Веселые краски

Иногда меня приглашают на выставки при детско-юношеском центре «Русинка» в городе Волжском, где я живу. Центр создавался более пятнадцати лет назад по инициативе Галины Ивановны Гузевой, мудрого и деятельного волжского педагога, беззаветно преданного детям: в обычном ребенке она видит потенциально талантливого человека, и что интересно – почти никогда не ошибается! Вместе со своими коллегами она умеет найти и раскрыть в каждом малыше или подростке его особинку, талант, порой даже – предназначение! Это касается и живописи, и музыкального творчества, и прикладных видов искусства. Сейчас Галина Ивановна влилась в когорту людей науки, защитила кандидатскую диссертацию по педагогике, ей присвоено звание Заслуженного учителя России, в научных журналах и сборниках конференций публикуются ее статьи.

А когда она начинала… в школьной системе страны царил полный бардак. Тогда, напомню, рухнула отлаженная система пионерского и комсомольского воспитания, и миллионы детей оказались брошенными, предоставленными самим себе. Только самые мудрые и дальновидные педагоги и ученые смогли рассмотреть за этим угрозу самому существованию нации. Потому что брошенные – это отданные на откуп улице, низким нравам, бескультурью. Это как свеча на ветру – в любой момент может погаснуть. И гасли… Или, кто-то, становились изгоями общества, отверженными, неудачниками.

Если мысленно перебрать проблемы, обрушившиеся за последние полтора десятилетия на Россию, то в числе явно катастрофических можно смело ставить отношение государства к детям, к подрастающему поколению. Хотя в речах политических деятелей еще, как правило, сохраняется давний посыл: «все лучшее детям» – на деле, увы, это далеко не так. Детство, потребности «племени младого, незнакомого» пока обеспечиваются только по остаточному принципу. А значит, недостаточно. Отсюда и растущая малограмотность детей, и проблема беспризорничества, преступность и наркомания в молодежной среде, неясные жизненные перспективы у молодых.

Правда, в последние год-два дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Власть имущие, откликаясь на давление общественности, стали больше уделять внимания детству и подрастающему поколению. В протестном движении молодежи они явно почуяли угрозу себе и своему сытому существованию.

Проблема поколений особенно обострилась с приходом «новых» людей – детей индиго. Такие дети, словно прожектором, осветили все темные закоулки наших недоработок, равнодушия к вопросам детства и воспитания, нашей дикости и дремучести в области человеческой психологии. Сегодня повсеместно организуются какие-то клубы, объединения таких детей и их родителей, отыскиваются пути взаимопонимания, эффективной реализации их способностей. Это пока еще во многом спонтанная, малоорганизованная, не управляемая никем, но, безусловно, полезная деятельность.

Впрочем, я отвлекся. А начал-то с приглашения в выставочный зал «Русинки», которым ряд лет руководит творческий человек, организатор и прекрасная мастерица-рукодельница Екатерина Кузнецова.

– Зайдите! – убеждала она меня по телефону. – У нас выставляется такая талантливая девочка, что вы не пожалеете, увидев ее рисунки…

Теперь я благодарен Екатерине Брониславовне и, наверное, самому Провидению, что мне удалось открыть для себя юную художницу Наташу Колубелову, оказавшись на ее первой персональной выставке.

Со стен, со стандартных листков формата А 4, оформленных без всяких рамочек, на меня шел поток яркой разноцветной радуги, разбитой на сотни осколков выхваченных из какой-то сказочной жизни картин. Здесь были знакомые сюжеты из «Красной Шапочки» и детских мультиков, ребячьи игры, танцующие фигурки, томные восточные красавицы, чудесный ежик в густой траве, лошадки на лугу, какие-то чудища и призраки, разномастные кошки, радостные дети, фантастические картинки из иной жизни… Десятки, нет – сотни сюжетов, выхваченных умным, добрым и зорким взглядом. Умудренность и особая взрослость проскальзывала в нарисованных, словно с доброй улыбкой, картинах. Все они были выполнены в технике компьютерной графики.

– Сколько лет художнице? – спросил я Екатерину Брониславовну, не ожидая последовавшего затем сюрприза.

– Представьте себе – двенадцать! – делает «большие» глаза Катя и, видя во мне столь же восхищенного, как она сама, союзника, обрушивает лавину эпитетов и собственных доводов: – Нет, вы посмотрите, какие, к примеру, солнца она изображает на картинах! Ведь ни одно не повторяется, все разные, все со своей изюминкой!..

И действительно, когда по-новому смотришь на эту деталь, просто изумляешься! То солнце в виде спирали с лучиками, то оно – улыбающаяся рожица, то круг с пилообразной аурой, то похожее на клубок с точащими во все стороны травинками, то оно даже неправильным квадратиком с лучами-треугольниками… Ну не бывает в природе таких светил! А смотрится вполне естественно и даже органично. Для данной картинки именно вот такое и необходимо солнце.

А лица красавиц?.. Это ж насколько надо знать и чувствовать женскую природу, чтобы вот так изобразить томную негритяночку, возлежащую на диване, женщину-вамп с хищным взглядом, или женщину-пламя, женщину-кошку, неотразимую даму в шляпе, обнаженную затворницу в темнице… Там взрослый искушенный взгляд и мысль много пожившего человека!

– Знаете, как она рисовала лошадку в детском саду? – еще более интригует меня Екатерина. – Она начинала с точки и одной линией, не отрывая карандаша, вела контур, пока не вернулась в ту же самую точку. И это оказалось копытом правой передней ноги лошади! И все сделано в нужных пропорциях, без искажений, в одном масштабе. Посмотреть на чудо рисования сбежались все воспитатели детсада – такого еще никто не видел! И это в три года!

Конечно, мне непременно надо было встретиться с юной художницей…

– Наташа, ты на самом деле можешь начать рисовать фигуру с любой точки? Как ту лошадку в садике… – начинаю я свои расспросы, когда мы встретились с ней и с ее мамой.

– Ну да… Обычно начинаю рисовать с лица или с глаз, а если животное – то с мордочки, носика, с лап. Про лошадку я уже не помню, я маленькая была… – у моей собеседницы ясные темные глаза, застенчивая улыбка, остренький подбородок. Поначалу мы беседуем в основном с ее мамой, Марией.

Наташа – волжанка, родилась в октябре 1993 года, ее мама тоже урожденная Волжского, только на 20 лет старше. Похоже, Наташа попала в эту семью не случайно: хорошо, правда, только для себя, рисовал ее папа, в родне тоже были пригодные к живописи люди.

– В два годика она вполне уверенно рисовала окружности, и что всех поражало, – у нее линия всегда сходилась в ту же точку, – вспоминает Мария. – Тогда же нарисовала папу, маму, себя – стержневая ручка уже твердо держалась в пальчиках. Словом, после двух лет она сносно владела рисунком. А к четырем могла рисовать полупрофиль, движение фигурок – танцы, бег, полет… При этом ее всегда привлекала яркость красок. Я оканчивала колледж по дошкольному воспитанию и знаю – чтобы красиво рисовать, надо учиться. А у нее словно в голове заложен образец того, как должен выглядеть предмет, фигура, пейзаж. Очень быстро освоила технику рисования карандашом, ручкой, фломастерами.

Когда дедушка на 8 марта два года назад подарил ей компьютер – это стало очень удачным дополнением в изоискусстве маленькой художницы. Неведомо как, но она быстро освоила необходимые ей программы и стала рисовать прямо на экране. Главным инструментом художницы стала компьютерная «мышка». Зато картины получались яркие, красочные, радостные и… бесконечно разнообразные по тематике.

Рисует Наташа часто, фактически каждый день. Полчаса-час посидит, потом может еще вернуться к рисованию. Насколько я понял, сюжеты спонтанно рождаются в голове и подчас она не знает, что у нее получится в следующий момент. «Будто руку кто-то ведет…»

С рождением Наташи произошла некая загадка: она появилась на свет день в день и минута в минуту, когда умер ее прадедушка, Петр Ильич, только на 10 лет позже. Есть ли тут какой-то знак? И с именем тоже вышло странно. Стояли с мужем над кроваткой и перебирали разные имена – Катя, Вера, Лена… А муж пошел и почему-то записал дочь под именем Наташа. И получилось хорошо: у Марии мама – Наташа, и это имя было любимым у Петра Ильича, который был славным и добрым человеком, кстати, очень музыкальным. Вот почему такие совпадения?

Сейчас Наташа учится в 6-м классе, учится неплохо, хотя и без большого интереса. Говорит – бывает скучновато. «Ваша как спала на уроках, так и спит…» – характеризует Нату классная руководительница на родительском собрании. Ну, не спит в буквальном смысле, а живет в каком-то своем мирке.

– Я думаю о чем-то своем и рисую на уроках, – оправдывается Наташа.

– Она уже шесть лет занималась гимнастикой, когда я однажды принесла и показала тренеру Наткины рисунки, выполненные на компьютере, – вспоминала Мария. – Ни она, ни родители не поверили, что это рисовал ребенок. «Да какая гимнастика! – пришла в себя тренер. – Ей прямая дорога в рисование!»

И Наташа уже год ходит в художественную школу, но тоже говорит, что ей скучно рисовать обязательные фигуры и натюрморты. Получается не лучше, чем у других. Зато недавно ее пригласили в кружок анимационного рисунка, где рисуют на компьютерах, и техника девочки сразу же возросла. У нее мечта – стать художником-мультипликатором, и, похоже, эта мечта вполне реальна, надо лишь подрасти и не отступать.

Потом мы сидели все втроем около экрана компьютера и «перелистывали» мышкой ее многочисленные рисунки.

На несколько картинок я обратил особое внимание. На одной был изображен инопланетянин типа «гриджи» – «серый», с огромными глазами и маленьким ротиком, на другой – душа уходящего в небо человека, на третьей еще что-то ирреальное.

– Ты встречала таких? – показываю на серого человечка.

– Нет, просто видела по телевизору.

– А веришь в их существование?

– Да, верю. Я знаю, что инопланетяне существуют. И жизнь после смерти продолжается…

– Откуда ты это знаешь?

– Душой, наверное, изнутри… – пожимает плечиками маленькая художница.

– А почему ты изобразила дом, который виден из твоего окна таким кривым, не по линейке? – пытаюсь разобраться я в особенностях письма Колубеловой. – Ведь таких перекошенных не бывает…

– Просто так лучше, – исчерпывающе поясняет она, и, конечно, с ней соглашаешься – еще как лучше. Это просто готовая открытка!

– А почему вот эта красивая роза изображена в двух тонах, словно в разном свете? Одна сторона синяя, холодная, а другая – розовая, теплая?

– Эту розу Ната рисовала мне в подарок в день моего рождения, – пояснила за дочь Мария. – Наверное, так она воспринимает меня – порой холодной, колючей, порой доброй и радостной… Я правильно поняла?

Наташа промолчала, чуть заметно улыбаясь.

– А вот этот рисунок. Ты назвала его «Конфузия». Ну, действительно, накрутила!.. – удивляюсь я.

На картине чьи-то глаза, геометрические фигуры, кленовые листья через все полотно… Здорово! Глаз не оторвешь!

– У меня не получилось женское лицо, и я оставила только глаза, а уж потом начала сочинять все вокруг, – говорит Наташа. – Вот и получилась «конфузия»…

Ну, о каждой картине можно много говорить, и все же их лучше смотреть… В какой-то момент я решаю убедиться, так ли легко и быстро рождаются на экране маленькие шедевры? Прошу нарисовать что-нибудь прямо при мне. Ну, к примеру, инопланетянина. Какого захочешь…

И Наташа опустила правую руку на мышку, а я взглянул на часы. Через минуту появилось лицо «серого» пришельца с большущими глазами. На черных зрачках она тут же поставила блики, а потом придала лицу объемность тенями. «Все логично и правильно, не плоским же оставлять изображение», – подумал я. Тем временем пришелец поднял руку с четырьмя длинными пальцами как бы в приветствии, а за его спиной обозначился лунный пейзаж – об этом говорили кратеры на удалении. Прошло три минуты. Затем над кратером появилась «летающая тарелка» и пошли варианты: иллюминаторы красные сменились на зеленые, потом и они стушевались, а обозначились только блики на корпусе. «Правильно, – подумал я. – Об иллюминаторах редко сообщают…» Небо… Сначала оно было черным, как и должно быть в открытом космосе, но Наташу оно чем-то не удовлетворяло. Скучным оно было, однообразным. И тут же нашелся вариант с темным, но все же с синевой небом. Потом еще дорабатывались какие-то детали – и картина готова! Хоть помещай в виде иллюстрации к моим книгам по уфологии! Я взглянул на часы: 10 минут 24 секунды!

…Мне, конечно, хочется проследить за судьбой талантливой девочки и убедиться, что она правильно выбрала профессию – или иллюстратора детских книжек, или создателя мультфильмов, но твердо сказать, что она относится к детям индиго, я бы все же не решился. Талантлива – да, видит мир по-особому – да, умеет передать свое отношение к миру красками и техникой – безусловно. Но индиго… Пожалуй, нет.

– Ой, и, слава Богу, что она обычная девочка! – искренне обрадовалась Мария. – А то, как мне с ней быть? Я же обыкновенный человек…

Но дите у нее все же необыкновенное…

Дата добавления: 2015-07-14