Подробное описание. В данном случае манипулятор, для повышения доверия к себе со стороны реципиента

В данном случае манипулятор, для повышения доверия к себе со стороны реципиента, идет на использование "народных", молодежных, массовых слов, действий и др. коммуникативных элементов (жестов, речевых оборотов, привычек и пр.). Этим он ассоциирует себя "с народом", с массами или просто старается казаться "в доску своим парнем", который, раз уж он настолько "свой", обмануть ну никак не может.

В ином варианте он может использовать слова, ассоциирующиеся у реципиента с теми ценностями, которые ему, реципиенту, дороги и близки. Манипулятор стремится вызывать неосознанную симпатию к себе как к "носителю", а то и защитнику этих ценностей.

Показательно, что в любом из описываемых случаев манипулятор не отождествляет себя с этими ценностями открыто. Он использует их вскользь, как бы ненароком, демонстрируя, что эти термины (и декларируемые ими ценности) ему, манипулятору, не чужды. Но, с другой стороны, если его прямо спросить об отношении к данным ценностям (к которым он пытается апеллировать, употребляя "их" термины), он вполне может отказаться от идентификации с ними, сказав: да я просто так эти слова употребил! Для "красного словца". Так, подвернулись случайно...

Последнее необходимо для того, чтобы манипулятора, не дай бог, не приняли за истинного носителя ценностей, на которых он паразитирует. Ведь они являются для него на самом деле чуждыми, враждебными – поэтому он и стал манипулировать. Ему необходимо повысить доверие у реципиента, а ни в коем случае не пропагандировать опасные для него ценности.

Паразитирование на популярных коммуникативных средствах в обычной жизни называется известным каждому словом "популизм". Очень часто его употребляют к месту и не к месту. Например – "правые" в российской власти, когда называли "популистскими" положения вопросов референдума, предлагавшегося КПРФ перед выборами 2004 2005 года.

Изучать паразитирование на максимально популярных у объекта манипуляции (общества) терминах (лозунгах) очень удобно на примере "оранжевой революции" конца 2004 года в Киеве. Там на редкость наглядно стало видно, что апеллирование части властной элиты к желаниям "народа" без серьезной созидательной политической идеологии как раз и есть не более чем популизм.

Идеология сил, представленных тандемом Ющенко Тимошенко, является одной из наивысших форм индивидуалистического расслоения общества. В данном случае психология потребительского индивидуализма внедрялась в украинское общество, являвшееся по сути своей традиционным, коллективистским. Этот традиционный коллективизм был усилен также советским периодом истории Украины, когда из отсталой аграрной периферии даже сугубо аграрной России, Украина стала мощнейшей научно-индустриальной державой. Парадоксальным образом, "протаскивая" во власть силы, ориентированные на безусловное разрушение этого коллективизма (и, в конечном итоге, всего украинского общества), организаторы "оранжевых" беспорядков использовали этот врожденный коллективизм в своих целях.

"Оранжевая" часть населения Украины была собрана на Майдане и "мобилизована на борьбу с коррумпированным режимом" в том числе и лозунгами "единения для борьбы с воровской властью". Апофеозом кампании использования популярных "объединительных" лозунгов стала песня рокгруппы "Вопли Видоплясова" "Разом нас богато...". Не затрагивая художественные "достоинства" этой музыки ("вопли" – они и на Майдане вопли), следует отметить: манипуляция в этом случае была сверхэффективной. Огромное количество людей, объединенных серией информационных установок (лозунгов), призывающих всех "сплотиться, чтобы жизнь стала лучше" и "вместе отстоять свободу", активно поддержали самоубийственную и до идиотизма популистскую программу "оранжевых". Обществу, собранному на Майдане, предлагался "посыл": нужно быть едиными в борьбе с обманом, чтобы не быть обманутыми. Нужно объединиться, чтобы сохранить свободу и свое право выбора! Нужно единение народа – и тогда Украина станет единой, сильной, сытой и процветающей! Люди, собравшиеся на Майдане, не могли не понимать: нормальная, не одурманенная популистской трескотней "оранжевых" часть населения Украины не смирится с тем, что об нее вытерли ноги. И никакого единения за пределами Майдана уже не будет: восточная, российско-ориентированная Украина, не простит такого насилия над ее выбором и над ее не-западной сущностью.

Однако расчет манипуляторов в части использования устремления традиционного по сути своей народа к единству оказался исключительно точен. В рамках одного отдельно взятого Майдана такого "всенародного единения" удалось достичь. Находившиеся на нем обманутые люди глубоко чувствовали, что "все мы – один народ; нас не запугать".

Ощущение этого было совершенно искренним; так же сильно пьяный человек искренне верит, что его сиюминутные собутыльники его "уважают". Он хочет, чтобы его уважали; нормальное это желание гипертрофировано алкогольным опьянением. Им же отключено его критическое восприятие. Результат: он совершенно искренне, хоть и недолго, будет верить в то, во что хочет верить, и что ему говорят другие участники попойки. Без информационного "наркотика", которым, через средства воздействия на психику (в большинстве своем пассивные), "накачивался "оранжевый" электорат, данная манипуляция не была бы столь эффективной. Однако главенствующим для достижения успеха был все-таки правильный выбор манипуляционных установок организаторов "оранжевого" путча. Сочетание паразитирования манипуляторов на скрытых желаниях аудитории и использование для паразитирования на этих желаниях популярных, доходчивых и легко запоминающихся лозунгов привело к тому, что сообщество "оранжевых" людей на Майдане искренне верило, что оно "едино" и "всем гуртом" борется за свободу и против коррумпированной воровской власти. Скрытым желанием украинского общества было его стремление к коллективизму, в значительной степени усилившееся, благодаря коллективно-подсознательному пониманию подавляющим большинством украинцев губительности "реформирования" и "построения демократического общества" на Украине. Столь же интенсивно паразитирование на популярной терминологии используется и в России, как ранее в СССР.

Еще в начале "перестройки" один из политических обозревателей в процессе обсуждения вопроса "легко ли быть молодым?" (был такой подленький фильм, рассказывающий, как плохо живется молодежи при социализме) обронил фразу "с молодежью нужно разговаривать на их языке". Автору этого перла досталось за вопиющую безграмотность, однако смысл популизма он уловил совершенно точно: чтобы быть популярным у не-интеллектуальной, но активной части населения, нужно говорить с ними на одном языке, нужно, чтобы тебя "приняли за своего".

Примеры использования этой методики манипуляции из предвыборных кампаний в России у всех свежи в памяти. Перед парламентскими выборами 1999 года СПС активно использовала лозунг "Ты – прав", устраивая бесплатные рок-концерты для молодежи, демонстрируя танцующую "современные танцы" Хакамаду и кривляющегося в "молодежной" футболке Немцова. Тогда же, на этих концертах, активно выступали с раскруткой этого лозунга популярные артисты. Более других старался экс-"секретовец" Н. Фоменко, за что был награжден "повышением" в шоу-бизнесе и увеличением гонораров... В период той же предвыборной кампании аналогично использовал популизм и обычно солидный Явлинский, пришедший на несколько рок-концертов в молодежном "прикиде" (кожаная куртка, джинсы, "стильный" свитер) и дававший интервью о том, как ему близки эти молодые люди, "фанатеющие от музыки" и "тусующиеся тут". Перед выборами нужно было набирать популярность – и скрытое обращение к молодежи "ну хоть вы нас поддержите, мы ж такие же, как и вы!" было вынужденным ходом. Дела у партий либеральной направленности уже тогда шли хуже некуда; им позарез нужна была поддержка хоть какой-то части общества. По этой причине они и вынуждены были обратиться к молодому поколению, рассчитывая, что молодежь внесет новую, активную "струю" в праволиберальную "массовку". На популистское заигрывание с молодыми были потрачены огромные средства, однако эффект оказался нулевой: искренней поддержки правые в молодежной среде не получили. Сразу после концертов "многотысячные ряды правой молодежи" просто испарялись. Одно дело "тусоваться" на бесплатном концерте, и совсем другое – искренне поддерживать жиреющих преступников, не предлагающих никакой зажигательной Идеи (эту ошибку, кстати, учли и исправили организаторы "оранжевых" мятежей в Сербии, Грузии и на Украине).

Ярким примером использования такого рода манипуляции является известный кинофильм начала 90-х годов "Хочу в тюрьму!". В нем рассказывается, как русский изобретатель, гений-одиночка, ввязывается по наивности в опасную историю (его "вслепую" используют для организации ограбления). Чтобы спастись, он вынужден бежать из страны за границу, "в сытую и гуманную Европу". Но, так как денег на проживание за границей у него нет, он специально попадает в тюрьму за совершение мелкого преступления: там и покормят, и проживание бесплатное.

Весь этот фильм – одно сплошное паразитирование на "народных" коммуникативных средствах. Внешность "типичного слесарюги" (главного героя), его простоватый жаргон, привычка выпить, покурить "Беломор", сдержанный стеб над "тупыми европейцами" (тюремный врач, считающий, что "Беломор" – это марихуана) и простоватое превосходство "наших" над "ними" (на вопрос врача "marihuana?" главный герой простодушно переспрашивает: "чо те надо? Какая еще Мариванна?") – все это полностью соответствует "народным мифам" начала 90-х годов о том, какая она – Европа.

Манипулятивная установка фильма проста и полностью соответствовала навязываемой тогда обществу реформаторами "общественно-идеологической" парадигме. Умному человеку, умеющему то, что другие не умеют, в России делать нечего. Ни перспектив, ни безопасности, ни общества нормального: все плохо! Нужно бежать отсюда за границу. Там хорошо, сытно и уютно. Настолько, что в самых тяжелых условиях "там" однозначно лучше, чем "здесь". Так что бегите из России куда подальше, дорогие россияне!

Данная парадигма морально поддерживала отток наиболее талантливых и активных людей, которые могли бы остановить мародерскую политику разрушения страны либералами и реформаторами, из страны. Это нанесло России непоправимый ущерб. Огромное количество тех, кто потенциально мог стать элитой страны, были для нашей страны потеряны. Многие навсегда. Направление воздействия этой парадигмы на общество было разносторонним и широким; каждый раз оно менялось в зависимости от той "целевой аудитории", на которую было ориентировано (научная интеллигенция, научная элита, студенчество, молодые офицеры запаса и пр.). Рассматриваемый фильм обращался к основной массе не-элитной молодежи до 40 лет, которая, обладая неплохим советским, хоть и не научным, образованием (чаще – техническим или военным), активностью, желанием самореализоваться, была исключительно интересна для западных стран. Показывая простыми, "народными" словами и образами, как хорошо устроился за границей простой, хоть и весьма талантливый, слесарь и как плохо ему пришлось, когда он вернулся (его ограбили на трассе наши бандиты), людей убеждали: свое будущее они должны связать не с Россией, где им ничего хорошего "не светит", а с "заграницей"...

Такого же рода "простонародный коммуникативный механизм" был использован в рекламной "раскрутке" политического блока "Родина" на выборах 2003 года. Многие помнят рекламный ролик, в котором Рогозин и Глазьев заходят в пивную и пьют там пиво под вяленую воблу "вместе с простым народом". Тому, кто знает и Рогозина, и Глазьева, крайне сложно представить рафинированного бывшего "представителя России в Страсбурге" (а ныне благополучно представительствующего в Брюсселе) и бывшего министра в правительстве Гайдара в столь демократических условиях. Но апофеозом той рекламы был диалог "героев": "Знаешь, что-то мне в последнее время олигархи не нравятся!" говорил один. "Не нравятся – не ешь!" – разделывая при этом воблу, отвечал ему второй.

Оба "политика" паразитировали на скрытых желаниях аудитории (ненависть к ворюгам-олигархам, 7.4) и использовали целый набор "народных" коммуникативных средств, призванных показать людям, что "это свои, такие же, как и вы". И эти "свои" так же не гнушаются пить дешевое пиво в дешевой "пивнухе", так же не любят "олигархов" и так же цитируют бородатые анекдоты, известные каждому еще с детского сада ("не нравится – не ешь!").

На тех же выборах лидерами "Родины" был использован для раскрутки певец и композитор, лидер группы "Любэ" Н. Расторгуев. Учитывая, что человек он честный и порядочный (несмотря на то, что шоумен), хотелось бы думать, что его участие в этом политическом спектакле было продиктовано желанием оказать поддержку партии с таким патриотическим названием и патриотической же символикой. Его имидж "музыканта-патриота" и, что важнее, "своего в доску парня из народа" (а также немалая популярность – паразитирование на авторитете, 7.2), оказался как нельзя более кстати при срочной раскрутке новой партии, призванной оторвать часть электората у КПРФ и, одновременно, создать в Думе внешне "патррррриотичную", а на деле полностью послушную властям политическую фракцию.

Дата добавления: 2015-07-12