National particularities of the education

Нельзя не учитывать, что национально-культурная идентификация может проявляться в крайних националистических вариантах, что не способствует развитию диалога между этносами, а блокирует его. Следовательно, разрабатывая задачи национально-культурной идентификации, необходимо провести четкую грань между национальным и националистическим.

Национализм - дискриминационные проявления в отношении любого иного этноса, которые подчеркивают культурно-этническое преимущество одного сообщества перед другим и легетимизируют неравноправное положение этносов. Сдерживать националистические тенденции в структуре поликультурного образования призваны задачи формирования ценностей взаимного уважения и совместной деятельности представителей различных этнических групп, многообразия социально-культурных форм и т. д.

Противоположной тенденцией склонности к дискриминации является огульное восхваление "иного" и вменение себе в постоянную обязанность воспринимать "иное" в его непохожести, что также не отвечает требованиям культурно-этнической идентификации и является разрушительным для индивида. Эта проблема еще в начале века была поставлена С.И. Гессеном, который отмечал, что культура, окружающая личность, особенно "иная", обладает "центробежной силой" и может привести к разрушению националистической личности. ЮНЕСКО подчеркивает, что задача поликультурного образования не в том, чтобы заставить людей отказаться от своей культурной самобытности, а в том, чтобы помочь каждой этнической группе оценить в равной мере собственную и чужую культурную идентичность.

Итак, задача социально-культурной идентификации предполагает формирование национально-культурного самосознания, основанного как на ценностях уважения иных этнических общностей и стремления к пониманию их особенностей, так и способности критического их изучения.

Культурно-этническая идентификация предполагает возможность получать глубокие и соответствующие знания о "своей культуре", то есть культуре, которую несут первичные референты группы, такие, как семья, родственники, соседи, религиозные общины, этнос, что определяет содержательную задачу представления самых широких возможностей знакомства с историко-культурными корнями личности как представителя семьи, социальной группы, религиозной общины, этноса. Не вызывает сомнения, что возможности современного учителя крайне ограничены, так как целенаправленная нивелировка национально-культурных различий в предшествующие десятилетия отразилась на информационной базе. Но вместе с тем этот же факт становится стимулом к поиску и возрождению традиций этносов, предполагает поисковый характер процесса обучения, который является высокоэффективным, хотя и требует значительной затраты энергии преподавателя и подготовленности учащихся.

Русская национальная система воспитания – самая распространенная в нашей стране. Исследователи (Н.И. Дряхлин, В.А. Давыденко, А.А. Зимин, А.Л. Хорошкевич, А.М. Панченко и др.) отмечают, что по своей природе русский народ – народ-коллективист.

Специалисты отмечают также, что в культуре русского народа интересы коллектива всегда стояли выше интересов личности, поэтому так легко подавляются в ней личные планы, цели и интересы. Но в ответ русский человек рассчитывает на поддержку со стороны «мира», когда ему придется столкнуться с житейскими невзгодами (своеобразная круговая порука). В результате русский человек сознательно откладывает свои личные дела ради какого-то общего дела, а потом это целое начнет действовать в его пользу по собственному усмотрению. Иными словами, в русской культуре преобладают ценностно-рациональные, а не целерациональные (как на Западе) способы действия, которые не просчитываются заранее, могут причинить вред человеку, совершающему их. То есть они содержат смысл в самих себе, приносят удовлетворение самим фактом участия в них, сознанием того, что ты поступил правильно, что именно этого и требует сейчас социум, дает человеку чувство своей полезности, значимости в этом мире. Русский народ в силу своей исторической природы – коллективист, который может существовать только вместе с социумом, который он устраивает, за который переживает и который, в свою очередь, окружает человека теплом, вниманием и поддержкой. Поэтому, чтобы стать личностью, русский человек должен стать соборной личностью.

Для жизни в коллективе, в общине очень важно, чтобы там все было организовано по принципу справедливости, поэтому справедливость – еще одна ценность русской культуры. Изначально она понималась, как социальное равенство людей и была основана на экономическом равенстве (мужчин) по отношению к земле. Эта ценность является инструментальной, но в русской общине она стала целевой. Члены общины имели право на свою, равную со всеми, долю земли и всех ее богатств, которыми владел «мир». Такая справедливость и была Правдой, ради которой жили и к которой стремились русские люди. И в знаменитом споре правды-истины и правды-справедливости именно справедливость одерживала верх. Для русского человека не так уж важно, как было или есть на самом деле. Намного важнее то, что должно быть. Именно так, с позиций вечных истин (для России эти истины были правдой-справедливостью) оценивались мысли и поступки людей. Важны только они, иначе никакой результат, никакая польза не смогут оправдать их. Если же из задуманного ничего не выйдет – не страшно, ведь цель-то была благая.

В русской общине с ее равными земельными наделами, периодически проводившимися их переделами, чересполосицей просто невозможно было возникнуть индивидуализму. Ведь человек не был собственником земли, не имел права ее продавать, не был волен даже в сроках посева, жатвы, да и в выборе того, что можно было культивировать на земле. В такой ситуации невозможно было проявить индивидуальное мастерство, которое совсем не ценилось на Руси. Не случайно Левшу были готовы принять в Англии, но он умер в полной нищете в России.

Это же отсутствие индивидуальной свободы воспитало привычку к авральной массовой деятельности (страда), странным образом сочетавшей тяжкий труд и праздничный настрой. Возможно, что праздничная атмосфера была своеобразным компенсаторным средством, которое позволяло с большей легкостью перенести тяжелый труд и отказаться от личной свободы в хозяйственной деятельности.

Единственным способом уйти от власти общины было оставить ее, решиться на какую-нибудь авантюру: сделаться казаком, разбойником, солдатом, монахом и т.д.

В ситуации тотального господства идеи равенства и справедливости никак не могло стать ценностью богатство. Не случайно так хорошо известна в России пословица «трудом праведным не наживешь палат каменных». Стремление к увеличению богатства считалось грехом. Так, в русской северной деревне уважали торговцев, искусственно тормозивших торговый оборот.

Труд сам по себе также никогда не был главной ценностью на Руси (в отличие от Америки и других протестантских стран). Конечно, труд не отвергается, везде признается его полезность, но он не считается средством, автоматически обеспечивающим осуществление земного призвания человека и правильное устроение его души. Поэтому труд в системе русских ценностей занимает подчиненное место. Отсюда и возникла знаменитая пословица «работа – не волк, в лес не убежит».

Жизнь, не ориентированная на труд, давала русскому человеку свободу духа (лишь отчасти, иллюзорную). Это всегда стимулировало творческое начало в человеке. Оно не могло выразиться в постоянном, кропотливом, нацеленном на накопление богатства труде, но очень легко трансформировалось в чудачество или работу на удивление окружающих (изобретает крылья, деревянный велосипед, вечный двигатель и т.д.), то есть действия, совершенно бессмысленные для хозяйства. И даже часто хозяйство оказывалось подчиненным этой затее.

Став богатым, нельзя было заслужить уважение со стороны общины. Но его можно было получить, совершив подвиг, принеся жертву во имя «мира». Только так можно было обрести славу. Так выявляется еще одна ценность русской культуры – терпение и страдание во имя мира (но ни в коем случае не личное геройство). То есть цель совершаемого подвига ни в коем случае не могла быть личной, она всегда должна была лежать вне человека.

Широко известна русская пословица «бог терпел и нам велел». Не случайно первыми канонизированными русскими святыми стали Борис и Глеб, которые приняли мученическую смерть, но не стали сопротивляться своему брату, захотевшему их убить. Смерть за Родину, гибель «за други своя» также приносила герою бессмертную славу. И на наградах (медалях) царской России чеканились слова: «Не нам, не нам, но имени Твоему».

Таким образом, терпение всегда было связано со спасением души и никак не с желанием достичь лучшего удела. Терпение и страдание - важнейшие принципиальные ценности для русского человека наряду с последовательным воздержанием, самоограничением, постоянным жертвованием собой в пользу другого. Без этого нет личности, нет статуса у человека, нет уважения к нему со стороны окружающих. Отсюда проистекает вечное для русского человека желание пострадать – это желание самоактуализации, завоевания себе внутренней свободы, необходимой, чтобы творить в мире добро, завоевать свободу духа. Вообще, мир существует и движется только нашими жертвами, нашим терпением, нашим самоограничением. В этом причина долготерпения, свойственного русскому человеку. Он может вытерпеть очень многое (тем более, материальные трудности), если он знает, зачем это нужно.

Ценности русской культуры постоянно указывают на устремленность ее к некоему высшему, трансцендентному смыслу. И нет ничего более волнующего для русского человека, чем поиски этого смысла. Ради этого поиска можно было оставить дом, семью, стать отшельником или юродивым (и те, и другие были весьма почитаемы на Руси).

Исследователи межкультурных, межэтнических отношений Т.Г. Грушевицкая, В.Д. Попков, А.П. Садохин и др. отмечают, что для русской культуры в целом таким смыслом становится русская идея, осуществлению которой русский человек подчиняет весь свой образ жизни. Именно поэтому, отмечают они, сознанию русского человека присущи черты религиозного фундаментализма. Идея могла меняться (Москва – третий Рим, имперская идея, коммунистическая идея, евразийская идея и т.д.), но ее высокое место в структуре ценностей оставалось неизменным. Ценности были противоречивыми. Поэтому русский человек одновременно мог быть храбрецом на поле боя и трусом в гражданской жизни, мог быть лично предан государю и одновременно грабить царскую казну (как Меньшиков), оставить свой дом и пойти воевать, чтобы освободить балканских славян. Высокий патриотизм и милосердие проявлялись как жертвенность или благодеяние.

Татары - представители одной из наиболее многочисленных наций нашей страны (вторые после русских в Российской Федерации). Обычно они делятся на волго-уральских, сибирских, астраханских и крымских татар.

Волго-уральские, сибирские и астраханские татары - консолидированная и сплоченная в культурном отношении этническая общность, оформившая в двадцатом столетии в высокоразвитую, в том числе и экономически, нацию. Волго-уральские татары расселены как в республике Татарстан, так и в Башкортостане, Чувашии. Сибирские татары проживают в Кемеровской, Новосибирской, Омской, Томской и Тюменской областях. Астраханские татары расселены в окрестностях Астрахани.

Всех их отличает сильная приверженность к национальной культуре, традициям, быту. Как правило, это люди гордые, обладающие высоко развитым и ярко проявляющимся чувством национального самосознания и собственного достоинства, в проявлении которого тем не менее иногда присутствуют как самоуверенность, так и самолюбование. В профессиональной деятельности татары всегда настойчивы, сметливы, проявляют завидную старательность.

Представители татарской национальности склонны образовывать в многонациональных коллективах микрогруппы по национальному признаку. Они иногда бывают резкими, категоричными в своих суждениях, во взаимоотношениях с представителями других народов могут проявлять вспыльчивость и обидчивость, если им что-то не нравится, однако впоследствии быстро улаживают возникшие по их вине конфликты. Волго-уральские, сибирские и казанские татары обладают большим опытом межнационального общения и взаимодействия, легко сходятся с представителями любых других этнических общностей на основе активного и продуктивного сотрудничества с ними в трудовой и общественной деятельности. В больших городах они образуют свои землячества.

Крымским татарам присущи примерно такие же национально-психологические особенности, как и их волжским соплеменникам. Однако они длительное время на протяжении всей истории своего существования подвергались различного рода гонениям и притеснениям со стороны властей. По этой причине они намного более самолюбивы и обидчивы, более резки в своих отношениях с представителями других этнических общностей.

Чуваши - представители коренной национальности республики Чувашия.

Чуваши отличаются большой сплоченностью внутри своей этнической общности и в то же время стремлением строить взаимоприемлемые отношения с представителями других народов, заимствовать у них элементы культуры, миропонимания и образа жизни.

Они ровны в своем поведении, слабоконфликтны, исполнительны, старательны в выполнении служебных и общественных обязанностей. Для них характерны высокая работоспособность, настойчивость в достижении поставленных целей. Интересы коллектива и своей группы принадлежности чуваши обычно ставят выше личных.

Марийцы - представители одного из финно-угорских народов, проживающего в Волжско-Ветлужско-Вятском междуречьи, Прикамьи и Приуральи и по своей национальной психологии и культуре похожего на чувашей.

Марийцы трудолюбивы, гостеприимны, скромны, стремятся к знаниям, терпеливы, расчетливы и экономны, в многонациональном коллективе своим поведением почти ничем не отличаются от чувашей и русских, разве что чуть более замкнуты и сдержанны. Старательно и очень внимательно относятся к выполнению своих профессиональных и общественных обязанностей, дисциплинированны, исполнительны, самолюбивы.

Традиционную педагогическую культуру мы рассматриваем (вслед за Г.Н. Волковым) как сферу материальной и духовной культуры народа, которая непосредственно связана с воспитанием детей. Она проявляется в колыбельных и игровых песнях, игрушках и детской одежде, в подвижных играх, детских орудиях труда, в детском питании и правилах кормления детей, в детском фольклоре, традиционных детских праздниках и во многих других элементах народной жизни. Основой традиционной педагогической культуры является народная педагогика, которая представляется как совокупность отобранных и проверенных практикой, передаваемых из поколения в поколение эмпирических знаний, нравственных и эстетических воззрений, идей, сведений, способов и средств для обучения и воспитания подрастающего поколения, приобщения его к условиям общественной жизни и производства.

Народная педагогика татар придавала и придает огромное общественное значение образованности: «Опередит та страна, где люди образованные, а страна, где люди безграмотные, развалится» («Укыган ил узар, укымаган ил тузар»), «Образованность делает человека зрячим» («Уку кешене кузле итэ»); труду: «Труженик видит счастье в работе, а лентяй счастье свое увидит только во сне» («Эшчэн бэхетне эшендэ курер, ялкау бэхетне тошендэ курер»). Счастье, смысл и цель жизни во многом зависят от самого человека: «Счастье не в добрых пожеланиях, а в руках и сердце человека» («Бэхет телэктэ тугел, белэктэ хэм йорэктэ»). Овладение знаниями является необходимым условием всестороннего развития, в этом заключается счастье человеческой жизни: «Счастье ищи не в дорогах, а в знаниях» («Бэхетне юлдан эзлэмэ, белемнэн эзлэ»). Знания считаются дороже всякого богатства: «Не нужно золота, необходим ум» («Алтын кирэк тугел, акыл кирэк»), «Если хочешь погубить себя, или накапливай богатство, или оставайся безграмотным» («Хэлак булыйм дисэн, я мал жийна, я надан кал»).

Известные татарские педагоги прошлого также высоко оценивали знания. Причем особую роль в процессе овладения знаниями они придавали русскому языку. По их единодушному мнению, знание русского языка – великое благо для всех нерусских народностей России, так как этот язык дает им возможность быть полноправными гражданами России и приобщаться к богатой русской литературе и культуре.

Видный просветитель татарского народа Каюм Насыри писал, например: «Для человека, живущего в России, знание русского языка чрезвычайно важно. По крайней мере, он должен уметь говорить и писать по-русски». Не ограничиваясь призывами, Каюм Насыри сам берется помочь желающим изучить русский язык. Он дает объявления, в которых обещает «за очень низкую плату» обучать татарских детей русскому языку. А.Ш. Асадуллин, исследователь педагогики прошлого, отмечает, что Каюм Насыри был бламенным патриотом России, что он едко высмеивал сторонников «заграничного» обучения русскому языку[1].

Каюм Насыри писал об одном инспекторе, который незадолго до посещения его школы был в Германии и привез оттуда несколько картин. Желая, видимо, испробовать «заграничную» методику в условиях татарской школы, инспектор, прихватив свои картины, приехал в школу Каюма Насыри и дал «показательный» урок. Развесив картины, инспектор, буквально «бегая по классу, с пеной у рта» стал обучать детей русским словам, показывая на картины и спрашивая: Это кто? Это что? «Дети, которые только что начали усваивать русскую азбуку, - пишет Каюм Насыри, - из этих картин ничего не могли понять. Они не научились еще произносить русские слова. Только после достаточного усвоения отдельных русских слов можно постепенно переходить к разговору. (…)».

Современные этнодидакты (Я.И. Ханбиков, З.Г. Нигматов, Р.Ш. Маликов, В.Г. Закирова, Ф.Г. Ялалов и др.) подчеркивают, что развитие традиционной педагогической культуры татарского народа проходило в составе четырех государственных образований: Волжско-Камской Булгарии, Золотой Орды, Казанского ханства и России.

С точки зрения истории, развитие педагогической культуры татарского народа характеризует несколько тенденций:

- с X – XVI вв. традиционная педагогическая культура татарского народа основывается на исламскую религию, отражает ее идеологию, как в духовной, так и в материальной культуре и формируется под ее непосредственным влиянием. Особенностью традиционной педагогической культуры этого периода является то, что она, развиваясь под воздействием доисламских тюркских традиций, складывалась на стыке разных культур и конфессий в Волго-Камье. Культура традиционного воспитания татарского народа вбирает в себя черты терпимости к инакомыслию, стремление к творческой самодеятельности личности в поисках истины, отличается способностью адаптировать местные обычаи и верования. Для этих столетий становления педагогической культуры татар характерно господство религиозного мировоззрения и развитие в его лоне двух течений тюрко-мусульманской культуры, отражающих две основные тенденции в интерпретации этого мировоззрения - рационалистическую и иррационалистическую (мистическую). Эти два течения средневековой культуры и общественно-педагогической мысли тюрко-мусульманского Поволжья в трансформированном виде сохранились вплоть до ХХ в.;

- в период с середины XVI – третья четверть XVIII в. в развитии педагогической культуры татарского народа обнаруживается проникновение идеалов гуманизма, декларирование равенства всех людей независимо от имущественного и сословного положения, утверждение морального превосходства людей, знающих цену труда, над обладателями жизненных благ и привилегий. В традиционной педагогической культуре татарского народа отчетливо выделяется противопоставление добра и зла, добродетели и порока, предвосхищающее выделение идей социального протеста на поздних этапах;

- с конца XVIII – XIX вв. традиционная педагогическая культура татарского народа развивает прежние традиции, приобщаясь к достижениям русской, а через нее и западноевропейской мысли. Влияние арабо-мусульманской мысли, продолжая занимать определенное место в татарской культуре, проявляется уже в меньшей степени. Вместе с тем в этот период западноевропейские идеи в той или иной степени начинают проникать в татарскую культуру. Особенность татарской общественно-педагогической мысли конца XVIII – XIX вв. состоит в том, что она развивалась и в форме религиозного реформаторства, и в форме просветительства;

- рубеж XIX – XX вв., связанный с формированием философского свободомыслия татарской нации, находит свое выражение в просветительской мысли и идеологии джадидизма. Суть последнего следует определить как процесс постепенного перехода от конфессиональных традиций закрытого общества к светским, открытым для восприятия и адаптации на национальной почве идей новой, буржуазной эпохи.

Относительное завершение традиционная материальная и духовная культура татарского народа получила в XIX – XX вв., когда сформировалась татарская буржуазная нация. Весь последующий век внес свои изменения в жизнь татарского народа и его культуру. Вместе с тем он сохранил и еще более развил гуманистические черты традиционной педагогической культуры.

Рассмотрим специфический алгоритм обрядовой деятельности татар на примере национальных праздников.

Самый известный праздник татар перед севом – Сабантуй. Поскольку название татары объединяет разные группы этого народа, то и праздник имеет разные формы, обряды, действия, игрища. Например, татары-мишаре, кряшены или касимовские татары Сабантуй не праздновали, но соблюдали аналогичные обряды.

Праздничная культура татар (в связи с подготовкой и проведением Сабантуя) имела общие моменты. Назовем некоторые:

1. Коллективное угощение детей кашей, приготовленной из собранных продуктов. С помощью одной-двух пожилых женщин на природе, реже в помещении, из собранных продуктов в большом котле варили кашу, которой угощали детей. Каждый приносил тарелку и ложку. После угощения дети играли. Этот обряд проводился как детская забава. Вместе с тем, он являлся обязательной составной частью праздника Сабантуй и служил знаком начала подготовки к празднику.

2. Сбор детьми крашеных яиц. Одним из ожидаемых, запоминающихся моментов весны в татарских деревнях был подворный сбор крашеных яиц. Бытовал у всех татар Среднего Поволжья и Урала. Население об этом дне оповещалось заранее, поэтому хозяйки красили яйца с вечера. Яйца красили чаще всего в отваре луковой шелухи, в зависимости от концентрации которого цвет яиц варьировал от золотисто-желтого до темно-коричневого. В отваре березовых листьев получали различные оттенки зеленого цвета. Кроме того, пекли особые тесняные шарики – тэш, иногда из ржаной муки, или мелкие булочки – шишара, крендели, покупали конфеты. В деревнях кряшен, татар-мишарей обряд был приурочен к первому дню Пасхи. Кряшены, частично мишари, пермские татары этот праздник называли «большим, великим» - Оло кэн, иногда, «царским прздником» - патша байраме. У основной массы мишарей обряд бытовал под названием Кызыл йомырка – «красное яйцо». Касимовские татары сбор яиц проводили накануне пасхи, стремясь тем самым отмежеваться от христианского (русского) праздника, «отпраздновать прежде русских» - урыслар ашаганчы байрам итэбез. В деревнях первого вошедшего ребенка обязательно сажали на подушку, положенную на скамейку либо прямо на порог, приговаривая: «… пусть легкой будет твоя нога, пусть будет много кур, цыплят» - «аягын жинел булсын, тавык-чебеш куп булсын». Ему давали яиц и угощений больше, чем остальным детям.

3. Сбор яиц юношами. Этот обряд характерен для казанских татар. Юноши группировались по 10-15 человек. Таких групп в больших деревнях насчитывалось по 5-6 и больше, каждая из них собирала яйца в своем конце деревни. Парни подъезжали под окна домов, иногда заезжали во двор. Хозяйка выносила им несколько яиц. Их складывали в лыковую плетеную корзину, сумку. Иногда юношей угощали домашним пивом – сыра. Сбор яиц сопровождался различными приговорами – прибаутками, словами благодарности; переезжая от дома к дому, юноши пели песни. В завершение процедуры один из парней хватал сумку с яйцами и во весь опор скакал на окраину села. Если смельчака не догоняли, то все яйца доставались ему. Однако чаще всего юноши его догоняли. Собранные яйца сдавали торговцам и на вырученные средства приобретали продукты и устраивали совместное угощение в чьем-нибудь доме или прямо в поле.

4. Тренировка коней, предварительные скачки. Это обрядовое действо называлось ат аягы кыздыру – «разогрев конских ног». Как только стаивал снег и подсыхала дорога, по вечерам юноши выезжали верхом на конях и устраивали подобие скачек. Таким образом они тренировали коней, готовили их к предстоящим состязаниям, хотя далеко не все собирались участвовать в них. Эти выезды являлись составной частью Сабантуя.

5. Сбор подарков для победителей предстоящих соревнований. Самым ценным подарком считалось полотенце, которое получали с каждой молодушки – яшь килен, вышедшей замуж после предыдущего сабантуя. Она специально для этих целей готовила одно из лучших, богато орнаментированных полотенец из своего приданого. Другие одаривали отрезами материи, головными и вышитыми носовыми платками, полотенцами, скатертями, салфетками и т.д.

6. Состязания в силе, ловкости, конные скачки. Повсеместно они включали в себя одинаковые виды состязаний, состоящие из скачек, бега, прыжков и национальной борьбы – корэш. Во всех видах состязаний принимали участие все желающие жители села и прибывшие гости – мальчики, юноши, мужчины. Девушки, женщины присутствовали в качестве зрителей; собравшись группами, наблюдали за состязаниями со стороны. В условленное для каждой деревни время руководители праздника – аксакалы – выносили сюда собранные подарки. Процессию возглавлял мужчина, который нес шест с привязанными к нему полотенцами, отрезами материи, платками. Подарки для победителей в разных видах состязаний распределялись заранее. Полотенца вывешивались на шесте по красоте, качеству исполнения: самое лучшее красовалось на самом верху шеста, ниже – чуть похуже. На особых шестах выставлялись полотенца и другие подарки, предназначенные для одаривания победителей скачек, победителей и участников бега и других состязаний. Победителю – самое верхнее полотенце, - значит самое хорошее. Все жители села (а это были все, кто мог присутствовать) и гости прибывали на майдан (пешком, на подводе) семьями, группами, поодиночке. Прибывали они со своими музыкантами. Одновременно приступали и к проведению состязаний по национальной борьбе. Татарская национальная борьба – корэш – борьба на кушаках. Тот, кто сумел положить на лопатки своего противника, получал подарок. Поединок продолжался до тех пор, пока один из борцов не признавался побежденным. После нескольких удачных схваток победитель становился претендентом на звание сильнейшего борца-батыра.

7. Молодежные игрища. Неотъемлемым элементом сабантуя были вечерние молодежные игрища. Их проводили в течение нескольких дней, начиная со дня сбора яиц. Они были обязательными и в завершающий день праздника – день состязаний. Игрища устраивали на месте майдана или на традиционных местах игрищ – за околицей, на лугах, на поляне.

8. Поочередное угощение жителей села. Их характерной чертой являлось то, что проводились они весной до сева, как правило, в дни сабантуя.

Народный праздник Сабантуй раньше не имел не только точной календарной даты, но и определенного (установленного) дня недели. Все зависело от погодных условий, интенсивности таяния снега и, соответственно, степени готовности почвы к севу яровых культур. Вместе с тем, в деревнях одной округи старались проводить состязания (кульминацию праздника) не в один день, чтобы желающие могли посетить их праздник. Как правило, старейшины деревень – аксакалы, договорившись об этом оповещали сельчан на одном из базаров. Сабантуй был чисто своим, деревенским праздником. На него не было принято приглашать гостей из других деревень. Желающие посмотреть или принять участие в празднике, сами прибывали на место состязаний. После их окончания гостей ненадолго приглашали на обед или ужин родственники или друзья. В целом же Сабантуй – не время гостеваний.

В целом Сабантуй у татар имел лишь для него присущий набор (комплекс) обрядов, атрибутов, увеселений, ставший для татар традиционным. Отличительной его чертой было отсутствие каких бы то ни было религиозных (мусульманских или христианских) моментов. Впоследствии он стал народным и для татар-мишарей, проживающих в контактных зонах с казанскими татарами, т.е. стал интегрирующим фактором при сложении татарского этноса.

Сабантуй – яркое выражение национальных форм обрядности. Обрядность же – эффективное средство воспитания. Именно она лежит в основе народной педагогики, так как является механизмом передачи норм поведения, культурных и духовных ценностей от одного поколения к другому. Следуя тому, как принято в обществе, как поступают все, человек исподволь, незаметно для себя усваивает эти нормы. Причем нормы хорошо усваивают не только те, кто говорит на татарском как на родном, но и те, для кого татарский язык является вторым, а вторым он является не только для русских, но и для многих татар.

Особенно это проявляется сейчас в школах Республики Татарстан: есть школы национальные (татарские), в которых весь образовательный процесс строится на татарском языке, и есть школы обычные, в которых образовательный процесс осуществляется на русском языке, но татарский язык изучается как государственный на равных с русским. Через язык, литературу и культуру национальные праздники татар становятся интересными для детей разных национальностей. В этом смысле границы этноса в последние десятилетия стали существенно расширяться.

Если же иметь в виду национальную школу вообще, то надо учитывать, что национальная школа должна быть просто школой с хорошей системой образования. Стремление же гипертрофировать национальное содержание неизбежно ограничивает общее образование; «нация не нечто противоположное общечеловеческому, но стиль творческого усвоения народом общекультурного содержания» (С. Гессен). Национальное образование ни в коей мере не должно быть связано с самоограничением. «Рост этнического самосознания и развитие тенденций к самоограничению объясняются по разному: как рост анонимности общества, что заставляет людей объединяться по этнокультурной линии или религиозно-фундаментальной, как результат информационной загрузки, расширения знаний о других, вызывающие потребность определиться и ограничиться, как результат роста культурного уровня, детерминирующий процесс самоопределения (…); рост самосознания и тенденция к самоопределению этноса, воспринимаемые как положительные явления, реализуются достаточно часто на негативном уровне» [2, с. 8]. Поэтому освоению второго (или третьего) языка надо придавать особое значение: это освоение помогает формировать у школьников механизмы межкультурной коммуникации, механизмы толерантного сознания.

Исследователи отмечают, что если в многонациональном регионе преобладают негативные характеристики, заниженные оценки какого-либо этноса, его статуса, индивид, как правило, либо не стремится к активному выполнению этнической роли, либо заботится о повышении их статусной значимости. Принятие позитивных положительных оценок этнической роли способствует повышению значимости индивида в глазах окружающих. Выполнение этнической роли зависит от их значимости для индивида, а также от оценок и ожиданий окружающих, в той мере, насколько индивид ориентируется на их мнение.

Технологию воспитания межнациональной толерантности обычно сводят к следующему:

- изменение содержания дошкольного воспитания (наполнение его этнокультурным и планетарным компонентом);

- изменение парадигмы школьного образования (отказ от знаниевой парадигмы, актуализация гуманистической парадигмы, заполнение вариативной части Базисного учебного плана этнокультурным и планетарным компонентом);

- новые акценты во внеурочной работе (фестивали национальных искусств, выставки национального народного творчества, выставки и дегустация национальных блюд, проведение общешкольных народных праздников);

- новые формы работы с родительской общественностью (вовлечение их в общешкольные мероприятия, родительские национальные клубы и т.п.).

Специалисты считают, что инновации во внеурочной работе должны касаться как учащихся, так и педагогов, и опираться на их художественное и техническое творчество. Самореализация детей и подростков позволяет не только повысить их самооценку, но и почувствовать большую психологическую комфортность в школьном коллективе. Технологии формирования межнациональной толерантности должны лежать не в русле приказов или разъяснений, а в русле опосредованного утверждения самоценности каждого ребенка.

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

Дата добавления: 2015-07-14