Опыты ясновидения

Третьим лицом, поднявшим вопрос о реальности животного магнетизма, был молодой профессор Ж. К. Бурдин-младший. «Дабы поставить вопрос на твердую почву», он предоставил академии, членом которой являлся, сумму в 3000 франков. Рискуя своими сбережениями, он предложил отдать эту денежную премию тому, кто докажет, что можно читать написанное на бумаге без помощи глаз, света и осязания. Таким способом он решил покончить с заявлениями магнетизеров, сыпавшимися на академию со всех сторон. Это предложение было принято. Членам академии казалось, что если найдется хоть один сомнамбул, читающий без помощи зрения, то необходимо признать существование животного магнетизма, и, наоборот, если такой не найдется, значит, животного магнетизма не существует. Но эта дилемма была ошибкой, так как животный магнетизм, именуемый с некоторых пор гипнозом, существует без этих выдуманных магнетизерами способностей и характеризуется совсем другими особенностями.

На соискание денежной премии перед академией предстало большое количество претендентов, и все они, конечно же, были посрамлены. Комиссия разоблачила все ухищрения, на которые они пустились, чтобы завладеть деньгами. Сроки конкурса были продлены, и деньги положены у нотариуса, сначала на два года, затем еще на год. В конце концов осталось трое. Первым был д-р Жан Пижер из Монпелье со своей одиннадцатилетней дочерью. Вторым — д-р Гублие с сомнамбулой Эмили, которая, как показал его друг, д-р Фраппар, четыре года водила его за нос. Данное событие вызвало большой резонанс и надолго оставило в умах впечатление, что животный магнетизм и его преемник гипнотизм — это всего лишь обман. Третьим — магнетизер Альфонс Тэста с сомнамбулой Жозефиной Лило.

Поскольку истории перечисленных соискателей сыграли роль могильщика животного магнетизма, есть смысл рассказать их. Профессор физиологии из Монпелье Лорда[80], ученик и последователь Бартеза, подтвердил, что одиннадцатилетняя дочь его коллеги д-ра Пижера в состоянии сомнамбулизма читает с повязкой на глазах с помощью кончиков пальцев, которые являются ее зрительными органами. Пижер, желая получить деньги Бурдина, приехал с дочкой в Париж и прежде всего показал ее способности публике, чем вызвал немалый интерес. Ее способность читать с завязанными глазами была засвидетельствована протоколами, подписанными членами медицинского факультета Буске, Орфила, Рибезом, Ревейле, Паризе, а также пэрами, депутатами Национального собрания, знаменитыми врачами и литераторами, в числе которых была Жорж Санд.

Все стало на свои места, когда девочка предстала перед комиссией академии. Как только вместо повязки из черного бархата ей предложили маску из шелка, Пижер отказался от опытов. Он требовал, чтобы глаза девочки были завязаны его повязкой. Д-р Дешамбр, специально расследовавший эту историю, писал, что через ее повязку можно видеть, сделав едва заметные щели, достаточные для гиперестезии зрения, которой обладают сомнамбулы.

В другом нашумевшем опыте по проверке ясновидения также произошел конфуз. Провансальский врач Гублие в течение долгого времени рекламировал свою пациентку мадемуазель Эмили в качестве ясновидящей. Наступил момент истины, когда надо было это доказать комиссии Медицинской академии. В силу своей занятости Гублие послал Эмили в Париж и поручил ее своему другу и такому же месмеристу д-ру Фраппару. Прежде чем представить ее комиссии, Фраппар сам решил проверить заявленные Гублие способности Эмили «читать затылком». Когда эта способность не подтвердилась, он вызвал Гублие и при свидетелях решил провести проверочный опыт. Наблюдая через замочную скважину за Эмили, они увидели, что она изучает книгу, которую должна вскоре читать, повернувшись к ней спиной. Здесь д-р Гублие с досадой признал, что он не только невольно позволил ей в течение четырех лет дурачить себя, но еще и стал ее пособником в обмане других. Этот случай обмана магнетизера стал классическим и был растиражирован, впоследствии его приводили все, кто писал критические статьи о животном магнетизме.

Другим претендентом на премию Бурдина-младшего стал известный магнетизер мистер Альфонс Тэста. Он объявил, что его сомнамбула, Жозефина Дило, прочтет текст, находившийся в непрозрачных коробках. Опыт проводила комиссия Медицинской академии. После долгих усилий Жозефина заявила, что на бумаге, находящейся в коробке, написаны две строчки и что она узнает два слова — nous и somnes. Когда коробку вскрыли, то обнаружили шесть строчек французского стихотворения, а не две строчки. Причем в них не оказалось nous и somnes. После неудавшихся опытов академия объявила, что она имеет достаточно сведений о животном магнетизме и больше не будет им заниматься.

Какое-то время спор вокруг животного магнетизма, естественно, продолжался, страсти не сразу улеглись. Известный профессор акушерства при Эдинбургском университете, Д. Ю. Симпсон, положил в банк большую сумму денег, а чек запечатал в коробку и отдал на хранение эдинбургскому нотариусу. Условие было такое: кто прочтет, разумеется не открывая коробку, номер чека, того и деньги. Не нашлось ни одного джентльмена, который хотя бы попытался это сделать.

Во все времена встречаются люди, делающие жертвами своих обманов ту часть общества, которая желает обманываться. Через 60 лет, в 1897 году, профессор Ж. Грассе (1849–1918) из Монпелье сообщает об опытах над одной сомнамбулой, которая претендовала на способность читать книгу, помещенную в непрозрачную оболочку. И что же? Комиссия определила, что способность ясновидения покоится на простом обмане. Может быть, тем, кто занимался ясновидением, не давал покоя известный парадокс: «Прошедшее я знаю, но изменить его не могу; будущее изменить могу, но я его не знаю».

На решение Национальной медицинской академии осудить животный магнетизм главным образом повлияли постоянно сыпавшиеся заявления магнетизеров о том, что животный магнетизм способствует необыкновенным способностям: видению затылком, предсказанию будущего, действию на расстоянии, зрению с закрытыми глазами и т. д. и т. п. Таким образом, вина за непризнание животного магнетизма лежит и на самих магнетизерах. Но и академия повинна, что пошла у них на поводу и с упорством, заслуживающим лучшего применения, искала чудо. Ну а раз чуда не произошло, член комиссии секретарь академии Фредерик Дюбуа[81]из Амьена, разделил магнетизеров на две категории: доверчивых простаков и плутов. Это дало повод известному психиатру того времени Паршаппу[82], скептически относившемуся к месмеризму, свести тему животного магнетизма к трем действиям: «обманываться, быть обманутым и обманывать». Итак, произошла банальная история. Только Месмер подошел к открытию эффективного средства лечения — внушения, как его метод захлестнули волной чудачества людей, которые ничего не смогли произвести, кроме бума.

Несмотря на существование позитивных фактов и вмешательство Юссона (защищавшего свой отчет 1831 года и протестовавшего против скороспелых выводов), одобрен был протокол Фредерика Дюбуа из Амьена. Он заявил членам комиссии, что «по затронутому вопросу до сих пор не было дано никаких доказательств, подтверждающих существование особого состояния, именуемого „магнетический сомнамбулизм“» (Burdin, Ch., Dubois d'Amiens ens Frederic, 1841). На этом комиссия прекратила дискуссии и осталась на стороне Дюбуа, приняв его точку зрения без прений. Франсуа Дубль предложил академии больше не обращать внимания на заявления магнетизеров и относиться к животному магнетизму так же, как к идеям «вечного двигателя», «квадратуры круга» и т. п. Еще в 1775 году людей науки взволновала новость: запрет на вечные двигатели. Парижские академики обнародовали свой отказ даже думать про подобные химеры. Но разве мир не есть самый настоящий вечный механизм? Нетерпимость ученых здесь ничуть не меньше нетерпимости инквизиторов. Кончилось тем, что прения, доклады, короче говоря, огромные усилия исследователей свелись к полному и безусловному отрицанию животного магнетизма. 1 октября 1840 года Национальная медицинская академия приняла решение навсегда исключить эту тему из обсуждения. Решение подписали светила медицины: Бурдуа де ла Мотт, Фукье, Гено де Мюсси, Герсан, Ж.-М. Итар, Ж. Леруа, Марк, Тиллэй, Юссон, Ж. К. Бурдин-младший, Ф. Дюбуа (Burdin, Dubois, 1841, p. 630).

Но на этом дело не закончилось. Месмеровский флюид оказался бессмертным, его приключения завершатся нескоро: баталии будут продолжаться с различными перерывами на протяжении последующих пятидесяти лет. Академия станет возвращаться к нему снова и снова, пока 13 февраля 1882 года окончательно не признает его права на существование. Европа была напутана открывателем животного магнетизма. Иначе нельзя объяснить, что занятия магнетизмом в 1815 году были запрещены законом в Австрии, а два года спустя эти занятия особым постановлением парламента Пруссии были разрешены только врачам. В том же году, 20 февраля, в Дании издан королевский указ такого же содержания. Император Александр I назначил в 1819 году комиссию для исследования животного магнетизма и утвердил ее заключение, по которому заниматься магнетизмом разрешалось только врачам.

Епископ Лакорден в 1846 году в соборе Парижской Богоматери (Notre-Dame)[83]с кафедры провозгласил, что животный магнетизм предназначен помрачить ум человека и унизить его перед Богом. Тем не менее это не помешало ему видеть в нем «пророческое веление». Он писал: «Погруженный в искусственный сон человек видит сквозь непрозрачные тела, предписывает лекарства, которые излечивают, проявляет знание в вещах, которые ему не известны были. По-видимому, сомнамбул во время своего сна знает то, что не знал до своего усыпления, но забывает при пробуждении»[84]. Будучи далек от осуждения магнетизма, как козней, пускаемых в ход духом зла на погибель верующих, знаменитый доминиканец Лакорден смотрел на него «как на границу человеческого могущества, предназначенную для того, чтобы и смутить человеческий разум, и повергнуть его в прах перед Богом».

Сначала Жан-Баптист-Анри Лакорден (1802–1861) был адвокатом, считался вольтерьянцем, но неожиданно для своих друзей в 1824 году занялся изучением богословия, в результате принял духовное звание и выступил горячим защитником христианства. Из его приведенной выше проповеди следовало если не полное позволение, то по меньшей мере признание за верующими права предаваться опытам этого рода совершенно свободно. Многие духовные особы стали практиковать животный магнетизм с целью получить откровение свыше.

В эту вакханалию вынужден была вмешаться Римская курия. В 1856 году появилось послание римской инквизиции, предписывавшее епископам противодействовать распространению животного магнетизма. В частности, в послании говорилось: «Вполне установлено, что магнетические явления породили новые суеверия. Этим явлением занимаются многие лица. Но не для того, чтобы поучиться физическим наукам, как это должно было бы быть, а для того, чтобы развращать людей, создавая уверенность, что с его помощью можно раскрыть скрытое, удаленное и грядущее, в особенности при посредстве некоторых женщин…»

Дата добавления: 2015-07-12