Всемирные организации нового типа

Вопрос о том, должны ли некоторые вненациональные «вои­тели» иметь представительство в мировых структурах, тесно свя­зан с формой новых международных организаций. Ключевой воп­рос для архитекторов нового мирового порядка: как должна строиться власть — по вертикали или по горизонтали?

Чистым примером вертикальной организации служит Европей­ское Сообщество. Оно стремится со временем построить сверх­правительство, которое — по мнению критиков Сообщества — снизит статус стран Европы до статуса провинций, введя наднаци­ональный контроль над валютой и центральными банками, обра­зовательными стандартами, состоянием среды, сельским хозяйством и даже национальными бюджетами.

Традиционная вертикальная система тщится разрешать про­блемы, добавляя к властной иерархии еще один ярус. Такова «мно­гоэтажная» организационная архитектура.

Альтернативная система соответствует формам организации, возникающим в деловом мире и высокоразвитых структурах; это — «выравнивание» властной иерархии взамен развития ее по верти­кали. Такая система, более обширная, чем любое государство, бу­дет основываться на сетях объединений, консорциумов, специа­лизированных управляющих агентств. В ней нет высшего уровня вертикального управления, и специализированные агентства не разделены по уровням под началом единого неспециализирован­ного подразделения. Она эквивалентна «одноэтажной» архитекту­ре. Это — гибко-жесткая система.

Сейчас за ЕС внимательно наблюдают и очень часто полагают его единственной моделью региональной организации. Поэтому громогласные предложения скопировать ЕС слышатся от Магриба и Ближнего Востока до Карибского бассейна и Тихого океана. Более революционным подходом было бы связать воедино уже существу­ющие в этих регионах организации, не вводя нового органа управ­ления. То же может быть сделано и со странами.

Например, Япония и Соединенные Штаты так тесно перепле­лись экономически, политически и в военном отношении, что

решения, принятые в одной стране, вызывают прямые и весьма существенные последствия в другой. При таких обстоятельствах может настать день, когда Япония потребует для своих представи­телей мест с правом голоса в конгрессе Соединенных Штатов. Со своей стороны, США, без сомнения, затребуют эквивалентного представительства в парламенте Японии. Таким путем может по­явиться первый из многих «двунациональных» парламентов или иных законодательных органов.

Демократическое устройство предполагает, что те, на ком от­ражаются решения, имеют право участвовать в принятии этих ре­шений. Если так, то многие страны фактически должны иметь го­лос в конгрессе США, решения которого влияют на их жизнь сильнее, чем решения их собственных политиков.

Поскольку мир становится единым и распространяется новая система создания материальных ценностей, должна подняться волна требований двунационального участия в политике и даже двуна­ционального голосования. Этого потребуют большие группы насе­ления, ныне чувствующие себя отстраненными от принятия реше­ний, определяющих их жизнь.

Однако же какие формы бы ни приняли глобальные организа­ции завтрашнего дня, им придется уделять больше внимания — и в положительном, и в негативном смыслах — «глобальным воителям».

В какой мере должны быть представлены в институтах, пла­нируемых для мира близкого будущего, религиозные и подоб­ные им группировки, глобальные корпорации, движения в за­щиту среды и прав человека и иные составляющие гражданского общества?

Как удержать на глобальном уровне решительное разделение церкви и государства и тем не допустить ужасного кровопролития и диктатуры — обычных последствий слияния этих двух структур? Как справиться с террористами и преступниками, военными дик­таторами и наркоубийцами? Как дать право голоса на мировом уровне национальным меньшинствам, угнетаемым в своих стра­нах? Какие меры противоракетной и противохимической обороны должны стать региональными или глобальными и выйти из сферы ответственности национальной власти?

Никто не вправе догматически отвечать на эти опасные воп­росы, касающиеся не столь отдаленного будущего. Без сомнения, в мире, который все еще видит себя выстроенным из национальных государств, вопросы могут показаться странными. Но ведь на рас­свете промышленной эпохи ничто не могло выглядеть более стран­ным, более радикальным и опасным, чем взгляды французских, английских и американских революционеров, которые полагали, что народы и парламенты должны править королями — а не на­оборот — и что отсутствие представительной власти есть повод для восстания.

Изложенные идеи могут вызвать страстные возражения патри­отов во многих странах. В XIX в. французский писатель Шарль Моррас, провозвестник фашизма, излагал традиционное мнение, что «из всех свобод самой драгоценной для человека является не­зависимость его страны»⁸. Но абсолютный суверенитет и полная независимость всегда были мифическими.

Только страны, которые пожелают навсегда остаться в стороне от новой системы производства материальных ценностей, не будут впрессованы в новую глобальную экономику. Страны же, связан­ные с миром, неизбежно будут втянуты в мировую систему, состо­ящую из независимых элементов, среди которых будут не только страны, но и «глобальные воители».

Мы присутствуем сейчас при знаменательном переходе власти от отдельных государств или их объединений к «глобальным вои­телям». Это означает не что иное, как очередную всемирную рево­люцию в области государственных формаций.

В развивающейся мировой системе движение к гетерогенности резко ускорится, если начнут раскалываться огромные страны — а это сейчас кажется весьма вероятным. Советский Союз стреми­тельно распадается вопреки отчаянным усилиям Горбачева удер­жать страну в единении на более свободных условиях. Однако в грядущие десятилетия некоторые ее части почти наверняка отде­лятся и примут новые странные формы. Некоторые регионы, будь то части постсоветского Союза или нет, с неизбежностью втянутся в экономический водоворот Европы, где доминирует Германия.

Другие — в нарождающуюся азиатскую сферу влияния Японии. Отсталые республики, все еще зависящие от сельского хозяйства и добычи полезных ископаемых, могут создать федерацию, более свободную, чем прежняя. Однако рациональные с точки зрения экономики решения вполне могут быть сметены вздымающейся волной религиозной и этнической борьбы, так что Украина, Рос­сийская республика и Белоруссия сольются в гигантскую страну. основой которой будут славянская культура и возродившаяся пра­вославная церковь. Некоторые республики Средней Азии может собрать воедино ислам.

Может разделиться и Китай, когда наиболее развитые в про­мышленном отношении области юга и востока страны разрубят связи с огромным крестьянским Китаем и создадут содружества новых видов с Гонконгом, Тайванем, Сингапуром и, возможно, воссоединенной Кореей. Не исключено, что в результате появится гигантское новое Конфуцианское экономическое сообщество, про­тивостоящее подъему Японии, причем в мировой системе будет повышаться значение религиозного фактора.

Предположение, что такие перемены произойдут без граждан­ских войн и других конфликтов либо смогут пройти в отмирающих рамках глобального порядка, основанного на государственных отно­шениях, было бы до крайности близоруким. С уверенностью можно сказать лишь одно: будущее всех нас удивит.

Однако совершенно ясно, что, охватывая земной шар, новая система созидания ценностей опрокидывает все наши представле­ния об экономическом развитии так называемого Юга, разрушает социализм на Востоке, втягивает в губительное состязание союз­ников и вызывает к жизни абсолютно иной мировой порядок — многообразный и преисполненный риска, внушающий надежду и одновременно пугающий.

Новые знания перевернули наш прежний мир и подорвали опоры власти, на которой он держался. Мы осматриваем об­ломки крушения и, вновь приготовившись творить новую циви­лизацию, стоим сейчас — теперь уже все вместе — на нулевом уровне.

Дата добавления: 2015-07-12