Часть 2. На наручных часах время показывает ровно 3 часа

На наручных часах время показывает ровно 3 часа. Без ошибок. Точно и ровно, будто бы опуская лицо снова и снова в образовавшеюся временем бесконечность.

Но с мыслями Сергея, по его же мнению, лучше бы его опустили лицом не в бесконечность, а в грязь. Но не факт, что этого не сделает кто-то другой. Например…

Эта мысль не дала особого покоя и заняла самое главное место в голове.
Зачем бы Уолтер вернулся? С какой целью?
Неужто с визитом?

Последнее оказалось вполне, чем бредом. Зная нравственность, упертость и наглость немца можно запросто вынести вердикт, что он никогда бы не вернулся просто так, без цели.

«Но на этот раз зачем?» - немой, как мысли, вопрос. И снова без ответа. Без самого единого, черт побери, ответа. Снова.

Коридор пустует. А значит, мыслям воля во всеоружии. Так можно запросто сдохнуть, даже не закричав. Но лучше ли это, чем погибнуть от пули, которая когда-то была пущена прямо в грудь?
Время до сих пор сворачивало свои обороты, сжимаясь, будто поливая грязью людей, которые не успевают. А Сергей всегда ходит бок о бок с годами, часами, минутами, секундами, но сейчас его вдохи и выдохи участились, он напряжен, как гитарная струна, а это потому, что мужчине казалось, что он опаздывает.

Его пробрало дрожью, когда вдали он увидел уже знакомую потертую дверь. Емец прямо-таки замер на месте, боясь вздохнуть.

- Так, - внушает же…

Через несколько шагов он стоит прямо напротив двери, прислушавшись к звукам за ней.

Он ожидал чего угодно: бойни, ударов плети, криков, стонов, ну и мата, в конце концов, но никак не матери-тишины. Такой смертельной, что можно даже заслушаться этой идиллией, чтобы сдохнуть.

Вот и настало время, когда солдату стало поистине страшно, хоть он и был отнюдь не из самых пугливых.

- Если… Там будет капитан… Тогда можно будет спокойно валить. А если… - вот это «если» - оно как нож, что впивается своим лезвием в воспоминания о прошлом. Вспоминания о тех днях, когда улыбка и горе просто не могли совмещаться.
А сейчас война. Сейчас все можно. И грустить, и радоваться, ходя по кровавой земле, закиданной трупами.
Сейчас можно всё. Но не улыбаться. Ни раз.

Емец взмахнул рукой, будто бы отгоняя мысли, что без очереди лезут в очередь.

«Иди!» - кричит, нет, вопит разум.
А совесть… Тихо сидит в самом темном углу подсознания.
И правильно делает.

Солдат без группы поддержки и без разума в счете стучится в дверь. Удар глухой, едва слышный, но весьма чувствительный.
После первого же стука сердце солдата замерло в ожидании. Откроет и пристрелит или запрет и выстрелит?

Ни того, ни другого мужчина не боится. Кроме одного: как говорится, «не пуль бояться надо, а того, кто выстрелит». И вполне.
Мужчина замер, когда по ту сторону раздался стук каблуков. Громкий и выраженный. Видно, каблуки высокие… Лишь мысль о том, кто имеет такие сапоги, заставила Сергея сжаться глубоко в душе.

Дата добавления: 2015-07-18