|
Читайте также: |
— По всем предметам, детка, я же сказала, — мадам Помфри сновала по палате, позванивая склянками с лекарствами. — Профессор Дамблдор сказал, что свой главный экзамен ты уже сдал, и это заставило бюрократов из Министерства заткнуться.
Чёрт, чёрт, чёрт… Гарри мысленно материл свою исключительность, настойчивость Дамблдора и нерешительность бюрократов из Министерства, а мадам Помфри тем временем щебетала:
— Вокруг тебя там кипела такая магия, Гарри, что неделю нельзя было подойти к тому месту, где были ты, Чижов — бедный мальчик! — и пепел, который остался от Того-Кого-Нельзя-Называть, и только две недели из трёх со дня Великой Битвы ты провёл в госпитале — Альбус вынес тебя оттуда на руках…
— Можно, — перебил её Гарри.
— Что, дорогой?
— Теперь Вольдеморта можно называть, как хочется, — повторил Гарри. — Его больше нет. Он никогда не вернётся, и бояться нет смысла.
— О, да, я и не подумала, — мадам Помфри откинула одеяло зардевшегося Гарри и, не обращая на его смущение внимания, начала растирать его какой-то мазью.
— Э-э… а зачем эта мазь? — Гарри попытался преодолеть смущение, с удивлением отмечая, что ему уже плевать на чужие прикосновения. Битва с Вольдемортом, если это можно было так назвать, выжгла эту фобию подчистую.
— Посмотри сам, дорогой — ты весь в шрамах, как от рыболовной сети! Что только этот изверг с тобой делал, чтобы сотворить такое?!
Гарри приподнялся на локтях, игнорируя слабое головокружение, и взглянул на себя. Тонкая сетка беловатых шрамов оплетала всё его тело от подъёма ступней до самой шеи. Это выглядело даже по-своему красиво, настолько это было необычно и непривычно.
— Шрамов нет на ступнях, ладонях с обеих сторон и лице, — прокомментировала мадам Помфри, видя, как расширились в шоке глаза Гарри. — И остался тот самый шрам на лбу, но его можно будет вывести со временем, потому что он стал самым обычным шрамом. А эти останутся навсегда, всё, что мы можем — это смягчить их. Они не просто вызваны магией, но и поддерживаются изнутри, твоей собственной силой. Они могут уйти, только если ты вдруг станешь сквибом, но это вряд ли.
— Наверное, это потому, что шрамы я получил, пока Волдеморт умирал, и его сила потом стала моей, — в шоке сказал Гарри, не задумываясь особо, что говорит. — Она же сделала эти шрамы, и теперь связана с ними неразрывно.
— О, дорогой, так ты действительно впитал в себя силу Того-ког… э-э, Вольдеморта?!
— Да, — подтвердил Гарри грустно, начиная понимать, что зря поделился этими сведениями. Хотя вряд ли это получилось бы так запросто скрыть.
— Нужно немедленно рассказать об этом директору! — мадам Помфри вскочила и кинулась к двери.
— Эта новость ждала три недели, — буркнул Гарри захлопнувшейся двери. — К чему так спешить?
Оставшись один, Гарри быстро заскучал. К тому же его неотвязно грызла мысль о Драко. Что с ним? Где он? Сдавал ли он экзамены? Был ли ранен? «Раз уж я выжил, я могу попробовать хотя бы помириться с ним, что ли. И не лезть к нему, конечно, со своей любовью, а просто быть рядом. Оберегать. Может быть, стать хорошим приятелем. В конце концов, Пожиратели Смерти наверняка не добиты, и ему продолжает грозить опасность…» Мысли Гарри путались, мешались в голове, и он никак не мог признаться сам себе, что Драко просто нужен ему. Нужен любой, любящий, ненавидящий, безо всяких условий, просто нужен, как воздух. И совершенно неважно, зачем. Зачем люди рождаются на свет, дышат, видят, слышат, умирают? За тем же и Гарри нуждался в Драко.
Мадам Помфри всё не возвращалось, и Гарри решил попробовать встать. Может, он сумеет выйти из больничного крыла и разузнать у кого-нибудь, что с Драко. Идеально было бы найти Снейпа, но до подземелий надо ещё добраться.
Голова отчаянно кружилась, тело казалось странно лёгким. «Я же все эти три недели ничего не ел, только, наверно, зелья пил», — сообразил Гарри и встал, держась за спинку кровати.
Минуты две пришлось ждать, пока круги перед глазами перестанут мелькать, и зрение прояснится. Проморгавшись, Гарри обнаружил, что он совершенно голый, и покраснел так, как ещё ни разу в жизни, хотя и был один. К счастью, на стуле у кровати аккуратной стопкой лежала его одежда, которая была на нём в тот самый день три недели назад, вычищенная и слегка пахнущая чем-то вроде корицы. Добби постарался для «великого Гарри Поттера», надо полагать, пока люди суетились, выводя его из комы. Гарри натянул носки, джинсы и светло-серую футболку, нацепил кроссовки и застегнул на шее цепочку с Многосущной вещью — он не расставался с медальоном раньше, не расстанется и впредь. Одежда, бывшая до сих пор более-менее по размеру, теперь болталась, как на вешалке. «Я на скелет похож, по крайней мере, лицом. И глаза горят, как будто в них по Люмосу сколдовали», — заключил Гарри мрачно, оглядев себя в зеркало, нашедшееся в прихожей лазарета, куда Гарри добрался по стеночке, продвигаясь по шагу в десять минут. Открытая футболка щедро позволяла всем желающим узреть шрамы на шее на и руках до середины плеч. Ветвясь, вязь шрамов убегала под ткань так уверенно, что было ясно сразу — видимыми отметинами дело не ограничивается. «Опять я меченый этими идиотскими шрамами, и эти уж точно навсегда. Это когда-нибудь закончится?!».
Гарри толкнул дверь лазарета и столкнулся нос к носу с мадам Помфри и спешно собранной ею «комиссией по делам Гарри Поттера» в лицах Альбуса Дамблдора, Минервы МакГонагалл, какого-то незнакомого Гарри чиновника из Министерства и вездесущей Риты Скитер. «О нет».
— Гарри, куда же ты?! — почти оскорбленно вскрикнула мадам Помфри. — Тебе пока нельзя даже вставать, а уж идти куда-то — тем более!
— Я прекрасно себя чувствую, — возразил Гарри, отступая перед таким напором и стараясь, чтобы то, что он не может передвигаться без опоры, не было так заметно.
— Ничего не желаю слышать! — сердито заявила мадам Помфри, вталкивая Гарри обратно в комнату и усаживая на кровать. — Ты ещё слишком слаб! Три недели в коме — не шутка.
Гарри покорно сел, что было весьма кстати — ноги уже подгибались.
— Поздравляю Вас, мистер Поттер, от имени всего Магического Мира, с победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть, — голосом, где причудливо смешались страх и торжественность, начал сотрудник Министерства.
— Можно, — устало перебил Гарри. — Вольдеморта можно называть. Его больше нет.
— А.. эм… хм, да конечно, — явно растерялся чиновник. Гарри готов был поклясться, что в глазах Дмблдора и МакГонагалл мелькали смешинки.
— Магический Мир благодарен тебе, Гарри, — сжалившись над окончательно растерявшимся чиновником, вступил Дамблдор. — Тебе будет вручен орден Мерлина первой степени сразу же, как только ты поправишься как следует.
— Выпускной бал вашего курса, который будет через неделю, единогласно переименован в пир в честь освобождения от Вольдеморта, — добавила декан Гриффиндора. — И готовься, что тебя будут бурно приветствовать толпы поклонников.
— Ох, — только и выдавил из себя Гарри. Пожалуй, свою вынужденную популярность он всегда ненавидел больше Вольдеморта, а теперь она и вовсе безраздельно заняла место в рейтинге самых отравляющих жизнь вещей.
— Вот результаты Ваших экзаменов, мистер Поттер. Обычно их присылают совой из Отдела Образования Министерства Магии, но в Вашем случае было сделано исключение, — ну кто бы сомневался, насчёт исключения-то. Гарри с кислым видом принял листок из рук чиновника и не глядя положил на тумбочку у кровати. — А это приглашение на официальную церемонию награждения героев войны с Тем… хмм... с В-вольдемортом, да.
Рита Скитер строчила тихонько, не отрываясь от своего самопишущего пера.
Гарри послушал их речи ещё немного, потом МакГонагалл увела чиновника и упирающуюся Скитер куда-то («Интересно, её пообещали заавадить, если она будет приставать ко мне с вопросами? Ни разу в жизни она не была так молчалива»), а мадам Помфри вышла из палаты за лекарствами. Гарри остался с Альбусом Дамблдором наедине.
— Что ж, Гарри, ты справился, — спокойно произнёс директор. — Я знал, что так будет, и теперь я могу рассказать тебе, откуда я знал.
Дамблдор протянул Гарри кусок пергамента, исписанный мелким почерком самого директора. Гарри погрузился в чтение.
«Здравствуй, Альбус. Это письмо я пишу самому себе, ибо я — Альбус Дамблдор июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Оно нужно, чтобы ты знал, как поступить с Гарри Потттером, который отдал тебе его.
Три недели назад был уничтожен Вольдеморт стараниями того молодого человека, что сидит перед тобой. Ему необходимо стать учителем ЗОТС. Когда я был тобой, я согласился — из-за этого письма и из-за того, что лучшей кандидатуры не существует. Причины, подвигшие Гарри Поттера вернуться в прошлое с помощью зелья времени и становиться учителем под чужим именем, — это исключительно личные причины. Ты ведь помнишь, что покончить с Вольдемортом должна была любовь — так она и сделала. И ты согласишься, что мальчик заслужил того, чтобы выяснить судьбу того, кого он любит: во время последней битвы этот человек пропал бесследно. Весь год Гарри преподавал ЗОТС самому себе и делал это блестяще. Прими его на работу и помоги хранить тайну его личности от абсолютно всех прочих. В доказательство подлинности письма ставлю магическую подпись — свою и, соответственно, твою подпись.
Всегда твой,
Альбус Дамблдор.
18.06.1998г.»
Имя директора внизу было написано не чернилами, а магической силой — Гарри видел это так ясно, как никогда не мог видеть прежде.
— Вот оно, значит, как, — задумчиво сказал Гарри. — Значит, Драко пропал бесследно?
— Именно так, — подтвердил директор, ничему не удивляясь. — Не нашли ни его, ни Корина Вечер-Малфоя.
— Вольдеморт сказал тогда, что отдаёт Драко Корину за предательство, — вспомнил Гарри. — И сказал, что Корин может убить Драко, если хочешь.
— Не знаю, удалось ли мистеру Вечер-Малфою убить Драко, — задумчиво сказал директор. — По ЗОТС больше успехов было у мистера Малфоя, и он мог бы противостоять без труда.
— По ЗОТС, которую вёл я? — усмехнулся Гарри.
— Совершенно верно, Гарри. Профессор Паркер — это ты на год старше, такой, как сейчас. Если ты подумаешь, то вспомнишь, что ни разу не видел его кожу — ты скрывал свои шрамы под одеждой. А тёмные очки — кстати, даже я не знаю, где ты их взял — не давали никому узнать цвет твоих глаз.
— Я знаю, где взять очки, — Гарри вспомнил про Многосущную вещь, болтавшуюся у него между ключиц. И тут до него кое-что дошло. — Профессор, сэр… Если я учил всех в течение года Защите, то откуда я всё это взял? То есть, я имею в виде, я же сам себя научил всему, что знаю и чему смогу научить других… то есть, уже научил…
Окончательно запутавшись во временах, Гарри озадаченно смолк.
— Я не знаю. Гарри, откуда взялись эти умения, — голубые глаза директора задорно блестели за стёклами очков-половинок. — Они просто есть и путешествуют с тобой во времени. Ты научил им самого себя, чтобы научить им самого себя впоследствии. Круг замкнулся. Это один из парадоксов, Гарри, на которые богато Время.
— Ох, ладно, — чёрт с ними, с парадоксами. Главное — это Драко. — Какое сегодня число, профессор Дамблдор?
— Пятнадцатое июня, Гарри.
— Значит, через три дня я отправлюсь в прошлое, — твёрдо сказал Гарри и встал с кровати.
Ноги держали его уже вполне уверенно, будто внутренняя решимость придала ему физиических сил. — Нужно пойти к профессору Снейпу, раз я сделал… то есть сделаю… в общем, раз путешествие во времени было с помощью зелья.
— Хорошо, Гарри, мы идём к профессору Снейпу, — не стал спорить Альбус Дамблдор, шагая позади Гарри. — Сейчас он как раз в своей лаборатории, насколько я знаю. У меня только одна маленькая просьба к тебе, Гарри: не мог бы ты во время ходьбы касаться ногами пола?
— Что, сэр? — Гарри бросил взгляд себе под ноги и обнаружил, что шагает по воздуху, не доставая до пола как минимам на дюйм. — Я не хотел, оно само…
— Теперь в тебе магия Тома, а он был очень силён и с годами становился всё сильнее, — поведал судорожно соображавшему, как ходить нормально, Гарри директор. — Ты ещё не привык к этой мощи, хотя она, безусловно, осваивается в твоём теле. Всю ту неделю, что ты лежал на лужайке, магическое поле вокруг тебя понемногу слабело, так что я в конце концов смог его преодолеть и отнести тебя в больницу.
Путём экспериментов Гарри уменьшил расстояние между полом и своими ступнями до миллиметра, что уже не так бросалось в глаза. Так они отправились в подземелья.
Снейп не горел желанием впускать кого-либо: его дверь, на взгляд прищурившегося Гарри, была опутана целой тучей защитных заклятий. Однако Альбуса Дамблдора это не смутило; директор Хогвартса постучал, выслушал глухое «Убирайтесь!» и толкнул дверь, открывая. Всё правильно, он здесь директор, для него не может быть запертых дверей.
— Альбус! — раздражённо рявкнул Снейп, разворачиваясь на своей инвалидной коляске к непрошеным посетителям. — Какого чёрта Вам нужно? И зачем Вы притащили с собой Поттера? Ему, кажется, самое время купаться в лучах заслуженной славы!
Кровь вскипела в жилах Гарри от незаслуженного оскорбления, и стеклянные двери шкафов с книгами и зельями, стоявших вдоль стен, одна за другой разлетелись в мельчайшие осколки, наполнив комнату жалобным звоном.
— Гарри, успокойся! — директор торопливо выставил руку вперёд, пытаясь остановить разбушевавшуюся силу Гарри, но это сопротивление Гарри почувствовал, как слабое трепыхание и легко смял его.
Но надо успокоиться. На самом деле успокоиться. Гарри сделал глубокий вдох и ме-едленно выдохнул. Ураган силы стих.
— Чёрт побери, Поттер, Вы за семь лет в этой школе не научились контролировать собственную силу? — раздражённо бросил Снейп. Положительно, этого человека ничто не могло выбить из колеи. В данном случае колеей являлось перманентное фырканье в сторону ненавистного Поттера, и Гарри рассмеялся.
— Что Вы видите смешного в моём разгромленном кабинете, позвольте у Вас узнать? — холодно осведомился Снейп.
— Н-ничего, — замотал Гарри головой, честно пытаясь проглотить неуместный смех.
— Свою силу Гарри умеет контролировать, Северус, но теперь у него есть ещё и вся сила Тома Риддла, — мягко пояснил директор. — И с ней он ещё не привык управляться.
— О Мерлин, Поттер… От Вас и так были одни разрушения, страшно представить, что будет теперь! — заключил Снейп. — Ну а от меня что нужно Герою Магического Мира?
— Профессор, сэр, мне нужно зелье времени, которое перенесёт меня в конец августа прошлого года, — на одном дыхании выпалил Гарри прежде, чем Дамблдор успел открыть рот.
Снейп молчал целую минуту, и Гарри, так же, как бывало с Гермионой, показалось, что в голове у зельевара вертятся шестерёнки, сопоставляя факты, наблюдения и умозаключения. Потом Северус Снейп перевёл немигающий взор на директора, и тот молча склонил голову, подтверждая выводы преподавателя зелий.
— Никогда бы не подумал, Поттер, что в Вас проснётся тяга к преподаванию.
— Я тоже не думал, — грустно сказал Гарри. — Но Вы уже знаете, что она проснулась. А вообще-то я делаю это не для того, чтобы преподавать, а чтобы в момент решающей битвы заниматься не всякой мелочью вроде Вольдеморта, а действительно важными делами.
— Это какие же дела, Поттер, Вы считаете более важными, чем спасение Магического Мира? — Снейп по-птичьи склонил голову к плечу; в этот момент он походил на большущего взъерошенного ворона.
— Я хочу спасти Драко, — тихо сказал Гарри и почувствовал, как щёки наливаются жаром.
Снейп опять замолчал, и отчаянно алевшему Гарри казалось, что непроницаемые чёрные глаза видят его насквозь не хуже заклятия всевидения.
— Вот как, Поттер, — сказал наконец Снейп без своей обычной язвительности. — Что ж, мой крестник — это действительно важно. Но, видите ли, зелье времени требуется варить много месяцев, если Вы помните из программы зелий этого года.
— Но… мы же все варили его. У Вас не сохранились наши зелья? Вы говорил, что они должны быть зачётными…
— Ваши зелья сохранились, в том числе и Ваше конкретное, мистер Поттер — в качестве исключения Вы приготовили нечто вполне приемлемое. Но эти зелья предназначены для переноса на пять минут, а не на почти год.
— А… а нельзя сварить из тех, что имеются, какой-нибудь концентрат? — Гарри лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации. — Усовершенствовать как-нибудь, добавить, скажем, вытяжку из спинного мозга венгерской хвостороги…
Гарри замолк, сбитый с толку выражением лица Снейпа. Так смотрит профессор Стебль на какой-нибудь оранжевый эдельвейс, предположительно исчезнувший с лица земли триста лет назад, наверное.
— А Вы знаете, Поттер, если Вы перестанете так старательно строить из себя недоумка, как Вы делали все эти годы, из Вас вполне может выйти толк, — медленно сказал Снейп, не отрывая взгляда от лица Гарри.
Гриффиндорец не понял, чем это считать — комплиментом или оскорблением — и решил вовсе на это плюнуть. Главное, что идея, кажется, правильная.
— О Мерлин, сэр, и хочется Вам начинать перепалку даже сейчас?! — раздражённо возвёл глаза к небу Гарри. — Если я сказал не очередную глупость, а дельную вещь, так давайте попробуем сварить это!
Снейп совершенно неожиданно расхохотался, запрокинув голову.
— Один-ноль в вашу пользу, Поттер, — выговорил Снейп, отсмеявшись. — Идите в класс зельеварения и достаньте из третьего слева шкафа, того, что с резной серебряной ручкой, пятнадцать одинаковых бутылок из голубого стекла — там все сносные зелья, которые сварили семикурсники в этом году. Живо!
Гарри бегом бросился выполнять распоряжения Снейпа, не заметив, как удалился Дамблдор. В конце концов, на его постоянную язвительность можно и не обращать внимания, а так с ним вполне можно иметь дело. Да и тот факт, что он — крёстный Драко, автоматически дарил ему толику искреннего расположения Гарри. С ума сойти, кто бы рассказал Гарри год назад, что они со Снейпом будут варить экспериментальное зелье времени, чтобы спасти Драко Малфоя — это была бы хорошая шутка!
Три дня должно было готовиться зелье. Гарри прятался во владениях Снейпа от вездесущих репортёров и жаждущих пообщаться знакомых. Весь Хогвартс знал, что Гарри очнулся и ушёл из лазарета, и обретается где-то в здании. Но Гарри категорически не хотел ни с кем общаться — без Драко он вообще ничего не хотел. Исключение было сделано лишь для Рона и Гермионы, да и с ними Гарри общался в условиях строжайшей конспирации: прислал им сову с запиской, гласившей: «Встретимся в Выручай-комнате в восемь вечера, приходите вдвоём, ты и Гермиона. Г.П.». Для передвижения по замку Гарри использовал мантию-невидимку и выждал, пока друзья зайдут в комнату, чтобы убедиться, что они одни. И лишь потом сам скользнул в Выручай-комнату.
— Гарри! О, Гарри, ты такой молодец! — Гермиона бросилась другу на шею, смеясь и плача одновременно. Она выглядела такой сияющей и счастливой, какой давно уже не была.
— Поздравляю, Гарри, — Рон пожал руку Гарри, улыбаясь до ушей. — Ты сделал этого гада!
— Ерунда, — отмахнулся Гарри. — Не понимаю, почему вокруг этого раздули такую шумиху — умер, и забыть о нём насовсем!
— О нём нескоро забудут, Гарри, — серьёзно возразила Гермиона. — А о тебе точно будут помнить всегда. Уже сейчас твоё имя спешно вносится во все учебники истории.
— Скажешь тоже, Гермиона, — Гарри опять покраснел. — В общем, я прячусь сейчас ото всех. Мне нужно отправиться в прошлое и спасти в той самой последней битве Драко Малфоя.
Днём Гарри долго сочинял, что сказать друзьям, поэтому сейчас выпалил это на одном дыхании и наблюдал за их реакцией.
Рон молча открывал и закрывал рот, не зная, что сказать. Гермиона тепло улыбнулась:
— Ты будешь профессором Защиты, да, Гарри?
— Герми, ты не зря лучшая ученица Хогвартса, — восхищённо пробормотал Гарри. — Да.
— А знаешь, мы сдавали экзамены по ЗОТС — и сдавали, получается, тебе. А сразу после этого экзамена, расставив все оценки, ты исчез, — задумчиво сообщила Гермиона. — Может, ты продолжаешь его искать?
— Может быть, — вздохнул Гарри. — Я узнаю это через год, Гермиона, сама понимаешь.
— А вот я ничего не понимаю! — не выдержал Рон. — Гарри, на черта тебе спасать этого хорька? И о чём вы говорите? При чём тут ЗОТС и экзамены?
Гарри и Гермиона рассказывали Рону, в чём дело, долго. За окнами Выручай-комнаты успело стемнеть. Рон то и дело вздыхал, то восхищённо, то озадаченно — он мог понять, что Гарри идёт совершать подвиг. Но совершать подвиг ради Драко Малфоя… это Рон переваривал с трудом. Но ничем не показал, что выбор Гарри чем-то ему неприятен. Тем более что Гарри поведал друзьям, как и благодаря чему и кому он победил Вольдеморта, и Рон сумел выдавить из себя:
— Да-а… от хорьков тоже бывает польза. И очень даже!
Наговорившись с друзьями, Гарри поднялся с уютного кресла
— Ну, я пошёл. Я сейчас живу у Снейпа, мы варим зелье времени, и я не хочу отвлекаться на всё, пока не спасу Драко. Рано почивать на лаврах, — дёрнул Гарри плечом.
— Ты варишь зелье вместе со Снейпом? И живёшь в его комнатах? — ужаснулся Рон. — И он до сих пор тебя не убил?!
— Как видишь, нет. С ним вполне можно ладить, кстати. Может, он решил, что раз и Вольдеморт меня не убил, то уже бесполезно стараться. Мне пора, на самом деле. Пока.
— Хогвартс бурлит, Гарри, — заметила Гермиона, целуя Гарри на прощание в щёку. — Не попадись никому на глаза — на сувениры разорвут.
— Об этом я побеспокоился заранее, — подмигнул ей Гарри, разворачивая и накидывая на себя мантию-невидимку.
— Умница, — вновь разулыбалась Гермиона. — Удачи тебе.
— Удачи, Гарри, — добавил Рон. — Мы тебе поможем, если будет нужно, просто помни об этом.
— Спасибо, — у Гарри слегка перехватило горло, и он натянул на голову капюшон мантии, исчезая.
Они вышли из Выручай-комнаты, и Гарри на всех парах помчался в подземелья, чтобы разузнать у Снейпа, как там зелье.
И вот оно было готово. Гарри зачарованно смотрел на литровую бутылку чёрной, как дёготь, жидкости.
— Вы можете отправляться хоть сейчас, Поттер, — довольно сказал Снейп.
— Нужно только предупредить директора, — вспомнил Гарри. — Он должен дать мне письмо к самому себе.
— Он его для Вас передавал, с утра, пока Вы ещё спали, — Снейп протянул Гарри уже знакомый ему кусок пергамента, только не такой трёпаный, как когда Гарри читал его в лазарете. Видно, только что написан. Гарри сунул письмо в карман неприметной чёрной мантии. — Подождите. Вам нужны те чёрные очки, без них Вас узнает каждая собака. Где Вы их возьмёте?
— Это не проблема, — Гарри снял Многосущную вещь и сжал в кулаке, прикрыв глаза для пущего сосредоточения.
Очки. Круглые. Чёрные, чтоб глаз не было видно. Прозрачные с его собственной стороны, чтобы он сам всех видел. С заклятием неразбиваемости, контрзаклятием от всевидения, стационарным Визусом Экстра… Гарри понакладывал ещё кучу других заклятий, ориентируясь на принцип «много не мало, запас карман не тянет», ведь для этого ему даже не требовалось колдовать самому — Многосущная вещь, будучи пропитана волшебством насквозь, сама создавала заклятия по мысленным указаниям Гарри. Гарри нацепил их и вопросительно посмотрел на Снейпа:
— Паркер или Поттер?
— Поттер, — непреклонно заявил Снейп. — Шрам на лбу видно.
— Ах, чёрт… — Гарри пробормотал режущее заклятие и в, расстроенных чувствах не заметив, что палочки в руках нет, отрезал от подола мантии широкую ленту пальцем. — Вот так. — Гарри повязал её на лоб, чтобы поддерживала отросшие за год волосы — очень кстати, а то они уже повадились нещадно нагревать Гарри уши. — Ну как?
— Так хорошо, но держите себя в руках. Манера резать материю заклинанием без помощи палочки может кого-нибудь озадачить.
— Контроль и самодисциплина, профессор, — Гарри невесело улыбнулся. — Весь год я вдалбливал это в голову самому себе.
— Что ж, будем надеяться, Ваши усилия не прошли даром. — Снейп усмехнулся. — Если всё необходимое при Вас, пейте зелье и отправляйтесь.
— Есть, сэр! — Гарри шутливо отсалютовал Снейпу, подхватил бутыль («Выпить литр разом, я не лопну?») и сделал первый глоток. Никаких сомнений, ни малейшей нервозности: отправиться в прошлое — это минимум миниморум того, что он мог сделать для Драко. И он это сделает.
Сразу же комнату начал окутывать тёмный туман, сначала лёгкий, но сгущавшийся с каждым глотком всё сильнее и сильнее, так что, перевалив за середину бутыли, Гарри совсем перестал различать напряжённое лицо Снейпа и его сухую фигуру в неизменном компактном кресле.
Туман сгустился совсем, стал как кисель, и им невозможно было уже дышать, и Гарри смертельно хотелось оторваться от бутылки и судорожно глотать туман ртом, как он глотал бы воздух. Хотелось этого просто невыносимо, но Гарри откуда-то знал, что тогда он останется в тумане навсегда, а он не мог этого допустить, просто не мог — Драко, Драко, нужно было спасти Драко, и Гарри пил, давясь и задыхаясь, но проталкивая жидкость, похожую на расплавленную, но холодную резину внутрь себя.
Он запрокинул голову, ловя на язык последние капли, и согнулся пополам — всё тело жгло огнём по сетке шрамов, как будто на тело нажали раскалённой проволокой… больно, больно, больно… а потом никак, совсем никак… Гарри понял, что лежит лицом вниз на траве и судорожно пытается вдохнуть.
Та самая лужайка, где состоялся тот фарс, который теперь именуют Великой Последней Битвой. Гарри зло усмехнулся — видно, мнение шрамов учитывалось, и его выбросило не в лаборатории Снейпа, а именно здесь. Хотя по логике вещей человек должен был оказаться там, откуда стартовал. Но это неважно — просто надо будет учесть, если вдруг придётся ещё когда-нибудь путешествовать во времени.
Гарри проверил письмо в кармане — оно никуда не делось — и уверенным шагом двинулся к громаде замка. Был вечер первого сентября тысяча девятьсот девяносто седьмого года.
Горгулья перед кабинетом Дамблдора сначала не хотела его впускать, потому что он не знал пароля. Гарри уже подумывал разбить её или пройти сквозь неё, как он умел проходить сквозь стену — точнее, как раз именно на такую штуку он наткнулся в одной из старых книг, когда Рон и Гермиона втащили его на озеро готовиться вместе со всеми… но очень вовремя сам директор показался на пороге — наверное, собрался произносить речь в Большом Зале. При виде Гарри он недоумённо поднял брови и произнёс:
— Добрый вечер. Кто Вы, если не секрет?
— Поттер. Гарри Поттер, — Гарри вспомнилось старое маггловское кино, которое ему удалось посмотреть как-то раз, когда Дурсли уехали в Лондон на неделю в полном составе.
— Гарри? Это ты? — с сомнением уточнил директор. «Правильно. Я и сам себя не узнаю».
Гарри снял очки-Вещь и протянул директору письмо.
— Прочтите это, пожалуйста, сэр.
— Пройдёмте в мой кабинет, пожалуй, — предложил директор и первым развернулся, поднимаясь обратно. И, по-видимому, он не сомневался, что странный посетитель последует за ним и не причинит ему никакого вреда. «А я мог бы, сейчас-то. Но действительно не стану».
Гарри сел в кресло у стола и, пока директор читал, окидывал взглядом такой знакомый кабинет. Фоукс при виде Гарри нежно закурлыкал и сел ему на плечо. Феникс показался Гарри совершенно невесомым, и от него шла лёгкая прохлада, а вовсе не жар, как можно было бы ожидать.
— Что ж, Гарри, я не потребую от тебя рассказа, — медленно произнёс директор, поднимая голову — так, будто, говоря это, он был занят чем-то ещё. «Э, нет», — Гарри ощутил, как директор пытается прощупать его мозг.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 66 | Нарушение авторских прав