НА ВОЛЬКЕНШТАЙНЕ

Фрау Кункель заблуждалась, уверяя, что она никогда не пьянеет.Возможно, со времен свадьбы ее сестры в 1905 году она отвыкла от спиртного.Факт, что на следующее утро после прибытия в Брукбойрен у нее разламываласьголова. Она ничего не помнила, и ее завтрак состоял из пирамидона. -- А что со мной было вчера вечером? -- спросила она. -- Несла всякуючушь? -- Это было бы не так страшно, -- сказала Хильда. -- Но вы начали нестиправду! Поэтому мне пришлось беспрерывно танцевать с господином Хагедорном. -- О, бедняжка! -- Я бы не сказала. Но белые туфли ужасно жали. А он не должен былэтого заметить по моему виду. Иначе прекратил бы танцы, начал разговоры иузнал бы все наши секреты. -- Когда-нибудь он же их узнает! -- Разумеется. Но не в первый вечер и не от моей подвыпившей тетки,которая мне вовсе не тетка. Кункель, обидевшись, нахмурила лоб. -- А что было потом? -- спросила она сердито. -- Потом Иоганн уложил вас в постель. -- Что? Боже мой! -- воскликнула тетя Юлечка. -- Этого еще не хватало! -- То же самое сказал Иоганн. Но так было надо. Вы стали приглашать натанцы одного мужчину за другим. Сначала -- господина Шпальтехольца,фабриканта из Гляйвица; потом мистера Салливана, английского колониальногоофицера; потом господина Ленца, коммерсанта из Кельна; наконец, вы сделаликниксен даже старшему кельнеру, и вот тут мы решили, что вас пора удалить. Кункель сидела красная как рак. -- Я плохо танцевала? -- тихо спросила она. -- Напротив. Вы лихо кружили партнеров. Они были в восторге от вас. Пожилая толстая дама облегченно вздохнула. -- А господин кандидат объяснился? -- Извольте выражаться точнее, -- сказала Хильда. -- Он задал четвертый вопрос за дверью? -- Ах так! Вчера днем вы подслушивали! Нет, четвертый вопрос он незадал. -- Почему же? -- Наверное, потому, что там не было двери, -- сказала фройляйн Тоблер.-- Кроме того, мы ни на минуту не оставались наедине. -- Не совсем понимаю вас, фройляйн Хильда. -- Да этого и не требуется. -- Он безработный кандидат, это ведь не муж для вас. Подумать только,какие выгодные партии вы могли бы сделать! -- Не смешите! -- сказала Хильда. -- Выгодные партии! Брак -- это неэкскурсия и не прогулка при луне! Она поднялась, надела лыжную куртку и пошла к двери. -- Идемте! Пусть будет по-вашему. Сыграем партию с природой! Тетя Юлечка засеменила вслед, Дойдя до лестницы, она повернула обратно,так как забыла сумку. Когда она спустилась в холл, остальные уже стояли наулице и кидали снежки в Казимира. Она подошла к ним и спросила: -- Куда мы отправимся? Шульце показал в сторону гор. А Хагедорн крикнул: -- На Волькенштайн! Кункель вздрогнула. к -- Идите вперед! -- попросила она. -- Я вас догоню. Забыла перчатки. Кессельгут злорадно усмехнулся и сказал: -- Оставайтесь, оставайтесь, Я вам одолжу свои. Увидев нижнюю станцию канатной дороги, Кункель бросилась бежать.Мужчинам пришлось схватить ее. Она дрыгала ногами и вопила, когда еезатаскивали в кабину, словно упрямую козу. Все пассажиры смеялись. -- Ехать туда, наверх? -- кричала она. -- А если оборвется канат? -- На такой случай предусмотрено два запасных каната, -- сказалкондуктор. -- А если оба запасных порвутся? -- Тогда высадимся на полпути, -- сказал Хагедорн. Она продолжала шуметь, пока Хильда не сказала: -- Милая тетя, ты хочешь, чтобы все мы сорвались в пропасть без тебя? Кункель тотчас умолкла, преданно посмотрела на племянницу и господинаШульце и покачала головой. -- Нет, -- сказала она кротко, как агнец, -- зачем мне тогда жить? Кабина поднялась и скользнула из ангара. Первые десять минут тетяЮлечка сидела, крепко зажмурившись. Каждый раз, когда кабина начиналараскачиваться, проезжая мимо опорной мачты, она беззвучно шевелила губами. Примерно половину пути миновали. Она осторожно подняла веки и, моргая,поглядела в окно. Кабина как раз висела над пропастью, обильно оснащеннойзубцами скал, ледяными столбами и застывшими водопадами. Все пасса- жиры сосредоточенно смотрели в бездну. Тетя Юлечка постанывала, стучазубами. -- Ну и трусишка же вы! -- раздраженно сказал Шульце. Она возмутилась. -- Могу бояться сколько хочу! Почему я должна быть храброй? С чего?Храбрость-- дело вкуса. Разве я не права, господа? Если б я была генералом-- извольте! Это другое дело. Но просто так? Когда мы с сестрой были ещедетьми... Сестра моя живет в Галле, она замужем, очень удачно даже, застаршим почтовым инспектором, есть дети, двое, они, правда, уже давнокончили школу.., да, что это я хотела сказать?.. Ага, вспомнила... Тогда, влетние каникулы, мы поехали на крестьянскую ферму, она принадлежала дяденашего отца, очень дальнему, они, собственно, были друзьями юности, а вовсене родственниками, и мы, девочки, звали его дядей... потом ему пришлосьпродать ферму, крестьянам очень трудно, да все вы это знаете... может, онуже умер, даже вполне вероятно, ведь мне сейчас.,, ну конечно, умер, до стадвадцати лет никто не доживает, правда, есть исключения, особенно в Турции,я читала... О, что с моей головой! Не надо было столько пить вчера, ведь яне привыкла, да еще звала танцевать незнакомых господ,.. Убейте меня, но японятия не имела, просто ужас, что может произойти с человеком в такомсостоянии... Толчок! Кабина остановилась. Верхняя станция. Пассажиры с хохотомвыходили на площадку. -- У старушки высотная болезнь, -- сказал один лыжник. -- Да нет, -- возразил другой. -- У нее вчерашний хмель еще не вышел. Тетя Юлечка и два пожилых господина устроились в шезлонгах. -- Тебе не хочется полюбоваться видом на горы, дорогая тетушка? --спросила Хильда. Она стояла рядом с Хагедорном у парапета и любовалась панорамой. -- Оставьте меня в покое с вашими горами! -- проворчала тетя, сложиларуки на животе и добавила: -- Мне хорошо лежится. -- Кажется, мы мешаем, -- прошептал Хагедорн. У Шульце был острый слух. -- Убирайтесь! -- приказал он. -- Но чтобы через час вернулись, а тополучите на орехи! Кругом, марш! -- И, о чем-то вспомнив, добавил: -- Фриц!Не забывай, что я материнский посол при тебе! -- Со вчерашнего дня моя память очень ослабела, -- заявил молодойчеловек и последовал за Хильдой. Однако его по дороге задержали. Навстречу Фрицу с шезлонга протянуласьженская рука. Это была Маллебре. -- Привет, господин ученый! -- произнесла она красивым вибрирующимконтральто и смиренно посмотрела ему в глаза. -- Позвольте познакомить вас смоим мужем. Он приехал сегодня. -- Какой приятный сюрприз! -- сказал Хагедорн и поклонился элегантномугосподину с черными усами и утомленным взглядом. -- Я наслышан о вас, -- сказал господин фон Маллебре. -- Вы -- притчаво языцех этого сезона. Мое почтение! Хагедорн быстро распрощался и пошел к Хильде, которая ждала его удеревянной лестницы. -- Еще одна поклонница? -- спросила она. Он пожал плечами. -- Она хотела, чтобы я ее спас, -- сообщил он. -- Страдает хроническойприспособляемостью. Так как ее последние любовники были натуры более илименее поверхностные, то она решилась на радикальное лечение, боясь, что еебогатая духовная жизнь захиреет, оставшись без присмотра. Она хотелаприльнуть к полноценному человеку. И этим человеком должен был быть я. Нотут появился супруг! Они пересекли дорогу, ведущую к станции. Только что прибыла следующаякабина. Первой из пассажиров вылезла бременская блондинка госпожа Каспариус.Засунув руки в карманы, она энергично зашагала к отелю. Вслед за ней с двумяпарами лыж пыхтел Ленц из Кельна. Встретив Хагедорна и Хильду, она зло посмотрела на них и крикнула: -- Господин кандидат! Как поживают ваши киски? Передайте им привет! Делая гигантские шаги, она скрылась в отеле. Хильдегард молча шла рядом с Фрицем. Когда за поворотом дороги ониоказались одни, она спросила: -- Эта нахальная особа тоже хотела быть спасенной? Сердце у Хагедорназапрыгало: она уже ревнует, подумал он и сказал: -- Нет, у нее были другие планы. Она заявила, что мы молоды, цветущи издоровы. Такое обязывает. Платонические предисловия следует свести доминимума. -- А что было с кошками? -- Несколько дней назад ко мне в дверь постучали. Я сказал: "Войдите!",так как думал, что это Эдуард. Но вошла госпожа Каспариус. Она улеглась нароскошный персидский ковер и стала играть с котятами. Потом пришел Эдуард, иона удалилась. Ее зовут Гортензией. -- Вот это да, -- сказала Хильда. -- Мне кажется, господин кандидат, завами надо присматривать. Иначе вы наделаете глупостей. Он безутешно кивнул. -- Но этого больше не повторится. Я хочу сказать, Эдуард присматриваетза мной. -- Эдуард? -- насмешливо спросила она. -- Он недостаточно строг. Крометого, эта задача не для мужчины! -- Как вы правы! -- воскликнул он. -- Но кто еще возьмет это на себя? -- Попробуйте-ка поместить объявление, -- предложила она. -- Требуетсябонна! -- Няня-студентка, -- поправил он добросовестно. -- На полном пансионе.Ласковое обращение гарантировано. -- Вот именно! -- разозлилась она. -- Не моложе шестидесяти лет! Сразрешением на ношение оружия! Она сошла с дороги и затопала по снежной целине, ругаясь про себя. Онстарался не отставать. Один раз Хильда обернулась. -- Что смеетесь! -- крикнула она гневно. -- Вы распутник! -- Изаспешила дальше. -- Сейчас же остановитесь! -- приказал он. В это мгновение она провалилась в снег по пояс. На ее лице отразилсяиспуг. Она задрыгала ногами, но погрузилась еще глубже. Со стороны казалось,будто она тонет. Хагедорн поспешил на помощь. -- Хватайтесь за мою руку! -- с тревогой сказал он. -- Я вас вытащу! Она замотала головой. -- Посмейте только! Я не из тех, кто просит, чтобы их спасали. -- В ееглазах стояли слезы. Но его уже нельзя было остановить. Он нагнулся, схватил ее, вытащил иззанесенной снегом ямы, прижал к себе и поцеловал в губы. -- Негодяй! Каналья! Мошенник! Торговец женщинами! -- едва незадохнувшись, выпалила она. И возвратила ему поцелуй. Без вычета. Сначалаона молотила кулачками его по плечам. Потом кулачки разжались. Затозакрылись, постепенно, ее глаза. На ее длинных темных ресницах еще виднелисьслезинки. -- Ну, как впечатления? -- спросил Шульце, когда они вернулись. -- Это неописуемо, -- ответил Хагедорн. -- Да, да, -- согласился Кессельгут. -- Глетчеры, перевалы, белыепросторы -- куда ни глянь! Никакими словами не выразишь. -- Особенно белые просторы! -- подтвердил молодой человек. Хильдастрого посмотрела на него. В это время проснулась тетя Юлечка. Ее лицо покраснело от загара. Оназевнула и протерла глаза. Хильда, усевшись, сказала: -- Фриц, иди! Рядом со мной есть место. Тетю словно током подбросило. -- Что случилось? -- Ничего необычайного, -- сказала девушка. -- Но ты же говоришь ему "ты"! -- воскликнула тетя. -- Я ничуть не обижаюсь на вашу племянницу, -- заметил Хагедорн. -- Он мне тоже тыкает! -- сказала Хильда. -- Дело в том, -- объяснил Фриц, -- что мы с Хильдой решили говоритьдруг другу "ты" ближайшие пятьдесят лет. -- А потом? -- спросила тетя Юлечка. -- Потом мы разведемся, -- сказала племянница. -- Сердечные поздравления! -- радостно воскликнул Кессельгут. Пока тетя жадно ловила воздух, Шульце спросил: -- Милая фройляйн, у вас случайно есть какие-либо родственники? -- С вашего разрешения, -- заявила девушка. -- Случайно располагаюотцом. Хагедорн воспользовался этим и спросил: V -- Он хотя бы симпатичный? -- С ним можно ладить, -- сказала Хильда. -- К счастью, у него оченьмного недостатков. Это вконец подорвало его отцовский авторитет. -- Ну а если он меня на дух не примет? -- с тревогой спросил молодойчеловек. -- Может, ему хочется, чтобы ты вышла за директора банка. Или заветеринарного врача, живущего по соседству. Или за школьного учителя,напротив которого он каждое утро сидит в трамвае. Так уже бывало в жизни. Акогда он узнает, что у меня даже нет работы! -- Работу ты найдешь, -- утешила его Хильда. -- Если же он и потомбудет возражать, мы перестанем здороваться с ним на улице. А этого он невыносит. -- Или мы сделаем его как можно быстрее десятикратным дедом, --задумчиво предложил Фриц. -- И сунем весь десяток внучат в его почтовыйящик. Это всегда действует. Тетя Юлечка разинула рот и заткнула уши. -- Вот это правильно! -- сказал Шульце. -- Вы его одолеете, старогочерта, не сомневаюсь! Кессельгут предостерегающе поднял руку. -- Вам не следует, господин Шульце, так нелестно отзываться о господинеШульце! Для тети Юлечки это было уже слишком. Она подня- * лась и сказала, чтохочет вернуться в Брукбойрен. -- Но канатной дорогой я не поеду! -- Пешком дорога еще опаснее, -- сказал Хагедорн. -- Да и займет оначетыре часа. -- Тогда я останусь здесь и дождусь весны, -- категорически заявилатетя. -- Но я уже купил всем обратные билеты, -- сказал Кессельгут. --Неужели ваш придется выбросить? Тетя Юлечка боролась с собой. Это было захватывающее зрелище. Наконецона сказала: -- Ну тогда, конечно, другое дело. И первой зашагала к станции.Бережливость рождает героев.

Дата добавления: 2015-07-11