Что такое прощение: «списание долгов со счета» или «нравственный переворот в душе»?

Все это показывает, насколько несправедливо говорить, что Церковь учит тому, чтобы грешить, воровать и разбойничать – «все равно потом можешь покаяться». Утверждать, что Церковь учит именно так, - это значит пользоваться приемом демагогии, который называется «подмена тезиса». Суть этого приема заключается в приписывании оппоненту какого-либо слабого или легко оспариваемого утверждения. У невнимательных зрителей может возникнуть ощущение, что оппонент действительно сделал такое утверждение. То есть, в нашем случае, может возникнуть ощущение, что Церковь действительно дозволяет человеку грешить в надежде, что потом все грехи «спишутся».

Но покаяние нельзя сравнивать с платой по долговым обязательствам. И грех не берется «в кредит». А исповедь, соответственно – это не процесс, во время которого человек «читает по бумажке свои грехи», а «батюшка грехи снимает».

При таком взгляде на покаяние генеральная исповедь превращается в так называемый Z-отчет, который выбивает в конце дня кассир. В этом отчете обозначается общая сумма наличности, которая была получена от всех клиентов. Только в случае с исповедью вместо суммы наличности фигурирует сумма всех неблаговидных поступков.

Такому взгляду на покаяние противостоят слова святых. Утонченной поэзией веет от слов преподобного Исаака Сирина: «Покаяние есть трепет души перед вратами рая». А преподобный Иоанн Лествичник в точных формулировках указывает на практическую сторону дела. «Покаяние, - пишет он, - есть завет с Богом об исправлении жизни» и примирение с Ним «чрез совершение благих дел, противных прежним грехам». Подобная мысль встречается и творениях преподобного Марка Подвижника. Покаяние «совершается посредством заповедей Христовых», - вот как он учит.

Свод святоотеческой мысли был проанализирован патриархом Сергием (Страгородским) в контексте учения Священного Писания о покаянии. Вдумчивый разбор вопроса привел его к слову, которым выражается суть покаяния. Это слово – «переворот». Размышляя о сущности Таинств Крещения и Покаяния, он писал, что она состоит «в коренном перевороте, совершаемом в душе человека, в изменении всей его жизни».

Когда в душе человека происходит коренной перелом, то в человеке рождается желание жить не так, как он жил прежде. Через это «прежний грех перестает влиять на душевную жизнь человека, перестает принадлежать душе — уничтожается». Таким, а «не внешне судебным способом» происходит прощение человека. «Милость Божия становится доступной для человека», не потому, что Бог «перестает гневаться на человека». А потому что в самом человеке происходит перемена, нравственный переворот, который заключается в том, что человек обращается «от греха к жизни по Богу».

Эта мысль читается в книге пророка Иезекииля, некоторые места из которой и разбирает патриарх. В 33 главе книги пророка показано, что Правда Божия отличается от правды человеческой. Стоя на позициях человеческой правды, народ думал, что «нет ему помилования от Бога». Причину возникновения такой установки патриарх объясняет следующим образом. «Беззаконий своих, - пишет он, - человеку никогда забыть нельзя, совершенного нельзя признать не бывшим». А тот, кто не забыл своих грехов, тот ожидает и наказания за них.

«Как же мы можем жить?» - восклицали люди в отчаянии. В ответ на это Господь отвечал, что не хочет «смерти грешника, но чтобы грешник обратился и жив был». «Обратитесь, - говорил Господь, - обратитесь от злых путей ваших».

Если человек перестает идти по пути греха и обращается к Богу, то Бог милует его. Бог не преследует человека за прошлые грехи. В этом правда Божия отличается от правды человеческой.

По правде же человеческой каждый поступок человека имеет свою ценность. И эта ценность не утрачивается даже и после того, как проходят десятки лет. По человеческой правде воздаяние за совершенное «должно последовать, не смотря ни на что». И покаявшийся разбойник должен понести наказание за прежние дела.

Но Правда Божия иная. «Бог не человек, чтобы преследовать кого-нибудь за прошлые грехи». Бог не хочет смерти грешника. И прощая ему грехи, Господь предлагает ему жизнь как дар. Если грешник принимает жизнь, то, как писал патриарх, «никакое прошлое человека не вспоминается». Грешник может жить, потому что возвратился к жизни. «Ни один из грехов его, какие он сделал, не помянется ему» - говорит Господь. Беззаконник «стал творить суд и правду, он будет жив» (Иез. 3:16). Если же он отворачивается от этого дара, то лишается жизни.

Если от этого дара отворачивается праведник, то и он лишается жизни. «Несмотря на всю милость Божью человек этот погибнет, потому что принять жизни он не хочет». В книге пророка Иезекииля Господь говорит, что, если праведник «понадеется на свою праведность и сделает неправду, - то все праведные дела его не помянутся, и он умрет от неправды своей, какую сделал» (Иез. 3:16).

Такая ситуация современникам пророка казалось неправильной, что и нашло свое отражение в 18 главе книги пророка. Действительно, как понять этот парадокс: человеку–беззаконнику может быть дарована жизнь, а праведник может и умереть? Ответ на этот вопрос заключается в том, что «причина смерти (находится) в самом человеке». Давший этот ответ патриарх Сергий, объясняет, что беззаконник «возвратился к жизни, и потому живет». Праведник же хотя и имел жизнь, «но отступил от нее, потерял ее, и потому естественно должен умереть». Но «если он умирает, это не значит, что Господь присудил его к смерти». Такой человек, по словам патриарха Сергия, «умирает от себя».

И позиция Правды Божий здесь предельно ясна: «покайтесь и обратитесь от всех преступлений ваших <…>. Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух». Не хочет Господь «смерти умирающего». «Обратитесь, и живите!» - призывает Он.

Конечно, совершенное совершено. И забыть совершенного не представляется возможным, - «вспомним слезы апостола Петра». Но, «если человек станет свои грехи считать непроницаемой стеной между ним и Богом, то это будет смертный грех, отчаяние». А Сознание совершенного не должно ввергать человека в отчаяние, возбуждая в нем ужас перед гневом Божиим. Оно «учит человека понимать милость и всепрощающую любовь Божью».

Чтобы правильно понимать эту милость и эту любовь, стоит учесть следующее. «Сумма греховных действий» составляющих прошлое человека, влечет его к другим действиям. В результате же переворота нить жизни как бы прерывается. «Греховное прошлое теряет свою определяющую принудительную силу, как бы выбрасывается из души, становится чуждым для человека». Каковым бы ни было это прошлое, было ли оно получено наследственным путем от родителей или оно образовалось поступками самого человека, - оно зачеркивается. Лишь бы только человек окончательно порвал с ним связь. Таким образом, грех удаляется от человека и перестает быть частью его внутреннего содержания. Ведь грех относится к тому прошлому, которое не имеет ничего общего с настоящим. Если же в настоящем нет греха, то нет и отчуждения от Бога.

Отсюда видно, что прощение состоит не в том, что «покрывается или прощается существующий грех, такого прощения нет в христианстве». Человек получает прощение только тогда, когда, как пишет патриарх Сергий, «будет скорбеть о совершенном грехе и покается в нем, т. е. решит впредь не грешить, обещается Богу, тогда он и прощается».

Принимая на исповедь человека, священник предполагает, что человек желает исправиться. Во время исповеди священник может быть обманут или введен в заблуждение. Но Бога, Который «знает тайны сердца» (Пс. 43,22), обмануть или ввести в заблуждение невозможно. «Господь дал власть разрешать не безусловно, - пишет святитель Феофан Затворник, - а под условием раскаяния и исповеди. Если это не выполнено, то может случиться, что тогда, когда духовный отец будет произносить: "Прощаю и разрешаю", - Господь скажет: "А Я осуждаю"».

Дата добавления: 2015-07-11