I. Линейность и живописность 5 страница

Своего высшего напряжения живописный стиль достигает во внутренних пространствах. Здесь представляются наиболее благо­приятные возможности соединения осязательности с очарованием неосязаемости. Здесь впервые должным образом проявляются мотивы безграничного и необозримого. Здесь настоящее место для кулис, внезапно открывающихся видов, лучей света и глу­бокой тьмы. Чем значительнее в композиции роль света как самостоятельного фактора, тем в большей мере архитектура ста­новится оптически-картинной.

Нельзя сказать, чтобы классическое зодчество отказывалось от световых красот и эффекта, производимого богатством про­странственных комбинаций. Но свет у него служит форме, и даже при самых богатых перспективных видах доминирует простран­ственный организм, форма бытия, а не живописная картина. Великолепны неожиданные аспекты брамантовского св. Петра, однако мы отчетливо ощущаем, что весь картинный эффект есть

нечто второстепенное по сравнению с мощным языком, которым говорят массы как материальные тела. Существо этой архи­тектуры состоит в том, что ощущается как бы при помощи тела. Для барокко открываются новые возможности именно потому, что кроме действительности для тела признается еще действи­тельность для глаза. Не думайте, что я имею в виду подлинно иллюзионную архитектуру, которая стремится создать предста­вление вещи, на самом деле не существующей; нет, я говорю лишь о намеренном создании впечатлений, которые не носят больше пластически-тектонического характера. В конечном счете, целью является уничтожение осязательного характера за­мыкающей стены и потолка. Вследствие этого возникают весьма замечательные иллюзионные произведения, которые фантазия севера умела создавать еще несравненно «живописнее», чем фантазия юга. Чтобы сообщить пространству живописность, нет надобности прибегать к неожиданно врывающимся лучам света и таинственным глубинам. Даже при отчетливых очертаниях и совершенно ясном освещении рококо умел создать свою кра­соту неосязаемого. — Вещи эти не поддаются репро­дукции.

Когда около 1800 г. в новом классицизме искусство снова приобретает простоту, спутанное разматывается, прямая линич и прямой угол снова входят в почет, все это, конечно, связано с новым поклонением «простоте», однако одновременно смещается основа всего искусства. Важнее, чем изменение вкуса в сторону простоты, исчезновение чувства живописности и замена его чув­ством пластичности. Теперь линия опять стала осязательной ценностью, и каждая форма может быть воспринята органами осязания. Классические глыбы домов на Людвигштрассе в Мюн­хене с их большими ровными плоскостями являются протестом нового осязательного искусства против утонченного искусства рококо. Архитектура снова пытается действовать при помощи чистой объемности, определенной осязаемой пропорции, пласти­чески-ясной формы, и вся прелесть живописности подвергается презрению, как искусство ложное.

Дата добавления: 2015-12-08