Оружие.К этой группе атрибутов относятся: копье, дро­тик, стрела, молния.

Для всех этих атрибутов характерна особого рода соот­несенность заключенных в них материально-предметных идей и идей воображения. Так, стрела, дротик, копье — реально существовавшие виды оружия, способные поразить на рассто­янии (дротик, как и копье, является метательным оружием), в мифологии наделенные магической силой. В то же время молнии, как замечает Я. Э. Голосовкер, также не метафоры: «Молнии настолько предметны, что являются рукотворными изделиями подземных кузнецов Киклопов. Их наподобие

ящиков со снарядами несет на себе Пегас. Молния-керавн — это орудие, молнии-стеропэ — заряд. У Гомера от упавшей зевсовой молнии распространяется серный запах. Материа­лизация доведена до деталей: молнию Зевс берет руками» (см.: Голосовкер Я.Э., 1968, с. 37). Следовательно, молния в мифологическом осмыслении также может быть рассмотре­на как конкретное поражающее оружие и по своим губитель­ным функциям соотнесена с остальными из перечисленных атрибутов (с той разницей, что правом пользования ею не обладают ни смертные герои, ни остальные боги). Происхо­дит своего рода метаморфоза: молния как мифологический образ часто имеет конкретно-чувственное и даже предмет­ное (вплоть до почитания Перуна в виде упавшего с неба метеорита) воплощение, в то время как, например, образ стрелы приобретает значение космического и солярного сим­вола, а к концу античности совсем утрачивает свои губитель­ные функции. По-видимому, каждый из этих образов на оп­ределенном этапе своей истории понимался в виде самостоя­тельного демона (о соответствующей ипостаси копья и мол­нии, см.: Лосев А. Ф., 1957, с. 53), со временем приобретая значение атрибута.

К этой же группе следует отнести такой атрибут как лук — парный по отношению к стреле и в большинстве символи­ческих характеристик связанный с последним функциональ­но,— а также колчан, как необходимая составляющая воору­жения лучника.

ДРОТИК: небольшое метательное копье с трех- или че­тырехгранным наконечником. Длина Д. в последние века до н. э. составляла 2 метра. Семантически родственен копью (см.). Атрибут Аполлона и Артемиды.

КОЛЧАН: футляр для стрел (из кожи, дерева, ткани, по­зднее — из металла), использовавшийся у разных народов, начиная с эпохи неолита. В Греции в К., наряду со стрела­ми, иногда помещался лук. К-—атрибут Аполлона и Артеми­ды как божеств, связанных с охотой и наделенных губитель­ными функциями. К- Аполлона закрывает крышкой и вешает на «колок золотой» рядом с луком Латона, «радуясь, что ро­дила луконосного, мощного сына» (Гомеровы гимны, 1, 5— 13).

КОПЬЕ — метательное оружие греков и римлян. В ми­фологии с давних пор обладало магической силой и воспри­нималось в виде демона, демонического начала, не только

находящегося в ряду богов, но и способного даже превышать их своей силон. А. Ф. Лосев трактует сцену убийства Алка-фея копьем Идоменея (Гомер, «Илиада», XIII, 444) как фак­тическое отождествление К. с Аресом (см. Лосев А. Ф., 1957,.с. 52). В наделении К. особой силой тот же ученый видит не только преанимистическую («демоническую») оценку оружия, но и отражение позднейшей борьбы людей с теряющими свой авторитет богами. Среди олимпийских богов К.— атри­бут Афины — «бойца» и «градозащитницы», Ареса, Артеми­ды и Аполлона как бога, наделенного (особенно в период архаики) губительными функциями. В версии о догреческом происхождении Афины существует мнение, что ее К., в числе прочих доспехов, было заимствовано у богини войны и горо­да эпохи бронзы. Согласно одной из версий, олива, созданная Афиной во время известного состязания с Посейдоном, воз­никла из воткнутого в землю К. богини. Описание К. Афины см., например:

«...Копьем облачилась

Тяжким, огромным, могучим, которым ряды сокрушает

Сильных, на коих разгневана дщерь всемогущего бога».

(Гомер, «Илиада», V, 745 — 747)

ЛУК — высоко ценившееся в микенский и гомеровский периоды боевое и охотничье оружие. Среди олимпийских бо­гов Л.— атрибут Аполлона и Артемиды. Многочисленны свя­занные с ним эпитеты этих богов: Аполлона — «сребролу-кий», «славнолукий», «луконосец»; Артемиды — «гордая лу­ком», «лучница славная», «златолукая» и т. д. Л., как и стрела,— произведение киклопов, работающих в мастерской Гефеста. Эпитеты самого Л.: «блестящий», «красиво согну­тый», «с концами загнутыми», «всезлатой!» и др. Мифологи­ческий образ Л., подобно образу стрелы (см.) восходит ко временам первобытной охотничьей архаики, имеет свое хто-ническое и фетишистское прошлое и связан в первую оче­редь с губительными функциями Аполлона и Артемиды. Оп­ределенные семантические аналогии позволяют рассматри­вать первоначальный смысл Л. Артемиды в непосредственной связи с ее функциями богини-вспомогательницы (подробнее об этом см.: Мифы народов мира, 1988, т. 2, с. 76). Значение Л. и стрелы Аполлона как божества солнечного света связа­но с представлениями о многообразной (целительной, живо­творящей, губительной) функции солнечного луча. В космо­логической схеме времен античности встречается представле­ние о «космическом» Л. Аполлона, тетива которого «натяну-

та поперек дороги Гелиоса-Солнца». В эпоху эллинизма Л. Аполлона утрачивает архаические, губительные черты и вос­принимается только как возвышенно-поэтический образ.

МОЛНИЯ — в мифологии античности атрибут Зевса, один из символов могущества этого бога. М., как и гром, является произведением киклопов. Известны связанные с ней эпитеты Зевса: «молниевержец», «наслаждающийся молнией», «раду­ющийся молнии» и др. В первоначальной природной симво­лике гром и М. понимались как демонические начала, часто существующие самостоятельно, вне связи с Зевсом (от вос­приятия ее как знамения до почитания М. (Перуна) в каче­стве бога; так, место, куда попадала М., считалось священ­ным как вместилище божественной силы). Позднее под М. и громом понимался сам Зевс (в этом виде он, согласно трактовке А. Ф. Лосева, явился Селене). В олимпийской ми­фологии обладание М. характеризует Зевса в его древнейшей функции божества, управляющего небесными явлениями. М. и гром — важнейшие средства возвещения Зевсом своей во­ли. М. используется богом в качестве оружия (например, в борьбе с титанами. См. Гесиод, Теогония 689—694, 854— 857), Тифоном. Молнии хранятся в покоях, ключ от которых Зевс доверяет только Афине (см.: Эсхил, Эвмениды, 830— 831).

СТРЕЛА — в олимпийской мифологии — произведение киклопов (по другой версии — Гефеста), атрибут Аполлона и богини охоты Артемиды. Эпитеты С. многообразны: «легкая», «необоримая», «тихая», «крылатая» и др. Как оружие для стрельбы С. представляет собой рудимент первобытной охот­ничьей архаики, хтонический и фетишистский символ, в да- льнейшем преобразованный и переосмысленный. С. отражает губительные функции Аполлона и Артемиды, эволюциониру­ющее от представления о них как таинственных и роковых силах — «демонах»,— к классически оформленным образам. Многочисленны примеры использования С. этими богами в ка­честве орудия для наказания и умерщвления (так, например, от С. Аполлона погибли Пифон и сами киклопы, от стрел Аполлона и Артемиды — великий Титий и дети Ниобы). Лю­бую внезапную смерть греки воспринимали как смерть от С.Аполлона (мужчин) или Артемиды (женщин).

В более поздних мифах представление о С. как оружии для стрельбы переплетено с представлением о ней^; как маги­ческом жезле или палочке, а также животворящем и очища-

ючцем луче солнца. В процессе сближения, а впоследствии и отождествлении культов Аполлона и Гелиоса, стрелы Апол­лона начинают восприниматься в качестве солнечных лучей во всем многообразии функций последних. В мифологии встречается также отождествление С. с Перуном (см., напри­мер: Гесиод, Теогония, 708—709).

В поздней античной литературе в оценке Аполлона как универсального божества, наделенного всеми важнейшими космическими функциями, встречается отождествление его С. с энергией, сообщающей космосу упорядоченность (об этом см.: Лосев А. Ф., 1957, с. 352). Эпоха эллинизма трак­тует стрелы в духовном смысле, как бескровные.

ДОСПЕХИ. К данной группе атрибутов в словаре отно­сятся: Панцирь, шлем, щит и эгида (которая в мифологии есть не что иное как щит богов, изготавливаемый, как и про­чие доспехи, в мастерской Гефеста).

Е. Г. Кагаров, пытавшийся проводить классификацию древнегреческих фетишей, относил доспехи к фетишам — продуктам человеческой культуры и индустрии. «Почитание различных видов оружия: инструментов и тому подобных объектов является чрезвычайно распространенным элементом примитивной религии» (Кагаров Е. Г., 1913, с. 41). По заме­чанию того же автора, доспехи или, пользуясь его словарем, «оборонительное оружие», «играло зачастую роль священно­го объекта: вместе с (вабрисом) в крито-микенской религии фетишем служил, по-видимому, восьмиобразный щит» (Кага­ров Е. Г., 1913, с. 48). На фетишистскую основу доспехов олимпийских богов указывают магические свойства некото­рых из них,— например, шлема Аида — шапки-невидимки греческой мифологии. Эгида — мифический щит, наводящий ужас на врагов, в этой связи может восприниматься как пер­сонификация, олицетворение магических свойств всех доспе­хов. Культ доспехов и вооружения в целом получил широкое распространение в античном Риме.

ПАНЦИРЬ — элемент воинских доспехов, защищающий туловище. Состоял из металла, кожи и полотна; особыми видами П. были чешуйчатый П. и кольчуга. Среди олимпий­ских богов П.— атрибут Афины-воительницы и бога войны Ареса. Согласно мифу, во время гигантомахии Афина содра­ла кожу с еще живого гиганта Палланта и сделала из-нее П., покрыв ею свое тело (Аполлодор I 6, 1—2). Еврипид на­зывает Палладу меднобронной (см.: Елена 1310—1320).

ШЛЕМ — как головное покрытие и доспех (из кожи или металла) возник не позднее микенского периода. Среди олим­пийских богов Ш. — атрибут Аида, Афины-воительницы и градозащитницы, бога войны Ареса. Аиду как богу под­земного царства принадлежит Ш.-невидимка, произведение киклопов (см. варианты этимологии имени Аида: «невидим­ка», «безвидный»). Гомер упоминает об использовании этого Ш. Афиной (см. Илиада, V, 844—845), им пользовался так­же герой Персей, добывая голову Горгоны (Аполлодор II 4, 2). Шлем Аида во время гигантомахии надевает также Гер­мес и, будучи невидимым, повергает гиганта Ипполита (Аполлодор I 6, 2). Описание Ш. Афины см., например: Го­мер, Илиада V 743—744). Его главные эпитеты — «золотой», «сверкающий золотом». Ш. Афины нередко представляется украшенным изображениями сфинкса (чудовища, обладаю­щего особой мудростью) и двух грифонов. По свидетельст­ву Павсания, именно так был украшен Ш., знаменитой ста­туи Афины Парфенос работы Фидия (более подробное опи­сание этого Ш. см., например: Баумгартен, Поланд, Вагнер, 1906, с. 336).

ЩИТ — главное оборонительное орудие греков. В Древ­
ней Греции существовали щиты двух родов: небольшие кру­
глые или большие, закрывающие воина с головы до ног. Щ.
состоял из нескольких воловьих кож, покрытых металличес­
ким листом, иногда богато украшенным рельефными.изобра­
жениями, как, например, щит Ахилла (см.: Гомер, Илиада
XVIII 479 ел.). Гимн «К острову Делосу» наделяет Щ. эпи­
тетом «меднозданный». Из олимпийских богов обладателями
Щ. были Афина-воительница и бог войны, «губитель людей»
Арес. Щ. лежал у ног статуи Афины-Паллады работы Фи-­
дия.

ЭГИДА — в первоначальной природной символике — грозовая туча, Знак бури и непогоды; орудие Зевса-«громо-вержца», владыки неба. Согласно Гомеру, Э. — произведе­ние Гефеста — наводящий ужас, наделенный магической си­лой, несокрушимый щит (ее описание см., например: Илиа­да II 447—453; V 738—742). В мифологии можно встретить такие эпитеты Э. как «бурный», «дивный», «золотой», «драго­ценный», «нетленный» и др. В более поздних мифах Э.—Щит или доспех с натянутой на него шкурой животного (по одной из версий щитом-эгидой в борьбе с титанами Зевсу служила шкура козы Амалфеи). Э.— атрибут Зевса, Афины, в некото­рых случаях — Аполлона (см., например: Гомер, Илиада

XV 307—309, 319—320; XXIV 20—21). Э. Афины часто изоб­ражается в виде чешуйчатого панциря со змеями по краям, сделанного, согласно мифу, из шкуры демона Эгида, убито­го богиней. На своей Э. Афина носила голову Медузы Горго­ны, подарок Персея. Гомер не выделяет Э. Афины и Аполло­на как самостоятельный доспех — по его версии, эти боги пользуются Э. своего отца — Зевса.

По-видимому, магические свойства приписывались и Э. статуи Афины. Кастор (Еврипид, Электра 1250—1260) сове­тует Оресту, преследуемому Эриниями:

«В скитаниях, когда придешь, Орест, В Афины, там есть истукан Паллады, Прижмись к нему,— Эринии тебя. Покинут вмиг; тебя Эгидой стоит Ей осенить — и очарует змей»,

ЖЕЗЛЫ. Атрибуты, включенные в данную группу — ка- дуцей, (керикейон), скипетр, тирс и трезубец — объединяет то, что все они могут быть восприняты как магические жез­лы, своего рода волшебные палочки богов.

КАДУЦЕЙ Гермеса, например, XXIX Гомеровский гимн прямо называет «жезлом золотым», «жезл» Зевса также есть не что иное как его скипетр. «Так, в Херонее воздавались бо­льшие почести какому-то жезлу, говорили, что его сделал для Зевса сам Гефест; Зевс подарил этот жезл Пелопу, за­тем, по мифу, жезл преемственно переходил от Пелопа к Ат-рею, от Атрея к Фиесту, от Фиеста к Агамемнону. Перед этим жезлом ежегодно совершали жертвы и ставили стол, богато уставленный мясом и разными печеньями» (Новосад-ский Н., 1889, с. 11). Все эти атрибуты-жезлы имеют ярко вы­раженное фетишистское прошлое: Е. Г. Катаров, со ссылкой на Павсания (Pans. IX 40, 11), также упоминает об этом жез­ле Агамемнона, некогда бывшем скипетром Зевса, и замеча­ет, что он почитался жителями Херонеи (в Беотии) в качест­ве фетиша, не менее могущественного, чем сами боги» (см.: Катаров Е.Г., 1913, с. 47). Культ божественных скипетров и священных жезлов существовал уже в Древнем Египте.

Функции жезлов как атрибутов олимпийских богов мно­гообразны: они могут управлять природными стихиями (тре­зубец Посейдона), усыплять и пробуждать к новой жизни,, служить: ключом кдверям царства Аида (кадуцей), быть символом оплодотворяющей природной силы (тирс), смерто­носным орудием и т. д.,— однако всем им свойственна неод-

240.

нозначность, двойственность семантического звучания, един­ство хтонического, губительного, и жизнеутверждающего на­чал.

КЕРИКЕЙОН (греч), кадуцей (лат.) — в мифологии об­витый двумя змеями, наделенный магической силой жезл Гермеса (Меркурия) и Ириды. Согласно мифу, Аполлон на­делил Гермеса искусством гадания и вручил ему золотой жезл (Аполлодор III, 10, 2), — ореховую палочку, способ­ную останавливать ссоры и мирить врагов. Когда Гермес бросил ее между двух змей, они, обвившись вокруг стержня, склонили друг к другу свои головки. Так возник К-, открыва­ющий все пути и затворы на земле и в мире мертвых. Демо­ническое, хтоническое прошлое К. выражается, в частности, в наделении этого атрибута губительными функциями (со­гласно Орфическому гимну VII), т. е. способностью погру­жать в сон живущих, а затем воскрешать их, но уже в цар­стве Аида (древнейшее представление мирового фольклора: сон — смерть). Как средство усыпления и пробуждения от сна К. представлен у Гомера (см.: Одиссея V 43—49).

СКИПЕТР: символ власти и достоинства правителя. На­чало ведет, по-видимому, от посоха, который составлял у па­триархальных народов необходимую принадлежность главы рода. В греческой мифологии С.— произведение Гефеста — атрибут Зевса и Геры как верховных божеств. XV Орфичес­кий гимн называет Зевса «скиптродержцем». С. часто изоб­ражается с завершением в виде птиц, посвященных этим бо­гам (орла — у Зевса, кукушки — у Геры). А. Г. Петискус упоминает о двузубчатом С, которым владел бог подземно­го царства Аид (см. об этом: Олимпийская мифология гре­ков и римлян, СПб.— М., 1913).

ТИРС — в греческой мифологии атрибут Диониса и его Спутников. Изображается в виде палки, увитой плющом и виноградными листьями и украшенной на конце шишкой сос­ны — пинии. Т.-фаллический символ, тесно связанный с иде-I ей производительной силы и плодородия. По утверждению А. Ф. Лосева, Т. «есть не что иное как плющ» — символ бо­га Диониса. Еврипид награждает Т. эпитетами «зелено-ост­рый» и «игривый». Дионис именуется тирсоносцем или тир-содержцем. XLV Орфический гимн уподобляет Т. копью. По вырсии, изложенной Аполлодором, Т. служил Дионису ору­жием: с его помощью во время гигантомахии Дионис убива­ет гиганта Эврита (Аполлодор I б, 1).

С помощью своих тирсов спутники Диониса вакханки, ме­нады и сатиры во время оргиастических шествий высекают из земли воду и вино:

«Вот тирс берет одно и ударяет

Им о скалу — оттуда чистый ключ

Воды струится. В землю тирс воткнула

Другая — бог вина источник дал.

А кто хотел напиться белой влаги,

Той стоило лишь землю поскоблить

Концами пальцев — молоко лилося.

С плюща ж на тирсах капал сладкий мед...» (Еврипид, Вакханки 700—710).

ТРЕЗУБЕЦ — первоначально, предположительно, остро­га для ловли рыбы. В олимпийской мифологии — атрибут Посейдона (Нептуна), символ господства этого бога над стихийными силами моря. Подарок киклопов; согласно XVII Орфическому гимну, отлит из меди. Гомер называет. его «ужасным». В своей мифологической основе Т. (жезл Посей­дона) — фетиш, наделенный магической силой и способный наделять ею других: так, прикосновением Т. Посейдон, со­гласно Гомеру, исполнил «страшной силой» вождей ахейцев Аяксов (Илиада XIII 59—61). Его воздействие не ограничи­вается исключительно водной стихией — Т. способен взбудо­раживать (и усмирять) не только море, но также ветры и тучи, возбуждая бурю (см.: Одиссея V 291—294). При помо-щи Т. Посейдон рассекает скалы (см., например: Одиссея IV 506—508), потрясает землю (Эсхил пишет о нем: «Трезубец Посейдона, что земную твердь трепал, как лихорадка». См.: «Прометей прикованный» 924—925), выбивает источники (как в знаменитом мифе о споре с Афиной из-за обладания Аттикой), в том числе и пресные. Здесь Т. — один из руди­ментов, указывающих на былую связь Посейдона с землей. По сообщению Геродота, на акрополе у святилища Эрехфея еще во 2 в. почитался источник солоноватой воды, якобы вы­битый Т. Посейдона. Как оружие Т. наделен ярко выражен­ными губительными свойствами.

МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ. К данной группе ат­рибутов в словаре отнесены: авлос, кифара, лира и свирель.

Перечисленные музыкальные инструменты условно могут быть разделены на две группы: так, АВЛОС и СВИРЕЛЬ (объединенная в словаре с флейтой), благодаря семантичес­кой взаимозаменяемости этих инструментов в литературе, и пластической — в произведениях.изобразительного искусст­ва (главным образом, в античной вазописи), — могут быть

отнесены', наряду с Трещотками, тимпанами, кимвалами и другими.инструментами,'не относящимися к разряду мело­дических, — к инструментам «дионисовым» или оргиастиче-ским; ко второй группе можно отнести ЛИРУ и КИФАРУ, которые принадлежат к инструментам мелодическим или аполлоническим. Таким образом, соотношение между инстру­ментами, принадлежащими к этим группам, может быть све­дено к проблеме взаимоотношения культов двух богов — Диониса, олицетворяющего стихийные силы земли, народного в своей основе и Аполлона, символизирующего, в своей клас­сической форме, упорядоченность и гармонию, божества ро­довой аристократии. Знаменательны в этой связи мифы о Марсии Пане (божествах, принадлежащих к свите Диониса), бросающих вызов Аполлону в искусстве игры на музыкаль­ных инструментах и терпящих поражение. А. Ф. Лосев спра­ведливо оценивает эти мифы как очень древние, возможно, относящиеся к догреческим временам (на это обстоятельство указывает и факт жестокой расправы победителя с побеж­денным), но осмысленные с точки зрения культурно-социаль­ных отношений конца общинно-родовой формации и отража­ющие в мифологии «борьбу двух огромных периодов гречес­кой истории, причем борьбу в самом ее начале, поскольку побеждает здесь не дионисовая стихия, но аполлоновское пластическое оформление» (Лосев А. Ф., 1957, с. 397—398). В дальнейшем произойдет сближение культов этих богов.

Характерен также мотив использования образа лиры — музыкального инструмента, символизирующего гармонию, — в философской картине мира античности. АВЛОС: наиболее распространенный в греческой античности музыкальный инструмент. В олимпийской мифологии нашел распространение в оргиастической музыке культа Диониса. А. обладал острым и резким звуком; исполнитель играл обы­чно одновременно на двух авлосах или двойном А., состоя­щем из двух цилиндрических или слегка конических трубок и накладки с двойным язычком. Происхождение А. мифоло­гия связывает с именем фригийского музыканта и певца Олимпа. Семантически и иконографически родственен свире­ли (см.).

КИФАРА — в Древней Греции инструмент более слож­ной конструкции, чем лира, состоящий из плоского деревян­ного корпуса, к которому прикреплялись струны, и из двух боковых стоек, обычно слегка изогнутых и соединенных на­верху перекладиной. На К- играли стоя, держа ее перед гру-

дью. В олимпийской мифологии К., как и лира,—атрибут Апол­лона и муз, по определению А. Ф. Лосева, «символ олимпий­ской, героической и специально-эпической поэзии и музыки» (Лосев А. Ф., 1957, с. 397). В переводах из античных авто­ров и в научной литературе К- практически отождествляется с лирой (см.).

Согласно одной из версий, во время состязания с Марси-ем, осмелившемся соперничать с ним в искусстве игры на музыкальных инструментах, Аполлон играл на перевернутой К. По другой версии, Аполлон выиграл потому, что, играя на К., он еще и пел (Diod. Ш 58; Hug. Fab. 165). Соревнования кифаредов составляли главную часть проводившихся в Де­льфинах грандиозных Пифийских игр.

ЛИРА — струнный музыкальный инструмент; в Греции были распространены лиры двух типов, различавшиеся меж­ду собой конструкцией и особенностями звучания: лиры пер­вого типа, родственные кифаре, относят к инструментам аполлоническим, второго (барбитос) — к дионистическим.

Среди олимпийских богов Л.— атрибут Аполлона «клас­сического» как бога музыки (к которой, если понимать му­зыку как искусство муз вообще, относится всякая духовная деятельность, как научная, так и художественная) и художе­ственного вдохновения, покровителя певцов и музыкантов. Согласно мифу, первая Л. была изготовлена Гермесом из панциря случайно найденной им черепахи (подробнее об этом см.: Гомеровы гимны III 25—54), но затем отдана Аполлону, очарованному звуками, издаваемыми новым инст­рументом, в обмен на принадлежавшее этому богу стадо ко­ров (по другой версии, Аполлон потребовал, чтобы ему при­несли «любезную лиру» тотчас после своего рождения. См.: Гомеровы гимны II 131). Л. Аполлона имела семь струн (Гомеровы гимны II 51) якобы потому, что именно столько кругов успела совершить вокруг Делоса стая лебедей до мо­мента появления бога на свет. По утверждению А. Ф. Лосе­ва, «в позднейшие времена объединяли семь лебединых обле­тов вокруг Делоса, семь месяцев Аполлона и Артемиды в ут­робе матери, седьмой день месяца как день их рождения и семь струн, натянутых Аполлоном на его лире (Лосев А. Ф., 1957, с. 357). На Л. Аполлон играл на пирах у олимпийцев, в сопровождении муз, причем ее звуки оказывали на богов «умиротворяющее и гармонизирующее воздействие».

Эпитеты Л.: «златая», «многозвучная», «блестящая» и др.; античная поэзия (например, Орфический гимн XXXIV 2) на­зывает Аполлона златолирником, лирники часто именуются Фебовыми людьми.

С образом Л. связано также важнейшее представление об Аполлоне как принципе равновесия, гармонии, меры и по­рядка как земного (здесь Аполлон выступает в роли устрои­теля в социально-политической жизни Греции, а также в об­ласти морали, искусства и религии), так и космического, ко­торый может быть назван «аполлоновской космологией». В учении о последней весь космос представлен в виде огромно­го музыкального инструмента — Л., которую Аполлон наст­раивает, приводя звучание каждой струны (небесной сферы) к благозвучному слиянию с остальными, чем и достигается единая мировая гармония. «Другими словами, оформление бытия и всего космоса по законам Аполлона есть мировая лира и космическая симфония» (Лосев А. Ф., 1957, с. 328).

«О всецветущий, ведь ты кифарой своей полнозвучной Ладишь вселенскую ось, то до верхней струны поднимаясь, То опускаясь до нижней струны, то ладом дорийским Строя небесную ось,— и все, что на свете живого, Ладишь, гармонию влив во вселенскую участь для

смертных.

Поровну ты разделяешь, смешав и зиму, и лето: Верхние струны зиме, а нижние — лету вверяя, Лад же дорийский—для сладкого цвета весны оставляешь». (Орфические гимны XXXIV)

СВИРЕЛЬ: бытовое название духовых музыкальных ин­струментов типа одноствольных и двуствольных флейт; С. в литературе называют также многоствольную флейту Пана. В олимпийской мифологии С.— атрибут прежде всего Диониса и его спутников. Античная С. издавала резкие, порывистые звуки и вместе с бубнами, трещотками и прочей «оглушите­льной музыкой» составляла «постоянную принадлежность эк­статических празднеств как малоазиатской горной Матери, так и самого Диониса» (Лосев А. Ф., 1957, с. 397). По одной из версий С. изобрела Афина (Аполлодор I 4, 2), но затем бросила этот инструмент, увидев, как некрасиво раздувают­ся при игре ее щеки. А. Ф. Лосев видел в отрицательном от­ношении Афины к С. (флейте), закрепленном в этов мифе, противоположность принципа пластического оформления, присущего богине, и беспорядочной возбужденности Диони­са. По другой версии, С. сделал сын Гермеса Пан из трост­ника, в который превратилась возлюбленная Пана — нимфа

Серинга. (Существует также третий вариант мифа, по кото­рому С. сделал сам Гермес (Гомеровы гимны III 51I-512), но впоследствии отдал ее, как и лиру, Аполлону в обмен на стадо коров, кадуцей и посвящение в искусство гадания). Пан — один из спутников Диониса — известен как ценитель и судья пастушеских состязаний в игре на С. Пан и Марсий (силен или сатир фракийского происхождения, подобравший С. Афины и выучившийся игре на этом инструменте), пыта­лись состязаться с Аполлоном, но в обоих случаях Аполлон, играя на благозвучной кифаре, одерживал победу. С. Мар-сия Аполлон-победитель содрал кожу, которая, по преданию, влсит во Фригии, в Келенах, и начинает шевелиться при зву­ках С. (флейты), но недвижима при звуках песен в Честь Аполлона. Павсаний (I 24, 1) описывает картину на Афин­ском акрополе, где было изображено, как Афина бьет Мар-сия за то, что тот подобрал С. Сюжет «Афина и Марсий» ис­пользовал скульптор Мирон в известной композиции.

АКСЕССУАРЫ: обозначение группы, в которую вошли такие атрибуты, как диадема, петаз, сандалии с крыльями,

несколько условно.

К ним может быть также отнесен и знаменитый пояс Аф­родиты — «рудимент архаического демонизма богини», в ко­тором заключены «любовь, желание, слова обольщения», «в нем заключается все»... Это древний фетиш, наделенный ма­гической силой, покоряющей даже великих богов». (Цит. по: Мифы народов мира, 1988, т. 1, с. 133—134), являющийся не просто символом любовного желания, но и его олицетворени­ем. Наряду с петазем и сандалиями, диадема — символ цар­ского (и божественного) достоинства — в первоначальном мифологическом осмыслении также, по-видимому, была фе­тишом.

Следует отметить условность термина «сандалии» (Гомер называет их золотыми подошвами): в искусстве этот атрибут нередко не соответствует узко-специальному определению этого вида обуви,— вплоть до трактовки сандалии Гермеса в виде привязанных к его ногам крылышек или в виде сапо-жек с крыльями.

ДИАДЕМА: узкая, к середине расширявшаяся, шелко­вая, шерстяная или льняная повязка, знак царского достоин­ства. В Греции женщины носили Д. в качестве украшения, юноши и мужчины — как символ победы, жрицы — как знак сана. Д.— атрибут, главным образом, Геры как верхов-

пой греческой богини — царицы богов,— а также Афродиты и Артемиды.

ПЕТАЗ, ПЕТАС: у древних греков — плоская дорожная шляпа из войлока, с широкими круглыми полями; использо­валась почти исключительно во время путешествий, для за­щиты от солнца. В античной мифологии крылатый П.— атри­бут Гермеса как вестника богов, бога дорог, покровителя путников.

САНДАЛИИ: распространенный у древних греков и рим­лян род обуви; известен уже в гомеровскую эпоху. Форма и покрой сандалий в разные периоды были различными. В олимпийской мифологии САНДАЛИИ С КРЫЛЬЯМИ — ат­рибут бога Гермеса как покровителя путников, вестника бо­гов. Об этих сандалиях упоминает, например, XXVIII Орфи­ческий гимн. Крылатые сандалии — один из фетишистских рудиментов Гермеса; Гомер называет их «амброзийные» (букв, «бессмертные»):

«И медлить не стал благовестник, аргоубийца.

К светлым ногам привязавши свои золотые подошвы, Амброзиальные, всюду его над водой и над твердым

Лоном земли беспредельные легким носящие ветром...» (Гомер, Одиссея V 43—46)

ПРЕДМЕТЫ-СИМВОЛЫ. У всех атрибутов, включенных в данную группу (калаф, треножник, рог изобилия, факел, канфар и жертвенная чаша), есть общая черта — все они представляют собой мифологически осмысленные бытовые предметы или предметы, обладающие двойственным — узко­утилитарным и религиозным — смыслом. В первом из этих значений КАЛАФ — это род хозяйственной корзины, пред­назначенной для хранения шерсти, сыра или фруктов; тре­ножник — котел на трех ножках, в котором греки разогрева­ли воду и пищу; факел — распространеннейший тип свети­льника и т. п. — Так или иначе, образы всех этих рукотвор­ных предметов, переработанные мифрологическим сознанием, приобретают значение религиозных символов. В то же время наблюдается и обратный эффект: искусно сделанная или особо почитаемая храмовая утварь воспринималась греками как произведение самого Гефеста.

Известны примеры наделения бытовых предметов магиче­скими свойствами: на демоническое понимание лампы или светильника (главным образом, в эллинистическую эпоху) указывает А. Ф. Лосев (1957, с. 53).

ЖЕРТВЕННАЯ ЧАША — символ приносимых богами жертвенных даров. Изготавливалась, по-видимому, из метал­ла. В иконографии олимпийских богов выступает преимуще­ственно в качестве атрибута Геры и Плутона.

КАЛАФ — круглая, похожая по форме на лилию плете­ная корзина, предназначенная для плодов, цветов, а также для хранения сыра, шерсти и т. п. В олимпийской мифоло­гии — символ плодородия, атрибут Деметры и ее дочери Персефоны (Коры), головной убор Артемиды Эфесской (а также Гекаты и Сараписа). К. называлась священная плодо­вая корзина Деметры; в четвертый день Элевсиний (празд­неств, посвященных этой богине) К. возили в торжествен­ной процессии на колеснице.

РОГ ИЗОБИЛИЯ: в греческой мифологии — рог вскор­мившей Зевса козы Амалфеи (Амалтеи); наполнен плодами и увенчан цветами, символ плодородия и избытка. Среди олимпийских богов Р. И. — принадлежность Аида — «бога­того» (Плутона как владельца несметных человеческих душ и скрытых в земле сокровищ; он также атрибут богини пло­дородия — «многокормной» Деметры. Рог изобилия — не­пременный атрибут всех богов — благодетелей человечества (Геи, Тихе, Плутоса и др.).

ТРЕНОЖНИК — котел с тремя ножками, а также любая утварь на трех подставках, обычно украшенная орнаментом и рельефами. Т. мог быть культовым предметом, призом в борьбе, священным даром богам (например, Аполлону). В классической мифологии Т.— атрибут Аполлона как бога — «вещуна», пророка Зевса (см. характеристику Аполлона, данную Гермесом (Гомеровы гимны III 467—473). Ватикан­ские мирографы позднее писали: «Говорят о треножнике Аполлона потому, что Аполлон знает прошлое, различает настоящее и может видеть будущее». Эту важнейшую функ­цию бог осуществляет через своих жрецов (в Дельфийском храме — пифий), которые изрекают пророчества, восседая на Т., помещающемся в недоступной части святилища. Ора­кул Аполлона выставляется как важный фактор в поворот­ных моментах Троянской войны (см., например: Гомер, Одиссея VIII 79—82). Знаменитый храм в Дельфах, соглас­но мифу, был воздвигнут не только для жертвоприношений Аполлону, но в первую очередь для прорицаний (об этом см.: Гомеровы гимны II 212—215). В эпоху эллинизма сим­волическое осмысление Т. связывалось с солярным культом

Аполлона: «Треножник дан ему ввиду совершенства числа «трех». Может он происходить и от трех кругов, один из ко­торых он пересекает в его годовом движении, а двух (дру­гих) держится само солнце». (Цит. по: Лосев А. Ф., 1957, с. 346).

ФАКЕЛ: в Древней Греции — принадлежность культо­вых (главным образом, ночных) и свадебных обрядов; испо­льзовался также для праздничного освещения. В мифах и изобразительном искусстве поднятый или перевернутый Ф. символизировал жизнь или смерть. Среди олимпийских бо­гов Ф. — атрибут Артемиды как лунной богини, близкой Ге­кате (богине мрака, ночных видений и чародейства, всегда изображавшейся с зажженным Ф.), Деметры (и ее дочери Персефоны) и бога войны Ареса. Все боги, атрибутом кото­рых является Ф., имеют ярко выраженную хтоническую при­роду, проявляющуюся либо в мифах об их рождении и по­томстве (согласно одной из версий, Арес был порожден Ге­рой от прикосновения к волшебному цветку; сыном этого бо­га от брака с одной из эриний был дракон), либо в мифах об их связях с подземным миром. Принадлежность Ф. Арте­миде и Деметре следует связать также с растительными функциями этих богинь и родовспомогательными функциями, присущими Артемиде. Орфический гимн называет Деметру факелоносной. «С факелом в каждой руке», В сопровожде­нии Гекаты Деметра разыскивает похищенную дочь (Гоме­ровы гимны V 61).

Растения. Из множества атрибутов, которые могут быть отнесены к данной группе, в словаре представлены виноград­ная лоза, дуб, колосья, лавр, плющ и роза как наиболее ха­рактерные и часто встречающиеся в произведениях искусства.

Культ растений — обычная форма миропонимания язы­чества, следствие синкретичное™ первоначальных представ­лений человека о мире, благодаря которой различные эле­менты природы — дерево, река, гора, облако и т. д.,—мыс­лятся как живые существа, оказываются носителями челове­ческих функций. В этой картине мира растения представля­ются временными или постоянными вместилищами какого-нибудь духа (божества), либо его прямыми воплощениями.

Рудиментами подобного растительного фетишизма явля­ются, например, изображения «Диониса-дерева» представля­емого в виде вертикального столба без рук, с маской и боро­дой, означающими голову, из которой выступают покрытые

листвой ветви. О растительном фетишизме и анимизме свиде­тельствуют также: почитание Зевса в Додон с—в виде дуба, распространение таких эпитетов богов как «Виноград», «Плющ», «Хлеб», «Вино», поклонение Деметре-Снопу, суще-ствование многочисленных мифов о превращениях богов (ха­рактерное свидетельство фетишистского оборотничества) и т. п.

В основе почти всех мифов, связанных с растениями, ле­жит по-разному осмысленная идея плодородия, неотделимая от представления о периодическом умирании и возрождении растительного мира. Цикличность этого процесса предопреде­лила хтоническую природу мифов о богах растительности (в том числе и олимпийских), неизбежность мотива смерти, при­сутствующего в них в той или иной форме. Так, «верующие были убеждены, что Дионис, подобно другим богам расти­тельности, погиб насильственной смертью, но воскрес- В свя­щенных обрядах драматизировались страдания, смерть и во­скресенье бога» (Фрезер Дж., 1928, с. 103). Афродита по од­ной из версий сама спускается в Аид, чтобы вызволить у Персефоны своего возлюбленного Адониса (спор богинь раз­решает Зевс, предназначив Адонису одну часть года прово­дит в царстве мертвых, а другую — на земле с Афродитой). Дочь Деметры. Персефона также попадает в царство Аида и вызволяется оттуда только ценой аналогичного компромисса. Аполлон оказывается невольным убийцей Гиацинта, из кро-еи которого выросли цветы-гиацинты; Афродита, в одном из вариантов мифа, послужила косвенной причиной смерти Адо­ниса, и из ее слез вырастают анемоны, из крови Адониса — розы. В то же время, в «качестве седалища благодетельных духов растения приобретают катартическос значение и пос­вящаются впоследствии светлым небесным божествам (дуб, лавр, платан)» (Кагаров Е. Г., 1913, с. 179).

Особая роль принадлежит мифам, в которых олимпийские боги выступают творцами различных культурных растений. «Символика плодородия, процветания, богатства, новой жиз­ни выражается в мифах о том, как в данной традиции научи­лись выращивать ту или иную культуру» (Мифы народов ми­ра, т. 2, 1988, с. 368). Характерны в этом отношении: миф о Деметре, передавшей людям зерно и научившей их искусству земледелия (Гомеровы гимны V 471—479; в память об этих событиях в Греции ежегодно устраивались элевсинские мис­терии); миф об Афине, создательнице и покровительнице (на-

ряду с Зевсом) оливкового дерева; многочисленные мифы о Дионисе, чья роль в создании и освоении культурных расте­ний была особенно велика.

С культом растений связано мифологическое осмысление их различных частей: «Так, ветви деревьев... занимают вид­ное место в античном ритуале и магии, в качестве могучего катартического средства или же оплодотворяющего талисма­на. Возложение венка (из листьев или цветов) представляет собою... религиозный акт, знаменующий посвящение данного лица или вещи божеству, венок есть не что иное как сак­ральная метка чистоты» (Кагаров Е. Г., 1913, с- 189). Венок на голове бога, следовательно, обозначает связь этого бога и соответствующего растения во всем многообразии символи­ческого осмысления последнего.

ВЕНОК ИЗ ВИНОГРАДНОЙ ЛОЗЫ, виноградная лоза — важнейшие атрибуты Диониса как бога плодоносящих сил земли, растительности, виноградства, виноделия. Перво­начально имелось прямое отождествление этого бога и ви­ноградной лозы (см. изображения Диониса в виде исполин­ской кисти, из которой выступают голова и конечности, или в виде человека из волос и бороды которого вырастают пыш­ные гроздья). Существует множество эпитетов бога, свя­занных либо с этим растением, либо с вином как продуктом виноградной лозы — «виноградный», «гроздеукрашенный», «виноградолюбивый», «Вино» и т. п. Название одного из ди-онисовских празднеств Леней связан со словом, имеющим значение «давильня», «точило», «чан». Самого Диониса L Орфический гимн называет: «гроздьев давитель».

ДУБ, ДУБОВЫЙ ВЕНОК — в олимпийской мифологии атрибут Зевса — верховного божества и громовержца (что связано, возможно, с представлениями о Д. как царе расте­ний, либо с его свойством притягивать молнию и, следова­тельно, быть вместилищем божественной силы)- Зевсу был посвящен Д. в Додоне — древний фетиш и оракул, ядро сло­жного мантического комплекса. Одним из свидетельств ав­торитета додонского оракула явился миф об использовании части этого Д., вделанной Афиной в Киль корабля аргонав­тов, в качестве талисмана и прорицателя воли и советов Зев­са (Аполлодор I 9, 16). Известен также посвященный Зевсу особый крылатый Д., на который было наброшено покрывало с изображением земли, океана и звезд (об этом см.: Мифы

народов мира, 1988, т. 2., с. 370) и который, гю-видимому являл собой персонификацию идеи небесного мирового Д Космогоническое значение Д. проявилось и в древнем пове­рий эллинов, согласно которому Д. был первым растением на земле, а также в антропологических воззрениях греков, по которым первые люди произошли от дубовых деревьев (см., например: Гомер, Одиссея XIX, 163).

Венок из дубовых листьев символизирует силу, мощь, до­стоинство, но связан также с идеей плодородия: так, подоб­ными венками украшали себя почитательницы бога Диониса вакханки; в Афинах во время элевеннских мистерий мальчик, произносивший брачную формулу, увенчивался дубовыми листьями и тервиями; в Риме дубовые венки носили в брач­ных процессиях.

Среди остальных олимпийских богов Д. упоминается в связи с культом Геры, Деметры, Артемиды (подробнее об этом см.: Катаров Е. Г., 1913, с. 105-106).

ВЕНОК ИЗ КОЛОСЬЕВ, КОЛОСЬЯ—в олимпийской ми­фологии атрибут Деметры (и ее дочери Персефоны, богини плодородия и земледелия. На связь Деметры с хлебом ука­зывают такие культовые обращения к ней как Хлоя («зе­лень», «посев»), Сито («хлеб», «мука»), Иуло («сноп»). Сог­ласно убедительной версии Дж. Фрэзера, Деметра была оли­цетворением зрелого хлебного пола, «старых колосьев пре­дыдущего года, которые дали жизнь новому урожаю» (тогда как Персефона олицетворяла молодые всходы). Подобное утверждение не противоречит знаменитому мифу о похище­нии Персефоны, в котором нашла свое выражение идея еже­годной гибели, а затем возрождения растительного мира.

Деметра открыла грекам тайну возделывания хлеба, — согласно мифу, она подарила сыну элевсинского царя Трип-толему колесницу с золотыми драконами и дала зерна пше­ницы, которыми он засеял всю землю; к Деметре взывали земледельцы, чтобы зерна вышли полновесными. По свиде­тельству Феокрита, на острове Косе крестьяне приносили первины рожая к. статуе богини, державшей в руке К. и гвоздику. Деметре и Персефоне были посвящены Элевсинс-кие таинства, где, по словам Блаженного Августина, «учили многим вещам, которые относятся не к чему «ному как к от­крытию хлеба» (цит. по: Фрэзер Дж., 1928, с. 114). Вовремя торжественных шествий, входивших в материальное действо, 252

верующие несли пучки К-; в качестве заключительного акта священной драмы, посвященным показывали срезанный «в полной тишине» колос (об этом см.: Богаевский Б- Л., 1916, с. 117).

Деметра и Персефона нередко изображались в венках или коронах из К., со злаками «руках. Согласно распространен­ной версии, священные венки, украшавшие изображения бо­гинь, плелись обычно из ячменных К., т. к. пшеница появи­лась в Греции позднее и не была столь распространенной культурой, как ячмень. При жертвоприношении и гаданиях греки обычно употребляли ячменное зерно и пользовались ячменной мукой для приготовления священного напитка Де­метры.

Широкое распространение имело также почитание Демет-ры-Снопа, при котором не только Деметра, но и сам сноп почитался как божество или демон.

ЛАВРОВЫЙ ВЕНОК, ЛАВРОВОЕ ДЕРЕВО — в грече­ской мифологии — символ света, очищения, исцеления; свя­зано почти исключительно с культом Аполлона- Распростра­нены названия этого бога «лавровый», «лавроносный», «лав-ророжденный» и т. п., свидетельствующие о фетишистском прошлом мифа об Аполлоне. После убиения дракона Пифона Аполлон очистился при помощи этого дерева и украсил себя лавровыми листьями. Лавр произрастал в свитилище Апол­лона в Дельфах (по свидетельству Павсания, первый храм Аполлона в Дельфах был построен из лаврового дерева; о «прорицаниях из лавра», т. е. из храма, построенного в виде шалаша из лавровых ветвей (см. Гомеровы гимны II 215), лавровыми ветками украшалось здание храма. Согласно рас­пространенной версии, Аполлон и Артемида родились на Де­лосе, также под лавровым деревом. Знаменит и м^!иф о пре­вращении в лавр возлюбленной Аполлона—Дафны. Лавро­вые венки давались победителям на состязаниях в Дельфах (Павсаний XIII 48, 2).

ВЕНОК ИЗ РОЗ, РОЗА — один из важнейших атрибутов Афродиты, занимает видное место в культе Диониса. Пути и характер распространения Р- как культурного растения, при­шедшего в Грецию из Малой Азии, рядом ученых связывают­ся непосредственно с распространением в Греции культов Афродиты (или соответствующей ей малоазийской -богини плодородия) и бога растительности Диониса, — подробнее об

этом см.: Катаров Е. Г., 1913, с. 152-153). В качестве состав­ляющего элемента сравнения Р. встречается уже у Гомера и Гесиода (см., например: Теогония с. 246-251), в более позд­нее время используется как самостоятельный мифопоэтичес-кий образ (например: Гимны Каллимаха V 27-28).

В мифологии Р. наиболее известна в значении символа любви, воспринимаемой не только как эротический, но и как космический образ, однако более полный набор ее символи­ческих значений гораздо шире и включает такие понятия как красота, совершенство, изящество, радость, удовольствие и т. д. По-видимому, к общей идее растительного плодородия и связанных с нею процессов периодического умирания и вос­крешения природы восходит и широко распространенное в античности представление о Р. как цветке усопших. Хтонизм этого образа выразился в превращении Р. в цветок загроб­ного царства: так, Р., в числе прочих растений, имеющих аналогичное символическое значение (гиацинтов, нарциссов и др.) собирала Персефона перед похищением ее Аидом. Характерен в этом отношении и миф о возникновении Р., цветы которой выросли из крови возлюбленного Афродиты-Адониса, божества с ярко выраженными растительными функциями; по другой версии, сам Адонис превратился в розовый куст. Различны варианты объяснения цвета Р.—по одной версии, Р. Афродиты стала красной, когда богиня, во время поисков убитого Адониса, поранила ногу о шип этого растения. Происхождение шипов Р. греческая мифология связывает с Вакхом (Дионисом), — подробнее об этом см.: Мифы народов мира, т. 2,'с- 387. В одной из легенд Дионис предстает перед Ариадной с челом, увенчанным розами, су­ществуют и другие изображения этого бога в венке из роз. На празднествах в честь Диониса Р. считались необходимым элементом Р. упоминается и в связи с культом богини пло­дородия Деметры.

ВЕНОК ИЗ ПЛЮЩА, ПЛЮЩ — в греческой мифологии символ Диониса (см. миф о тирренских корабельщиках (VII Гомеровский гимн). Отчетливый фетишистский рудимент про­явился в наименовании Диониса Плющом, «плющевым», «плюшевенчанным», «плющеносным» и т. п. Плющом укра­шались храмы и статуи этого бога, из плюща делались' для него венки. В историческом' отношении мотив П. важен и для мифологии Аполлона как указывающий на ее переплетение с мифологией и культом Диониса. Эсхил называет Аполлона 254

«плющевым» (frg. 341), в магическом гимне (ОгПса, _р. 288) Аполлон называется «Плющекудрый».

Плоды. В эту группу атрибутов 'в словаре включены гра­нат и яблоко.

В. Н. Топоров относит плоды к тем частям растения, «ко­торые выражают свинтэссенцию и не только данного, но и вообще всех растений (цветы, плод, зерно, семя). Плод (фрукт) в различных мифологических традициях символизи­рует идею изобилия, плодородия, успеха, жатвы» (Мифы на­родов мира, т. 2, 1988, с. 369). С другой стороны, очевидна и хтоническая основа данных атрибутов: их связь с богами, имеющими отношение к подземному миру. Так, владельцем ГРАНАТА (как и рога изобилия, наполненного плодами и цветами), является Аид; создателем яблоневого дерева—Ди­онис, погибающий (согласно многим вариантам мифа) и вновь воскресающий бог растительности; владелицей яблока выступает Афродита, в изначальной своей ипостаси—также богиня плодородия, связанная с подземным миром через сво­его возлюбленного Адониса. Головной убор богини подземно­го царства Персефоны, как и ее матери Деметры, также есть не что иное как корзина для цветов и фруктов.

ГРАНАТ, ГРАНАТОВОЕ ДЕРЕВО — культура со съе­добными плодами, имеющая малоазийское происхождение-В греческой мифологии Г. (цветок и плод) является, глав­ным образом, атрибутом Афродиты и Геры как богинь брака. Согласно мифу, Г. возник из крови Диониса, по другой версии Афродита сама посадила гранатовое дерево на Кипре. Г. обла­дает ярко выраженной эротической символикой, что связано, возможно, с его формой (шарообразный плод с бесчисленным множеством семян—символ брака и плодородия), а также с представлениями древних ученых о его медицинских свойст­вах, как способствующих зачатию и облегчающих роды. Г. играет определенную роль в свадебном ритуале. По описа­нию Павсания, в храме Геры недалеко от Микен находилась статуя этой богини (воспринимаемый в данном случае рядом ученых в качестве символа супружеской производительности; об этом см.: Катаров Е. Г. Культ фетишей, растений и живот­ных в Древней Греции, с. 162-163)-

В мифологии Г. имеет также значение хтонического сим­вола: в Древней Греции он считался образом смерти, забве­ния; встречаются упоминания о гранатовых деревьях, расту-

щих над могилами (например, Этеокла близ Фив и Менекея, сына Креонта). Отчетливый хтонический рудимент, связан­ный с Г. (и неотделимый от представления о 'периодичности умирания и возрождения природы) присутствует в мифе о Персефоне, проглотившей зерно Г. и принужденной с тех пор проводить часть года в подземном царстве.

ЯБЛОКО — в греческой мифологии атрибут богини люб­ви и красоты Афродиты, подарок Диониса (создателя ябло­невого дерева). Первоначально было связано, возможно, с имеющей восточное происхождение функцией Афродиты как богини плодородия. Принадлежность Я. этой богине послу­жила поводом для его эротической символизации и восприя­тия Я- как символа любви. В широко известном мифе Я- (так наз. «Я. раздора») было вручено Афродите Парисом в каче­стве признания ее прекраснейшей из богинь. Золотые ябло­ки вечной молодости (по другой версии Я-, которое символи­зировало плодородие) Гера получила как свадебный подарок от своей матери — Геи. А. Ф. Лосев, выявляя хтоническую основу этого атрибута, расценивает яблоки Геры не только как символы счастливой юности и любви, но и как их причи­ну и физически выраженную сущность (см. Античная мифо­логия.— с. 62).

Птицы. В эту группу входят ворон, лебедь, орел, сова.

ВОРОН: в древних религиях обладает разнообразными функциями, связанными с подземным миром, землей, водой, небом, солнцем. В олимпийской мифологии В. связан прежае всего с Аполлоном как ботом-устроителем, помощником лю­дей; выступает как зооморфная ипостать или как оракул это­го бога. Так, в образе В. Аполлон, возлюбивший «городов основанье», указал людям место для закладки города Кире-ны (Гимны Каллимаха II 65-68). В мифе о борьбе с Тифоном указания на превращение Аполлона в В. встречается у Ови­дия (Метаморфозы V 329) и у Ватиканских мифографов. Имеются также свидетельства того, как Аполлон, при изъ­явлении своей воли (главным образом, через пифию), ис­пользовал В. как своего вестника. По Геродоту, пророк Апол­лона Аристей, прибывший в Метапонт для учреждения куль­та Аполлона, сначала был В. и в этом облике сопровождал бога. Часто вестником Аполлона был белый В. (вероятно, как редкая и заметная птица). Согласно мифу, Аполлон сде­лал В. черным в наказанье за принесенную тем весть об из-

мене возлюбленной бога Корониды (Аполлодор III 10,3). Вороны жили в храме Аполлона на Лесбосе. Хотя В. высту­пает в качестве атрибута Аполлона уже на чернофигурных вазах, т. е. в период архаики, отмечается, что отчетливой хто-нической характеристики античный В. не имеет.

ЛЕБЕДЬ: в мифологии имеет многообразные символиче­ские характеристики, выступая в значении символа «возрож­дения, чистоты, целомудрия, гордого одиночества, мудрости, пророческих способностей, поэзии и мужества, совершенства, но и смерти» (Мифы народов мира, 1988, т. 2, с. 41). Из бо­гов, относящихся к олимпийскому пантеону, тесно связан с Аполлоном, Афродитой, Зевсом.

В мифологии Аполлона Л. представлен прежде всего как
символ певца и поэта. Еврипид называет Л. «любимцем муз»
(см.: Иф'нгения в Тавриде 1103—1105). Согласно мифу, лебе­
ди, «эти самые певучие из птиц», семь раз воспели роды Ле­
то, и столько же струн Аполлон на своей лире (об этом см.:
Гимны Каллимаха IV 250—254). Пение Л. предваряет появ­
ление Аполлона (II 5); в мифологической литературе имеют­
ся многочисленные указания на связь этого бога с лебедями
(у Алкея, Сафо, Пиндара), на воспевание его Л. (например,
Гомеровы гимны XXI 1—2). Известно обозначение лебедей
как «певцов Аполлона». Лебеди несли колесницу этого бога;
с их помощью Аполлон переносился в страну гипербор-ейцев
и возвращался обратно. По одной из версий, на золотой' ко­
леснице, запряженной лебедями, Аполлон увез свою возлюб­
ленную Кирену в Ливию.

Фетишистское прошлое Аполлона, связанное с Л., отрази­лось в мифе о Кикне (букв, «лебедь»), который, согласно не­которым источникам, был сыном Аполлона и которого этот бог превратил (как и мать Кикна. Фирею) в Л. По другой трактовке, Кикн был убит Гераклом за то, что убивал пут­ников, желая из их черепов построить храм Аполлону. (Су­ществует еще один вариант мифа о Кикне, по которому пос­ледний являлся сыном бога войны Ареса,—возможно, здесь нашло отражение представление греков о Л. как о воинствен­ной птице, вступающей в бой с самим орлом). Впоследствии Л. стал пониматься как поэтический символ. Существует предположение, что лебедь посвящен Аполлону, потому «что это самая музыкальная и в то же время самая белая из птиц» (Лосев А. Ф„ 1957, с. 277).

Л. является одной из священных птиц богини Афродиты, в первую очередь как символ любви ('по некоторым источни­кам, чувственной), по-видимому, «благодаря тому, что время перелета этих птиц совпадает с пробуждением поры любви» (Кагарон Е. Г., 1913, с. 286). Существуют догадки относи­тельно Л. как символа близкого отношения Афродиты к све­ту ночного неба; проводится также связь между этим атри­бутом и созвездием Лебедя. В вазовой живописи широко рас­пространены изображения Афродиты, летящей на Л.

Л. — одна из зооморфных ипостасей Зевса. В облике Л. бог вступает в брак с Ледой. В. Н. Топоров рас­сматривает этот миф как вариант и трансформацию мифоло­гемы о космическом яйце (см.: Мифы народов мира, 1988 т. 2, с. 40).

ОРЕЛ — в хтонической мифологии, несомненно, сам Зевс. В позднейшие времена — священная птица Зевса, постоянно находится рядом с ним на Олимпе. О. — символ верховной (небесной) власти, огня и бессмертия, получивший (особенно в эпоху эллинизма, не без влияния восточных культов) до­полнительное значение солярного символа- Важнейший атри­бут Зевса. В мифологии предстает как одна из ипостасей бо­га (см., например, вариант мифа о Ганимеде) или как его посланец (см., например: Гомер, Одиссея II, 146—156; Эсхил, Прометей прикованный III 1021 —1025). Павсаний упоминает о двух золотых орлах, которые украшали беломраморный Омфал храма Аполлона в Дельфах (по преданию, орлы, вы­пущенные Зевсом с противоположных концов Земли, встрети­лись на этом месте).

СОВА: в олимпийской мифологии — птица, посвященная богине мудрости Афине. На древнее зооморфное прошлое Афины, связанное с образом С., указывает ее эпитет «сово-окая», часто встречающийся у Гомера (например: Одиссея I 44; I 80). С. обитала в тихих уголках, бодрствовала по но­чам, была обладательницей проницательного взгляда, от ко­торого не может укрыть даже ночная мгла, и потому счита­лась символом углубленного познания, мудрости, а также, возможно, «бодрости и бдения». С. и змея охраняли дворец Миноса на Крите- Изображения сов были хорошо известны в Греции и часто чеканились на монетах, в простонародии име­нуемых «совами». С. являлась символом Афин и была посто­янным атрибутом Афины в произведениях искусства.

Животные. Из атрибутов, относящихся к данному разде­лу, в словаре представлены бык, змея, лань и собака.

Культ животных не играет преобладающей роли, как, на­пример, в Индии или Древнем Египте. Однако его следы сох­ранились в мифах о происхождении греков от различных животных, так, «кадмийцы и жители Аркадии своим предком считали медведя, мирмидоняне (племя Северной Греции) муравьев. Дельфийцы почитали волка, самосцы — овцу, ам-пракиоты — львицу, критяне — свинью..» и т. п. (Соколова 3. П., 1972, с. 151 — 152), либо от героев, предками которых были животные и боги, принявшие облик того или иного жи-r-много: например, «жители Ликии своим родоначальником почитали Тельмиссоса, который родился от любовных похож­дении Аполлона, превратившегося в собаку» (Указ. соч.. с. 168), характерен в этом отношении и миф о змееногом Кек-ропе — основоположнике Афин—и другие мифы о существах, имеющих полуживотный-получеловеческий облик. Следы по­читания животных явственно прослеживаются в многочис­ленных мифопоэтических образах, в произведениях изобрази­тельного искусства, в которых животные выступают в роли атрибутов богов.

Представления о связи людей и богов с животными раз­вились на почве тотемизма — веры различных групп перво­бытных людей в родство с так называемыми тотемами—рас­тениями или животными, реже—с явлениями неживой приро­ды или неодушевленными предметами. Тотемизм — следствие синкретичности, «мифологичности» первобытного сознания, не престо система религиозных взглядов, но выражение все­го мировоззрения первобытного человека. В классическую греческую мифологию, сформировавшуюся значительно позд­нее, пережитки тотемических воззрений вошли наряду с пере­житками промыслового культа (и связанного с ним мотива страха перед живой природой), с верой в оборотничество (животный облик греческих богов—чаще всего их временное воплощение) и в положительные свойства животных, а также с широко распространенными воззрениями на животных как на носителей человеческих функций и качеств (отсюда — представление о воплощении в животных душ умерших лю­дей).

«Сначала в культе животного дух животного не отделял­ся от его плоти. Когда произошло это отделение, поклонение стало относиться уже не к самому животному, а к божеству,

воплотившемуся в его теле, а с постепенной утратой живот­ных черт богами, стилизацией их образов, меняется и манера их изображения. Боги изображаются уже в человеческом об­лике» (Указ. соч., с. 167). С возникновением антропоморфного представления о богах, животное, бывшее прежде тотемом, становится атрибутом.

Многочисленные примеры животных атрибутов олимпий­ских богов (особенно таких атрибутов много у Диониса, Апо­ллона и Зевса),—и столь же многочисленные мифы о вопло­щениях богов в образе животных имеют свои исторические корни: древнегреческий пантеон в своей классической форме развился из культа местных божеств, в прошлом почитаемых в животном облике. «С культом Зевса Ликейского связывали волка, а супругу Зевса, царственную Геру — с микенской богиней-покровительницей Герой с чертами коровы; богиню охоты Артемиду—с аркадской Артемидой, сохранившей черты медведицы и т. д. (Указ. соч., с. 159). Постепенно следы свя­зи божеств с животными остаются лишь в обычае изобра­жать их с атрибутами—с фигурками животных, либо в шку­рах животных.

Связь между богами и животными нашла отражение и в ритуале жертвоприношения: каждому богу приносились в жертву, как правило, его священные жиеотныс, или части священных животных (Посейдону—лошади, Дионису и Зевсу — быки, Гере — белые коровы и ягнята; Гермесу как богу красноречия посвящались языки жертвенных животных и т. п.)

В иконографии богов их связь с животными отражена до­вольно слабо, что указывает по-видимому, на се глубокую древность, закрепленную большей частью, в преданиях и ри­туалах, нежели в произведениях изобразительного искусства.

БЫК, КОРОВА: занимают важнейшее место в религии античности; связаны со многими богами греческого пантеона, главным образом, с Герой, Зевсом. Дионисом. Центром пок­лонения быку в Аттике был остров Крит. На зооморфное про­шлое Геры, связанное с коровой, указывает эпитет «воло­окая?, встречающийся у Гомера (например, Илиада I 568). В Аргосе (месте первоначального поклонения Гере) эту бо­гиню почитали в образе священной коровы. На связь с бы­ком указывают также многочисленные эпитеты бога Диони­са: «быколикий», «быкорогий», «рогоносный» (см.: Орфиче-

ские гимны XLV, Lll, Llll); в обрядовых песнях женщины призывали Диониса-быка. Как атрибут бык подчеркивает прежде всего производительные, растительные функции соот­ветствующего божества (Геры как богини женщин, близкой Земле, покровительствующей браку; Диониса — как божест­ва земледельческого круга, связанного со стихийными силами земли). По-видимому, с теорией аграрного жертвоприноше­ния следует связать и церемонию буфоний, посвященную Зевсу и заключавшуюся в ритуальном убийстве быка • (пер­воначально насытившегося жертвенным зерном и хлебами) и символическом осуждении этого убийства- Существуют так­же другие примеры ритуальных жертвоприношений быка (коровы), связанные с культом Зевса, Геры, Диониса. Во многих из этих ритуалов быку (корове) перед жертвоприно­шением оказывались всяческие почести (от торжественных процессий в его честь до принесения ему богатых даров), в которых можно увидеть следы древних тотемистических воз­зрений. Убийство пашущего быка считалось большим престу­плением во Фригии и других местах и каралось смертью.

Бык — важнейшая ипостась и атрибут Зевса: в облике этого животного бот похищает дочь финикийского царя Евро­пу (Аполлодор III 1, 1); по другой версии, бык в этом мифе выполняет роль посланца Зевса. В корову Зевс превращает свою возлюбленную Ио. В культе Зевса бык близок не толь­ко земле с ее вегетативными функциями, но является и кос­мическим символом. Так, согласно одной из версий мифа о браке Зевса с Европой, Европа предстает как ипостась Мате­ри-Земли, а Зевс—неба. Зевс-бык на Крите являлся в то же время солнцем («Можно предполагать, что Зевс преследует Европу в виде солнечного быка» (Лосев А. Ф., 1957, с. 124); сама Европа, по ряду источников, воспринималась как лун­ная корова. Согласно мифу, бык, привезший Европу на Крит, был вознесен Зевсом на небо в виде, созвездия. В Кноссе со­вершались ритуальные танцы, изображавшие брак Зевса и Геры не только в виде быка и коровы, но также и в виде солнца и луны. Возможно, бык является символом Зевса и как бота грозы (взгляд на быка как на животное, связанное с богом-громовержцем, встречается в индоевропейской мифо­логии и в мифологии восточных славян).

ЗМЕИ, ЗМЕЯ — типичнейшие хтонические животные, символизирующие могущество земли, ее глубинную мудрость

Н стихийное смешение добра и зла. В античной мифологии змеевидность всегда — указание на близость земле и поль­зование ее силами (соответственно, мотив борьбы со 3. или драконом — свидетельство преодоления хтонизма героичес­ким началом). Среди олимпийских богов 3.—атрибут Афины как богини мудрости, ряд черт которой восходит к крито-микенской богине со змеями. Появление в ранних кипрских и критских изображениях связывается с возможным продол­жением древнебалканского культа змей (в связи с богиней плодородия), и другими следами широко распространенного культа 3. как атрибута хтонических божеств плодородия, а также и богинь смерти в эгейском мире. С образом 3. связа­но зооморфное прошлое Афины (так. Орфический гимн XXXII 11 называет ее «пестровидной змеей»), Зевса (обликЗ. он принимает в мифе о браке с Персефоной), сына Аполлона Асклепия. Афина известна и как покровительница змей; в храме богини в Афинах, по сообщению Геродота, обитала но-священная ей 3- (одна или две). Змеи украшали эгиду Афи­ны. Почитательницы бога Диониса во время празднеств нес­ли в руках кинжалы, тирсы и 3.

ЛАНЬ, ОЛЕНЬ: занимает видное место в культе Артеми­ды, «владычицы зверей», богини охоты. Согласно мифу, имен­но ланей выбрала Артемида для своей первой охоты и, нас­тигнув четырех из них, вложила им золотые уздечки и впряг­ла в свою колесницу (Гимны Каллимаха III 98—1'13). Пятую Л. Артемиды поймал, совершая свой третий подвиг, Геракл и отнес эту Л. в Микены, несмотря на то, что Аполлон и Ар­темида хотели отобрать ее (Аполлодор II 5, 3). Из рогов кинфийских ланей, приносимых Артемидой с охоты, ее брат Аполлон соорудил алтарь и храм (Гимны Каллимаха II 60— 64). Артемида жестоко наказывает всех, кто посягает на ее священных животных: от Агамемнона, убившего ее Л- и пох­валявшегося своей меткостью, богиня потребовала принести в жертву его дочь Ифигению (однако впоследствии, тайно от людей, унесла Ифигению с жертвенника, заменив ее Л.). В оленя Артемида превратила Актеона, подглядевшего ее омо­вение. Л. — любимое жертвенное животное Артемиды и ее постоянный атрибут в поэзии и изобразительном искусстве.

СОБАКА: как домашнее животное известна уже в эпоху неолита. Связана со многими божествами, из олимпийских богов прежде всего — с Артемидой, Аидом и Гермесом, бо-

Дата добавления: 2015-12-08