Там, где попирается правда, на крылах невидимых орлов является благодать Божия. Живые следуют за ней, прочие бредут за беззаконием.

Бесы и выкормленные ими вожди всякой смуты, революций и беспорядков тоже представляют собой неких «орлов». Нет, не высоко парящих световидных жителей Неба, а черных пожирателей падали, мертвой человеческой плоти. Они могут являться в образе вождей, пришедших освободить «обездоленных жестоким режимом» народы, могут оставаться в тени.

Главные не выходят. Они умирают от света, но больше всех алчут мертвечины. Пришли попить «мертвой воды» – теплой кровушки. Где же вы были раньше, «освободители»? Почему не пришли помочь, когда люди были живы? Но и эти «орлы» не всевластны, им дана мера. Наполняется она – «орлы» исчезают.

Революции, перестройки, «коренные реформы»и прочие моровые поветрия обычно посылаются «тайной беззакония» добивать умирающий народ. Стоит ли за это винить «великих реформаторов» сверх меры? Ведь зло есть зло, а глупость есть глупость. Кто же зол, а кто просто глуп – не нам решать.

Полную вину за происходящее понесут те, кто все знает про творимое беззаконие, потворствуя ему. «Харизматические» же вожди Идеологии могут быть случайными людьми в мясорубке организованной бешеными «орлами». Часто такие вожди сами не ведают, что творят. Некоторые могут даже исправиться, отойти от прежнего безумства и стать неугодными беззаконию.

Как поначалу любили Российскую Революцию на Западе, пока она все рушила, так ее же возненавидели, когда она кончилась, когда народ начал заново отстраивать все разрушенное. Так до сих пор и продолжают ненавидеть. Чеченских бандитов любят безмерно. Русских солдат – ненавидят всегда.

–17–

События, происходящие в мире сейчас, готовились уже много веков назад, когда «ковалась сталь» непримиримости Революции. История этого периода в основном известна. Обратим внимание на некоторые ее особенности.

Во-первых, последние столетия ознаменовались масштабной войной Идеологии против всего – как «прогрессивного», так и «дикого» человечества.

Революция или какой-нибудь переворот, или взрыв страстей являются органическим порождением Идеологии. Без страсти, истерик и ожесточения они невозможны. До тех же пор, пока общественное сознание сохраняет естественные формы, не переходя к мышлению примитивно броскими агрессивными идеологическими штампами, Революция бывает невозможна. Революции политической, таким образом, непременно предшествует Революция ума – глубокое дегенеративно-истерическое повреждение сознания.

Во-вторых, с самого начала возникновения первой идеологии, важнейшей ее особенностью является то, что Идеология – это война против всех!

В этом смысле, до тех пор пока в обществе властвует дух Идеологии, войны никогда не будут прекращаться, по-разному себя называя. Идеология никогда не перестанет разжигать человеческую неприязнь до такого предела, когда скрытая война становится явной. Погасить пожар нескончаемой Войны, охватившей почти все человечество можно, но лишь тогда, когда затухнет огонь последней идеологии – не раньше!

Отличием времен давних от недавних заключается лишь в той мере, в которой Идеология становится образом мышления общества. Сейчас Идеология сбрасывает многие из своих старых пестрых одежд. Все больше проблемы классовых и национальных войн отходят в прошлое, как устаревшее оружие. Зато нарастает Война Духа – противостояние «малого стада», собираемого Церковью и «большого стада», усердно собираемого «тайной беззакония».

Идеология посильно помогает созывать «большое стадо»... Понемногу уходит былая красота романтики. Зло все холоднее, ожесточеннее и беспощаднее. Особенность нашего времени в том, что Идеология становится «Глобальным Разумом». Разума в ней, конечно, нет, не было и никогда не будет, зато в избытке безумие. Поскольку Идеология несет мертвенный дух, то и «разум» ее неживой.

Война Идеологии – война мертвого разума, «подсознания» со всем еще сохранившим жизнь и рассудок. Свойство живого – покой, мирный дух, радость. Движение жизни – не цель, а ступень в стремлении к совершенству. Жизнь же мертвого мира, рожденного злобой, напротив, ограничивается одним движением, лишенным всякого смысла, иллюзией жизни. Вечная смерть наступит для беззакония после Страшного Суда. Тогда окончательно прекратится бессмысленное движение червей беззакония, а зло, по-прежнему испепеляемое ненасытной жаждой движения страсти, станет вдруг неподвижным. Муки его станут тогда безмерными.

–18–

Вспоминается давняя беседа с одним любителем средневековой европейской музыки, поведавшим как-то свои интересные наблюдения. Так, по его утверждению, процесса постепенной эволюции от средневековой музыкальной культуры к ее современным формам никогда не было. Вся средневековая музыка прекратила свое существование, по сути, в один единственный день!

Этим днем стало 14 июля 1789 года – день взятия знаменитой Парижской тюрьмы – Бастилии. С этого события началась первая Французская Революция. Сейчас, спустя много лет, трудно анализировать, что происходило с сознанием французов и других народов Европы. Но многое можно понять по некоторым косвенным признаком. Эволюция музыкальной культуры – один из них.

Так, размеренный ритм жизни дореволюционной патриархальной Европы внезапно сменился бурным ликованием воинственных маршей. Хотя революция вскоре была разгромлена, вихри ее свободы, жестоко ломавшие все прежние стереотипы жизни, оставили после себя самые серьезные последствия. Одним из них стали чарующие звуки нового музыкального ритма – вальса, скоро вскружившего головы Европе. Он стал кумиром молодежи и лицом музыкального мира даже в странах, по-прежнему остававшихся монархическими.

Но почему же общество так быстро изменило ритм жизни, что явственно прослеживается в музыкальных пристрастиях того времени?

Ускорение ритма жизни – нарастание внутреннего нервного и психического напряжения казалось выражением радости, но на деле выражало растущую тревогу и неуверенность. Хозяин преисподней еще не вышел на землю, но только чуть-чуть приподнялся из бездны, направляясь к «радостным» революционным хороводам Парижа, чтобы и саму «весело» покружиться с людьми, поверившими лжи его революционной идеологии.

О его приближении народы старались не думать, отвлекаясь от ужаса наигранно веселыми ритмами новых романтических мелодий. Ближе других к князю подошла Франция, но ее ужас почему-то быстро достиг соседей, тоже изменивших традициям размеренной культуры.

Даже на этом уж вовсе незатейливом примере ясно видно, что мера единства человечества более значительна, чем обычно полагается. То, что веселые ритмы Франции, скрывающие за собой нарастающую тревогу, быстро захватили «цивилизованный мир», ясно свидетельствует о совершенной беззащитности больной души всей Европы перед силами беззакония.

Нечто подобное наблюдается и у многих людей после террористического акта в Нью-йорке, стершего с лица земли гигантские небоскребы и убившего тысячи людей. Тревога напуганной Америки понятна. Но ее напряжение как-то передается многим людям, находящимся за многие тысячи километров от нее! Отчасти в масштабном распространении этого нервного и психического потрясения прослеживается вина истеричных средств массовой информации, но кроме того, в этом же опять как-то проявляется и духовное единство человечества.

Будущее в таком случае действительно кажется отнюдь не безоблачным, показывая нарастающую беззащитность общества перед злодействами беззакония. Как же легко ему сейчас удается вывести из равновесия миллиарды людей!

–19–

Одной из главных побед в Идеологической Войне стало глубокое поражение государственной системы всего христианского мира и духовного единения его народов, а именно – монархического сознания.

Монархический строй во все времена являлся наиболее устойчивой к внешнему и внутреннему разрушению разновидностью государственного устройства, даже в самые жестокие времена обеспечивая сохранение хотя бы минимального законного правопорядка. Многие известные всем исключения общей системы не нарушали. «Тайне беззакония» было хорошо известно, что монархическая структура общества определяет не просто характер общественных отношений. Монархия – особый тип духовности, наиболее полно воплощающий собою гармоничную и естественную форму законного народного единства.

Поэтому-то она с давних пор и была важнейшим объектом разрушения для «тайны беззакония», при любом удобном случае посягавшей на такое устройство мира. Локальные удары Идеологии чередовались с массированными нападениями, но никогда не прекращались на протяжении по крайней мере последних двух-трех столетий. При этом шла эволюция войны от скрытых заговоров мистических тайных обществ, наподобие масонских, к общественному движению неприятия монархии, переходящему в массовое безумство открытых бунтов.

Ядро» тайных сил прямого участия в революциях никогда не принимало. Его роль – быть дирижером, а не генералом. «Харизматические» генералы, как правило, очень быстро сгорают. Дирижеры же должны сохранять свою злобу в сердце до самого Судного Дня. Пока им это удается.

Задача чрезвычайно проста и состоит в том, чтобы люди стали всего бояться. Затем следует их разозлить, наполнив дух наций пламенеющей ненавистью. Стравить ненавидящих друг друга нетрудно, а уж дальше пусть сами разбираются. Даже если дворцовые перевороты, революции, бунты или войны, рожденные той же неприязнью оканчивались законным усмирением зачинщиков, в обществе постепенно менялась духовная атмосфера – нарастало чувство безысходности. Все веселее и веселее плясали победители или напротив, весельем становились все более кровопролитные побоища побежденных, но над всем этим весельем-кровопролитием нависал фатально растущий страх.

С монархией боролись долго, но победа над ней была достигнута окончательно лишь в процессе передела мира Первой и Второй Мировых войн. Впрочем, и эта победа тоже не была полной. Падение многих империй и царств хотя существенно и поколебало государственное устройство мира, но не разрушило его совсем. Оскопленные остатки былых царств до сих пор сохраняются.

Дата добавления: 2015-07-11