Менеджер и собственник: когда два в одном

Занять место меж двумя стульями. На языке качественных методов всякий переход (транзитивность) можно понять как нахождение в пространстве между двумя стульями. Это хуже (в значении – неудобно, низко), чем сидеть на одном. Но лучше, чем находиться между молотом и наковальней. Вызывает удивление тот факт, что наши менеджеры (особенно те, кто находятся на институциональном уровне) научились извлекать пользу, находясь в столь неудобном положении.

Многорукость, плоды приносящая. Вместо одинокого жалованья топ-менеджер получает фиксированный процент прибыли на акционерный капитал (плюс жалованье). Ибо, с одной стороны, он – собственник, владеющий солидным пакетом акций, с другой, менеджер. В некоторых исследованиях отмечается, что и за рубежом институциональный менеджмент тесно смыкается с финансовой элитой общества. Дж. Голдорп использовал специальный термин "служебный класс", подчеркивая крепость уз, образовавшихся между высшими менеджерами и крупными собственниками капитала. Управляющие преданы своим хозяевам. В этом состоит их служебная роль. Но даже самые теплые отношения между двумя лицами не теплее отношений между двумя ипостасями одного и того же лица. Профессиональный менеджер должен быть заинтересован в экономии на масштабах, удовлетворении запросов потребителей, качестве продукции. Держатель капитала заинтересован в увеличении прибыли на акционерный капитал. Конечно, у них есть общие интересы. В частности, оба желают сократить издержки. Но в главном и в основном их интересы расходятся. Тем не менее, на практике никаких особых разногласий и внутриролевых конфликтов нет, поскольку собственник берет верх над менеджером. Типичным примером получения прибыли является не увеличение объема продаж, а переоценка (в сторону наценки) товаров.

И в локальном, и в глобальном масштабах не так уж много товаропроизводителей ориентируются на интересы потребителей. По данным одного из опросов многие компании руководствуются лозунгом "Наша цель - краткосрочные прибыли". Среди них 80% американских, 87% британских и 27% японских корпораций (видимо, по причинам политики TQM). Высший слой российских управленцев чаще бывает на стуле собственника, чем на стуле менеджера. В результате этого возникают противоречия между управляющими высшего и среднего уровней, а также между интересами высшего менеджмента и рядовыми работниками. Достаточно взглянуть на распрерделение акций в компании, чтобы понять перманентный характер этих противоречий.

Зарплату - одним, доход - другим. В одной из забавных книжек поставлен вопрос "Распределять доход или платить зарплату". Вопрос не из семейства праздных, коль скоро речь идет о транзитивной экономике. То есть об экономике, которая одной ногой находится на рынке, а другой – в цепких объятиях стереотипов планового хозяйства. Формула рыночной экономики предельно проста:

Д = В – МЗ *

где Д – доходы от продаж, В – полученная выручка, МЗ – сумма материальных затрат. В плановой экономике с ее тарифными ставками и твердыми окладами с выплатой заработной платы особо не мучались. Ее платили из соображений минимальной производительности труда и относили к себестоимости продукции. Проще говоря, как могли, так и минимизировали. Этот же принцип остался в современной экономике. С другой стороны, предприятия стали ориентироваться на показатели доходности, зависящие от объема продаж. Несмотря на трудности выживания, многие организации оказались отнюдь не с нулевой прибылью. Поскольку заработная плата наемных работников выплачивалась из соображений затрат, доход оставалось разделить между государством (налоги), собственниками (дивиденды) и менеджерами. Разумеется, в случае сверхприбылей, менеджеры могли бы рискнуть и оплатить труд работников всех уровней из доходной части. Вероятно, как следствие, усилилась бы мотивация работников. Но, судя по всему, получаемые доходы не столь высоки. Кроме того, в финансовых документах их пытаются сознательно "оптимизировать" («осреднить» по ценам рынка), чтобы уменьшить сумму налогов. Неудивительно, что в российских фирмах есть два баланса – внутренний и внешний.

В характере распределения дохода, полученного в результате продаж, не всегда можно усмотреть злой умысел топ-менеджера. Тем не менее, надо признать, что руководитель оказывается в положении джина из "Волшебной лампы Аладдина". Ему хочется оставаться другом для своих работников, но он – "раб лампы", и вынужден, наступив на горло собственной песне, скрывать часть доходов от налоговых органов (и, следовательно, от работников). Между тем у денег бывают "ослиные уши". Их видно по той разности, которая образуется между притоком денег в Россию и их оттоком за рубеж. Втекают жалкие ручейки, а вытекают могучие реки. Реинвестиции в "световом конусе" экономики едва заметны, в то время как теневой сектор живет и размножается. Другими словами, часть нераспределенных доходов либо уходит на зарубежные счета и "работает" на благо там, либо скрывается от налогов в сетевой, но теневой российской экономике. Существенное смягчение налогового режима вряд ли приведет к улучшению дел в области распределения доходов. Во всяком случае, если и приведет, то не сразу. Ибо нелегко согласовать личные интересы собственников-менеджеров с корпоративными интересами менеджеров-собственников.

Свои и чужие. Свято место пустым не бывает. Место топ-менеджера – это место под солнцем. Если в начале 20 века было 3,6 % менеджеров и администраторов (от состава населения), то к концу столетия их стало 10 %. Страт менеджеров на протяжении нескольких десятилетий неизменно занимает лидирующие позиции. Чем ценнее место, тем труднее его удержать. Во-первых, высок уровень конкуренции. Во-вторых, возрастают требования к профессиональным компетенциям менеджера.

В соответствии с принципом Питера каждый человек, двигаясь вверх по лестнице управления, в конечном счете, достигает уровня своей некомпетентности. Чтобы не потерять "лицо" и сохранить за собой место, управленец осуществляет две операции. С одной стороны, он находит такой вид деятельности, где у него все получается (операция субституции). Например, он блестяще разгадывает кроссворды или знает культуру племени квакиутль. Субституция необходима во избежание фрустрации и стрессов. Вторая операция - подбор двух компетентных и расторопных помощников. Именно двух, чтобы они конкурировали между собой. И именно компетентных, чтобы они справились с обязанностями высшего руководителя. Используя принцип "разделяй и властвуй", топ-менеджер и место за собой сохранит, и работу выполнит. Но это по принципу Питера и в соответствии с моноактивной деловой культурой, когда о человеке судят по его делам.

В российской практике управления принят другой принцип. Его следует обозначить как принцип преданности (со стороны подчиненного) и лояльности (со стороны руководителя). Вместо двух компетентных функционируют свои, которых, как правило, больше двух. В результате, страдает работа, но менеджер сохраняет за собой место по причине отсутствия предателей. В системе плановой экономики принцип преданности был универсальным. В транзитивной экономике принцип остался тем же, хотя современные топ-менеджеры не всегда страдают синдромом некомпетентности (многие из них – хорошие профессионалы). "Свои" нужны для сохранения и умножения собственного капитала в рамках компании.

Полезные эффекты от транзитивности несомненно есть. Но при внимательном взгляде обнаруживается, что это верно лишь в случае стратегии "сбора урожая". В иной ситуации, особенно тогда, когда компания рассчитывает на долгую и счастливую жизнь, польза нахождения меж двумя стульями становится сомнительной. Для долгой жизни на рынке важнейшими стейхолдерами становятся потребители и работники. Вопрос лишь в том, где взять платежеспособных потребителей и молодых, квалифицированных работников.

Заключение

Для простых американцев труд как ценность если и не во главе угла, то в пятерке лидеров. Это неудивительно. Протестантская этика, дух капитализма и богоугодность произвели на свет трудовую теорию спасения. По ту сторону от техногенной цивилизации есть народы эпохи варварства. О них с писал антрополог Маршалл Салинс Он не скрывал своего удивления. Народы, что не подвергнуты гнету скарба, не занимаются накопительством и не отличаются трудолюбием, способны вызывать не только удивление.

Что касается России, то она традиционно развивалась в русле, которое лежит между варварством и цивилизацией. В. О. Ключевский связал эту особенность с нашим суровым климатом и очень коротким летом во время уборочной страды: " Так великоросс приучился к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время; но нигде в Европе, кажется, не найдем такой непривычки к ровному, умеренному труду, как в той же Великороссии". В результате того, что эта традиция впиталась и в кровь, и в образ жизни, россияне живут по формуле: "Труд в радость – когда на себя, но если нет, то обычно это труд подневольный".

Правда, если применять понятия более точно, то при любом раскладе труд претендует на роль "чумы", от которой бегут сломя голову. Ибо даже труд, что в радость, особой радости не доставляет. Поскольку радость следует лишь при получении результатов труда в виде доходов, премий, похвалы и т.п. Исследования Ю. А. Левады, правда, показывают, что отношение к труду за 10 лет (1989-1999 гг.) стало более лояльным (на 8%), тем не менее и здесь респонденты не отделяли процессы и результаты.

Труд был и продолжает быть самым важным фактором в создании условий жизни. Но он едва ли составляет ткань самой жизни, являясь ее смыслообразующим стержнем. Сейчас мало кто мечтает вставать в 6 часов утра, идти в поле или к станку, и работать до седьмого пота. В эпоху диктатуры пролетариата за человеком труда еще сохранялся "бренд", за который что-то платили. В настоящее время этого достоинства нет и человек труда почти навсегда ушел с передовых страниц новейшей российской истории. Нет, он не умер, не стал носить белый накрахмаленный воротничок. Не сел перед экраном современного компьютера и не прочел ни одной web- страницы из арсенала глобальной сети. Сложилось впечатление, будто он ушел на пенсию. Есть мнение, будто он спился. Но так думают немногие. Другие, которых куда больше, считают, что бывший гегемон либо затерялся в многомиллионной армии челноков, либо принимает участие в забастовочном движении, либо "закодировался", либо стал бомжем.

Но одно стало совершенно ясно: "the man of property " - на гребне исторической волны. Он может ликовать и праздновать победу, предвосхищенную Ротшильдом. Во времена Сократа не было великих богачей. Были великие философы, реформаторы, полководцы и врачеватели. Великие собственники представлены скромной чередой в три поколения, не больше. Самые именитые среди них - редкие предприниматели, сотворившие богатство из чужого "воздуха". Демиурги на почве изнурительного труда. Но чаще всего кудесники, совершившие обряд на основе магической силы обмана. Если бы не было потребителей иллюзий, не было бы иллюзионистов. Обладатели счастливы, пока кто-то нуждается в иллюзионе.

В. Франкл писал: "Ныне мы живем в эру разрушающихся и исчезающих традиций. Поэтому, вместо того чтобы новые ценности создавались посредством обнаружения уникальных смыслов, происходит обратное. Универсальные ценности приходят в упадок. Поэтому все большее число людей охватывается чувством бесцельности и пустоты, или, как я это называю, экзистенциальным вакуумом. Тем не менее, даже если все универсальные ценности исчезнут, жизнь останется осмысленной, поскольку уникальные смыслы останутся не затронутыми потерей традиций" (4, 295). Экзистенциальный вакуум – вот благодатная среда для разведения иллюзий. Современный мир вращается по меньшей мере вокруг двух мифологем: 1) мы скоро все будем богатыми (т.е. собственниками); 2) мы будем жить в бесконфликтном открытом обществе, где свобода каждого будет условием свободы всех (модели варьируются от социал-демократических до буржуазно-либеральных)..

В период постфордизма на фоне поверженных ориентиров собственность выступает интегральной и властной ценностью современной массовой культуры. Той культуры, что проявляет себя в смысле культивирования и насаждения. От всячески поощряемой собственности зависит, прежде всего, процесс управления. Напрасно полагал Дж. Бернхем в своей "Революции менеджеров", что на смену капиталистам придет образованный класс профессиональных управленцев (5). Никто не хочет отдавать ресурсы добровольно. Собственность была и остается в руках собственников. Но определенный слой корпоративных менеджеров получил относительную независимость от класса капиталистов в начале XX века. Профессиональные управляющие (впрочем, весьма скромная часть) и владельцы капитала встали по разные стороны "баррикад". Менеджеры, словно искусные мореходы, стали лавировать между интересами рядовых работников и держателей привилегированных акций. И если корпорация "села на рифы", то наемные менеджеры оказываются за бортом. Уже в начальный период эпохи глобализации крутой нрав собственников проявился в том, что почти каждая фирма упростила свою структуру путем сокращения менеджеров среднего звена и увеличением нормы управляемости. А в качестве компенсации выступили "престижные" премии Бэлдриджа (6, 448).

Гипотетическая менеджерская революция отметила свой вековой юбилей. Теперь взгляд стал осмысленнее и трезвее. Исследователи говорят о прочном союзе топ-менеджеров крупнейших корпораций компаний с акулами капитализма (свидетельства К. Реннера, Р. Дарендорфа, Дж. Голдторпа). Можно управлять персоналом, технологиями и сбытом, но "ослиные уши" имущества будут проглядывать во всех осознанных и интуитивных действиях управленцев. Состояние "бытия", о котором проповедовал Э. Фромм, характерно для очень немногих. "Роевая сила масс", включая вождей и профанов, своим вектором нацелена на обладание. Напрасно социологи утверждают: "Собственность как критерий социального неравенства теряет свое значение, решающим становится уровень образования и знания" (7, 47). Мы думаем иначе. Причиной тому – растущая бедность (еще один парадокс, хотя в постфордистском обществе утверждается о крестовом походе на прибыль). Поскольку бедность есть количество ресурсов, деленное на растущую численность населения, дробь становится все меньше и меньше. Бедность растет, несмотря на то, что она принимает относительно комфортабельные формы из мира искусственных материалов (на уровне "видимости"). Иллюзия комфорта (комфорт ассоциируется с богатством) растет. Количество реальных собственников сокращается. Ибо рост бедности вызывает стихийную или сознательную борьбу за ресурсы. Возрастает социальное неравенство и напряженность. Как следствие, вес реальной собственности становится все больше и больше. Правда, имущество меняет одежды.

П. Друкер выделяет две составляющих современной мировой экономики: "реальную" – потоки товаров и услуг, и "символическую" – движение капиталов, кредитные операции, изменение учетных ставок и т.п. По его мнению, "символическая" экономика сменяет "реальную" в качестве двигателя мирового экономического развития" (8, 85). Кое-кто уже вместо термина "экономика" применяет слово "финансомика". "На пространстве планеты новая реальность. Господствующий, элитарный (в смысле власти и потребления) слой сложился, как сложилась и система глобального господства и управления. И достойное место в этой системе отведено мировому (всемирному) финансизму: финансовой власти, финансовой эксплуатации, финансовому доходо-образованию, финансовому управлению". "Не все можно купить за деньги", - думали недавно. Сейчас усомнились. Жалкие остатки неотчуждаемых ценностей, и те готовы обменяться на звонкую монету. Платон считал, что все люди снедаемы корыстью, ибо никто не желает себе вреда. Если не желает вреда, то, следовательно, желает пользы: tertium non datur. Правда, не всегда "корысть" сопряжена с денежным эквивалентом. То, что уникально и неповторимо, что в одном-единственном экземпляре, вряд ли подлежит обмену. Хотя оно может быть, безусловно, присвоено. Разве не присваивается прекрасное небо, доступное для всех?

Библиография

1. Беккер, Г. Человеческий капитал / Г. Беккер // США: экономика, политика, идеология. – 1993. - № 11.

2. Бурдье, П. Социология социального пространства / П. Бурдье. – М.: Институт экспериментальной социологии, 2005. – 288 с.

3. Бурдье, П. Социальное пространство: поля и практики / П. Бурдье. – М.: Институт экспериментальной социологии, 2005. – 576 с.

4. Гибсон Дж. Л.,, Иванцевич Дж., Доннелли-мл. Дж. Х. Организации: поведение структура процессы. М.: Инфра-М. 2000.

5. Гуреев Г.С., Исаев А. К., Каменецкий В. А. и др. Экономика в шутку и всерьез. М., 1998.

6. Дойль П. Менеджмент: стратегия и тактика. СПб., 1999.

7. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. / М. Кастельс. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – 608 с.

8. Ключевский О. В. Сочинения. Т.1. М.: Госполитиздат, 1956.

9. Лао-Цзы. Дао Дэ Цзин // Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух темах. - М.: Мысль, 1972. Т. 1. С. 114-138.

10.Левада Ю. А. От мнений к пониманию. М., 2000.

11.Льюис Р. Деловые культуры в международном бизнесе: от столкновения к взаимопониманию. М.: Дело. 1999.

12. Мескон М.Х., Альберт М., Хедоури Ф. Основы менеджмента: Пер. с англ. — М.: Дело, 1997. – 704 с.

13. Осипов Ю. М. Финансовая экономика как высшая форма бытия экономики//Философия хозяйства. М.:МГУ. №2. 2000.

14.Радаев, В.В. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация / В.В. Радаев // Экономическая социология. – 2002. – Т. 3, №4. – С. 22, www.ecsoc.msses.ru.

15. Современное управление. Энциклопедический справочник. Т.1. — М.: Издатцентр, 1997. – 584 с.

16. Стратегическое планирование /Под ред. Уткина Э. А. – М., 1999.

17. Формирование общества, основанного на знаниях. Новые задачи высшей школы / М.: Издательство «Весь мир». 2003. – 232 с.

18.Burhham, J. (1941). The managerial Revolution: What is happening in the world. N.Y., Day.

Адриан Михайлович Бекарев

МЕНЕДЖМЕНТ КАК ПРОФЕССИЯ И ПРИЗВАНИЕ:

ТРИ ДИАЛОГА

Учебно-методическое пособие

Подписано в печать 2008 Формат 60х84 1/16.

Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура Таймс.

Усл. печ. л. 2,0. Уч.-изд.л.

Заказ № Тираж 100 экз.

Издательство Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского

603950, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23

Типография Нижегородского госуниверситета

им. Н.И. Лобачевского

603000, Нижний Новгород, ул. Большая Покровская, 37.

Лицензия ПД №18-0099 от 14.05.01

[*] Т радиционно считается автором трактата «Дао дэ цзин», в котором изложены основные положения даосизма. Порядок вещей подчиняется великому естественному закону – «Дао», который вместе с субстанцией "ли" (эфир, воздух) образует первооснову мира. В мире нет ничего постоянного и неизменного: все вещи находятся "в пути" и переходят в свою противоположность. Движение путем противоположностей описывается с помощью категориальной пары - "инь" (отрицательное, темное, пассивное, женское начало) и "ян" (положительное, светлое, активное, мужское начало). Деятельность человека ведет к противоречию его с миром, поэтому "дао" понуждает человека к бездействию (теория "недеяния"). Поскольку в современном мире 10% работающих – это менеджеры, большинство из которых являются представителями мужского пола, логично предположить, что в их деятельности преобладает «ян» (активизм). В основной же конструкции даосизма, тем не менее, содержится неявный призыв перейти от активного начала к пассивному, в результате чего воцарится гармония («дяние посредством недеяния»).

* Диалог написан по мотивам рассказа Ильфа и Петрова «Открытие Америки» и пьесы М. Е. Салтыкова-Щедрина «Мальчик в щтанах и без штанов».

* В международной практике принято иное обозначение: доход тождествен выручке (revenue), прибыль (income) – разность между выручкой и затратами (costs).

Дата добавления: 2015-07-12