Часть 1 Сегодня 4 страница

- Обычно мы ходим на это шоу, - сказал Бен. - На одно из самых больших шоу, устраиваемых в городе. Но я забыл, что оно сегодня.

Он уткнулся подбородком мне в шею:

- Ничего?

- Да, - ответила я и посмотрела на город, на взрывающиеся цвета в воздухе над ним, на визжащие огни.

- Наоборот. Таким образом, мы видим всё шоу.

Он вздохнул. Пары от нашего дыхания туманным облаком зависли перед нами, смешавшись друг с другом. Мы сидели в тишине, наблюдая, как небо превращается в цветное и светлое. Дым поднимался от садов города, светясь фиолетовым с красным и оранжевым, голубым и пурпурным, а ночной воздух был поддёрнут дымкой и пронизан кремнистым запахом, сухим и металлическим.

Я облизала губы, ощутив вкус серы, и в этот момент ко мне пришло ещё одно воспоминание. Оно было острое, как игла. Звуки слишком громкие, цвета слишком яркие. Я почувствовала себя не как наблюдатель, а как будто находилась в центре всего этого. У меня появилось ощущение, что я падаю назад. Я сжала руку Бена.

Я увидела себя с женщиной с рыжими волосами. Мы стояли на крыше и смотрели фейерверк. тЯ слышала ритмичную пульсацию музыки, которая играла в комнате под нашими ногами. Дул холодный ветер, проносящий едкий дым над нами. Даже, несмотря на то, на мне было лишь тонкое платье, мне было тепло. Согревал выпитый алкоголь и марихуана, которую я держала в руке. Я ощутила гравий под ногами и вспомнила, что сняла туфли и оставила их в спальне внизу. Я взглянула на неё, когда на повернулась ко мне, и почувствовала себя живой, головокружительно счастливой.

- Криси, - сказала она, взяв сигарету с марихуаной. - Хочешь таблетку? Я не поняла, о чём она говорит, и переспросила её.

Она рассмеялась.

- Ну, ты знаешь! Таблетку. Кайф. Кислота. Абсолютно уверена, что Найг принёс что- нибудь. Он говорил мне, что принесёт.

- Не знаю, - ответила я.

- Да ладно тебе. Будет весело.

Я засмеялась и взяла у неё сигарету, вдохнула полные лёгкие дымы, как бы доказывая, что мне и так не скучно. Мы пообещали друг другу, что нам никогда не будет скучно.

- Да ну, - сказала я. - Это не моё. Думаю, что я хочу ещё косяк. И пива. Ладно?

- Наверное, - ответила она, оглядываясь на перила.

Я видела, что она разочарована, но не сердится, интересно, она всё равно сделает это? Без меня. Я сомневалась. У меня никогда не было таких друзей, как она. Друзей, которые бы знали обо мне всё, которым бы я доверяла, даже больше, чем себе. Я смотрела на неё, её развивающиеся на ветру рыжие волосы, на кончик косяка, горящего в темноте. Счастлива ли она тем, как живёт? Или ещё слишком рано говорить об этом?

- Посмотри на это! - сказала она, указывая туда, где взорвалась римская свеча, из-за чего деревья начали отбрасывать красные тени. - Чертовски красиво, да?

Я засмеялась, соглашаясь с ней, а потом мы стояли в тишине несколько минут, передавая друг другу косяк. В конце концов, она предложила мне докурить пятку, и когда я отказалась, растёрла её сапогом по асфальту.

- Нам нужно вниз, - сказала она, взяв мою руку. - Я хочу кое с кем тебя познакомить.

- Снова! - сказала я, но всё равно пошла за ней. Мы обошли парочку, целующуюся на лестнице.

- Надеюсь, это не ещё один хрен с твоего курса?

- Иди к чёрту! - ответила она, пустившись бегом вниз по лестнице. - Я думала, тебе понравился Алан.

- Нравился! - сказала я. - До того момента, когда он сказал мне, что влюблён с парня, которого зовут Кристиан.

- Ну, ладно, - засмеялась она. - Откуда мне было знать, что Алан решит показать тебе своё истинное лицо? Этот - другой. Тебе он понравится. Я точно знаю. Просто скажешь привет. Никакого давления.

- Хорошо, - сказала я и открыла дверь.

Мы зашли на вечеринку. Большая комната с бетонными стенами и лампочками без абажура, свисающими с потолка. Мы прошли на кухню и взяли по пиву, затем нашли местечко возле окна.

- Так, где этот парень? - спросила я, но она не слышала меня. Я почувствовала гудение алкоголя и травки в голове и начала танцевать.

Комната была заполнена народом, одетым в основном в чёрное. Похоже, грёбанные студенты-художники.

Кто-то подошёл и встал напротив нас. Я узнала его. Кит. Мы уже встречались на другой вечеринке, которая закончилась тем, что мы целовались в одной из спален. Теперь, однако, он разговаривал с моей подругой, указывая на одну из её картин, которые висели на стене гостиной. Интересно, он что решил меня игнорировать или просто не может вспомнить, где мы встречались. В любом случае, я думаю, что он придурок. Я допила пиво.

- Хочешь ещё? - спросила я.

- Да, - сказала моя подруга. - Не хочешь принести его, пока я решу вопросы с Китом? И потом я представлю тебя тому парню, о котором тебе говорила. Хорошо?

Я засмеялась.

- Хорошо. Как хочешь. - Я удалилась на кухню. Голос громко раздался в моих ушах:

- Кристина! Крис! С тобой всё в порядке?

Я сбита с толку. Голос показался мне знакомым. Я открыла глаза.

Внезапно я поняла, что нахожусь на улице, на ночном воздухе на Парламентском холме с Беном, произносящим моё имя, а фейерверк передо мной, расцвечивает небо кроваво- красным.

- Ты сидела с закрытыми глазами, - сказал он. - В чём дело? Что случилось?

- Ничего, - сказала я. У меня кружилась голова, я едва могла дышать. Я повернулась к своему мужу, притворяясь, что смотрю шоу. - Извини. Ничего. Я в порядке. Я в порядке.

- Тебя трясёт. Замёрзла? Хочешь пойти домой?

Я поняла, что я действительно замёрзла и хочу домой. Я хотела записать, что только что увидела.

- Да, - сказала я. - Не возражаешь?

По дороге домой я мысленно вернулась к той сцене, которую увидела, когда мы смотрели фейерверк. Она потрясла меня своей яркостью, резкостью. Она захватила меня, поглотила меня, как будто я всё ещё проживала эти события. Я чувствовала всё, ощущала всё. Холодный воздух и шипение пива. Жжение травки в горле. Тёплая слюна Кита на моём

языке. Это всё было реальным, даже более реальным, чем та жизнь, в которой очутилась, открыв глаза, когда видение исчезло. Я не знала точно, что это за время. Университет, похоже, или сразу после. Такого рода вечеринка, на которой я себя видела, понравилась бы студентам. У меня не было чувства ответственности. А только беззаботность. Лёгкость.

И хоть я не могла вспомнить её имя, эта женщина была важна для меня. Она моя лучшая подруга. "Навсегда", - подумала я. И несмотря на то, что я не знаю, кто она, я чувствовала с ней себя защищённой, в безопасности. Я задумалась, могли бы мы быть близки до сих пор, и попыталась сказать об этом Бену, пока он вёл машину. Он был молчаливым, не то, чтобы несчастным, но рассеянным. На мгновение я решила ему всё рассказать о видении, но вместо этого спросила про моих друзей, когда мы познакомились.

- У тебя было очень много друзей, - сказал он. - Ты была весьма популярна.

- У меня был лучший друг? Кто-то особенный? Тогда он окинул меня взглядом.

- Нет, - сказал он. - Вряд ли. Никого особенного.

Я задумалась, почему я не могу вспомнить имя этой женщины, ведь я вспомнила Кита и Алана.

- Ты уверен?

- Да. Уверен.

Он опять повернулся к дороге. Начался дождь. Свет от магазинов и неоновых вывесок нам ними отражался на дороге. Было столько всего, о чём я хотела спросить его, но ничего не сказала, а спустя несколько минут, было уже слишком поздно. Мы были дома, и он начал готовить. Слишком поздно.

Тогда, когда я закончила писать, Бен позвал меня вниз на ужин. Он сидел за столом и наполнял бокалы белым вином, но я была не голодна, а рыба была сухой. Я недоела большую часть еды. Затем, поскольку Бен готовил, я предложила помыть посуду. Я принесла тарелки в раковину и пустила горячую воду, всё это время надеясь, что позже смогу извиниться и подняться наверх, чтобы прочитать дневник и, возможно, написать ещё. Но я не смогла, потому что и так была слишком долго в нашей комнате одна, чтобы вызвать подозрения, и поэтому мы провели вечер вместе перед телевизором. Я никак не могла расслабиться, думая о дневнике, и наблюдала за стрелками часов на каминной полке, которые ползли от девяти к десяти, затем к половине одиннадцатого.

Наконец, когда они достигли одиннадцати, я поняла, что у меня больше не будет сегодня времени, и сказала:

- Я пойду спать. Это был долгий день. Он улыбнулся, наклонив голову:

- Хорошо, дорогая. Я через минуту тоже поднимусь наверх.

Я кивнула и сказала хорошо, но как только вышла из комнаты, почувствовала, как на меня накатывает страх.

Этот мужчина - мой муж, сказала я себе, я замужем за ним, и всё же я почему-то чувствовала, что ложиться с ним в одну постель, неправильно. Я даже не могла вспомнить, делала ли я это прежде и не знала, чего ожидать.

В ванной комнате я воспользовалась туалетом и почистила зубы, не глядя в зеркало и на фотографии вокруг него.

Я зашла в спальню. Моя ночная рубашка лежала на подушке. Я начала переодеваться. Я хотела закончить с переодеванием и укрыться одеялами до того, как он войдёт. На какое-то

мгновение у меня возникла абсурдная идея притвориться спящей. Я сняла свитер, посмотрела на себя в зеркало и увидела бюстгальтер кремового цвета, который я надела утром, и в этот момент у меня появилось мимолётное видение, как я ещё ребёнок спрашиваю маму, почему она носит бюстгальтеры, а я нет, и она ответила, что придёт день, когда я тоже буду. И теперь этот день настал, но он пришёл не постепенно, а мгновенно. Эти мягкие округлости груди говорили даже очевиднее, чем морщины на лице и гусиные лапки на руках, что я больше не девочка, но женщина.

Я натянула ночную рубашку через голову и разгладила её, сняла бюстгальтер и почувствовала тяжесть своей груди, затем расстегнула брюки и перешагнула их. Мне не захотелось изучать своё тело дальше, не сегодня, и, как только я сняла колготки и трусики, которые надела утром, скользнула между одеялами и, закрыв глаза, повернулась на бок.

Я услышала звон часов внизу, и мгновением позже Бен вошёл в комнату. Я не двигалась, но слушала, как он раздевается, почувствовала, как прогнулась постель, когда он сел на край. Он затих на минуту, а затем я почувствовала его руки у себя на бедре.

- Кристина? - наполовину шёпотом сказал он. - Ты не спишь? Я пробормотала, что да.

- Ты сегодня вспомнила свою подругу? - спросил он.

Я открыла глаза, повернулась на спину и увидела широкую полоску кожи его голой спины и тонкие волосы, разбросанные по плечам.

- Да, - ответила я.

Он повернулся ко мне:

- Что ты вспомнила? Я невнятно сказала:

- Вечеринку. Мы обе студентки, так мне кажется.

Он встал и повернулся, чтобы лечь в кровать. Я увидела, что он обнажённый. Его пенис качался в тёмных зарослях волос, и мне пришлось подавить желание захихикать. Я даже не могла вспомнить, видела ли я когда-нибудь мужские гениталии, хотя бы в книгах, но всё же я не могу сказать, что они мне были незнакомы. Интересно, сколько у меня было мужчин, какой у меня в этом опыт. Я почти невольно отвела глаза.

- Ты уже вспоминала эту вечеринку, - сказал он, когда откинул одеяло. - Это видение приходит к тебе довольно часто. Есть определенные воспоминания, которые возникают у тебя регулярно.

Я вздохнула. Значит, ничего нового, кажется, он это имеет в виду. Ничего, о чём следовало бы волноваться.

Он лёг рядом со мной и накрыл нас одеялом. И не выключил свет.

- Я часто вспоминаю разные события? - спросила я.

- Да. Некоторые. В основном дни.

- Одни и те же?

Он повернулся ко мне лицом, отперевшись на локоть.

- Иногда. Обычно, да. Редко что-то новое.

Я отвернулась от него и посмотрела на потолок.

- Я когда-нибудь вспоминала тебя? Он повернулся ко мне.

- Нет, - сказал он и взял мою руку, сжав её. - Но это ничего. Я люблю тебя. Всё в порядке.

- Я, должно быть, ужасная обуза для тебя.

Его рука начала поглаживать мою. Раздался треск статического электричества. Я вздрогнула.

- Нет, - сказал он. - Вовсе нет. Я люблю тебя.

Его тело переплелось с моим, и он поцеловал меня. Я закрыла глаза. Смущённая. Он что хочет секса? Для меня он незнакомец. Хоть умом я и понимала, что знаю его, что мы спим в одной постели каждую ночь с тех пор, как поженились, но всё же моё тело знало его меньше одного дня.

- Бен, я очень устала, - сказала я. Он понизил голос и начал шептать.

- Я знаю, дорогая, - сказал он и нежно поцеловал мои щёки, губы, глаза.

- Я знаю. - Его рука медленно двигалась под одеялом, и я почувствовала, как волна беспокойства начала нарастать во мне, почти паника.

- Бен. Извини, - сказала я, взяла его руку и остановила её.

Я с трудом подавила желание отбросить её, как если бы она была чем-то отвратительным, и вместо этого погладила её.

- Я устала. Не сегодня. Хорошо?

Он ничего не ответил, но убрал руку и лёг на спину. От него волнами исходило разочарование. Я не знала, что сказать. Часть меня думала, что я должна извиниться, но большая часть говорила мне, что я не сделала ничего неправильного. Мы так и лежали в тишине, в одной кровати, но, не прикасаясь друг к другу, и я задавалась вопросом, как часто такое происходит. Как часто он ложиться в кровать и хочет секса, не важно, хочу я его или нет, или даже не чувствуя, что могу дать ему это, и если такое случается, то всегда ли за этим следует это неловкое молчание.

- Спокойной ночи, дорогая, - сказал несколько минут спустя, и напряжение спало.

Я подождала, пока он не засопел, выскользнула из кровати и пришла сюда, в свободную комнату, чтобы написать это. Я так сильно хочу вспомнить его. Хотя бы раз.

Понедельник, 12 Ноября

Часы пробили четыре. Смеркалось. Бен ещё не вернулся. Но как только я начала писать, до меня донёсся гул его автомобиля.Коробка из-под обуви лежала у моих ног. Из коробки торчала обёрточная бумага, в которую был завёрнут дневник.

Когда он войдёт в комнату, я положу дневник в шкаф, а ему скажу, что всё время отдыхала. Конечно, это нечестно, но не так критично. Не вижу ничего страшного в том, что мой дневник будет только моим секретом. Я должна записывать всё, что увидела, узнала. Не хочу, чтобы кто-либо читал мои записи.

Сегодня виделась с доктором Нэшем. Мы сидели друг на против друга. За его спиной стоял шкаф с картотекой. На шкафу пластиковый муляж человеческого мозга, разделённый словно апельсин, на две половинки.

Он спросил меня о моих успехах.

- Всё хорошо, - ответила я. - Кажется... Было сложно ответить на этот вопрос. С момента пробуждения я отчетливо помнила события только нескольких часов.

"Я встретила своего мужа словно впервые, хотя знаю, что это не так", - процитировал доктор мою запись из дневника.

После обеда он заехал за мной и привёз меня сюда, в свой офис.

- Я сделала запись в дневнике, - сказала я. - после вашего звонка. В субботу. Он выглядел довольным:

- Считаешь, это помогло?

- Думаю, да.

Я рассказала ему о своих воспоминаниях. Рассказала о женщине, которую видела на вечеринке, и о том, что узнала о болезни отца.

Во время моего рассказа он делал пометки.

- Ты всё ещё помнишь об этом? - спросил он. - Или помнила, когда проснулась?

Я задумалась. На самом деле, я не помнила. Или помнила самую малость. Утром я читала свои записи, которые сделала в субботу: о том, как мы позавтракали с мужем, о поездке на Парламентский холм. Всё происходящее казалось нереальной выдумкой, не имеющей ко мне никакого отношения. Я поймала себя на том, что перечитывала один и тот же отрывок снова и снова, пытаясь запечатлеть события в сознании, удержать их. На это ушло больше часа.

Я перечитывала то, что Бен говорил мне о том, как мы встретились и поженились, о совместной жизни... и не испытывала при этом никаких эмоций. И всё же кое-что имело для меня значение. Например, та женщина. Моя подруга.

Я не могла вспомнить детали того вечера: фейерверк-шоу, когда мы были вместе с ней на крыше, встреча с мужчиной по имени Кит, но моё сознание всё ещё хранило воспоминания о ней. А этим утром, когда я читала и перечитывала свои записи, сделанные в субботу, в голове стало возникать всё больше и больше подробностей.

Помню её яркие рыжие волосы, её излюбленные наряды чёрного цвета, её пояс с шипами, ярко-красную помаду. Помню, с каким упоением она курила, словно это было самое великое наслаждение в мире. Имени её я не помню, но в памяти всплывает тот вечер, когда мы познакомились. Помню эту густо задымлённую сигаретным дымом комнату, наполненную оживлёнными присвистывающими и громкими звуками автомата для игры в

пинбол и музыкального автомата.

Я попросила у неё огонька. Она прикурила мою сигарету, представилась и пригласила присоединиться к её компании. Мы пили водку и светлое пиво. А позже, когда меня стошнило в туалете, она была рядом и держала мои волосы.

- Ну, теперь мы точно друзья, - сказала она, смеясь, когда я встала. - Знаешь, я прежде не делала ничего подобного ни для кого.

Я поблагодарила её и, сама не зная почему, как будто извиняясь за то, что только что сделала, рассказала ей, что у меня умер отец.

- Чёрт... - сказала она, и это словно переключило её от пьяных глупостей к проявлению сострадания. Она отвела меня в свою комнату. И мы до тех пор, пока не начало светать, пили чёрный кофе с тостами, слушали музыку и разговаривали о жизни.

У стены и у подножья кровати стояли картины. А вся её комната была завалена альбомами с набросками.

- Ты художница? - спросила я. Она кивнула:

- Учусь в университете.

И я вспомнила, что она рассказывала мне о том, что изучает изобразительное искусство.

- Я стану преподавателем, но ведь мечты никто еще не отменял, правда? Я рассмеялась.

- А ты? Что ты изучаешь?

Я ответила, что изучаю английский.

- А... Так ты хочешь писать книги или учить? - Она рассмеялась, но не зло. Я не стала рассказывать ей о той истории, над которой работала в своей комнате до того, как спустилась сюда.

- Понятия не имею, - вместо этого ответила я. - В этом мы похожи. Она снова рассмеялась.

- Что ж, за нас! - произнесла она, и мы подняли кружки с кофе. Впервые за несколько месяцев я почувствовала, что все, в конце концов, будет хорошо.

Я всё это вспомнила. Попытка восполнить пробелы в памяти с помощью любых крошечных деталей, которые могли бы воссоздать полную картину событий, утомила меня.

Но что стало с воспоминаниями о нашей с мужем совместной жизни? Они стерлись. При прочтении записей об этом в дневнике в голове не возникло ни малейшего воспоминания. Словно и не было поездки на Парламентский холм, и он мне ничего тогда не говорил.

- Кое-что я помню, - сказала я доктору Нэшу. - Помню о событиях, происходящих, когда я была моложе, помню о том, что я вспомнила вчера. Эти воспоминания ещё хранятся в моей памяти. Я могу вспомнить больше деталей. Но я совершенно не помню, что мы делали вчера или в субботу. Я могу воспроизвести события, которые описала в дневнике, но я знаю, что это, на самом деле, не моё воспоминание. Я просто рисую эти события в своём воображении.

Он кивнул.

- Ты что-нибудь ещё помнишь о событиях субботнего дня? Может быть, какие-нибудь детали, которые ты записала в дневник и всё ещё помнишь? Например, события вечера?

Я вспоминала, как описала события той ночи. Меня охватило чувство вины... вины за то, что, несмотря на всю его теплоту, я так и не смогла отдаться своему мужу.

- Не помню, - солгала я. - Ничего не помню.

Я задумалась о том, что бы он мог такого тогда сделать для меня, чтобы я впустила его в свои объятия и позволила себя любить. Подарить цветы? Купить шоколад? Приходилось ли ему организовывать романтические прелюдии каждый раз, когда ему хотелось заняться сексом? Я поняла, что он располагает маленьким набором средств для моего обольщения. Он даже не мог напеть песню, под которую мы танцевали на свадьбе, или приготовить то блюдо, которое мы ели на первом походе в ресторан, просто потому что я забыла, как всё это было.

В любом случае, я его жена. И он не должен каждый раз соблазнять меня, словно мы только что познакомились, когда ему хочется заняться сексом. Но позволяла ли я ему когда- либо любить себя, или сама хотела его? Просыпалась ли я когда-либо довольной, с желанием жить?

- Я даже Бена не помню, - сказала я. - Этим утром я даже понятия не имела, кто он такой.

Он кивнул:

- А хотела бы знать?

Я чуть было не рассмеялась.

- Конечно, хотела бы. Хотела бы вспомнить своё прошлое. Хотела бы знать, кто я и за кого вышла замуж.

Это две стороны одной медали.

- Само собой разумеется, - сказал он. Он выдержал паузу. Затем поставил локти на стол, сцепил пальцы рук перед собой и принял задумчивый вид, словно размышляя о том, что сказать и как сказать.

- Всё то, что ты сейчас рассказала, вселяет надежду на то, что не все фрагменты твоей памяти потеряны. Главный вопрос не в сохранении информации в памяти, а в её доступности.

Я призадумалась, а потом спросила:

- Вы считаете, что мои воспоминания существуют, я просто не могу достать их из памяти?

Он улыбнулся:

- Если тебе так больше нравится, то да.

Я расстроилась. Мною овладело рьяное желание:

- Как я могу вспомнить больше?

Он откинулся назад и взглянул на записи.

- На прошлой неделе, в тот день, когда я дал тебе дневник, ты сделала запись о том, что я показывал тебе фотографию дома, в котором ты провела детство?

- Да, - ответила я.

- Увидев эту фотографию, ты вспомнила намного больше, чем когда я просто попросил тебя описать то место, где ты жила до того, - он сделал паузу. - И это не удивительно. Но мне хотелось бы посмотреть, что произойдёт, если я покажу тебе фотографии того прошлого, о котором ты точно не помнишь. Интересно, вспомнишь ли ты что-то.

Мною овладели сомнения, ведь я не знала, куда ведёт этот путь, но свернуть с него уже нельзя.

- Я согласна, - сказала я.

- Отлично! Мы поработаем сегодня только с одной фотографией. - Он вынул фотографию, обошёл вокруг стола и сел рядом со мной.

- Прежде чем мы начнём, скажи мне, помнишь ли ты что-нибудь о своей свадьбе?

Я уже знала ответ на этот вопрос. Свадьбы с мужчиной, с которым я проснулась сегодня утром, просто-напросто не было.

- Нет, ничего не помню.

- Ты уверена? Я кивнула:

- Да.

Он положил передо мной фотографию.

- Здесь ты вышла замуж, - сказал он, указывая на фотографию церкви.

Маленькая, совершенно незнакомая церквушка с низкой крышей и крохотным шпилем.

- Помнишь что-нибудь?

Я закрыла глаза и попыталась очистить сознание от мыслей. Вижу воду. Свою подругу.

Черно-белый кафельный пол. И ничего больше.

- Нет. Не думаю, что я видела эту церковь прежде. Он заметно расстроился:

- Уверена?

Я снова закрыла глаза. Темнота. Я попыталась думать о свадьбе, представить Бена, себя в свадебном платье, стоящей на траве у входа в церковь, но в памяти ничего не всплывало. Никаких воспоминаний. Меня охватила печаль. Как любая невеста, я должна была изо дня в день только и заниматься предстоящей свадьбой: выбирать платье, искать парикмахера, думать о том, какой сделать макияж и с нетерпением ждать изменений.

Я представила, как напряженно составляю меню, выбираю песни и рисую себе в голове день, который превзойдёт все мои ожидания. Но теперь я даже и не знаю, происходило ли это на самом деле. Всё стерлось, не оставив и следа воспоминаний. Всё, кроме человека, за которым я замужем.

- Ничего не помню, - ответила я. Он отложил фотографию.

- Согласно записям, сделанным во время первой терапии, вы поженились в Манчестере.

В соборе Святого Марка.

Это единственная фотография, которую мне удалось достать. Снимок относительно недавний, но я думаю, что церковь сейчас абсолютно такая же, как и тогда.

- Больше нет никаких фотографий с нашей свадьбы, - произнесла я, и спрашивая и утверждая одновременно.

- Нет. Очевидно, они пропали во время пожара в вашем доме.

Я кивнула. То, что он сказал это, утвердило меня в мысли, что всё так и было, сделало эти события более реальными. Как будто его слова, как врача, были более авторитетным для меня, нежели слова Бена.

- Когда мы поженились? - спросила я.

- Скорее всего, в середине 80-х.

- До несчастного случая.

Судя по виду, доктор Нэш чувствовал себя неловко. Я задумалась о том, рассказывала ли я ему когда-либо о том несчастном случае, который лишил меня воспоминаний.

- Ты знаешь, чем вызвана твоя амнезия?

- Да. Я разговаривала с Беном на следующий день. Он рассказал мне всё. Я написала об этом в дневнике.

Он кивнул головой.

- Что ты чувствуешь по этому поводу?

- Я не помню, как произошёл сам несчастный случай, и вообще он кажется мне каким- то нереальным, но я ощущаю его последствия.

У меня были именно такие эмоции.

- У меня складывается впечатление, что я должна ненавидеть тех, кто сотворил со мной такое. Ведь их даже не поймали и не наказали за то, что они сделали со мной. Они разрушили мою жизнь. Но самое странное, что я даже не могу испытывать к ним чувство ненависти, так как не могу даже представить, как они выглядят. Словно их и не существует.

Он выглядел расстроенным.

- Ты так думаешь? Считаешь, что твоя жизнь разрушена?

- Да, - ответила я через мгновение. - Именно так я и думаю. Он выдержал паузу.

- А разве это не так?

Даже и не знаю, чего я ожидала от него в тот момент. Где-то на подсознании мне хотелось услышать от него, что я ошибаюсь, хотелось, чтобы он предпринял попытку убедить меня в том, что моя жизнь не такая уж скверная. Но он ничего не сделал. Он просто пристально смотрел на меня. Я обратила внимание на его выразительные серовато-голубые глаза.

- Извини, Кристина. Я сделаю всё, что в моих силах. Думаю, что смогу тебе помочь... уверен, что смогу. Ты только поверь.

- Верю, - ответила я.

Он положил свою руку на мою. Его рука была такой тёплой и тяжёлой.

Он сжал мои пальцы. На мгновение я растерялась. Я испытывала неловкость и за себя, и за него. Но заглянув ему в глаза, я увидела, что они наполнены грустью. И тут я поняла, что он просто заботится обо мне, как молодой мужчина о даме старше себя. И не более того.

- Извини, - произнесла я. - Мне нужно в дамскую комнату.

Когда я вернулась, то увидела, что он уже налил нам кофе. Мы сели друг напротив и стали пить кофе. Кажется, он предпочёл бы перебирать бумаги, нежели смотреть мне в глаза. Сначала мне показалось, что он был смущён из-за того, что сжал мою руку, но потом он взглянул на меня и произнес:

- Кристина, я хочу у тебя кое-что спросить. У меня есть два вопроса. Я кивнула.

- Я решил написать о твоём случае. Это нестандартный случай в нашей практике. И я считаю, что детальное обсуждение в широком научном сообществе принесёт реальную пользу. Ты не возражаешь?

Я взглянула на журналы, небрежно сложенные в стопки. Он что хочет таким образом продвинуться в карьере или утвердиться? За этим я ему нужна? В какой-то момент мне хотелось сказать ему, что я резко против того, чтобы он выносил мою историю на обсуждение, но потом я просто покачав головой, ответила ему:

- Я не против. Он улыбнулся.

- Отлично. Спасибо тебе. У меня ещё один вопрос. Скорее даже не вопрос, а идея. Я хотел бы кое-что попробовать. Ты не возражаешь?

- Что именно? - спросила я. Сначала я занервничала, но потом успокоилась, так как

решила, что доктор Нэш расскажет мне всё, что у него на уме.

- Согласно твоим записям, после свадьбы вы с Беном поселились в доме на востоке Лондона, - сказал он. На мгновение он смолк.

Откуда не возьмись, послышался голос моей матери: "Жизнь во грехе". Слова здесь не нужны - кивок головой говорил о многом.

- А потом где-то через год вы переехали в другой дом. Уже оттуда тебя госпитализировали.

- Это недалеко отсюда.

Я начала понимать, к чему он клонит.

- Я подумал, мы могли бы заехать туда по дороге домой. Как думаешь?

Что я думала в тот момент? Я даже не знаю. Сложно было найти ответ на этот вопрос. Я знала, что это необходимо. Эта поездка помогла бы мне разобраться в некоторых моментах. Но всё же особого желания ехать туда я не испытывала. Внезапно моё прошлое нависло надо мной словно чёрная туча. Глупо ехать туда.

- Я не уверена, - ответила я.

- Ты прожила там несколько лет.

- Знаю, но...

- Мы можем просто подъехать и взглянуть на дом. Заходить внутрь необязательно.

- Внутрь? Но как?

- Сначала я написал письмо паре, проживающей в этом доме. Потом мы созвонились.

Они высказали желание помочь и разрешили нам побродить по дому.

Я была удивлена.

- Неужели! - воскликнула я.

На какое-то мгновение он отвёл взгляд. Интересно, что он может скрывать.

- Да, - ответил он. - Я не хочу ставить в неловкое положение своих пациентов. Я промолчала. А он добавил, улыбнувшись:

- Но поверь, Кристина, эта поездка может помочь. Что мне оставалось?

По пути я хотела сделать записи в дневнике, но дорога заняла немного времени, и я едва успела дочитать последние записи, когда мы уже припарковались у дома. Я закрыла дневник и подняла голову.

Дата добавления: 2015-07-11