Глава 9 Ловушка для Лиса

В конечном счете, важно не то, кто чем вооружен.

Главное – что представляют собой люди, имеющие то или иное оружие.

Умозаключение автора

«Гастролеры» из сопредельных маленьких, но гордых республик наезжали в Тиходонск постоянно. Каждой преступной «окраске» на сходках выделяли определенную территорию. В строгие советские времена, когда за порядком следило не только государство, но и криминальный мир, здесь традиционно «работали» угонщики машин из Грузии, карманники из Абхазии, «цеховики» из Армении и Азербайджана. Северный Кавказ, с его вековечными традициями угона скота, похищения людей и кровной мести, регулярно исторгал из горных ущелий разбойников, налетчиков и убийц.

Потом, когда все перемешалось, и наступил хаос, каждый стал делать, что хочет. Тем более что российские города захлестнули мутные волны миграции, в которых, как известно, хорошо ловить золотых и серебряных рыбок. Беженцы из Узбекистана расселялись по сельской глубинке, таджики и узбеки в поисках заработка штурмовали Москву, кто-то, спасаясь от кровников, бежал из Чечни в Тиходонск, кто-то ехал сюда из Дагестана торговать и приобщаться к «красивой» жизни… У «гостей» были разные цели, но многое их объединяло. Как правило, они плевать хотели на местные порядки и не собирались вживаться в местную жизнь. Они говорили на своем языке, жили по своим законам, а все, что вокруг, воспринимали как чуждое и чужое. И людей, на чью землю они прибыли, многие считали баранами, готовыми к стрижке или убою…

Шестеро гостей Вагифа Насырова – мрачноватые, небритые горцы – чувствовали себя в Тиходонске хозяевами. Они гуляли по набережной, подолгу сидели в уличных кафешках, гортанно шутили, громко смеялись и назойливо приставали к девушкам. Сразу было видно, что они никого и ничего не боятся. Холодные волчьи взгляды, которые они бросали на окружающих, это подтверждали. Но взгляды, как говорится, к делу не пришьешь. А вот сводки наружного наблюдения, перехваты телефонных переговоров и агентурные сообщения подшиваются очень хорошо и за короткое время образовали довольно толстый том дела оперативной разработки под кодовым названием «Гости». Материалы ДОР убедительней, чем выражение глаз, свидетельствовали, что намерения «Гостей» далеко не мирные.

Каждый день двое из них на неприметной «десятке» довольно профессионально вели наблюдение за передвижениями Гуссейна Гуссейнова. Вечером все собирались на нольной линии, в шашлычной «Полумесяц» – новой точке Вагифа. За обильным ужином что-то обсуждали. Записать их разговоры не удалось, однако в бинокль с пятого этажа строящегося напротив здания было видно, что Насыров, оживленно жестикулируя, что-то настойчиво втолковывает землякам. А те жадно едят и без особого интереса рассматривают хозяина, как волчья стая, от нечего делать равнодушно наблюдающая за скачущей по деревьям назойливой сорокой. По телефону они говорили не очень часто и всегда на своем языке, но распечатки были переведены на русский язык, а отдельные слова и абзацы выделены желтым маркером. «Инструменты», «акция», «объект», «подготовка завершена», «отход через Чечню»… Часто повторялась одна и та же дата. Лис подчеркнул ее красным фломастером и поднял вопросительный взгляд на Волошина.

– Валить они будут Гуссейна послезавтра! – прокомментировал тот. – Это сто процентов!

– Есть какие-нибудь зацепки для реализации? Чтобы возбудить уголовное дело и задержать всю шайку?

Волошин покачал головой.

– Никаких фактов против них нет. Только если за оружие… Но сейчас они пустые. «Инструменты» им передадут перед самой акцией. И потом, перевозит-то один – оружейник. Его одного и можно «забить».^[81] А когда вооружатся – тогда поздно будет, этих зверей без крови не возьмешь… Тогда «валить» надо. А прокуратура с УСБ только того и ждут…

Лис задумчиво пересмотрел фотографии «гостей». Обычные лица кавказского типа. Овальные, треугольные, квадратные. С усами и без, одно – с бородой, худощавые и пополнее, с густыми бровями. Разные лица. Только взгляды одинаковые: хищные, прищуренные, будто целящиеся. И борода не простая – явно обстриженная, а недавно была буйной, лопатообразной – такие носят на войне…

– Ну, если нет фактов, значит, и нет, – все так же задумчиво сказал Лис – Мы будем действовать по закону.

Волошин бросил на шефа изумленный взгляд. И неизвестно, чему он больше удивлялся: законопослушанию своего начальника или тому, что он так быстро отказался от поставленной цели. И то и другое было нехарактерно для Лиса.

* * *

Ближе к вечеру Лис заехал в «Золотой круг». Новый начальник службы безопасности встретил его на пороге.

– Как узнал, что я еду? – спросил Лис.

Литвинов усмехнулся.

– Моя работа.

– И как тебе твоя работа?

– Пока не привык. Ни тревог, ни ночных вызовов, ни стрельбы – как в сказке. А я сказкам не верю, вот и жду подлянки…

– Но выглядишь ты уже как банкир.

Действительно, вместо светлой куртки, клетчатой рубахи и джинсов или черного комбинезона с надписью «СОБР», на Литвинове быт строгий синий костюм в тонкую серую полоску. Светло-синяя сорочка и безупречно повязанный галстук делали его похожим на менеджера высшего звена.

Валентин пожал плечами.

– Это же форма. Выдали, и ношу. Пойдем ко мне.

В просторном кабинете Литвинов сделал ремонт, уйдя от холодного стиля «хай-тек». На стене появился дополнительный монитор, судя по картинкам, добавились и видеокамеры: теперь просматривались не только периметр и подходы, но и все основные помещения банка. В углу, за сейфом, неприметно стоял дробовой «винчестер».

– Слышал, ты и сигнализацию новую поставил, и сотрудников поменял, – одобрительно сказал Лис.

– А как без этого? Люди – это главное. Хотя внешне не рассмотришь, что у них внутри…

– Это точно, – Лис бросил на полированный стол фотографии «гостей». Кавказские лица веером разлетелись по полированной поверхности.

– Глянь, может, узнаешь? Похоже, вы в одних местах бывали…

Валентин придвинул снимки, внимательно, будто принюхиваясь, пересмотрел все – один за другим. Лицо его на миг изменилось, но тут же приняло прежнее выражение.

– Вот. И вот! – Он отложил два снимка. Покрутил, перевернул. Щелчком отправил по столу к Лису.

– Это Батоев, позывной «Халиф». А это Кар матов – «Зверь». И действительно зверье. Особо опасны: прекрасно владеют оружием, жестоки, жизнью не дорожат – ни своей, ни чужой. У нас была негласная установка – живыми не брать. Прямых улик нет, но Сергиевский ОМОН – точно на их совести… Короче, для захвата – объекты высшей категории сложности. И остальные, судя по рожам, также же. Я бы одел ребят в жилеты четвертого класса, шлемы выдал, щиты… И то возможны потери…

– Спасибо за консультацию! – Лис встал, быстрым скользящим движением сгреб фотографии, сунул в карман. – Буду иметь это в виду.

– Может, надо моих парней проинструктировать? Или… Я могу и на захват сходить…

Лис замер.

– Зачем тебе это надо? Спокойная работа, хорошая зарплата… Чего не хватает? Зачем голову под пули подставлять?

– Не знаю… Привычка… Адреналина не хватает… Или еще чего…

Начальник оперативного отдела постучал себя пальцем по лбу.

– Мозгов тебе не хватает, Валек! Сиди и молись, что за столько лет их совсем не вышибли! Я ребят подставлять не собираюсь, а тебя – тем более!

– А как же ты с ними обойдешься?

– Да черт с ними! Сами уедут!

Лис направился к двери, Литвинов проводил его недоверчивым взглядом.

* * *

Кошмарить подследственного можно по-разному. Можно без затей бить его резиновой палкой по почкам, телефонным справочником по голове или ладонями по ушам. Можно надевать на голову полиэтиленовый пакет или противогаз, можно… Но все это грубые, костоломные методы, к которым прибегают, в основном, малоквалифицированные оперативники, хотя из этого правила есть исключения… А можно оказывать на подозреваемого психологическое воздействие, в результате которого у него создается впечатление, что выход только один – полное раскаяние и сотрудничество со следствием. Это гораздо сложнее: надо быть красноречивым, убедительным и достоверным. Психологические методы в основном практикуют следователи и хорошие оперативники.

–…полгода ночь, кругом веревка с флажками, а ты под прожектором лес валишь. Только вначале каждое дерево надо обкопать до самой земли, чтобы пенек быт короче. А снег – полтора метра, может, все два. И твердый, как скала! А потом сидишь внизу, в снежной яме, дышишь выхлопом и тычешь бензопилой в ствол, а тот как стеклянный…

Лет двадцать назад молодой следователь Петрянский ездил в лесную колонию допрашивать осужденного карателя и сохранил впечатления до сих пор. Точнее, впечатления своего клиента, которыми тот поделился в неформальной беседе по душам, для установления контакта. Может быть, поэтому убедительности ему не хватало, несмотря на леденящие душу живописные подробности.

– Отскочит пила, и рука отлетела… Или просто сомлел и замерз. Так что думай!

Станислав Немов тяжело вздохнул.

– Да не знаю я ничего про этого Колдуна! Ну, болтнул сдуру в камере, так это так, для авторитета…

– Вот и поедешь на Север с авторитетом и пятнадцатью годами в зубах! Только зубы у тебя через пару лет выпадут!

Немов вздохнул еще раз, потер грудь, скривился.

– Да что вы так насели?! Не думал, что в Зеленом Доме дуплить будут, как в мусарне!

– Что?! – Глаза опытного следователя Петрянского округлились. – Что вы имеете в виду?

– Да то и имею. Этот ваш амбал мне все внутренности отбил…

Не глядя на подследственного, следователь стал собирать бумаги.

– Думаю, вы преувеличиваете. Впрочем, у оперативников свои методы. Я записываю показания. Если вы молчите, то и записывать нечего. Значит, у меня работы нет. Что ж, пусть вами занимается майор Сочнев…

– Так он на меня этого амбала и напустил! Петрянский уложил бумаги в тощий портфель.

– Повторяю, оперативная работа – не в моей компетенции. До свидания.

Не успела дверь за следователем закрыться, как на пороге появился оперативник. Немов напрягся. Но тот был один, к тому же приветливо улыбался.

– Держи, Стас! – дружески сказал Сочнев и положил на стол сверток. Там оказались колбаса, хлеб и сигареты.

– Ешь, кури! – сказал майор. – Ты ведь парень неплохой. Зачем тебе искать неприятностей? Думаю, мы договоримся!

Грозный «колдун» Немов в душе быт обыкновенным «бакланом». В северных колониях он не бывал, в «голодный» карцер не попадал, гвозди, чтобы уйти на «больничку», не глотал, вены демонстративно не резал, камеру под себя не выстраивал. Оттянул когда-то два года за хулиганку – по статье позорной для честного арестанта. Во время налетов, в маске и с автоматом он чувствовал себя властелином мира, но сейчас, оказавшись в хрестоматийной комбинации между «добрым» и «злым» следователем, «лопнул», как говорят прожженные сыскари, «до самой жопы».

Он жадно ел хорошую колбасу, жадно курил, простые плотские удовольствия расслабляли его и делали сговорчивым. Именно такой результат приносит метод кнута и пряника, примененный к примитивным натурам. Страшные дружки отодвигались куда-то в неразличимую даль, а на первый план выдвигалась могущественная Контора в виде майора с льдистыми глазами, который находился совсем рядом и определял его дальнейшую жизнь, во всяком случае, в обозримом будущем.

– В натуре, граната у меня случайно, никаких террористов не знаю, как хотите проверяйте, – выпустив очередной клуб дыма, заговорил Немов. – А с «колдунами» – да, было… Только толком я ничего и не знаю. Мы по пятеркам работали: пришла команда на телефон, собираемся в условленном месте, и вперед! После «дела» разбежались, залегли… Общаться между собой запрещено, за это и закопать могли…

– Но вы-то общались? – Сочнев сел поудобней и, вроде невзначай, вытянул вперед руку со спрятанным в рукаве крохотным микрофоном.

– Откуда вы знаете? – насторожился Немов.

– От верблюда. Кто тебя привел в банду?

– Этот… Горбатый. Витька Горбатенко. Мы с ним срок отбывали вместе.

– Еще кого знаешь?

– Косаря, Матвея, Хому. Горбатый и я – вся пятерка… Хитро они придумали…

Сочнев усмехнулся.

– Что тут хитрого? Все анархистские и террористические организации строятся на таком принципе…

И, доброжелательно улыбнувшись, задал очередной вопрос:

– С кем общался? Где? Имена, фамилии?

Немов взял еще кусок колбасы и с набитым ртом продолжил рассказ. Цифровой диктофон бесстрастно и точно фиксировал каждое его слово.

* * *

Южный мост быт закрыт, в центре скапливались тысячи машин, весь город стоял в пробках. Пришлось ехать через Восточный мост, да еще проверяться, в результате путешествие заняло пятьдесят минут вместо десяти. Наконец, черный «БМВ» неторопливо выехал на левый берег, оставляя широкие следы ребристых колес, медленно выкатился на пустынный пляж, притормозил и затаился между голых кустов. «Хвоста» не было. Во всяком случае, видимого «хвоста».

Лис заглушил мотор. Вокруг не было ни души. Прохладный осенний ветер гонял по песку полиэтиленовые пакеты и выцветшие бумажные обертки. Мокрый песок причмокивал, расступаясь под ногами. Пахло сыростью. С неба летели мелкие капли мороси. Он запахнул полы плаща и медленно побрел к воде.

Совесть – понятие не юридическое, но Лис руководствовался ею чаще, чем законами. И считал, что если бы все: чиновники, депутаты, прокуроры – действовали по совести, то жизнь быта бы совершенно другой, более правильной и справедливой. Но сейчас все съехало на кривые рельсы: слова «совесть», «честь», «достоинство» практически исчезли из оборота, как и многие другие устаревшие категории. Их вытеснили другие: «бабло», «откат», «распилка», «своя команда», «цена вопроса». А чтобы напустить тень на плетень, поставить дымовую завесу и забить гражданам баки, придумали замечательную лабуду: дескать, законы несовершенны, в этом вся и беда! Но что вообще совершенно в нашем подлунном мире? Ни-че-го!

В Заполярье пурга, мороз и полугодовая ночь, в пустыне жара, змеи и скорпионы, саранча пожирает посевы, град выбивает стекла, пожары уничтожают леса, катастрофы уносят тысячи жизней. Наводнения, засухи, ураганы и тайфуны… Какое тут совершенство? Но жизнь-то идет, и никто не уповает на то, что все эти бяки сами исчезнут, или удастся их как-то истребить… Никому такая дурость и в голову не приходит – живут люди, работают, любят, рожают детей и ни о каких законах не задумываются! Да и воры, коррупционеры, взяточники, грабители и насильники тоже не забивают себе голову законами и вовсе не озабочены их совершенством! Тем более что в последние годы законодательство изменяется будто по их заказу…

Лис сплюнул. На гнилые законы надежды мало. На коррумпированную Систему – надежды никакой. Он сам элемент этой Системы, поэтому он знал, что говорит и что делает. И все же… «Цель оправдывает средства!» – он всегда руководствовался этим лозунгом ордена иезуитов. Но с тех пор, как в качестве инструмента справедливости он стал использовать самую настоящую банду, совесть все чаще протестовала. Хотя результат достигался тот, который и нужен: залетные бандюки оказывались на холодных каменных столах морга, вместо законопослушных тиходонцев, которых они собирались грабить, насиловать и убивать.

Тем не менее совесть колола острыми углами изрядно зачерствевшую душу оперативника. Бесконечно продолжаться это не могло. Пока он дает бандитам «заработок» и вытаскивает из тюрьмы тех, кто залетел по глупости, они верят в могущество главаря и соблюдают некую видимость дисциплины. Но рано или поздно это закончится. Идиот Немов попался с гранатой, в камере проболтался про «колдунов», и теперь его «колют» эфэсбэшники. Не исключено, что и расколют… А вчера Координатор сообщил, что «Мороз» из третьей «пятерки» задержан за глупую пьяную драку и его надо вытаскивать… Очень хотелось плюнуть, не лезть в это дело. Да и вообще – развязаться со всей кодлой. Но как это сделать, Лис пока не знал…

Он достал из кармана старенький «Сименс», нажал кнопку включения.

– Слушаю и повинуюсь! – грубым голосом джина рявкнула трубка. Лис чуть не вздрогнул. Бывший владелец обладал своеобразным чувством юмора. Он набрал нужный номер.

– Слушаю! – ответил Координатор.

«И повиноваться будешь, сука!» – подумал Лис. А вслух гнусаво приказал:

– Уточняю по «Полумесяцу». Шесть посетителей. Сегодня в семь вечера. Полная ликвидация.

Обрывки невнятной фразы подхватил ветер и унес в сторону моста, раздирая слова на буквы и перемешивая, как бумагорезательная машинка. Лис размахнулся и зашвырнул телефон в воду. Он плюхнулся метрах в двадцати от берега. Холодные свинцовые волны тихо плеснули.

* * *

Судьба оперативного сотрудника часто напоминает температурный график больного лихорадкой или хорошо известный альпинистам контур скальной гряды: пик сменяется пропастью, за ней следует очередной пик, и снова – пропасть…

Всего несколько дней назад майор Сочнев стоял на ковре у заместителя начальника Управления и получал жестокий нагоняй за неумение воспитывать агентов, а потом расписывался в приказе о неполном служебном соответствии. А сегодня он докладывает руководству дело о банде Колдуна, и его внимательно слушают сам генерал Лизутин, три его заместителя и начальники основных отделов – оперативного и следственного. Точнее, сейчас они слушают диктофонную запись допроса Станислава Немова, но это дела не меняет: впереди маячат, как минимум, подполковничьи звезды, а может, даже медаль или орден…

– Короче, как другой человек стал командовать, типа того, – косноязычно говорил допрашиваемый, но генерал, четыре полковника, подполковник и майор слушали его чрезвычайно внимательно. – Или это Колдун поумнел, не знаю. Короче, «дела» пошли, как по нотам, ни одного «косяка», и «бабло» поплыло большое… И «мочилова» стало меньше, «мокряки» он запретил… А когда приказывал «валить», то каких-то отморозков, у которых и «бабла»-то не было…

– Хорошая работа, товарищ майор, – сказал Лизутин, когда запись окончилась. – А теперь расскажите, что удалось реализовать.

– Докладываю, товарищ генерал, – подобравшись и вытянувшись по стойке «смирно», начал Сочнев. – Немов указал две съемные квартиры, на которых проживали члены его «пятерки» по кличкам Матвей и Хома. В нарушение инструкций главаря они собирались там и распивали спиртные напитки после налетов, вызывали проституток. Так сказать, релаксировались…

Генерал поморщился, и Сочнев перешел к конкретике.

– К сожалению, там уже жили другие люди, никаких следов Матвея и Хомы обнаружить не удалось. Личность Виктора Горбатенко установлена, он объявлен в розыск.

Три телефона членов «пятерки» исчезли из эфира, зато четвертый работает, хотя и с другой сим-картой. Как пояснил Немов, по инструкции сим-карты и аппараты полагалось уничтожать. Потом преступники добывали другие телефоны, из бывших в употреблении, и вставляли в них сим-карты, которые регулярно получали через старшего «пятерки», от некоего Координатора…

– Каким же образом в эфире остался «засвеченный» аппарат? – поинтересовался начальник следственного отдела – худощавый немолодой человек с усталым лицом.

– Немов пояснил, что одному из подельников, Косарю, очень нравился дорогой, навороченный аппарат, и, очевидно, он нарушил инструкцию, пожалев его уничтожать…

– Вы запеленговали местонахождение этого Косаря? – спросил генерал.

– Да… То есть нет… Телефон прослушивается и отслеживается, но грубо – радиус погрешности составляет от ста до ста пятидесяти метров. Идентифицировать человека в таком большом круге очень непросто, а в густонаселенном городе просто невозможно…

– Что ж, подведем итоги, – Лизутин стукнул ладонью по столу, будто муху прихлопнул. – Установлено, что банда Колдуна не плод фантазии, а вполне реальное преступное образование – это раз! У нас есть все возможности задержать одного, или даже двух бандитов – это два! А главное… Товарищ Сочнев, доложите главное!

Майор скромно кивнул.

– Есть основания полагать, что бандой руководит сотрудник милиции, «оборотень в погонах» подполковник Коренев! Очень конспиративно, искусно маскируясь, прибегая к различным ухищрениям!

В кабинете генерала наступила тишина. Все присутствующие знали Коренева или, по крайней мере, слышали о нем.

– Если так, то это будет резонансное дело, – нарушил тишину замнач по оперативной работе Вознюков. – Только фигурант оче-е-ень скользкий тип!

Вознюков переглянулся с начальником оперативного отдела. Полковник Карнаухов очень хорошо знал Лиса – они учились на одном курсе института, а несколько лет назад Карнаухов вел оперативную разработку однокашника, которая завершилась его осуждением. Правда, через полгода приговор отменили…

– Поэтому надо очень скрупулезно задокументировать его преступную деятельность! Следствие не имеет права дать промашку!

Взгляды собравшихся обратились к начальнику следственного отдела Бобрину – дородному седовласому мужчине в хорошо пошитом костюме. Тот пожал плечами.

– Мы подключимся, когда появятся конкретные фигуранты. Когда планируются задержания?

Начальственные взгляды снова переместились на майора Сочнева. Сейчас он был самой осведомленной и значимой здесь фигурой. Но добавлять ему было нечего – он уже исчерпал всю свою информацию, хотя признаваться в этом не хотелось. Пауза затягивалась. И тут, как случается в кинофильмах в самый драматический момент, в кармане у него завибрировал телефон: длинный зуммер, два коротких, снова длинный. Прослушка!

– Извините, товарищ генерал, срочная информация, – он извлек аппарат, послушал, едва заметно улыбнулся.

– Разрешите доложить, товарищ генерал! На телефон Косаря звонил Координатор. Он сказал, дословно: «Уточнение на завтра. Время акции девятнадцать ноль-ноль. Работать мясорубкой». Второй телефон попытались запеленговать, но он сразу исчез из эфира. Наверное, уничтожен.

– «Мясорубка», на сленге киллеров, это автомат, – пояснил Карнаухов. – Значит, завтра в семь какая-то ликвидация. И мы должны взять их с поличным!

– Сразу после задержания мы возбудим уголовное дело и начнем «колоть» фигурантов на этого Коренева! – кивнул Бобрин.

Сочнев деликатно кашлянул.

– Но для этого нужен точный пеленг! Иначе не вычислить ни Косаря, ни его соучастников… А технические возможности службы прослушивания исчерпаны…

В очередной раз в начальственном кабинете наступила тишина. И тут свое веское слово сказал начальник Управления.

– Расконсервировать мобильные пеленгаторы! С их помощью уточнить грубый пеленг, идентифицировать Косаря и взять его под наблюдение! Подготовить группу захвата и взять бандитов перед ликвидацией! Непосредственное руководство операцией поручаю майору Сочневу! Контроль осуществляют полковники Вознюков и Карнаухов, ответственный за реализацию – полковник Бобрин!

Генерал говорил отрывисто и четко, будто гвозди вбивал.

– Завтра я лично буду присутствовать при допросе членов банды. А потом – при допросе этого оборотня – Коренева! У нас давно не было дел такой важности!

* * *

Тревожный сигнал прозвучал, когда Лис просматривал свежие ориентировки: «Объявить в розыск Горбатенко Виктора Ивановича, 1965 года рождения, ранее судимого…» Дальше он читать не стал. Горбатенко входил в одну «пятерку» с Немовым. Может, случайность? Посмотрел инициатора розыска – не указан. Позвонил начальнику розыскного отдела в УВД края.

– Здорово, Виталий. Как живешь-можешь? Кто там разыскивает Витьку Горбатого? Ну, Горбатенко? И за что?

– Не знаю за что, – ответил тот. – Контора объявила. А они особо не откровенничают. А что? Небось это твой агент?

– Точно, – ответил Лис и попрощался. Значит, никакой случайности нет. Немов «лопнул» и сдал подельника! Петля на «колдунов» наброшена, а затянувшись, она неминуемо захватит и его самого… Он откинулся на спинку кресла и вытер платком вспотевший лоб. Сердце учащенно колотилось. Всю жизнь он охотился на преступников, но никогда не задумывался, что чувствует обреченная дичь…

Лис закрыт глаза и постарался расслабиться. Когда пульс вошел в норму, он позвонил подполковнику Пырьеву – единственному офицеру УФСБ, с которым поддерживал доверительные отношения.

– А что, Игорь, не выпить ли нам по кружке пива? На Магистральном открылся ресторанчик «Баварский двор», они сами варят. Я угощаю!

– Пива? – хмыкнул в трубку Пырьев. – Ты опять хочешь подцепить меня на крючок?

Когда-то, во время свирепой антиалкогольной кампании, Лис отпустил капитана Пырьева, задержанного на улице в легком подпитии, и тем спас ему партбилет и карьеру. Как ни странно, тот помнил добро и старался платить тем же.

– Не боись, сейчас времена другие! – заверил Филипп. – Даже если ты напьешься с резидентом ЦРУ, самое большее – выговор объявят!

– Не глумись над святым! Во сколько?

Ровно в шесть они встретились в небольшом уютном зальчике, заказали по кружке нефильтрованного живого «Баварского» и, пока не принесли жареные колбаски, прихлебывали мутноватый, пахнущий ячменем напиток, заглушая голод немецким кренделем, присыпанным крупной солью.

Лис болтал на разные темы, но его собеседник быт несколько напряжен и явно ожидал, пока разъяснится причина этой встречи.

– Брось, Игорь, расслабься! Я не собираюсь вербовать тебя в иноразведку или выпытывать государственные секреты! – засмеялся Филипп. – Меня интересует только один вопрос: ваш Сочнев задержал моего агента и грозил написать представление, что я с ним плохо работал. Ты не в курсе, чем это может кончиться? Напишет или нет?

Голубоглазый мужчина специфической «комитетской» внешности облегченно улыбнулся.

– Сочневу сейчас не до того! Он какую-то серьезную кашу заварил. Все время бегает к начальству, получил дополнительные полномочия… Вчера во дворе осматривал мобильные пеленгаторы. Видел в кино, как гестапо наших радистов выслеживало? Идет по городу машина с антенной, а внутри слухач в наушниках, сигнал ловит… Поймает – проводит линию на карте… А в другом квадрате вторая машина, тоже ловит сигнал, слухач тоже проводит линию. Где линии пересеклись, там и находится передатчик! Они предназначены для особых условий, а вот для Сочнева их с консервации сняли! Что уж он там придумал – ума не приложу!

– Ну и хорошо, что занят! – вроде с облегчением сказал Лис, хотя ничего хорошего в полученной информации не было, и никакого облегчения он не испытывал. Кольцо сжималось все туже. Хотелось немедленно бежать и принимать меры. Но он рассказал новый анекдот, съел колбаски и выпил три кружки пива, дружески распрощался с Пырьевым… После этого с обычными предосторожностями позвонил Координатору. Только тут напряжение прорвалось криком и виртуозной нецензурной бранью.

* * *

Город жил обычной осенней жизнью. На Магистральном проспекте буксовали в пробках сотни машин, среди которых отечественные марки составляли исключение. Не только потому, что в Тиходонске много богатых людей, но главным образом оттого, что именно они ездят по центральной магистрали, ибо простому, малозначительному люду въезд сюда строго запрещен.

Несмотря на разгар рабочего дня, тротуары были заполнены, встречные потоки прохожих текли параллельно друг другу, завихряясь на перекрестках и у подземных переходов. Дорогие рестораны по причине дневного времени пустовали, зато закусочные и дешевые кафешки были переполнены. В «Макдоналдс» просто стояла очередь – российские граждане, особенно приезжие из районов, все никак не насытятся заокеанским фастфудом. Словом, все шло как обычно – прохожие не обращали внимания друг на друга, и Петя Будков, который на ходу ссорился по телефону с Машей Корякиной из 303-й группы, не заметил, как его внимательно осмотрел средних лет мужчина, в темном плаще и синем берете. Если бы прилежному студенту сказали, что он на миг попал в поле внимания сотрудника ФСБ, задействованного в специальной операции, он бы очень удивился.

Операций такого масштаба Служба безопасности Тиходонска еще никогда не проводила. Оперативно-технический отдел работал в усиленном режиме, фиксируя телефон Косаря в грубой сетке координат. Аппарат даже в режиме ожидания каждые три минуты посылает в эфир тестовые сигналы, которые принимаются ближайшим ретранслятором. Передатчик включился недавно и находился в квадрате номер один между Центральным рынком и парком имени Горького, постепенно передвигаясь к Южному проспекту.

Колл-центр мобильного оператора «Динамик» сегодня работал исключительно на Службу безопасности, и курирующий офицер, дежурящий здесь с самого утра, каждые пять минут передавал, в зоне действия какого ретранслятора находится отслеживаемая трубка. По этим данным аналитики пытались рассчитать уточняющий коэффициент и сузить круг поиска, но пока без особого успеха.

Служба наружного наблюдения в полном составе перекрывала центр города, оперативники в штатском тоже патрулировали квадрат номер один, пытаясь по каким-то уму непостижимым признакам выделить в многотысячной толпе объект розыска.

Три микроавтобуса с задернутыми шторками хищно кружили вокруг арены предполагаемых событий, внутри крепкие парни в черных комбинезонах молча ожидали команды на захват. Два мобильных пеленгатора, замаскированные под фургоны аварийной службы электросетей, медленно объезжали квартал за кварталом, сидящие за компьютером операторы пытались поймать сигнал, исходящий непосредственно от нужного аппарата. Но в перенасыщенном радиоэфире это было так же сложно, как отыскать по голосу человека на поющем стадионе.

В центре всей этой сложной, многоярусной карусели находился майор Сочнев. Он сидел в центральном пульте технического отдела и рассматривал монитор компьютера, на котором по карте города двигалось большое, пульсирующее красное пятно. Иногда оно скачком преодолевало квартал-другой, что означало переход в зону действия другого ретранслятора. Изредка уточняющий коэффициент срабатывал, и пятно резко уменьшалось, но тут же снова расползалось, захватывая сразу несколько улиц. Конечно, если оцепить весь район и устроить облаву с повальными обысками… Но времена не те!

Майор взглянул на часы. Шестнадцать тридцать! До времени «Ч» всего-навсего два с половиной часа. Если операция провалится…

Сочнев взял рацию:

– Личному составу усилить бдительность, проверять всех подозрительных! Мобильным пеленгаторам занять противоположные стороны квадрата номер один, активизировать идентификацию объекта!

Он знал, что дежурный передаст его команды по всей сети, но никакой реальной пользы они не принесут, ибо люди и так делают все, что возможно. Так и получилось.

– Пеленгаторы говорят, что эфир перенасыщен, – сказал через некоторое время дежурный. – Выделить нужный сигнал невозможно. А оперсостав проверил около сорока человек, трое задержаны, но положительных результатов нет.

– Вас понял, – уныло сказал майор.

Он и сам знал, что просто дергается, как экспериментальная лягушка под током. Его тоже бьет током истекающее время и желание хоть что-то сделать или создать видимость, что он что-то делает… Перенасыщенный эфир! Как разобрать голос в многотысячном хоре? Разве что заставить всех других замолчать… Или хотя бы большую их часть… И это можно сделать!!

От неожиданной мысли Сочнев подпрыгнул. И схватил рацию:

– Через тридцать минут ровно все сотовые операторы пусть отключат связь своим абонентам! И «БиЛайн», и «Мегафон», и «Теле-2» – короче, все, кроме «Динамика»! Они будут возражать, но на это нам наплевать! Пусть наши офицеры заставят их очистить эфир хотя бы на пятнадцать минут! Первый пеленгатор занимает южную сторону квадрата, второй – восточную или западную! Смысл в том, чтобы они находилось под углом друг к другу. И ровно в семнадцать, когда эфир очистится, пусть пеленгуют! Как поняли?

– Да понять-то понял, – неуверенно ответил дежурный. – Вряд ли они пойдут на это…

– Тогда пусть наши офицеры сами отключают связь!

– Я доложу руководству, – сказал дежурный и отключился. Предложение Сочнева явно казалось ему полной авантюрой.

Ну что ж, пусть докладывает. Это единственный способ получить результат! А если напустят в штаны, то результата не будет! Но и спрашивают пусть тогда с тех, кто струсил!

Внезапно Сочнев подумал, что принятое им решение больше характерно для такого авантюриста, как подполковник Коренев, по прозвищу Лис. А самому ему еще три месяца назад такое бы и в голову не пришло! Значит, он учится у Лиса? Или становится таким, как Лис? Может, потому, что сейчас он охотится на Лиса?

– Генерал подтвердил вашу команду, – перебил его мысли голос из рации. – Расчетное время отключения связи – семнадцать часов.

– Ну и отлично! – Сочнев вскочил и нервно заходил по небольшому помещению центрального пульта.

Чтобы не мешать ему, операторы придвинулись вплотную к своим столам. И это была дань уважения. Его признали! Майора распирала гордость. Если все срастется, для него начнется новый этап жизни. Для Лиса, впрочем, тоже…

– Ты же сказала, что будешь писать реферат, а к домашнему телефону не подходила, и мобильный быт отключен! – напирал Петя на свою подружку. – Нет, домашний работал, один раз подошла бабушка, но тут же положила… Алло… Алло!

Коварную Машу так и не удалось припереть к стене – линия отключилась. Несчастный молодой человек, волнуясь, безрезультатно повторял вызов, тряс аппарат и даже проверил батарею. Все напрасно – связи не было. И не только у студента Будкова: тысячи мобильных аппаратов вдруг онемели. Прервались важные переговоры чиновников, оборвались уточнения бизнес-планов у предпринимателей, воркование или ссоры влюбленных, бытовые разговоры и откровенно пустой треп.

В семнадцать ноль две абоненты трех сотовых операторов оказались отключенными от связи. Только телефоны «Динамика» работали. Но в квадрате номер один таковых было всего пятьдесят шесть. Красная точка резко уменьшилась в диаметре. Оказалось, что за это время она приблизилась к границе квадрата номер два. И тут же поступили сообщения с мобильных пеленгаторов:

– Объект идентифицирован! Угол Индустриальной и Газетного, возле пивной…

Оператор дал увеличение на карту, приближая точку, в которой пересеклись линии пеленга.

– Дом двадцать шесть по Газетному, – уточнил он. Сдерживая радость, Сочнев сказал в рацию:

– Объект у пивной, Газетный, 26!

И хотя для постороннего глаза в окружающем мире ничего не изменилось, «наружка» начала стягивать кольцо вокруг указанного адреса. Неприметные люди с разных сторон приближались к перекрестку, вроде бы безразличные, ни на ком не останавливающиеся взгляды профессионально сканировали лица прохожих.

– Направляется к Магистральному проспекту, – внес поправку пеленгатор.

– Объект вижу! – доложил один из наблюдателей. – Мужчина, среднего роста, одет в коричневую куртку с капюшоном, черные штаны, в руке скрипичный футляр!

– Есть! Попался, сука! – Сочнев ударил кулаком в полусогнутую ладонь. А в микрофон сказал: – Обеспечить скрытное сопровождение! И осторожно, в футляре у него автомат! Докладывать обо всех перемещениях!

Майор озабоченно прошелся по комнате. Надо проверить – точно ли это Косарь? Слишком многое поставлено на карту, ошибки быть не должно – голову снимут! Но как это сделать?!

– Объект подходит к подземному переходу. Спускается вниз…

– Сигнал пропал, – доложили пеленгаторы.

Вот оно! Если он выйдет и одновременно появится сигнал отслеживаемого аппарата, то все сомнения отпадут!

– Доложите о появлении сигнала, – сказал Сочнев. – А наблюдателю приказал: – Доложите о выходе на поверхность!

Томительно тянулись секунды.

– Есть сигнал! – доложил пеленгатор.

– Объект вышел из перехода, – одновременно сообщил «наружник».

– Точно он! – Майор Сочнев радостно потер ладони. Косарь идентифицирован вместе со своей «мясорубкой». Можно было докладывать руководству об успехе…

На связь вышел взволнованный руководитель мобильных пеленгаторов.

– Эфир опять перегружен, объект потерян!

– Ничего, мы его ведем, – спокойно отозвался Сочнев и взглянул на часы. Пятнадцать минут истекли.

– Маша, Маша, ты меня слышишь?! – кричал в трубку Петя Будков. И другие абоненты восстанавливали нарушенные связи.

* * *

Ресторанчик «Полумесяц» располагался в юго-восточном углу парка Революции. Специально под него предпринимателю Вагифу Насырову разрешили вырубить пятидесятилетние деревья. Делалось это под эгидой поддержки малого бизнеса. И действительно, малый бизнес получил хороший подарок.

Аккуратное кирпичное здание в полтора этажа, под коричневой металлочерепицей, ласкало взгляд, призывно мигали красно-желтые буквы, образующие слово «Полумесяц», ниже светилось пояснение: «Кавказская кухня». Из окон лился теплый свет и доносилась спокойная приятная музыка. Но промозглая осенняя слякоть не располагала к созерцанию, в такую погоду обыватели предпочитают сидеть дома, и уж во всяком случае никто не пойдет в раскисший парк – сейчас на Магистральном проспекте кафе и рестораны через каждые сто метров. Но если бы кто-нибудь все-таки захотел в этот вечер отведать кавказской кухни в «Полумесяце» – у него бы ничего не вышло: на двери висела вывеска «Спец-о бслуживание».

И действительно: посторонних в зале не было, только сам хозяин и шестеро кавказцев, тех самых, которые являлись фигурантами дела оперативной разработки «Гости». Дверь была заперта, на входе дежурил вооруженный пистолетом стокилограммовый телохранитель Насырова.

Семеро мужчин с аппетитом ели горячие бараньи шашлыки и пили водку, но умеренно, потому что впереди их ждали серьезные дела.

– Где же стволы? – спросил Насыров, поглядывая на часы. Из всех присутствующих он был наименее выдержанным.

– Сейчас, дорогой, не волнуйся. Все будет, – буднично успокоил тот, кого называли Али. – Время есть.

– Заранее надо спрятаться, – не успокаивался Вагиф. Гости усмехнулись. «Спрятаться»! Так говорят только дилетанты в военном деле.

– Не волнуйся, дорогой, – повторил Али. – Все сделаем, как положено. Он на свадьбе гуляет, вернется не раньше полуночи. А мы с десяти засаду поставим. Нам ведь не первый раз…

* * *

«Лошадка» скакала по лужам. На вид ей было за тридцать. Но если бы прохожий, равнодушно мазнувший по обсыпанному дешевенькой пудрой лицу, мог заглянуть ей в паспорт, то выяснилось бы, что гражданке Сергеевой едва стукнуло двадцать. В эти годы модели еще выходят на подиум и участвуют в конкурсах красоты. Но тяжелые наркотики и два года колонии общего режима успели огрубить и смять молодую кожу, прорезать глубокие носогубные складки, чиркнуть морщинами вдоль лба, пустить «гусиные лапки» у глаз, высосать красочную упругость щек и губ, – словом, на подиум путь ей быт заказан.

Смеркалось, Верка Мелкая угрюмо перескакивала через бурные мутные потоки. Кургузое пальтецо не грело, так же как и короткая юбка, потертые колготки до колен забрызганы грязью, выношенные туфли промокли насквозь. В узких переулках Нахичевани асфальт порой напоминал раздолбанные дороги военных лет. Покрытые водой выбоины, ямы и открытые люки превратились в опасные ловушки. Верка не чувствовала холода, обещанную дозу нужно было отрабатывать, потому что иначе – вилы. Ее душил сушняк, бросало в жар, скоро начнется ломка. Но Мелкая упрямо топала к цели. Сегодня предстояло плевое дело: зайти в обжорку и сказать каким-то черным, что машина стоит на выходе из парка, а инструменты – в багажнике. И ключи передать. Вот они, намертво зажаты в мокрой горячей руке. Конечно, может, так просто не обойдется, черные запросто могут на круг поставить, ну и хрен с ними, лишь бы дозу сразу дали…

Вот она, обжорка… Над входом светится неестественно синий месяц, мигают какие-то дурацкие буквы. Вход заперт. «Лошадка» постучала в дверь мокрым копытом тридцать девятого размера. В зарешеченном окошке показалась недовольная квадратная рожа.

– Че надо, коза драная?

– Сам козел! – огрызнулась Мелкая. – К Зверю я! Давай быстро!

– Привяжи метлу! – буркнул телохранитель Вагифа и, отодвинув засов, открыт дверь.

«Лошадка» переступила порог. Телохранитель потянул было ручку на себя, но в этот момент в него попала бесшумно вылетевшая из сгустившихся сумерек пуля. Издав утробный стон, стокилограммовая туша сползла на пол. И тут же покой «Полумесяца» оказался быстро, бесцеремонно и страшно нарушен.

Отброшенная дверь сильно ударилась о стену, раздался топот, в уютный зал ворвались несколько темных фигур в черных масках и с автоматами наперевес. Вагиф Насыров и его гости замерли, как будто мгновенно окаменели. И тут же раздались очереди. Автоматчики стреляли в упор, короткими, злыми очередями. Пробивающие рельс пули легко рвали жилистые тела «гостей» и упитанное тело успешного тиходонского бизнесмена. Один ствол вильнул в сторону, и зудящие стальные пчелы походя пробили угловатое изможденное тело «лошадки». Через минуту все было кончено. Хлопнули контрольные выстрелы, и нападающие растворились в темном, загадочно шелестящем мокрыми ветками парке. Два повара и официанты выглянули из кухни только через десять минут. Они ничего не видели.

* * *

Дело шло к вечеру, над Тиходонском сгущались сумерки. Рабочий народ возвращался по домам, нерабочий – наоборот – выходил в город развлекаться. Специальная операция ФСБ продолжалась. Теперь Сочнев сидел в микроавтобусе с одной из групп захвата и внимательно слушал доклады сотрудников службы наружного наблюдения.

– Скрипач зашел в магазин, купил бутылку водки. Сел в трамвай седьмого маршрута. Стоит на задней площадке…

Рация быта переведена в режим громкой связи, поэтому доклад слышали не только Сочнев, но и водитель, и шесть «волкодавов» в черных комбезах с желтой надписью «ФСБ» на спине.

– Странный киллер! – пробурчал командир группы захвата. – Два часа сидел в сквере на скамейке, потом тянул пиво, теперь трамвай…

– Это он проверяется, – пояснил Сочнев, хотя мог этого и не делать. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре семь. Операция шла к завершению. Если все пройдет удачно, кроме наград и званий можно рассчитывать на продвижение в квартирной очереди. Детишки подрастают, вчетвером в тридцатидвухметровой «двушке» явно тесновато, да и Софочке с Павликом в одной комнате уже неудобно… Сейчас как раз сдается новый дом, может, ему выделят трехкомнатку из резерва?

– Скрипач вышел на конечной остановке, на Нахаловке. Направляется в сторону кирпичного завода…

– Подтягиваемся ближе, чтобы не скрылся в темноте! – сказал Сочнев водителю. – Наверное, там у них разборка…

– Прошел переезд, свернул налево, к свалке… Микроавтобус с зашторенными окнами, подпрыгивая, перекатился через трамвайные пути, медленно проехал по пыльной, немощеной и плохо освещенной улице, по обе стороны которой доживали свой век убогие, вросшие в землю домишки. Дальше проходили железнодорожные пути, и начинался огромный пустырь. Сочнев поднял ночной бинокль. За узкоколейкой мотоциклист, развернувшись на сто восемьдесят градусов, страстно целовался с девушкой, сидящей на заднем сиденье. Это и были «наружники».

Дальше, подпрыгивая, двигалась маленькая фигурка с нелепым здесь скрипичным футляром. Впереди, между отвалов промышленного мусора, горел костер, рядом можно было различить четыре силуэта. Неужели это на них нацелен Косарь? Во всяком случае, вокруг никого не видно. А уже семь часов!

Сочнев повернулся к бойцам:

– Начинайте! Пакуйте всех! Усиление нужно?

– Обойдемся! – Командир надел маску и каску. Бойцы последовали его примеру.

– Пошли!

В открытую дверь повеяло холодом и тревогой. Шесть черных фигур в полной боевой экипировке бесшумно выскочили наружу и растворились в темноте.

– Скрипач сел к костру с бомжами, – передал «наружник».

В душе у Сочнева ворохнулось нехорошее предчувствие.

– Снимайтесь, – сказал он в рацию. – Работает спецназ.

Майор приник к биноклю. Мотоцикл развернулся и уехал. А Косарь не собирался ни в кого стрелять. Он сидел у костра и, судя по движениям, что-то разливал. Судя по сводкам наружного наблюдения и розыскной логике – купленную недавно водку… Но вряд ли они успеют выпить!

Как всегда, спецназ действовал предельно эффективно и впечатляюще. Резко рванула светошумовая граната, блеснула ослепительная вспышка – будто десять молний одновременно. Как материализовавшийся из дыма, вони и тьмы ужас, выметнулись из-за мусорных куч громоздкие, но стремительные черные фигуры. Короткая сумятица, возня – и все было кончено.

– Объект упакован, остальные тоже, – буднично доложил командир. Он даже не запыхался.

– Подъезжай! – скомандовал Сочнев водителю. Микроавтобус подкатил к месту захвата. Здесь опять царило умиротворенное спокойствие, никакие катаклизмы не нарушали застоявшуюся вонь свалки. Мирно чадил костерок. Пять обтрепанных фигур, не шевелясь, лежали аккуратным рядком, руки они прилежно держали на затылке. Только Косарь быт скован наручниками. Сочнев ткнул его ногой в бок.

– Какая у тебя акция в семь часов? Перенесли, что ли? Отвечай, быстро!

– Чего?! – Голос у Косаря хриплый и явно нетрезвый. Да и не похож он на киллера. А его соратники – на членов легендарной банды «Колдуна». Это самые обычные помойные бомжи! У майора Сочнева перехватило дух. Нет, не может быть!

– Где этот долбаный футляр?! – хрипло прокричал он. – Где?

– Да вот он, – командир придвинул скрипичный футляр ногой, и Сочнев быстро открыт миниатюрные застежки. Он уже был уверен, что ни скрипки, ни автомата там не обнаружится, но все же надеялся на чудо. Однако чуда не произошло. На бархатистом ложе, предназначенном для благородного музыкального инструмента, лежали тюбик с вазелином и пачка презервативов.

Командир спецназа засмеялся. И бойцы подходили по одному, заглядывали и тоже смеялись.

– Что это?! – с трудом выдавил из себя майор Сочнев. Впрочем, он уже не был уверен, что все еще майор.

– Похоже, это намек, – сказала угловатая фигура в маске. – Кого-то будут драть в задницу! Хорошо, что не меня. Мы свою работу выполнили.

– Что это?! – Сочнев рывком оторвал от земли человека в коричневой куртке. Из-под слетевшего капюшона показалось давно небритое расцарапанное лицо с фингалом под левым глазом и испуганно вытаращенными глазами.

– Че, сам не видишь, что ли?

У лже-Косаря не было двух передних зубов, зато от него непереносимо воняло.

– Откуда это у тебя, чмо помойное? Телефон откуда?!

– Не воровал, начальник, отвечаю! Телефон какой-то фраер подарил. Дал две сотни, куртку и эту байду – сказал целый день ходить в таком прикиде… А то, говорит, найду и кишки выпущу! И я ему поверил – выпустит кишки-то!

– Грузите этот мусор! – сипло сказал Сочнев и направился к микроавтобусу.

– В городе ЧП, товарищ майор, – сообщил водитель. – Вот, послушайте милицейскую волну…

Он включил громкую связь.

–…Повторяю, в ресторане «Полумесяц» расстреляны из автоматов Вагиф Насыров, его телохранитель и еще семь человек: одна женщина и шестеро мужчин кавказской национальности. Объявлен план «Перехват», всем нарядам…

Дальше майор Сочнев слушать не стал. И так ясно, что его обвели вокруг пальца, как полного идиота.

Дата добавления: 2015-07-11