепляя низом твердую землю.

Страх в глазах пятном кровавым на поверхность проступает…*

- Двадцать первый, садись, - спокойно сообщили по рации. Слишком хрипло.

- Я не сяду, - ответил Уолтер, из глаз которого от боли покатились непривычные слезы.

- У тебя правое крыло подбито, ты не взлетишь! – голос повысился.

- Нет, я спрыгну, - отчетливо и как прежде холодно ответил Верден, открывая запасную дверь.

- Не смей, двадцать первый! – снова закричали по рации.

- Прыгай! – закричал кто-то на земле. И Уолтер остановился.

POV Уолтер

Этот голос… Он так едко врезался в память, словно осколки стекла в глубокой ране. От него становится сладко где-то глубоко в душе, но вместе с этим и больно.

Такой мелодичный, спокойный, решительный…

Конец POV Уолтер

И он спрыгнул. В это время в самолет пустили гранату. Тот благополучно взорвался.

- Не прохлаждайся, - улыбнулся Сергей, на руках которого лежал летчик.

Уолтер удивленно раскрыл глаза, принимая улыбку солдата как насмешку.

- Ты… плакал? – удивился Емец, смотря в глаза Вердена.

- Как ты узнал? – ещё больше удивился Уолтер, прикрывая веки.

- У тебя глаза… слезятся и… они голубые. Хоть ты и редко плачешь, я успел заметить, что глаза у тебя становятся не красными, как у всех, а светлее, - голубыми, и именно зрачки. Ты не такой, как все, - ответил Сергей, сильнее прижимая к себе раненого летчика.

- Я даже не знал, - брюнет зажмурился от сильной боли в ноге и тяжело вздохнул.

- Сильно болит? – обеспокоенно спросил солдат.

Уловив холодный и презрительный взгляд сине-голубых глаз, Емец согласно кивнул.

Рядом с ними пролетела пуля, чудом, что не в них. Оба вздрогнули.

- Подбирай свои космы и валим, - предупредил солдат и рванулся с места бегом.

- Это коса, - стараясь изобразить обиду в голосе, которой, в общем, и не было, прошептал Уолтер, вместе с этим откидывая свою косу вбок.

- С днем Рождения, кстати, - поздравил летчика Сергей, продолжая бежать.

- А подарок? – язвительно спросил Верден.

- Тебя несу. Или тебя надо было оставить там? – ответил Емец.

POV Уолтер

Еще глубоко в детстве, когда моя мать была еще жива, она мне очень часто говорила такие слова: «Когда-нибудь ты найдешь человека, который поможет тебе обрести счастье. Характер, конечно, у тебя получился необычный, но кто-то, да и смириться. И ты полюбишь». А я лишь смеялся, не внимая её словам, и говорил, что успею найти ту или того единственного.
Когда она умерла, мне было всего четырнадцать, но и тогда я не понимал её слов. Я долго искал смысл, но не находил. Не знаю, может, не правдоподобно искал…
Если б только она видела, с кем я счастлив. С этим ангелом, от которого я теряюсь в себе. Теряю, чтобы снова найти в нем себя…

Глава 2.

Часть 5

Я с трудом пытаюсь открыть глаза, но веки чертовски тяжело будто бы налиты свинцом. В нос ударил какой-то другой запах, не кровавый, не сырой, не дым, а какой-то…
Домашний?

С трудом хочу пошевелиться, но тело будто бы не моё. Кажется, одно движение, - и я потеряю сознание.
Я. Не должен. Теряться. Это не в моём случае.

И всё-таки я, внимая странным обстоятельствам, с трудом открываю глаза. Сразу же замечаю небольшую комнату, в которой нахожусь, неяркий, не режущий глаза свет и… лицо перед собой.

- Проснулся, спящий принц? – насмешливо спросил до боли узнаваемый родной голос. Кстати о боли: пока не шевелюсь, - не чувствую её.

В ответ я лишь фыркнул и, улыбаясь, слегка оскалился.

Дата добавления: 2015-07-18