Подробное описание. Паразитируя на эмоциях реципиента, манипулятор использует сильно выраженные

Паразитируя на эмоциях реципиента, манипулятор использует сильно выраженные эмоциональные термины. Они, по его замыслу, должны "бить по нервам", по эмоциональному восприятию реципиента так, чтобы "отключить" его критическое мышление. Чрезмерные эмоциональные оценки, используемые манипулятором, призваны свидетельствовать: предмет манипуляции является из ряда вон выходящим явлением. К нему нельзя подходить со стандартными человеческими мерками. Это нечто ужасное, чудовищное (или наоборот – великолепное и совершенно необходимое всем и каждому, а уж реципиенту особенно...). То есть сомневаться в нем не только нельзя – но и кощунственно!

Манипулятор паразитирует на неосознанном (но совершенно справедливом) убеждении реципиента, что нормальным и серьезным людям пристало говорить спокойно, логично, без "надрыва". Если же такой эмоционально окрашенный разговор имеет место – значит, и в самом деле случилось что-то "из ряда вон"... Ведь не станет же солидный и разумный человек бросаться ТАКИМИ словами, устраивать настоящую истерику без достаточного на то повода!

В том-то и дело, что очень даже "станет". Используя чрезмерные эмоциональные оценки ("крик"), манипулятор специально "оглушает" эмоциями жертву манипуляции, заставляя ее не применять критическую оценку к услышанному (прочитанному). В результате этого доверие к информационной установке повышается, что и требовалось манипулятору.

Эффективным средством противодействия данному приему может быть определенная "эмоциональная глухота", "нечувствительность". Необходимо – хотя бы на краткий отрезок времени, в течение которого производится данная манипуляция, "отключить эмоции" и рассматривать любое утверждение, любую информационную установку (для "доказательства" которой используется "надрыв") трезво, исключительно с логической точки зрения.

Поистине великолепным – с точки зрения мастерства исполнения – примером манипуляции с помощью использования гипертрофированно-эмоциональных "коммуникативных" средств, является х/ф "Холодное лето 53-го года". Фильм снимался в период массовой информационной кампании по разрушению образа И. В. Сталина, достижений СССР эпохи Сталина и, через это – легитимности Советского строя ("разве имеет право на существование государство, которое в своей истории допускало такие чудовищные вещи!?" – косвенная негативизация, 4.2. Здесь, кстати, авторами фильма сооружена интересная манипулятивная конструкция: если разрушение имиджа легитимности СССР производится через косвенную негативизацию – образ Сталина, – то сама негативизация образа Сталина "протаскивается" через косвенную негативизацию – образ "кровавого палача Берии". Последний показан как преступник, обрекающий людей на муки – но сам он "только часть Сталина". По Сталину прямой удар не наносится – на тот момент на это еще не было получено прямого "разрешения" от партийных антисоветчиков вроде А. Яковлева). Фильм снят исключительно хорошо, подбор и игра актеров, сюжет, пафосность действий и переживаний героев создают возвышенно-трагичную атмосферу. Его воздействие на зрителя усиливается за счет хорошей музыки – столь же "трагичной", подчеркивающей "страдание героев от культа личности Сталина".

Для тех, кто не понял, что дело именно в нем, вначале герои рассуждают о его смерти и происходящих, в связи с этим, переменах в советском обществе, а в конце фильма крупным планом показан портрет Сталина, демонтируемый со стены. Безусловно, далее "обвинение" уводится непосредственно от И. В. Сталина, концентрируясь на личности Берии. Он был объявлен прямым преступником еще за тридцать с лишним лет до создания фильма, и создатели картины могли "вешать" на него все, что им было угодно.

Весь фильм, трагедии главных героев, гибель героя А. Папанова, деревенской девочки в финале схватки с бандитами и особенно последние кадры приезда главного героя в Москву после освобождения, встреча на улице с "таким же реабилитированным" – все это эффективно бьет "по нервам" зрителя, заставляя его, независимо от доводов разума, ненавидеть "эту проклятую страну, ТАК обходящуюся со своими гражданами" (героем-офицером, честным и самоотверженным инженером-интеллигентом-метростроевцем, невинной девочкой-школьницей). Трагичность происходящего "уводит" зрителя от осознания того, что личные драмы этих людей и их близких были обусловлены не столько "системой" и "социализмом", сколько жестокостью условий, в которые была загнана страна агрессией внешних и внутренних врагов, а также деятельностью подонков-приспособленцев (из которых позднее вышла основная часть когорты "демократов" и "реформаторов"). Ни одно государство мира, оказавшись в условиях цивилизационного выбора, не церемонилось со своими гражданами. Разница только в том, что уже спустя двадцать лет после описываемых событий благосостояние и качество жизни советских людей выросли многократно. А по некоторым показателям – на недосягаемую сегодня высоту (низкий уровень преступности и наркомании, бесплатные социальные услуги, образование и пр.).

В манипуляции сознанием мастерство и талант столь же необходимы, как и в любой сложной работе. И, зачастую, манипулятор подменяет отсутствие мастерства паразитированием на эмоциях и частым обращением "за помощью" к гипертрофированным эмоциональным оборотам. То, что "бьет по нервам" реципиента, заменяет мастерство манипуляции и умение "жонглировать логикой", просто "оглушая" жертву манипуляции "страшилками".

Прославившийся своей ненавистью к величию нашей страны, изменник Солженицын (длительное время на деньги американских спецслужб поучавший советских людей, как им "обустроить Россию", а когда его "рекомендации" воплотились в реальность, начавший лить крокодиловы слезы о том, что "Россия гибнет") использовал эмоциональные обороты именно для этих целей. Впрочем, и как манипулятор, и как писатель, он стоил немного. Если сейчас внимательно почитать его "произведения", они поражают своей примитивностью и откровенной глупостью (а очень часто и ложью). Сам он это прекрасно осознавал в те времена, когда еще что-то писал, поэтому явные нестыковки в логике и вранье "заглушал" обращением к "бьющим по нервам" деталям. На практике это выглядело следующим образом. Вот, например, Солженицин рассказывает о настроениях находящихся в советском лагере заключенных, среди которых немало бывших советских военнослужащих, признанных виновными в совершении воинских преступлений:

"И, гуляя во дворе, мы запрокидывали головы к белесознойному июльскому небу. Мы бы не удивились и нисколько не испугались, если бы клин чужеземных бомбардировщиков выполз бы на небо... Мы накаляли друг друга таким настроением – и жаркой ночью в Омске, когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы кричали надзирателям из глубины: "Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!.." И так уж мы изболелись по правде, что не жаль было и самим сгореть под одной бомбой с палачами" (Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Т. 3. М., 1989. С.51).

Гипертрофированно-эмоциональными оборотами (когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, клин чужеземных бомбардировщиков выполз бы на небо, самим сгореть под одной бомбой с палачами) автор заглушает голос разума. Понятно, что у заключенных нет оснований тепло относиться к охранникам. Однако, если принять утверждаемое "мэтром" за чистую правду, получается, что заключенные готовы были подставить под удар ВЕСЬ НАРОД – только чтобы кто-то "отомстил" за их заключение. Что в случае атомной атаки на СССР погибнут миллионы людей, автор не мог не понимать – данные о кошмаре Хиросимы и Нагасаки были уже широко известны. Но, даже зная об этом, Солженицин открыто декларирует уничтожение миллионов невинных мирных жителей, детей, женщин, стариков, исключительно ради удовлетворения своей ненависти к "этому режиму". Уже одно это должно было бы и вполне могло насторожить читателя, заставить его по-иному взглянуть на этого "певца демократии". "Борец с тоталитаризмом" был готов ради своих амбиций и политических взглядов бросить в атомную топку наших детей и женщин! Американцам не привыкать: они мастера по промышленному уничтожению населения других государств (от индейцев до вьетнамцев и иракцев). Подобные мысли у читателя могут не только разрушить всю манипулятивную конструкцию, но и помочь ему увидеть истинное лицо Солженицына как исключительно злобного, недалекого человека, служащего враждебным России силам.

Эту опасность автор-манипулятор и пресекает апелляцией к чрезмерно эмоциональным деталям. Кстати, осознавая слабость своей манипулятивной конструкции, Солженицын паразитирует на образе правды и образе самого себя и своих "коллег" как "страждущих за правду": "И так уж мы изболелись по правде..." (среднее, между паразитированием на авторитете, 7.2, и собственном авторитете, 7.6)! Он убеждает читателя, что правда была именно на стороне "их", призывающих атомный огонь на головы не только себя, но и наших матерей и отцов. Читая такое, начинаешь сомневаться: а так ли уж не правы были "сталинские сатрапы", отправляя на лесоповал таких вот "радетелей за правду"?

По тем же причинам – слабость аргументации и постоянная ложь – на эмоциях регулярно паразитирует уже не раз упоминавшийся нами ведущий телесериала "Исторические хроники с Николаем Сванидзе". Его главная задача – доказать аудитории, что а) весь советский период нашей истории – один сплошной грех РУССКИХ (себя он, по понятным причинам, к этой "ущербной" категории, не относит) и за него они должны постоянно каяться и ни в коем случае не думать даже попытаться повторить величие своей страны. И б) что сила, обеспечившая нашей стране величие и безопасность для населения, достойна только ненависти и отрицания. Для этого он обычно использует нехитрый прием: часто в его передачах следом за кадрами хроники "голодающих детей" периода Гражданской войны сразу следуют кадры "обжирающихся большевиков". Он, как правило, не показывает именно большевиков – такой хроники нет. Вслед за ужасами голода демонстрируются невнятные картины "пиров и обжорства", рассказывая при этом, что "так вот питались большевики, когда вся страна голодала". Впечатление, что и говорить, сильное: это ж надо так пировать, когда только что были показаны голодающие дети!

Фокус в том, что на голодающих детях, показанных в хронике, не написано, кто их голодом морил: большевики, белые или царское правительство. Мало кто знает, что в голодоморах до революции крестьян умирало не меньше, чем в 1932-933 г. Голодоморы 1891-92,1898,1908,1910 годов унесли, по разным подсчетам, от 2 до 4 миллионов человеческих жизней; только об этом наши "антисоветчики" предпочитают не вспоминать (замалчивание обстоятельств, 14.1). Сванидзе выдает их однозначно за "жертвы большевиков" (навязывание необъективной/недостоверной информации, 14.7).

Так же точно на кадрах "обжорства" (нарезаемые куски свиных туш, осетрины, тортов, льющееся рекой шампанское и пр.) не сказано: это едят и пьют только большевики и никто иной! Но Сванидзе именно так это и преподносит, убеждая зрителя в своей трактовке нейтрального видеоряда (14.7). Без какой-либо привязки к конкретным группам, в данном случае к большевикам, он безосновательно заявляет, что это "именно большевики". В своих "исторических хрониках" этот "обозреватель" постоянно "забивает" слабость аргументации живописаниями "красных жестокостей".

В фильме про М. Тухачевского он рассказывает, как "большевики использовали против восставших тамбовских крестьян даже снаряды с отравляющим газом!". Это подается им с такой трагической физиономией, с таким мученическим выражением лица, что неопытный зритель думает: это ж надо, какие изверги!? Против крестьян – оружие массового поражения!!! Чудовища!

Однако нужно помнить то, о чем Сванидзе скромно "умолчал": на указанный период боевые отравляющие вещества (БОВ) не являлись оружием, запрещенным к применению (в отличие, скажем, от разрывных пуль). Более того, они широко использовались в ходе Первой мировой войны всеми воюющими странами. А уже после войны их применяли Италия в Абиссинии и совсем уж цивилизованная, дофранкистская еще, Испания, в Марокко, против борющихся за свою свободу народов этих стран. В качестве иллюстрации отношения столь любимых Сванидзе "цивилизованных" стран к применению ОМП (в частности – отравляющих газов) против мирного населения можно привести следующее высказывание апологета западного демократизма, абсолютно "цивилизованного" сэра Уинстона Черчилля, сделанное им примерно в тот же период: "Не понимаю эту брезгливость по отношению к использованию газа. Я большой сторонник использования ядовитого газа против варварских [тех, что англичане еще не успели покорить и ограбить. – Прим. авт.] племен. Это должно оказывать хорошее моральное воздействие и вызывать живейший ужас". Как видим, никакого сожаления о судьбах потравленным анг- лийским газом мирных жителей ни Черчилль, ни Сванидзе не выказывают. В передаче Сванидзе, по своей глупости, дает более-менее точные количества израсходованных снарядов: не более двух сотен штук. Ему невдомек, что для достижения требуемого эффекта от применения БОВ необходима концентрация примерно в сотню снарядов на "погонный километр" фронта. Причем это только на три-четыре линии окопов, а не на глубоко, на километры эшелонированную оборону! Если же требуется покрывать "площадь" – количество нужно возвести в степень.

Двести снарядов (на самом деле, их было намного меньше) – это возможность создать необходимую концентрацию газа (как при атаке под Ипром, откуда взял свое название газ "иприт", где он, конденсируясь, буквально тек ручьями по земле) на квадрате со сторонами 200 метров. И это при разовом применении! А ведь обстрелы газовыми снарядами (всеми, менее чем двумя сотнями) проводились в течение почти месяца! Да еще не по четко обозначенному на открытой местности (например, в окопах в чистом поле) противнику, а по лесным массивам, в которых укрывались тамбовские крестьяне-повстанцы. В лесу не понятно: куда ты попал и попал ли вообще? Отойди обстреливаемый на пятьдесят шагов – эффект от такого "варварского обстрела" полностью нивелируется... Результатом такого "применения" могло быть только удивление крестьян, прошедших мясорубку "империалистической" войны: это что ж такое снаряды падают, а осколков нет?

В реальности газовые снаряды были использованы из-за повального бардака, царившего в Красной Армии на тот момент. РККА тогда и еще несколько после описываемых событий лет напоминала, скорее, не армию, а более-менее структурированную партизанскую группировку. В такой неразберихе на батарею могли подвезти не то, что нужно, а то, что оказалось под рукой (газового оружия царская армия наделала достаточно; встречающиеся объяснения, что "красные не залили все газом просто потому, что его у них не было, а то бы они, изверги, всех потравили", являются ложью исторической, 18.2, Уничтожение царских еще запасов газового оружия производилось аж после Великой Отечественной войны). А потом, чтобы не попасть под ревтрибунал за разгильдяйство, который разбирался быстро и весьма строго, выдать это за "тщательно подготовленную операцию". То есть Сванидзе лепит явную несуразицу, чтобы только "нажать на нервы" зрителя.

Точно так же использует паразитирование на эмоциях и другой видный "историк" – покойный А. Яковлев. В своей книге "Сумерки" он "доказывает" чудовищность большевизма и, через это, всего Советского строя. Однако, поскольку с реальной аналитической информацией, да и просто с очевидными фактами на эту тему, у него слабовато, он эту "чудовищность" доказывает, паразитируя на гипертрофированно-эмоциональных оценках и терминах.

Одна из глав книги (приведенная как отдельная статья в "Новой газете", № 62, 25 августа 2003 года) так и называется: "Убийцы страны расстреливали трехлетних, отнимали у матерей годовалых". Сама по себе статья – великолепный пример манипуляции, целого ассортимента разнообразных приемов, собранных в одном месте и "гармонично дополняющих" друг друга. Желающим рекомендуется проверить это на сайте газеты (он есть в Интернете; это было бы неплохой практикой по антиманипуляции), но общая схема выглядит следующим образом:

Паразитирование на авторитете (Павлов, Мейман, Ландау) – 7.2.

Паразитирование на собственном авторитете – 7.6.

Автор рассказывает, как один, в августе 1991 года, "спас" главное здание КГБ от "восставшего народа". Толпа обезумевших москвичей тогда "собиралась громить КГБ" (вот было бы радости заокеанским организаторам этого позорного для нашего народа шоу...), а Яковлев, по его выражению, "увел" народ с площади...

Паразитирование на эмоциях – 7.3. Причем Яковлев, в отсутствие внятных доказательств, приводит такие вот "факты": "5 мае 1920 года газеты сообщили о расстреле в Елисаветграде четырех девочек 3-7 лет и старухиматери одного из офицеров. "Городом мертвых" называли в 1920 году Архангельск, где чекисты расстреливали детей 12-16 лет". Показательно, что для "доказательства" он выбирает "данные" из газет периода Гражданской войны! Эти газеты и в мирное-то время, когда их могли по суду привлечь к ответственности за клевету, писали бог знает что. А что они могли написать в период братоубийственной бойни, когда нужно заслужить доверие и расположение сиюминутной оккупационной администрации? В такой ситуации газеты напишут все, что "попросит" военный комендант города. Интересно, что Яковлев даже не называет эти "газеты" (вдруг в архивах сохранились?)... Что же касается "зверств большевиков в Архангельске", где "чекисты, расстреливали детей 12-16 лет", он вообще не ссылается на газеты, ограничиваясь совершено определенным "аргументом": "называли".

Далее все, что говорится – постоянное выжимание слезы из читателя, причем с использованием богатейшего арсенала других приемов манипуляции сознанием. Вот один, незначительный отрывок статьи:

"Горькую чашу спецпоселенца пришлось испить калмыцкому поэту Давиду Кугультинову. "Переступил порог, – вспоминает Кугультинов, – дети. Огромное количество детей до б лет. В маленьких телогреечках, в маленьких ватных брючках. И номера – на спине и на груди. Как у заключенных. Это номера их матерей. Они привыкли видеть возле себя только женщин, но слышали, что есть папы, мужчины. И вот подбежали ко мне, голосят: "Папа, папочка". Это самое страшное – когда дети с номерами. А на бараках: "Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство".

Сегодня многие из лагерных детей уже в преклонном возрасте... И недалеко то время, когда сталинские сироты останутся единственными живыми свидетелями преступлений фашистского режима. А потом и они уйдут".

Тут присутствует и рассматривающееся паразитирование на эмоциях, и "перенос значения" (6)"...самое страшное – когда дети с номерами. А на бараках: "Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство".

"Перенос значения", в данном случае – увязывание "заключенных детей" и типичного лозунга того времени. Получается – с точки зрения автора – что лозунг издевательски "осеняет" страдания детей. Однако автор не уточняет: за что были сосланы калмыки? А ведь они были первыми, кто из тюркских народов СССР поддержал фашистов. Печально известный "туркестанский легион" вермахта был укомплектован в большинстве своем как раз калмыками (их, правда, нацисты называли "казахами"). Что оставалось делать с калмыками действующей государственной власти? Которой, кстати, верой и правдой, с оружием в руках, на тот момент служил и сам Яковлев. Законы войны требуют казнить любого гражданина своей страны, с оружием в руках воюющего на стороне врага, особенно – в своем собственном тылу. Так, кстати, делали и американцы, и англичане, и французы со своими предателями. Что же было лучше для калмыков: если бы Советская власть приняла решение уничтожить большинство мужчин народа, как предателей, по закону военного времени? Или уехать в ссылку, где народ был сохранен и, позднее, его представители не испытывали никаких ущемлений своих прав со стороны властей? Чем кончилось бы для целого народа приведение в исполнение смертных приговоров всем, сражавшимся на стороне гитлеровцев?

Кроме того, "прицеп" (14.4): "Сегодня многие из лагерных детей уже в преклонном возрасте... И недалеко то время, когда сталинские сироты останутся единственными живыми свидетелями преступлений фашистского режима. А потом и они уйдут". Действительно: те, кто был заключен в лагеря – справедливо или нет, – сейчас уже старые люди. И все когда-нибудь умирают... Таким приемом автор создает иллюзию "достоверности" подаваемой им информации. Наконец, тут же можно выделить "демонизацию" (13.1) и эксплуатацию уже существующих мифов (11.1): "преступлений фашистского режима". Байка про то, что сталинский режим в СССР был "фашистским", запущена как раз демократами "первого разлива", к корифеям которых как раз и относится Яковлев. Не раз обсуждалась разница между фашистским режимом гитлеровской Германии и сталинской государственной системой в СССР. И, наоборот – потрясающее сходство базовых, цивилизационных принципов гитлеровской Германии и современных западных "демократий" (расизм – расовый и социальный, ограбление колонизируемых и захватываемых стран, использование "не себя" в качестве поставщика ресурсов и пр.).

Дата добавления: 2015-07-12