|
Читайте также: |
Гарри летел на спине филина по голубому небу к старому увитому плющом дому, дом стоял на склоне высокого холма. Приятный ветер дул в лицо. Они спускались всё ниже и ниже и, наконец, влетели в тёмное разбитое окно в верхнем этаже дома. Миновали полутёмный коридор, влетели в дверь в конце коридора и очутились в слабо освещённой комнате с наглухо заколоченными окнами.
Гарри слез со спины филина. В комнате был камин, и у камина стояло кресло, повёрнутое к двери спинкой. Филин пролетел через комнату, завернул прямо в кресло и исчез. На полу рядом с креслом двигались две тёмные фигуры.
Одна принадлежала большой змее, другая человеку. Человек был маленький, лысый, остроносый, из глаз у него текли слёзы. Он лежал, скрючившись, на коврике перед камином, всхлипывал и хрипел.
— Тебе повезло, Хвост, — раздался ледяной голос из глубины кресла, куда опустился филин. — Очень повезло. Ты сделал грубую ошибку, но всё обошлось. Он мёртв.
— Господин, — с трудом произнёс человек на полу. — Господин мой, я… я так рад… простите…
— Нагайна, — продолжал ледяной голос, — тебе сегодня не повезло. Я пока не позволю тебе пообедать Хвостом. Ну, ничего, ничего, Гарри Поттером полакомишься.
Змея зашипела, и Гарри увидел её трепещущий язык.
— Вот тебе ещё, Хвост, и помни, больше ошибок я не потерплю.
— Не надо, мой господин, умоляю…
Из-за кресла показался кончик волшебной палочки, и голос произнёс:
— Круцио!
Хвост закричал так, будто каждая клеточка его тела горела, его крик оглушил Гарри, и кроме этого крика Гарри ничего не слышал, шрам на лбу мальчика пронзила резкая боль. Гарри тоже закричал. Волан-де-Морт услышит… узнает, что Гарри здесь… — Гарри, Гарри!
Гарри открыл глаза. Он лежал на полу в классе профессора Трелони, прижав ладони к лицу. Шрам на лбу всё ещё пылал, было больно до слёз. Одноклассники обступили его кольцом, Рон стоял рядом на коленях и испуганно глядел на Гарри.
— Ты как? В порядке?
— Разумеется, он не в порядке, — сказала взволнованная профессор Трелони. Её огромные глаза с интересом глядели на Гарри. — Что с вами случилось, Поттер? Вы что-то увидели? Какоето предостережение? Что же?
— Ничего, — ответил Гарри и сел на полу.
Он весь дрожал и оглядывался на тени за спиной. Голос Волан-де-Морта звучал так близко!
— Вы схватились за голову. Вы катались по полу и держались за шрам на лбу. Я знаю, Поттер, что это значит. Уж я-то в этом кое-что понимаю.
Гарри поглядел на неё.
— Лучше я пойду покажусь мадам Помфри. Голова раскалывается.
— Детка моя, на вас явно подействовали вибрации ясновидения моей комнаты. Если вы уйдёте, то лишитесь возможности увидеть…
— Я хочу видеть только лекарство от головной боли.
Гарри поднялся на ноги. Встревоженные дети отступили.
— Увидимся на перемене, — шепнул Гарри Рону, подхватил рюкзак с книжками и пошёл к люку.
У профессора Трелони был при этом такой огорчённый вид, будто её лишили последней радости в жизни.
Гарри спустился по приставной лестнице, но в больничное крыло не пошёл, да вовсе и не думал туда идти. Гарри решил последовать совету Сириуса насчёт того, что делать, если шрам заболит снова, и направился прямо в кабинет Дамблдора. Гарри шёл по коридорам и думал о сне. Сон был как будто наяву, совсем как тот, от которого Гарри проснулся на Тисовой улице. Мальчик перебрал в уме все детали: не забыл ли чего? Волан-де-Морт сказал, что Хвост ошибся, но филин принёс доброе известие, ошибка исправлена, кто-то мёртв, и Хвоста не скормят змее.
Вместо него ей скормят Гарри…
Гарри, задумавшись, прошёл мимо каменной гаргульи, сторожившей вход в кабинет Дамблдора. Он остановился, сощурился, припоминая, оглянулся и вернулся ко входу. Ему вдруг пришло на ум, что он не знает пароль.
— Лимонный шербет? — спросил он на всякий случай.
Гаргулья не пошевелилась.
— Ну, ладно. Грушевый леденец. М-м… лакричная палочка. Леденец-шипучка. Жвачка Друббла. Драже всевозможных вкусов Берти Боттс… нет, не пойдёт, он их не любит, верно? — Гарри рассердился. — Мне нужно срочно его увидеть!
Гаргулья не двинулась с места. Гарри в сердцах размахнулся и пнул её ногой и ушиб пальцы, а гаргулья всё равно не подвинулась.
— Шоколадная жаба! — Гарри прыгал на одной ноге. — Сахарное перо! «Тараканьи усы»!
Гаргулья ожила и отпрыгнула, за ней показался проход. Гарри остолбенело замигал глазами.
— Так значит, «Тараканьи усы»? Вот тебе и раз. А я-то только пошутил…
Гарри нырнул в проход, встал на первую ступень каменной винтовой лестницы, дверь за ним закрылась, лестница медленно понесла его вверх и остановилась у полированной дубовой двери с латунным дверным молотком.
Из-за двери доносились голоса. Гарри сошёл на небольшую площадку у двери и прислушался, не решаясь постучать.
— Боюсь, Дамблдор, я не вижу связи. Просто не вижу и всё, — говорил Корнелиус Фадж, министр магии. — По словам Людо, Берте ничего не стоит заблудиться. Согласен, что слишком долго мы не можем её найти, но ведь нет никаких доказательств, что с ней что-то случилось. И уж тем более я не вижу здесь никакой связи с исчезновением Барти Крауча.
— А что, по-вашему, приключилось с Краучем? — прохрипел Грюм.
— Ну, тут либо — либо, Аластор. Либо Крауч в конце концов тронулся — учитывая его биографию, скорее всего так и есть, — сошёл с ума и где-нибудь бродит…
— Что-то уж очень быстро он бродит, Корнелиус, — совершенно спокойно заметил Дамблдор.
— Либо… — Фаджу явно неприятно было об этом говорить. — Нет, лучше повременить с выводами до тех пор, пока я не увижу место, где это произошло. Вы, кажется, сказали, что около кареты Шармбатона? Дамблдор, что вы скажете об этой женщине?
— Она хороший директор, и она замечательно танцует.
— Будет вам, Дамблдор, в самом деле! — рассердился Фадж. — Можно подумать, если она нравится Хагриду, так она и впрямь безобидна. Они далеко не все такие уже безобидные. И ваш Хагрид, кстати, тоже — с его пристрастием ко всяким чудовищам…
— Мадам Максим я подозреваю не больше, чем Хагрида, Корнелиус. А в вас просто-напросто говорит предубеждение, — как и прежде, спокойно сказал Дамблдор.
— Не пора ли нам закругляться? — вмешался Грюм.
— Да, верно, пойдёмте прогуляемся, — подхватил мысль Грюма Фадж.
— Я не про то. Дамблдор, Поттер за дверью, хочет поговорить.
Глава 30
Омут памяти
Дверь кабинета открылась.
— Здравствуй, Поттер, — сказал профессор Грюм. — Проходи.
Гарри вошёл. Он уже был однажды в кабинете у Дамблдора — красивой круглой комнате, стены которой увешаны крепко спящими портретами прежних директоров и директрис. Грудь у них мерно вздымалась и опускалась.
Корнелиус Фадж, с нежно-зелёным котелком в руках и, как обычно, в полосатой мантии, стоял у стола Дамблдора.
— Гарри! — радостно воскликнул Фадж, шагнув ему навстречу. — Как дела?
— Хорошо, — солгал Гарри.
— Мы обсуждаем ту ночь, когда мистер Крауч оказался на территории замка, — продолжил Фадж. — Это ведь ты его нашёл?
— Да, — кивнул Гарри. Притворяться, будто он не слышал их разговор, бессмысленно, и он добавил: — Но мадам Максим я не заметил, а ей не так-то легко спрятаться.
Дамблдор, блеснув глазами, улыбнулся ему из-за спины Фаджа.
— В общем, да, — слегка смутился Фадж. — Мы собираемся сейчас прогуляться вокруг замка, Гарри… может, тебе вернуться пока в класс…
— Я хотел поговорить с вами, профессор, — быстро сказал Гарри, глядя на Дамблдора.
Директор бросил на него испытующий взгляд:
— Подожди меня здесь, Гарри. Осмотр территории не займёт много времени.
Они молча вышли из комнаты и затворили за собой дверь. Прошла минута-другая. Стук деревянной ноги Грюма удалялся по коридору этажом ниже. Скоро всё стихло, и Гарри огляделся.
— Привет, Фоукс, — сказал он.
Фоукс, феникс величиной с лебедя, сидел на золотой жёрдочке рядом с дверью, сияя алым оперением с лимонной подпушкой. Взмахнув длинным хвостом, он приветливо посмотрел на Гарри.
Гарри уселся в кресло перед столом Дамблдора и невидящим взглядом уставился в портреты прежних директоров и директрис Хогвартса. Они мирно посапывали в своих рамах. Гарри размышлял над только что услышанным и машинально потирал рукой шрам. Шрам больше не болел.
Странно, но в кабинете Дамблдора он чувствовал себя гораздо спокойнее: ещё полчаса, и он расскажет директору о своём сне. Гарри вскинул глаза на стену позади стола и увидел на полке старую, залатанную Волшебную шляпу. Рядом с ней в стеклянном футляре покоился украшенный рубинами серебряный меч. Гарри сразу узнал его — меч Годрика Гриффиндора, основателя их факультета. Это его он извлёк тогда в подземелье из Волшебной шляпы. Меч вовремя пришёл на помощь — гибель казалась неминуемой. Давно это было, на втором курсе… А что это за странные серебристые отблески на стеклянном футляре? Гарри обернулся назад — чёрный шкафчик на подставке неплотно закрыт, из щёлки падает яркая мерцающая полоска света. Гарри бросил взгляд на Фоукса и, немного помедлив, встал из-за стола. Подошёл к шкафчику и решительно потянул на себя дверцу.
Внутри стоял неглубокий каменный сосуд, опоясанный по краю резными письменами и символами. От содержимого исходило яркое серебристое свечение. Ничего подобного Гарри никогда не видел, даже не мог понять, жидкость это или газ. Вещество непрерывно двигалось: то его поверхность морщит рябь, как воду — дуновение ветра, то пробегают круги, завихрения: что это — сжиженный свет или газ, ставший студенистым телом?
Ему очень захотелось провести по нему ладонью, ощутить пальцами, но почти четыре года в Школе чародейства и волшебства подсказали: окунать руку в сосуд непонятно с чем было бы верхом глупости. Он вытащил волшебную палочку, настороженно огляделся и легонько ткнул содержимое палочкой. Непонятное вещество стало быстро вращаться.
Молочно-белая поверхность стала прозрачной, как стекло. Сунув голову в шкафчик, Гарри заглянул в сосуд. Дна не было — где-то глубоко открылась огромная комната, как будто он смотрит в круглое окно, находящееся у неё в потолке. Гарри склонился так низко, что почти коснулся носом подобия стекла.
Зал был скудно освещён; что-то вроде подземелья без окон, свет дают факелы, развешанные по стенам, точь-в-точь такие, как в Хогвартсе. Вдоль стен до самого потолка амфитеатром поднимаются скамьи, заполненные волшебниками и волшебницами, посредине — пустое кресло, с подлокотников которого свисают цепи. Сердце у Гарри сжалось: неужели всякого, кто сядет в кресло, прикуют к нему?
Где же зал находится? Ясно, что не в замке; здесь он не видел ничего подобного. Да и на скамьях только взрослые, а в Хогвартсе учителей раз в десять меньше. Эти люди явно чего-то ждут: сидят молча, глаза у всех устремлены в одном направлении.
Сосуд был круглый, а зал квадратный, и Гарри не видел, что делается по углам. Наклонился ещё ниже, завертел головой…
И кончик носа коснулся прозрачной поверхности…
Кабинет Дамблдора вдруг покачнулся, Гарри полетел головой вперёд внутрь сосуда: никакого стекла не оказалось, и Гарри всосал в себя чёрный ледяной водоворот…
И вот он уже сидит на верхней скамье в том самом зале, который только что разглядывал сверху. Гарри поднял взгляд — никакого отверстия, высоко над ним сплошной каменный потолок.
Тяжело дыша, Гарри огляделся. Никто из сидящих в комнате (а здесь собралось сотни две волшебников и волшебниц), казалось, не заметил свалившегося откуда-то сверху четырнадцатилетнего ученика. Гарри повернулся к сидящему рядом волшебнику, и из груди у него вырвался изумлённый возглас, разнёсшийся эхом по всему залу.
С ним рядом сидел Альбус Дамблдор.
— Профессор! — понизив голос, воскликнул Гарри. — Простите… Я не хотел… Я только заглянул в тот сосуд у вас в кабинете… Я… Где мы?
Но Дамблдор даже не шевельнулся. Он явно его не замечал. Как и все здесь сидящие, он не сводил глаз с двери в дальнем углу. Гарри в замешательстве уставился на директора, потом медленно обвёл взглядом зал, снова посмотрел на Дамблдора. И тут до него дошло…
Он уже испытал однажды что-то подобное. Сквозь страницы дневника очутился в памяти одного волшебника, где его никто не видел и не слышал. Сейчас, наверное, происходит то же самое…
Гарри поднял руку, на какой-то миг замер и махнул ею перед самым носом у Дамблдора. Тот даже бровью не повёл. Сомнения нет, Гарри занесло в чью-то память: столь недопустимое поведение директор бы не потерпел. К тому же рядом с ним не нынешний Дамблдор. Но, впрочем, очень похож на нынешнего, седая как лунь борода во всяком случае та же. Значит, происходило это не так давно. Но что это за место и кого волшебники ждут?
Гарри огляделся внимательнее. Зал, без сомнения, находится под землёй. Скорее, это не зал, а что-то вроде огромного подземного каземата. На стенах ни картин, ни украшений, только ряды скамеек, поднимающиеся вверх, чтобы каждый видел кресло с цепями на подлокотниках. Гарри в страхе поёжился.
Не успел он поразмыслить, куда попал, из дальнего угла донёсся звук шагов, дверь отворилась, и вошли три человека. Вернее, один человек и два дементора.
Гарри пробрал ледяной холод. Огромного роста, в капюшонах, скрывающих лица, дементоры медленно заскользили к стоящему в центре креслу, впившись в руки идущего между ними человека костлявыми, как у скелета, пальцами. Тот едва волочился, вот-вот упадёт в обморок, и Гарри разделял его ужас… Сейчас, внутри чьей-то памяти, он мог бы не бояться дементоров, но воспоминание о них было слишком свежо. Зрители сидели, оцепенев, пока дементоры, опустив несчастного в кресло с цепями, не удалились восвояси, захлопнув за собой дверь.
Узника била крупная дрожь. Гарри присмотрелся к нему и с удивлением узнал в нём Каркарова. В отличие от Дамблдора, Каркаров выглядел гораздо моложе; волосы и бородку седина ещё не тронула. Вместо теперешней шёлковой, струящейся мантии на нём было жалкое потрёпанное рубище. Цепи кресла на глазах у Гарри ожили, сверкнули золотом и обвили руки пленника, приковав его к креслу.
— Игорь Каркаров, — раздался скрипучий голос слева от Гарри. (Он оглянулся, сидевший с другой стороны мистер Крауч поднялся с места: волосы тёмные, морщин на лице немного, подтянут, собран.) — Вас доставили из Азкабана для дачи показаний перед Министерством магии. Вы заявили, что можете сообщить нам важную информацию.
Каркаров выпрямился, насколько позволяли цепи.
— Да, сэр. — Он был смертельно испуган, и всё-таки Гарри различил в его голосе знакомые елейные нотки. — Я хочу быть полезным Министерству. Хочу помочь. Я… мне известно, что Министерство намерено задержать… э-э… последних сторонников Тёмного Лорда. Я очень хочу помочь… чем могу…
По скамьям пронёсся шёпот. Одни смотрели на Каркарова с интересом, другие с откровенным недоверием. Справа знакомый голос рыкнул:
— Мразь.
Гарри наклонился вперёд, за Дамблдором сидел Грюм. Вот уж кто был совсем непохож на себя! Волшебного глаза у него ещё нет, оба настоящие целы и смотрят на Каркарова с сильнейшей неприязнью.
— Крауч собирается выпустить его, — тихо прошептал он Дамблдору. — Они договорились. Я полгода его выслеживал, наконец поймал. А Крауч хочет отпустить его… если он назовёт ещё несколько имён. А я считаю, пусть назовёт имена и катится обратно к дементорам.
Дамблдор неодобрительно хмыкнул, поведя длинным крючковатым носом.
— А-а, я совсем забыл… Ты, Альбус, не любишь дементоров, — желчно усмехнулся Грюм.
— Что нет, то нет, — спокойно ответил Дамблдор. — Я давно считаю, что Министерство зря пригласило в союзники этих мало привлекательных существ.
— Но для такого негодяя…
— Вы сказали, что можете сообщить нам несколько имён, Каркаров, — продолжил Крауч. — Мы вас слушаем.
— Не забывайте, — заторопился Каркаров, — Тот-Кого-Нельзя-Называть всегда действовал под покровом строжайшей секретности… он предпочитал, чтобы мы… я хотел сказать, его сторонники… я очень, очень глубоко раскаиваюсь, что был когда-то в их числе… — Не тяни, выкладывай, — вырвалось у Грюма.
— …Мы не знали друг друга, не знали имён… Это было известно только ему одному…
— Разумная тактика, защищающая от предателей вроде тебя, — не унимался сосед Дамблдора.
— Но вы, однако, можете сообщить нам несколько имён? — спросил мистер Крауч.
— Я… да… могу. — Каркарову не хватало дыхания. — И… и всё это ближайшие помощники Тёмного Лорда. Они… на моих глазах… выполняли его приказы. Я назову их имена в подтверждение того, что совсем от него отрекаюсь. Меня переполняет столь глубокое раскаяние, что я не нахожу…
— Имена! — резко потребовал мистер Крауч. Каркаров шумно вдохнул.
— Во-первых, Антонин Долохов. Я… я сам видел, как он пытал многих ни в чём не повинных магглов. И тех, кто… кто был против Тёмного Лорда… И… — И сам помогал ему, — закончил Грюм.
— Долохов уже пойман, — заявил Крауч. — Сразу же после вас.
— Пойман? Очень, очень рад слышать.
Но вид у него свидетельствовал о другом. Известие было для него ударом. Одно имя не сработало!
— Кто ещё? — холодно спросил Крауч.
— Кто? Розье, конечно, — поторопился добавить Каркаров. — Ивэн Розье.
— Розье нет в живых. Его выследили скоро после вашего ареста. Он оказал сопротивление и был убит.
— И прихватил с собой кусочек моего носа, — прошептал Грюм.
Гарри снова наклонился вперёд и увидел, как сосед указал Дамблдору на свой изуродованный нос.
— Он… он ничего другого не заслуживал. — В голосе Каркарова звучало отчаяние: он боялся, что его донос не будет иметь никакой ценности. Каркаров покосился на дверь, за которой его ожидали дементоры.
— Ещё кто? — спросил Крауч.
— Трэверс… он помог убить МакКиннонов. Мальсибер… применял заклятие Империус… многих людей превратил в страшных злодеев… Ещё Руквуд, он был шпион, поставлял Тому-КогоНельзя-Называть информацию, которую добывал в Министерстве.
На этот раз попадание в яблочко. Зрители взволнованно зашептались.
— Руквуд? — переспросил Крауч, кивнув волшебнице, сидевшей скамейкой ниже. Та принялась быстро что-то записывать. — Августус Руквуд из Отдела Тайн?
— Да, он, — закивал Каркаров. — Для сбора информации он, несомненно, использовал хорошо отлаженную шпионскую сеть, существующую в Министерстве и за его стенами…
— Трэверса и Мальсибера мы уже задержали, — прервал его мистер Крауч. — Что до Руквуда… Хорошо, Каркаров, если это всё, вас пока отвезут в Азкабан, а мы здесь будем решать…
— Не всё! — в отчаянии воскликнул Каркаров. — Я знаю ещё кое-кого!
В свете факелов Гарри видел, как на лице у него выступил пот. Смертельная бледность резко контрастировала с чёрными волосами и бородкой.
— Снейп! — вдруг вырвалось у него. — Северус Снейп!
— Снейп был оправдан Большим Советом, — холодно произнёс Крауч. — За него поручился Альбус Дамблдор.
— Напрасно! — крикнул Каркаров ещё громче и хотел встать с кресла, забыв про приковавшие его цепи. — Снейп — Пожиратель смерти!
Дамблдор поднялся со скамьи.
— Я уже свидетельствовал по этому делу, — спокойно сказал он. — Северус Снейп был когда-то Пожирателем смерти. Но примкнул к нам задолго до падения Лорда Волан-де-Морта и, пойдя на огромный риск, стал нашим агентом. Сейчас он такой же пожиратель смерти, как я.
Гарри повернулся и взглянул на Грюма. Вид у него был явно скептический.
— Хорошо, Каркаров, — холодно проговорил Крауч. — Вы нам помогли. Я пересмотрю ваше дело. А вы пока вернётесь в Азкабан…
Голос Крауча, становился всё тише и совсем смолк. Гарри огляделся. Подземелье таяло, как в клубах дыма, осязаемым осталось только его тело, всё остальное погрузилось в медленно вращающуюся тьму…
Неожиданно подземный зал возник снова. Гарри сидит на другом месте, слева от мистера Крауча. И вся атмосфера в зале другая — напряжения нет, вид у всех чуть ли не весёлый. Волшебники и волшебницы переговариваются друг с другом, как будто пришли на матч по квиддичу. Внимание Гарри привлекла волшебница в ярко-малиновой мантии, сидевшая двумя рядами ниже, у неё были коротко стриженные светлые волосы, во рту кончик ядовито-зелёного пера. Ошибиться невозможно — Рита Скитер, только моложе. Гарри огляделся. Дамблдор опять сидит рядом, справа и в другой мантии. Мистер Крауч ещё более усталый, очень худой и мрачный… Гарри понял: ещё одно воспоминание… другой день… другой суд.
Дверь в дальнем углу открылась, и в зал вошёл Людо Бэгмен.
Этот Людо был в отличной спортивной форме (на теперешнем время уже оставило отпечаток) — высок, строен, мускулист, нос ещё цел. Садясь в кресло, он явно нервничал, но цепи не шевельнулись и не приковали его, как Каркарова. Бэгмен взбодрился, окинул взглядом аудиторию, помахал кому-то и даже слегка улыбнулся.
— Людо Бэгмен, вы доставлены в Совет Магического Законодательства, чтобы ответить на предъявленные вам обвинения, связанные с деятельностью Пожирателей смерти, — произнёс мистер Крауч. — Мы выслушали свидетельства по вашему делу. И перед тем как вынести приговор, пригласили вас сказать последнее слово. Хотели бы вы что-нибудь прибавить к вашим предыдущим показаниям?
Гарри не верил своим ушам. Людо Бэгмен — Пожиратель смерти?
— Только одно, — смущённо улыбаясь, произнёс Бэгмен. — Я… я понимаю, что вёл себя как идиот…
У двух-трёх сидящих поблизости волшебников на лицах расплылись снисходительные улыбки. Мистер же Крауч смотрел на Людо Бэгмена с откровенной неприязнью и самым суровым осуждением.
— Что правда, то правда, парень, — буркнул кто-то за спиной Гарри. (Он оглянулся и снова увидел Грюма.) — Не знай я, что он всегда был глуповат, я бы подумал, что бладжеры из него выбили все мозги…
— Людовик Бэгмен, вы были задержаны при передаче информации сторонникам Лорда Волан-де-Морта. — заявил мистер Крауч. — Я предлагаю в качестве наказания тюремное заключение в Азкабане сроком не менее…
Со скамеек понеслись сердитые выкрики. Несколько волшебников и волшебниц вскочили с мест и гневно потрясали кулаками в сторону мистера Крауча.
— Но я же сказал вам, я понятия не имел, что происходит! — Бэгмен пытался перекричать шум в зале. Его круглые голубые глаза расширились от страха. — Старик Руквуд был другом моего отца… Я даже представить себе не мог, что он заодно Сами-Знаете-С-Кем! Думал, что собираю информацию для Министерства! Руквуд обещал устроить меня туда на работу… когда уйду из квиддича… Не всю же мне жизнь подставлять голову под бладжеры!
В зале раздались смешки.
— Ставлю решение обвинения на голосование, — холодно продолжил мистер Крауч, повернувшись к правой стороне зала. — Господа присяжные, кто за Азкабан, прошу поднять руки…
Гарри тоже посмотрел вправо. «За» не проголосовал никто. Многие в зале захлопали. Одна из волшебниц-присяжных поднялась с места.
— Что ещё? — прохрипел Крауч.
— Мы хотели бы поздравить мистера Бэгмена с великолепной игрой в субботу за сборную Англии в матче против Турции, — одним духом произнесла волшебница.
Мистер Крауч едва не взорвался. Подземный зал звенел от аплодисментов. Бэгмен встал и, широко улыбаясь, кланялся.
— Неслыханно! — повернулся Крауч к Дамблдору когда Бэгмен покинул зал. — Руквуд обещал устроить его на работу!.. День, когда Людо Бэгмен станет сотрудником Министерства, будет для нас чёрным днём…
И подземелье опять растворилось в тумане. Когда оно снова приобрело чёткие очертания, Гарри огляделся. Они с Дамблдором по-прежнему сидели рядом с мистером Краучем, но теперь атмосфера в зале была совсем иной. Гробовую тишину нарушали судорожные всхлипы тоненькой хрупкой волшебницы, сидевшей по другую сторону мистера Крауча. Дрожащими руками она прижимала ко рту носовой платок. Гарри поднял глаза на Крауча и увидел, что он выглядит ещё более мрачным и измождённым. Лицо приняло землистый оттенок, на виске билась жилка.
— Введите их, — эхом разнёсся его голос в притихшем зале.
Боковая дверь снова открылась. На этот раз в зал вошли шесть дементоров. Они сопровождали нескольких заключённых. Многие зрители, перешёптываясь, повернулись к мистеру Краучу.
Обвиняемые опустились в кресла, стоявшие в центре зала, цепи сейчас же приковали их к подлокотникам. Их было четверо: плотный мужчина, пустыми глазами глядевший на Крауча; худощавый — с нервно подёргивающимися губами; женщина с тяжёлыми веками и короной блестящих, чёрных волос — она сидела в кресле как на королевском троне; и юноша, которому не было и двадцати, соломенные волосы рассыпались по лицу, молочно белая кожа в веснушках. Всё его тело сотрясала дрожь. Худенькая волшебница, сидевшая рядом с Краучем, плакала, уткнувшись в носовой платок.
Крауч поднялся и посмотрел на заключённых. Лицо его исказила лютая ненависть.
— Вас доставили в Совет по магическому законодательству, — громко и ясно произнёс он, — чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого…
— Отец, — крикнул юноша, — отец… пожалуйста…
— …этот зал ещё не слышал. — Крауч повысил голос, чтобы заглушить слова сына. — Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что похитили мракоборца Фрэнка Долгопупса и подвергли его заклятию Круциатус. Вы думали, что он знает, где находится ваш исчезнувший хозяин, Тот-Кого-Нельзя-Называть…
— Отец, я в этом не участвовал! — ещё громче крикнул прикованный к креслу юноша. — Клянусь тебе! Не отправляй меня опять к дементорам…
— Вы также обвиняетесь в том, — надрывал голос мистер Крауч, — что, не узнав ничего от Фрэнка Долгопупса, вы подвергли заклятию Круциатус его жену. Вы намеревались вернуть власть Тому-Кого-Нельзя-Называть, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения, занимались, пока ваш хозяин был в силе. И я прошу присяжных…
— Мама! — воскликнул юноша. (Хрупкая маленькая волшебница, сидевшая рядом с мистером Краучем, билась в рыданиях.) — Мама! Останови его! Мама, это не я, клянусь, это не я!
— И я прошу присяжных, — крикнул Крауч во всю силу лёгких, — тех, кто как я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки.
Присяжные единогласно поддержали обвинителя. Зрители захлопали, как в своё время хлопали Бэгмену только сейчас на их лицах застыло мрачное торжество. Юноша, срываясь на визг, крикнул:
— Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда!
Дементоры вернулись в зал. Трое взрослых узников поднялись с кресел; женщина, взглянув на Крауча из-под тяжёлых век, воскликнула:
— Тёмный Лорд вернётся, Крауч! Можете запереть нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и осыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его!
Светловолосый юноша пытался вырваться из рук дементоров. Но весь зал, и даже Гарри, чувствовал — дементоры высасывают из него силы. Со скамей неслись насмешливые выкрики, многие вскочили на ноги. Женщина с короной волос быстрым шагом вышла из зала, а юноша всё продолжал неравную борьбу.
— Я твой сын! — крикнул он, бросив умоляющий взгляд на Крауча. — Я же твой сын!
— У меня нет сына! — Голос Крауча перекрыл все остальные звуки, глаза почти вылезли из орбит. — У меня нет сына! — повторил он.
Худенькая волшебница захлебнулась рыданиями и обмякла без чувств в кресле. Крауч, казалось, этого не заметил.
— Уведите их! — крикнул он дементорам, брызжа слюной. — Уведите немедленно, и пусть они там сгниют!
— Отец! Отец! Я не виноват! Это всё неправда!
— Думаю, Гарри, пора возвращаться в кабинет, — тихо произнёс кто-то над ухом Гарри.
Гарри вздрогнул и повернулся на голос. Затем глянул направо. Рядом с ним сидит Альбус Дамблдор, наблюдая, как дементоры волокут из зала сына Крауча. Слева тоже стоит Альбус Дамблдор и смотрит прямо ему в глаза.
— Пойдём, — сказал Дамблдор, тот, что слева, и взял Гарри за локоть. Гарри почувствовал, что взмывает вверх. Подземелье вдруг бесследно растаяло. На мгновение воцарился мрак, Гарри сделал медленный кувырок, приземлился прямо на ноги и опять очутился в полном солнца кабинете директора Хогвартса. Перед ним в шкафчике серебристо поблёскивает каменный сосуд, рядом стоит Альбус Дамблдор.
— Профессор, я знаю, что нельзя… я не хотел… дверца шкафчика была приоткрыта… — пролепетал Гарри.
— Вполне тебя понимаю, — сказал Дамблдор. Поднял сосуд, перенёс на отполированный до блеска стол, сел в своё кресло и жестом пригласил Гарри сесть напротив.
Гарри сел, не сводя глаз с сосуда. Содержимое его снова стало опаловым, по его вращающейся поверхности то и дело пробегала рябь.
— Что это? — спросил Гарри, которого вдруг пробрала дрожь.
— Это? Это — Омут памяти, — ответил Дамблдор. — Иногда я чувствую, что голова у меня переполнена мыслями и воспоминаниями. Тебе, наверное, знакомо это чувство?
— М-м… — протянул Гарри неуверенно. По правде говоря, ему никогда не приходилось испытывать ничего подобного.
— В такие минуты, — продолжал Дамблдор, — я прибегаю к Омуту памяти. Сливаю туда лишние мысли, а потом обдумываю их на досуге, в свободную минуту. Видишь ли, когда воспоминания материализованы, легче уловить причины и следствия и составить верную картину происходящего.
— Вы хотите сказать, эта… смесь — ваши мысли? — поразился Гарри, глядя на серебристые завихрения в мраморном сосуде.
— Конечно, — ответил Дамблдор. — Вот смотри.
Дамблдор вытащил из мантии палочку, коснулся ею своих серебристых волос у виска и медленно её отвёл. Гарри показалось, что одна лоснящаяся прядь прилипла к ней, но он тут же понял, что это не волосы, а нити молочно-белого вещества, наполнявшего каменную чашу. Дамблдор добавил туда очередную мысль, и Гарри с изумлением увидел собственное лицо, плавающее на его неспокойной поверхности.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав