|
Читайте также: |
Да. Все правильно.
~*~*~*~
Седьмое октября. Девять вечера. Огромной компанией из десяти человек сидим в большом маггловском ресторане в Сохо. Почему Фэйт притащил нас именно сюда, догадаться нетрудно ‑ ресторан переполнен.
Развлекаемся беседой. Довольно вульгарной. Мне скучно. Свое дело я уже сделал. Семеро из десяти человек, сидящих сейчас за нашим столом, отравлены вином из первых же выпитых ими бокалов. На самом деле они от этого не умрут. Уснут только. Но очень крепко. Часов через шесть. Как раз к трем часам ночи.
Планы Фэйта так и остались для меня загадкой. Я даже не знаю, как он собрался обеспечить взрывы. Он было сунулся ко мне пару дней назад, но все, что я предложил, ему не понравились, и, раскритиковав мое «занудство», Фэйт отправился советоваться… с Кесом. Вот уж не ожидал. Я не знаю, о чем они там говорили, но оба выглядели вполне удовлетворенными результатом беседы.
Мне все это неприятно. Я чувствую себя страусом, спрятавшим голову в песок. Мысль о том, что с Эс и ее детьми может что‑нибудь случится по моей вине, привела меня в ужас изначально. И с каждым днем становится только хуже. А я‑то считал Фэйта паникером. Если бы не его безграничная самоуверенность, я не знаю, что бы со мной было.
Я даже не знаю, как Фэйт собрался обезвредить Лестранга. Он только предупредил, чтобы я отравил семерых. Руди по обыкновению, вид имеет довольно мрачный. Может, они с Фэйтом уже договорились…
~*~*~*~
Кес ‑ просто гений. Я уж там не знаю, чему он Айса столько лет учит, но точно знаю, что Айсу до него ‑ как до неба. Кес дал мне восемь бочек с черным порошком. У них в Ашфорде таких бочек полно. Порошок называется... забыл, как называется, но пахнет премерзко. Кес сказал, что если в эту бочку засунуть обыкновенную веревку, а другой конец поджечь, то взрыв будет невероятной силы. Надо только быстренько отбегать на максимально возможное расстояние, а еще лучше аппарировать. Никакая магия не нужна. Разве только чтоб веревку поджечь.
Кеса даже не обидело мое недоверие. Он посмеялся. Предложил мне прогуляться в лес и проверить. Я согласился. Во‑первых, интересно было, а, во‑вторых, надо же точно убедиться, что все получится. И так одни неприятности…
Взрыв мы получили просто шикарный. Кес сказал, что по две бочки хватит на дом, и на издательство, а на магазин нужно четыре.
Теперь все очень просто. К половине третьего исполнители расходятся по объектам. Устанавливают эти бочки и поджигают веревки. В два пятьдесят они засыпают. Айс твердо обещал. Веревки очень длинные. Гореть будут долго. Аппарацию нашим «смертникам» я разрешил в два пятьдесят пять. Уже должны уснуть.
Кроме черного порошка, Кес дал мне что‑то очень странное… Жидкость в железных емкостях с чудовищным запахом. Велел этим кошмаром залить все поверхности внутри объектов. Строго настрого приказал самому мне к этой деятельности даже близко не подходить и Айса не подпускать. Мог и не уточнять. Ни один нормальный человек, который хоть раз это понюхал, по доброй воле никогда больше близко не подойдет.
И Айса не пущу. Он и так ненормальный.
~*~*~*~
Восьмое октября. Два часа утра. Расходимся. Насколько я понял, они должны еще взять сложенные в магазине «подручные средства», потом отправиться с ними в издательство и к Эс домой. Руди остается с нами, а Долохову Фэйт предложил присоединиться к команде, взрывающей дом. Если кто‑нибудь из них успеет обнаружить отсутствие жильцов, то они по определению кинутся к Фэйту с докладом. Тогда мы их просто заавадим и обратно в дом левитируем. Так Фэйт сказал. Я не спорил. Ему виднее.
Но мне это все не нравится. Слишком просто. Так не бывает. Фэйт нарвался уже дважды: перепутал дату и получил проверяющих, с которыми еще неизвестно, что станем делать. Потому что Долохов‑то уже в доме, а Лестранг с нами на улице стоит. И что дальше? Куда его девать?
Еще через пять минут стало ясно, что Фэйт нарвался не дважды, а трижды. Потому что пошел дождь. И сильный. Просто‑таки ливень.
~*~*~*~
Вот только дождя мне и не хватало. Кес сказал, что это не помешает, если ту жидкость с ужасным запахом использовать в большом количестве. Так что не страшно. Но противно безмерно.
Мы стоим втроем под дождем и напряженно вглядываемся в темную улицу. Долохов давно в доме. Двое исполнителей тоже. Я попросил Руди отвлекать Айса. Во‑первых, потому что Айс очень волнуется, а, во‑вторых, чтобы он не видел, как я показывал Долохову, какой дом надо взорвать. Зачем Айса заранее расстраивать.
С громким хлопком посреди улицы аппарирует Белл. Морщится от дождя, оглядывает меня с ног до головы, потом одним прыжком оказывается рядом с мирно беседующими Руди и Айсом. Как же она красиво злится! Очень я люблю на это смотреть. Когда не на меня злится.
‑ Руди, ‑ говорит она, повисая на Лестранге и всхлипывая, ‑ ты должен пойти со мной. Мне очень плохо!
И наша актриса начинает неторопливо оседать на мокрый асфальт. Вот зараза. Ей даже лень было придумать что‑нибудь поинтереснее. Я бы обязательно придумал.
Но для Руди явно достаточно. Он подхватывает ее, растерянно переводя взгляд с меня на Айса и обратно.
‑ Иди, старик, ‑ бодро говорю я ему. – Отведи благоверную домой и возвращайся. Шефу скажем, что ты с нами был. Не волнуйся, тут все свои.
Последнюю фразу я говорю, глядя на Айса совершенно зверским взглядом, пытаясь таким образом объяснить ему, чтобы помалкивал. Он понял. Довольно быстро понял, учитывая ту странную заторможенность, в которой он пребывает все последние дни.
Руди молча аппарировал с так и «не пришедшей в сознание» Белл на руках, и мы остались вдвоем. Все. Теперь почти все. Только ждать.
~*~*~*~
С чего бы Белл стала бросать на меня такие осуждающие взгляды?
Когда мы остались одни, я вопросительно посмотрел на Фэйта, который почему‑то начал старательно от меня отворачиваться. Что‑то он опять натворил. Совершенно точно.
‑ Ты уже говори сам, пока я не сделал с тобой что‑нибудь, соответствующее моему мрачному настроению и прекрасной погоде.
Вид у него становится… шкодливый, и он отвечает, сделав шаг назад:
‑ Я сказал Белл, что ты сегодня решил Руди убить, поэтому и притащил на эту пустынную улицу в маггловском районе. Я предложил ей задуматься о возможных вариантах спасения семьи от вымирания.
Мне все равно… Медленно нарастает сильнейшее желание его прикончить. Прямо здесь на улице. За последние два дня я уже настолько привык к постоянному присутствию этого желания, что спрашиваю совершенно равнодушно:
‑ Зачем мне его убивать?
‑ Я ей сказал, что ты ревнуешь.
Он идиот. К этому факту я тоже давно уже привык. Мне правда все равно. Я так нервничаю, что вообще уже все безразлично…
Три часа утра. Мы с Фэйтом так и стоим перед домом Эсты. Прямо посреди улицы. В доме два исполнителя и Долохов. Должны были все приготовить. И уснуть... Уже минут пятнадцать как должны. Фонари мы погасили по всей улице. Совершенно темно. Дождь льет как из ведра. Кто бы сомневался...
Почему не взорвалось, я не знаю. Но не взорвалось…
Со злости я начинаю шипеть на Фэйта. Это нечестно. Потому что он мне не отвечает. Таким образом, выражая сочувствие. Я только больше злюсь…
Фэйт говорит, что надо подождать. Маггловские способы не очень точны. Вот веревка какая‑то догорит, и все обязательно взорвется…
Я ему не верю. При чем тут веревка… Но молчать не могу. И шиплю подлейшим образом:
‑ Посмотри, какой ливень! Все равно гореть не станет.
‑ В этом тоже я виноват?
‑ Ты перепутал дату!
‑ Ты тоже!
‑ Я ее и не знал!
‑ Вот именно! Мог бы проверить. Прекрати психовать...
‑ Идиот!
‑ Ты…
И тут раздался грохот.
Я даже предположить не мог, что это ТАК грохнет. Заложило уши. В абсолютном шоке я стоял под дождем и смотрел на двухэтажный домик Эстер, в котором я провел в детстве довольно много времени.
Боже мой…
‑ Фэйт! Ты что наделал? Это не тот дом! Ты совсем спятил!
~*~*~*~
Конечно, это не тот дом. Какая разница‑то? Когда я получу ответ из банка, еще один взорвем. Подумаешь… И чего Айс так разорался? Все ему плохо. И дата не та, и дом не тот, и дождь не нравится. Лишь бы придираться по пустякам.
~*~*~*~
Фэйт даже не удивился. Крепко схватив за мантию, он поволок меня на противоположную сторону улицы.
Не мог он так ошибиться... Получается, Фэйт взорвал соседний дом нарочно... Зачем? И почему не сказал мне ничего…
– Ты что вытворяешь, урод! Там же люди! Соседи... Я же их... знал...
‑ Нет там никого. Он тоже продается. Вон написано на воротах. Успокойся, Айс. Так надо.
Я ничего не понимаю. Кому надо? Шеф нас прибьет. Точно прибьет.
Говорит, нет никого. Ну‑ну…
‑ Фэйт, смотри. Это ты называешь – «никого нет»?
Из горящего дома, пошатываясь, вышел… Долохов. Вот черт. Я вопросительно посмотрел на Фэйта.
‑ Ну, хочешь, я его убью? – Фэйт с готовностью поднимает палочку. ‑ И обратно левитируем?
Что он несет… Хотя...
‑ Да ладно. Раз уж сам вышел…
‑ Как скажешь.
Если этот «особо живучий» что‑нибудь не то Шефу «доложит», я его потом сам прикончу. Какой интересный феномен, однако... Надо же! Должен был спать, как все остальные. Так нет ведь. Отлично. Раз он настолько невосприимчив… Об этом я потом подумаю…
~*~*~*~
Даже хорошо, что Долохов выжил. Теперь на него все и свалим. Не отобьется.
Раздались звуки, напоминающие крики банши. Магглы. Кажется, это называется у них «сирена». Мы с Айсом переглянулись и бегом бросились к свалившемуся посереди улицы «везунчику». Мантия на нем тлела. Схватив его под руки, мы посмотрели друг на друга еще раз, одновременно ухмыльнулись и аппарировали. К Шефу.
~*~*~*~
Фэйт был великолепен. Как всегда. Даже насквозь мокрая мантия, с которой лило на каменный пол, его не портила.
Повелитель хлопает глазами. Еще бы. Сам же нам «придурка» подсунул, который «все на свете перепутал».
Привести Долохова в сознание Лорд так и не смог. Это теперь невозможно. Я знаю, что варил. До вечера не проснется. Фэйт красочно рассказывает, как мы оглушенного балкой «проверяющего» из горящего дома еле вытащить успели... Шефу нравится. Он вообще любит «сказки на ночь», которыми Фэйт периодически его развлекает. Ну‑ну…
В этот момент аппарирует Лестранг.
‑ Ничего страшного, мой Лорд, – жизнерадостно сообщает Фэйт, ‑ остальные объекты успешно уничтожены. А дом ликвидируем утром. Сейчас там полно магглов. Пожар потушат, разъедутся, вот часикам к двенадцати утра мы и вернемся. Раз уж не получилось ночью, то Снейп сначала грязнокровок убьет, а потом все взорвем.
‑ Да, мой Повелитель. Я все проверил. Магглов понаехало. Кого пока не убили, всех убьем. Утром, – решительно высказывается Руди.
Опс! Жить захочешь ‑ и мозги появятся. Лестранг просто сам себя превзошел. По скорости разрешения ситуаций, угрожающих активной жизнедеятельности. О как!
Так мы и сделали. Убивать там, естественно, было некого, но Шеф так расстроился от того, что его «проверяющий» никак в себя прийти не может, что даже не послал с нами никого.
Только я не понял, зачем Фэйт сначала соседний дом взрывал. Наверное, все‑таки перепутал. Просто ему признаться в этом стыдно. Идиот. Чудо, что все получилось. Просто чудо.
~*~*~*~
Бойтесь первого движения души, потому что
оно, обыкновенно, самое благородное.
Шарль Морис Талейран
На доме я только семнадцать процентов сделал. Плохо, конечно. Но все равно приятно. Когда времени совсем нет, очень сложно работать.
Пришлось у Кеса еще две бочки просить. Ту пакость вонючую я брать не стал. Ну ее. Дождь все равно кончился.
А Долохова я прикрыл. Даже не знаю, зачем. Он и не отрицал ничего. Как очнулся, только посмотрел на меня странно‑странно, я бы сказал, задумчиво, и головой покачал. Очень неприятно. Не знаю, почему... У него такой вид был… обреченный. Вот если бы он стал отрицать, что сам все перепутал, скандалить, или нас с Айсом обвинять, то мы бы его в два счета завалили. А так… Ну, я и сказал Шефу, что дома были как две капли воды похожи и ошибиться можно было запросто. А два уничтоженных дома с магглами – это же лучше, чем один. Все же хорошо кончилось.
~*~*~*~
Зачем Фэйт стал оправдывать этого придурка, на которого мое зелье вовремя не подействовало, я так и не понял. Хотя… Теперь у него еще один должник появился. Фэйт это любит.
Пятый курс. Гриффиндор и Слизерин. Я специально заставил Дамблдора мой факультет с Гриффами в паре поставить. Мне так удобнее. Ненавижу Гриффиндор. Отравить нельзя, так хоть разряжаюсь, и «змееныши» мои разряжаются... вполне успешно, надо сказать. Но не сегодня. Контрольная работа. Три часа могу в тишине размышлять о вчерашнем дне. Списывают со страшной силой. Ну и пусть. Мне бы их проблем. В конце все равно у гриффиндорцев все поотбираю. И на отработку придут как миленькие. Пускай пока списывают. Думают, не вижу. Ха! Да я чувствую. И страх, и обман их шкодливый.
Эс прислала сову. Все в порядке. Остался только один вопрос, который меня беспокоит. И сильно. Как‑то за волнениями последней недели я его проглядел. А вопрос‑то очень важный.
Ведь Фэйт купил у Босиани все, что мы вчера взорвали. И ничего не говорит мне по этому поводу. Я, правда, особо не разбираюсь, даже совсем не разбираюсь, если честно. Но деньги есть деньги. Надо поговорить с Кесом. Это неправильно. Вот уж не ожидал от Фэйта такого бескорыстного жеста. Мне всегда казалось, что он несколько меркантилен. Неужели помнит, сколько Эс ему шоколада присылала...
Может и помнит, только от этого ничего не меняется. Фэйт, конечно, «родственник», сам о том не подозревая даже, но таких подарков мне не надо.
Реакция Кеса откровенно удивила:
‑ Он выдвигает претензии?
‑ Нет, конечно!
‑ Ты хочешь сказать, что сам додумался?
‑ Ну... да... Я не прав?
‑ Севочка, ты прелесть! Ты был бы прав в любом другом случае. Но не в этом. Я тебя уверяю, что он не остался в убытке. Это даже смешно, честное слово.
‑ Кес, ты уверен?
‑ Абсолютно. Не волнуйся.
Фэйта я спрашивать не стал. Кесу можно верить.
Глава 10. VI. Experimentum crucis* (часть 1)
Мы в такие шагали дали, что не очень‑то и дойдешь.
Мы в засаде годами ждали, невзирая на снег и дождь.
Мы в воде ледяной не плачем, и в огне почти не горим ‑
Мы охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин.
«Машина Времени»
История занудно‑террористическая, о том, как бывает полезно успеть подвести итоги, пока итоги не подвели вас. И о Фортуне. Слепой, глухой и кривобокой.
*опыт креста (лат.) Так Фрэнсис Бэкон называл решающий эксперимент, определяющий направление дальнейшего поиска. (А вовсе не то, что некоторые могли подумать).
Очень давно, еще в школе, Айс говорил мне, что мания величия и мания преследования друг без друга не живут. Помнится, я даже был согласен. Теоретически.
Теперь я имею удовольствие наблюдать это в действии. Повелитель спятил. Целиком и полностью. В самом что ни на есть медицинском смысле этого слова. Целыми днями сидит запершись, никого особо не подпускает, в том числе и меня. Да я и не рвусь, если честно... Оно мне надо?
Вот, пожалуй, Роквуду рад. Даже слишком. Как‑то лихорадочно рад. Каркарову рад. Есть тут у нас такая личность. С хорошими связями в Дурмштранге. Шеф вообще теперь ударился в глобализм. Мелкие безобразия его больше не тешат, а подавай международные связи да информацию из Министерства Магии. Я это Министерство за милю обхожу, так уж сложилось, а вот у Роквуда неплохая сеть, насколько я могу судить. Если дальше такими темпами пойдем, то, пожалуй, через год‑другой наш Лорд своего добьется. Хорошо бы кто‑нибудь из нас к тому времени еще в живых остался. На самом деле – это я так… Никого из наших Шеф пока не убил. На новичках отыгрывается, ничего не скажу, чуть что не так ‑ и привет, а тех, кто с ним давно, особо не обижает. И на том спасибо.
~*~*~*~
Фэйт забеспокоился. Это было занятно. С чего бы вдруг? Хотя, честно говоря, прекрасно я понимаю «с чего». Уж больно Шеф стал неадекватен. Даже нет, не в этом дело... Просто Лорд занялся политикой и Фэйт оказался, мягко скажем, не у дел. Но так как его деятельная натура к таким поворотам не привычна, унынию больше чем на пару часов не подвластна и не «заниматься анализом» не в состоянии, то примерно через неделю после того, как Шеф явно пристрастился к политической деятельности, я оказался первой «жертвой» этого самого «анализа».
Фэйт явился в Хогвартс и, усевшись в кресло у камина, повел речи, по степени крамольности уступающие только моим докладам Дамблдору.
Сказать, что я удивился – это ничего не сказать. Нет, я всегда знал, что он циник. После того, как он, вместо того, чтобы разоблачить шпиона, стал наоборот делиться с ним информацией, я понял, что никаких принципов у него нет, а собственный комфорт это чудовище ставит вообще превыше всего на свете. Ему на всех плевать. Но все‑таки я еще верил, что он относится к Лорду с основательной долей симпатии, умудрившись примирить интересы Повелителя со своими собственными. Но то, что я услышал от Фэйта, сидящего в моих подземельях, уже ни в какие ворота не лезло.
‑ Айс, ты согласен, что у него совсем крыша едет?
‑ …да…
И что? Она давно едет. Просто я был полным идиотом и целых два года этого не замечал, увлекшись поисками бессмертия «неизвестно чего».
‑ Ты понимаешь, что это плохо кончится?
‑ …да…
‑ Что – «да»? Ты посмотри, во что он превращается! Три года назад он еще был похож на человека! А сейчас на кого?
‑ Ну, он же совершенствуется. Внешность его не волнует. Для его целей так даже лучше. Рептилии, они, знаешь ли, гораздо выносливее, лучше адаптируются к внешней среде, к тому же...
‑ Айс! Ты что говоришь?! Ты понимаешь, что если Лорд войну проиграет, то мы потом никогда не отмоемся? Всем нам конец наступит! Он же специально нас компрометирует, чтобы потом никто не смог от него отречься.
‑ …да…
‑ Ну что ты заладил, как попугай! Прекрати! Скажи лучше, что говорит о нашей войне Кес?
Всегда был умен.
Что говорит Кес? Если бы я мог тебе сказать, что говорит по поводу наших «склок» Кес, у тебя бы, друг мой, глаза на лоб вылезли... и в камин бы укатились.
Всего два дня назад я имел с Кесом потрясающую по своей информативности беседу. Очередную. Мы теперь часто так беседуем. Раза два в неделю, примерно. Устаю я от этих разговоров смертельно. Он просто надо мной издевается. Понимает, прекрасно понимает, что Дамблдор просил меня заниматься агитацией. Я и занимаюсь. И это невероятно тяжело. Лучше я пять раз к Шефу схожу, чем один подобный разговор на Тревесе. Потому что я так и не могу определить, Кес насмехается надо мной из‑за того, что я пытаюсь перетащить его на сторону Дамблдора, или действительно думает именно то, что мне говорит? Потому что если он действительно так думает, то… Нет. Это невозможно.
‑ Ты, Севочка, с тех пор, как подрос и начал размышлять самостоятельно, стал совершенно невыносим. Сплошные домыслы. Где логика?
‑ Он убивает людей.
‑ Ну и что? Их все время кто‑нибудь убивает. Они сами постоянно друг друга убивают. Это нормально.
Или так:
‑ Ты, Севочка, уточни. Ты имеешь в виду характеристику качественную или количественную?
‑ Не понял...
‑ Если количественную, то он пока еще злодей сильно начинающий, младенчик, так сказать, а если качественную, то это вопрос субъективного восприятия и обсуждению не подлежит. Так что ничего особо ужасного у вас там не происходит.
Или вот так:
‑ Как ты можешь, Кес? При чем тут субъективное восприятие? Личность уникальна! Каждая!
‑ Боже мой, Севочка! Ты что начал рассуждать на религиозные темы? Кошмар какой! Не делай так, мой мальчик. Никогда не рассуждай на темы, в которых ничего не смыслишь. По крайней мере, вслух. Наслушался бредней старого, беспрерывно воюющего пацифиста и пытаешься таким образом аргументировать позицию, с которой сам в душе не согласен. Это почти страшно.
А еще вот так:
‑ Ты сказал, что сторона, на которую ты встанешь, непременно победит.
‑ Я сказал? Когда?
‑ Ты сказал мне...
‑ Ну я не знаю. Ты, Севочка, так и не научился слушать. Занят словами, суть упускаешь. Небрежно относишься к смыслу. Я сказал, что практически невозможно окончательно победить сторону, на которую встану я. Окончательно. Значит, во времени. Они будут сражаться со мной из поколения в поколение, пока не забудут, с чего все началось. Я сказал тебе не то, что война кончится победой стороны, на которой выступит Семья, а то, что она тогда не кончится очень долго. По моим понятиям, долго. А когда все‑таки кончится, то ничем. Тут даже дело не во мне. Еще ни одна гражданская война никогда ничем не кончилась. Когда люди устают воевать, разорив свою страну, они, как правило, возвращаются к тому, с чего начали. Это в идейном плане. А в фактическом ‑ к полному развалу управленческой системы и экономики. Об этом мы уже говорили. Сначала разрушили, потом строят, чтобы опять разрушить, и так до бесконечности. Вот что я тебе тогда сказал. Но раз ты не понимаешь, давай разбираться...
Разбираемся.
‑ За Дамблдора мы сражаться не можем. Он в данном случае сторонник официальной власти, а мы, как ты понимаешь, Министерство поддерживать не станем. Это не принято. Я не желаю позориться на старости лет. Если твои симпатии на стороне Альбы, то извини. Но…
Вот первую часть я понял. Очень хорошо понял. Встать на сторону официальной власти – это позорище, от которого Семья потом и за тысячу лет не отмоется. Я согласен. Есть такой Клан, во Франции, кажется. До сих пор все помнят, как эти подхалимы на стороне Меровингов воевали. Ничего особенного, конечно, но стыдно ведь.
А вот то, что Кес начинает нести после слова «но», уже в моей голове не укладывается…
‑ Но... мы с тобой, Севочка, можем сделать допущение, что Альба никакого отношения к Министерству не имеет. Орден Феникса ‑ самостоятельная подпольная организация. Такая же, как Упивающиеся Смертью, так как создана в противовес. Надеюсь, здесь объяснения не нужны, и ты прекрасно понимаешь, что две организации с одинаковым статусом подпольных, находящиеся в симметрии относительно официальной власти, и друг друга побороть неспособные по причине равенства составляющих, по сути идентичны.
Стоп! Вот оно! Я нашел! Как это «идентичны»? Он что, спятил?! Цели! Цели‑то прямо противоположные! Кес не может на самом деле так думать! Нельзя разбирать жизнь, как математическую задачу! Люди‑то живые! Я не верю… Как же я устал…
‑ Таким образом, мы условно принимаем происходящее как личный конфликт твоего директора с твоим Шефом. Тогда, конечно, можно принять участие в этом конфликте, если тебе очень хочется, но, честно говоря, это совершенно бессмысленно. Предположим, я поддамся на твои уговоры и вмешаюсь. Готов даже условно считать, что вмешаюсь на стороне Дамблдора. Томми, естественно, найдет силы, которые будут в состоянии противостоять мне. Он и сейчас их активно ищет. Он знает, что мы с Альбой старые приятели.
Да? «Томми» знает? А почему я первый раз об этом слышу? На самом деле, я, конечно, несправедлив. Кес никогда мне не говорил, но я и так со школы знаю, что они «старые приятели». Но сейчас я слышу подтверждение. Что и следовало доказать. Они тут все «старые приятели». Теперь меня это уже не удивляет так сильно, как три года назад, но все равно... дикость какая.
‑ Что происходит дальше? Мы выпадаем в собственный бесконечный конфликт, который только навредит людям, за которых ты теперь почему‑то так активно беспокоишься. Если даже Томми найдет другой Клан, который согласится воевать со мной, то, скорее всего, я просто договорюсь с их Князем или откуплюсь от него. Или он от меня. Смотря по соотношению сил. Мы не станем воевать друг с другом. Нас и так осталось очень мало. Территории давно поделены. Войны бессмысленны. Мы просто договоримся и покроем убытки за счет сражающихся людей. Все. И кому это нужно?
А вот теперь скажите мне кто‑нибудь, что из этого я мог рассказать Фэйту на его вопрос «что говорит Кес»? Да Кес чего только не говорит. У Альбуса чуть очки не упали, когда он услышал, что Орден Феникса «по сути идентичен» Упивающимся Смертью. Возмущаться‑то он возмущался, а крыть‑то нечем. И цели одинаковые. Что одни хотят заставить власти идти у них на поводу, что другие. Так Кес сказал. И дьявол меня забери, если я знаю, что на это можно возразить. Кстати, Дамблдор тоже не знает. Почему‑то меня это не удивляет...
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
04.09.1980
Зачем ты морочишь ему голову? Он же воспринимает все это совершенно серьезно. Учитывая, что он до сих пор по‑настоящему слушает только тебя, это как минимум нечестно. Очень тебя прошу, скажи ему правду, или я сам это сделаю.
Альбус.
~*~*~*~
Альбусу Дамблдору.
Хогвартс.
04.09.1980
Альба, не надо так низко ценить мое сокровище. Он, по‑твоему, совсем идиот, чтобы понимать буквально все, что я ему говорю? Он воображает, что живет разумом, а не сердцем, вот пускай наслаждается. В мозгах должен быть порядок, а у него – бардак. Он должен разложить все теории мироздания по полкам в голове, никогда их не путать и определить, наконец, свое место в этом мире. Потом можно жить чувствами, но каркас должен быть нерушимым.
Кес.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
04.09.1980
Ты очень много от него хочешь. Невозможно требовать, чтобы он рассуждал твоими категориями, он слишком молод. Даже я не всегда тебя понимаю, потому что твои слегка экзотические шуточки воспринимать довольно сложно. Может, стоит объяснить ему по‑человечески, что происходит? Почему ты считаешь, что, запутавшись окончательно, он лучше потом разберется? Кроме того, ты уверен, что все про него знаешь?
Альбус.
~*~*~*~
Альбусу Дамблдору.
Хогвартс.
05.09.1980
Я знаю, какая каша у него в голове, и знаю, что с каждым днем становится все хуже. Мне совершенно не важно, чем он занимается, но он начал делать выводы, не успев обдумать факты. На самом деле я очень расстроен, потому что если так будет продолжаться, ничем толковым это не кончится. Вы с Томми ему все мозги наизнанку вывернули. У Севочки нет ни одной аргументированной позиции, только эмоции, а это очень плохо.
Кес.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
05.09.1980
В этом‑то и дело, и очень зря тебе не интересно, чем он занимается. Может, тебе стоит прислушиваться к его желаниям, а не только к своим собственным?
Альбус.
~*~*~*~
Альбусу Дамблдору.
Хогвартс.
05.09.1980
Причем тут желания? Я знаю, что ты хочешь сказать, ты предлагаешь мне попытаться понять, что происходит у него в голове. Представь себе – я понимаю. Ни на одного человека я не потратил столько времени, сколько на Севочку, и я не жалею, было забавно. До сих пор забавно. Но он должен во всем разобраться сам, так что, помогая ему, ты только навредишь. Объяснить можно что угодно, но мыслящий человек воспримет твои объяснения просто как одну из теорий, а, разобравшись сам, он больше никому и никогда не позволит себя запутать.
Севочка настолько не обременен никакими этическими нормами, что порой это становится немного опасно для окружающих. Тот логический таран, которым он пользуется для решения своих проблем, несколько расстраивает меня своей первобытной примитивностью. Ты уже столкнулся с этим, когда брал его на работу. Тебе мало? Он просто освободил себе место. Последствия ты хорошо помнишь? Или перечислить?
Кес.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
05.09.1980
Он ведет себя так, как ты его научил.
Альбус.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 105 | Нарушение авторских прав