Многообразие языковых средств

В моменты житейских неурядиц мы ищем совета у людей, ко­торые вовсе не являются знатоками в возникшей у нас проблеме. Нам нужны именно их «бессмысленные» утешения. Во всех этих «не горюй», «возьми себя в руки», «все образуется» и т. д. нет ни­какой полезной для нас информации, никакого плана действий. Но эти слова оказывают большое целительное действие. Имен­но звучание слов, их сочувствующая интонация.

Вообще интонация высказывания придает устной речи большую выразительность и информативность, недоступную, скажем, письменным сообщениям.

Внушаемость посредством интонаций звучащего слова — глу­бинное свойство личности, возникшее гораздо раньше, нежели способность к аналитическому мышлению. Это видно в ходе развития ребенка. В раннем детстве слова и запреты взрослых оказывают большое внушающее воздействие, и ребенку не тре­буется никаких обоснований. «Мама не велела» — это главное. Когда просвещенные родители начинают логически доказы­вать необходимость запрета, они только приводят ребенка в замешательство и подрывают силу слова. До того как ребенок начинает понимать членораздельную речь, он способен пра­вильно воспринимать «предшественники слова» — издавае­мые с разной интонацией звуки, мимику, вообще «язык тела» [111,78].

[86]

В предыдущем разделе мы уже говорили, что приказ пони­мают даже животные (при дрессировке, например).

Воздействие речи значительно усиливается, если говоря­щий пользуется всеми богатствами языка.

Чем разнообразнее и богаче словарь говорящего, тем более значительное впечатление производит речь, и, следовательно, тем она убедительнее.

Одни исследователи считают, что активный словарь совре­менного человека обычно не превышает 7—9 тысяч разных слов, по подсчетам других, он достигает 11—13 тысяч слов. Сопоста­вим эти данные со словарем великих мастеров художественного слова. Например, А. Пушкин употребил в своих произведениях и письмах более 21 тысячи разных слов (при анализе повторяю­щиеся слова принимались за одно), причем половину этих слов он употребил только по одному или два раза. Это свидетельству­ет об исключительном богатстве словаря гениального поэта.

Имеются подсчеты количества употребленных слов у не­которых других выдающихся писателей и поэтов: Есенин — 18 890 слов, Сервантес — около 17 тысяч, Шекспир — около 15тысяч (по другим источникам— около 20тысяч), Гоголь («Мертвые души») — около 10 тысяч слов.

Большое значение имеет образность речи— применение сравнений, метафор, эпитетов, аллегории, иронии, пословиц и поговорок и т. д. Правда, некоторые приемы, такие, напри­мер, как ирония, иносказание, понятны только при общении представителей одной культуры.

Нашу эмигрантку из Одессы доставили в американский суд:

— Вы обвиняетесь в том, что украли курицу.

— Нужна мне ваша курица!

Переводчик переводит судье: «Она говорит, что курица была ей очень нужна».

— В таком случае заплатите владельцу два доллара.

— Здравствуйте, я ваша тетя!

Переводчик — судье: «Она вас приветствует и говорит, что вы приходитесь ей племянником».

Об одном и том же можно сказать различными словами и всякий раз это оставит разное впечатление.

Человек пишущий или говорящий всегда вкладывает те или иные эмоции, оставляет что-то свое в переданном сообщении.

[75]

А то или иное слово, высказанное разным тоном, структура предложения могут оказывать разный эффект, вызвать различ­ные эмоции и ассоциации. «В связи с функциональной задан-ностью коммуникации (...) язык, отражая эту заданность, на­чинает видоизменяться, приспосабливаться к целям и задачам идеологического воздействия» [249, 8].

Но верно и обратное: у каждого слова есть множество зна­чений, часто принципиально различных в зависимости от кон­текста высказывания. Это характерно для любого развитого языка. Так, например, в английском некоторые слова имеют до 500 значений. Достаточно заглянуть и в словари русского языка, чтобы убедиться в многозначности многих слов. Это обстоятельство используется для манипулирования, но оно же может привести и к определенным неожиданностям.

Вспоминается одна история из жизни автора. В первый год преподавания в провинциальном вузе читаю лекцию студентам первого курса. Чтобы освежить восприятие студентами слож­ного математического материала, привел факт научной про­дуктивности французского математика Огюста Коши: «Этот математик был настолько плодовит, что только для публикации его работ был основан научный журнал...» Эти слова потонули в дружном смехе студентов. Яне сразу понял, что же их так раз­веселило. Оказалось, слово «плодовит». Студенты были из семей, близких к сельскому хозяйству, и «плодовитость» понимали в смысле принесения приплода (свиноматками, кроликами). Я же был максимально далек от этих реалий и понимал под этим науч­ную продуктивность ученого.

Дата добавления: 2015-07-11