|
Читайте также: |
Делаю успокаивающий массаж и заканчивая его, слышу:
— И массаж головы, пожалуйста.
— Обязательно.
Сегодня я настроен максимально. Ловлю себя на том, что все делаю, сжав зубы.
— Не отступлю! — шепчу беззвучно.
Заканчивается сорокапятиминутная кассета. Я включаю ее снова и согреваю ему ступни ног. И он... засыпает!!!
Но я не ухожу. И еще минут сорок слушаю его ровное дыхание.
Сижу в кресле, рядом с кроватью. И увидел в этот момент детскую колыбель и мать, сидящую рядом. Не охраняем ли мы своих детей от всех, кто не желает им удачи, и от всего, что может помешать им в их предстоящей борьбе?
Проклятие профессии
Поражение
Вы поняли, что вчера я не написал ни строчки, хотя был свободен от дел. Но не было ни здоровья (почти не спал ночью), ни таланта (пытался, но не мог связать и двух слов), ни образа жизни (опять было пиво). И подумал: «А не то же самое происходит с Анатолием Карповым? Ничего нет сейчас, кроме мотивации, когда очень хочешь, но кроме желания победить нет ничего. Ничего из того, что могло бы это желание реализовать. Как и у меня вчера».
Но где взять все это и как успеть за один день? Встряска и смена обстановки изменили, конечно, состояние шахматиста. Теперь другая задача на повестке дня: как направить все восстанавливаемое (и силы, и свежесть, и настроение) по нужному адресу и в итоге сформировать пусть не оптимальное, но хотя бы близкое к оптимальному предстартовое состояние?
Здесь я вижу один путь — изменить «форму», например, по-новому провести соревновательный день, не так, в частности, как он был проведен накануне. Изменение «внешней» формы обязательно изменяет что-то и «внутри» человека, и в итоге может выстроиться иная психическая структура предстартового состояния. И в нее в этом случае обязательно будут привлечены некие резервы, не задействованные в прошлый раз. И они освежат его психику, он почувствует, что что-то в нем изменилось.
Это не значит, что новая структура обязательно будет превосходить старую. Она почти наверняка слабее той, апробированной в практике спортсмена многократно и большей частью успешно. Но! Сейчас в силу известных причин он в нее потерял веру, пусть на время, но потерял. И потому на это самое время необходимо предложить человеку другой, новый вариант «формы»! В этом смысл данного психологического приема.
«Стань другим сегодня!» — заявляем мы своему организму ломкой режима, сменой одежды и некоторых примет. Но не приказываем, а просим. Мы уже хорошо знаем его капризный характер и демонстрируем по отношению к нему свое уважение.
И эта просьба повторяется с минуты подъема до последней минуты пребывания в его номере, когда я зашел за ним и, оглядев друг друга, мы рассмеялись. Не сговариваясь, мы одели другие костюмы, рубашки и галстуки.
Но это был заключительный мазок на картине, которую мы рисовали все вместе — и сам шахматист, и тренер, и я. Вчера перед сном я предложил им вернуться к старому, к тому, что мы делали здесь же в Линаресе в февральском турнире, и хотя он не был победным для нас, но ряд партий Карпов выиграл в своем лучшем стиле, в том числе — у Шорта.
А режим тогда был такой. В одиннадцать он вставал и завтракал. Потом был один час (не больше) шахмат. Далее — прогулка и сразу после нее — обед в общем зале ресторана, после которого времени оставалось только на сеанс. При этом режиме время убивалось быстрее, что в соревновательный день всегда является немалым плюсом, но был и минус — тянущийся шумный обед, когда, хочешь — не хочешь, развивается процесс «засорения» той идеальной картины, которую так тщательно создавали мы с самого утра. От этого не убережешь — все хотят поздороваться с ним, а каждый второй считает своим долгом подойти и задать пару вопросов.
Вспоминаю тот турнир, когда Каспарова мы ни разу не видели на обеде. На предложение обедать в номере Карпов ответил отказом.
— Нет, надо выйти из номера, — сказал он.
Он любит, что скрывать, быть на людях, когда узнают и выделяют. Я вижу, он буквально дышит этим «воздухом внимания». Это тоже мотивация, — я понимаю, и это вполне устраивает меня. Но процесс засорения все-таки идет. И, кто знает, потом, на тридцать девятом, а то и на последнем сороковом ходу (как и было в партии с Тимманом) возможно именно по этой причине и происходят необъяснимые просмотры, участившиеся у Карпова в последние годы.
Вопрос, вероятно, в том, чего в итоге окажется больше — столь нужной сегодня мотивации или абсолютно ненужной контрдоминанты, которая складывается из так
15 Р. ЗагаЙнов
Проклятие профессии
Поражение
называемых мелочей, но в сумме эти мелочи могут в процессе партии сыграть роль решающей помехи.
Как определить, и определить безошибочно, — чего больше? И не определить, а угадать, то есть предвидеть! И я решил положиться на Бога. Он видит, что мы все стараемся сделать как можно лучше, и потому должен нам помочь.
Помню, как Сергей Долматов удивил меня тем, что совершенно спокойно ожидал начала важнейшей партии турнира, объяснив мне это так:
— Я понял, что в такой партии все будет решать Бог,
и полностью решил положиться на него. А против Бога
нет приема.
Так что сегодня я беру пример с одного из тех, кого опекаю в спорте.
Но самым трудным было разбудить шахматиста на час раньше. Было жаль добытого с таким трудом сна, но опять я сжал зубы и на вопрос:
— Еще полежу немного? — сразу ответил:
— Нет! Доспим в сеансе, как в Лионе.
Это «как в Лионе» было сегодня своего рода паролем и прозвучало еще раз, когда я будил его в сеансе перед партией и сказал:
— Прекрасно, что уснули, Анатолий Евгеньевич! Как
в Лионе!
Он хорошо уснул тогда, перед двадцать третьей партией, и проснувшись, сказал:
— Как хорошо я поспал! — А после партии, которую
выиграл в двадцать с чем-то ходов, ответил в машине жене
(на ее слова о Каспарове: ^Какой-то он сегодня вялый»):
— Сегодня я так себя чувствовал, что какой бы он ни
был...
«Как в Лионе!» — моя сегодняшняя мечта. А пока все идет как в Линаресе в день последней, трагически проигранной партии. Прекрасно разыгран дебют и заметно нервничает соперник. А я опять увлекся своим дневником и уже исписал несколько страниц, и... отдалился от своего спортсмена, не охраняю его (!). И сразу отложил блокнот.
...Остальное пишу ночью. Завтра, то есть уже сегодня, — новая партия, и на радость нет времени. Вспоминаю наш сеанс после партии.
■ — Не повторим той ошибки, — говорю я в своем «прологе», — когда мы были в эйфории после спасенной третьей партии.
— Да, конечно, — отвечает он, не открывая глаз.
А после сеанса он еще полежал несколько минут, а я присел на краешек кровати, и мы поговорили.
— Почему-то очень нервно начали матч.
— Да, Вы правы.
— Бояться было нечего.
— Конечно, он — только тактик, причем мелкий. Ло
вит шанс, только это и умеет.
— Надо быть свежим и внимательным, и все. Сегодня
Вы таким и были, потому что мы правильно провели эти
два дня. Повторили Багио и Лион.
— То есть? — спросил он.
— Как и в Багио перед последней партией, Вы ездили
вчера в другой город, и как в Лионе, уснули перед партией.
— Да, правильно, — он улыбается и не спешит убрать
улыбку.
Он уходит в душ, а я жду его и думаю: «Да, как в Багио, и как в Лионе, и как везде, где нам сопутствовала удача, где мы дрались за победу как могли! Все_по-мнить! Помнить, все и всегда! Все свои подвиги и жертвы! Й вспоминать в трудную минуту, призывая их себе на помощь! Все то, что ты делал честно и хорошо! Помнить себя! И ты поможешь себе!»
Мы ужинаем. Я пришел чуть позже. Встретил Дмитрия Белицу, и мы обнялись.
— Толя играл сегодня как машина! — сказал он.
...Мы ужинаем. Тренеры полны эмоций и говорят, говорят. Анатолий Евгеньевич не уступает им в активности, но идет это на волне его послесоревновательного возбуждения, а значит — отнимает энергию. Это очень опасно, если следующий старт — завтра. А он — завтра, если мы не возьмем тайм-аут.
Об этом сейчас думаю я. Не предложит^ ли взять тайм-аут? Но уверен, что услышу то же самое:
— Какой тайм-аут? Надо играть!
Проклятие профессии
Поражение
А шумный разговор идет своим ходом. Но как прервать этот процесс? Не скажешь же:
— Едим молча! — Тем более, им хочется поговорить и
есть о чем. Но... завтра новая партия! А как мы будем го
товиться к ней? Еще не было времени даже подумать об
этом. Сохраним ли сегодняшний распорядок, оказавшийся
фартовым? Или пора одуматься и вернуться к «прошлому»?
Чаще всего какие-либо новинки имеют одноразовый эффект
и вторичного успеха не приносят. Удастся ли опять угадать?
Ночь, и я думаю об этом сейчас.
С минуты на минуту раздастся его телефонный звонок, и я, как и вчера, готовлюсь к бою! Что предложу я ему, какой из вариантов, когда войду и увижу его вопрошающий взгляд? Не знаю.
Отвечаю:
— Алло!
— Рудольф Максимович, это Михаил. Извините, что
забыл поздравить с победой.
— Я Вас поздравляю тоже.
— Вытащили из безнадежной ситуации!
— Потому что делали все правильно.
— Спасибо.
— Вам тоже.
— Что завтра?
— Завтра нам предстоит то же самое.
Я положил трубку и сидел в тишине. Последние слова не покидали меня. Шота Окропирашвили — капитан кутаисского «Торпедо» — всегда перед игрой говорил эти слова:
— Эх, опять то же самое надо сделать!
Ты прав, Шота! Я иду сейчас к своему спортсмену и говорю себе эти же слова: «Ты то же самое должен сделать!» Но у меня нет сил. Помоги мне, Шота! Мое прошлое, помоги мне!
* * *
Нужен тайм-аут! Эти мысли уже в коридоре. Те же десять шагов предстоит сделать мне, и я не спешу.
Очень нужен тайм-аут! И нашему шахматисту, и тренерам, и мне. Но еще больше (прав Анатолий Карпов) он нужен Шорту, и потому его нельзя брать.
Я вспомнил лицо Шорта. За стеклами его очков блеснули слезы, и он подозрительно часто поправлял их прежде, чем остановить часы и протянуть руку сопернику.
Сдаться оь должен был значительно раньше, еще ходов пять назад, но продолжал делать ходы и поправлял очки.
Я сразу встал и заспешил к выходу, чтобы опередить болельщиков и увести Карпова быстрее в отель. Но мне навстречу шел Шорт, шел усталой, покачивающейся походкой. Наши глаза встретились, и я быстро повернулся к нему спиной и так и стоял, пропуская его.
Как все жестоко в этом спорте! Победа одного всегда делает несчастным другого. И я не могу не быть жестоким.
— Забыли до конца матча о тайм-ауте! — поддержал я
вчера Анатолия Карпова, сказавшего:
— Его надо добивать!
И только сейчас, после встречи с Шортом, я понял, сколь жестокими были мои слова.
Ну, а для чего я нужен здесь, и там, и везде, где идет спортивная война? Ты нужен, потому что нужна победа! А все остальное — это то, что зовется лирикой, или «фигней на постном масле», как всегда говорил мне очень талантливый ф|утбольный тренер Александр Кочетков, когда я призывал его не быть жестоким.
Неужели раньше я был лучше? Неужели и во мне проросли семена жестокости, которую я всегда осуждал? Неужели какая-то спортивная победа стала иметь для меня абсолютную цену?
«Да нет же!» — захотелось крикнуть мне в ответ. Мы не взяли тайм-аут по другой причине. Мы хотели показать всем — и Шорту, и его тренерам, и журналистам, что относимся к случившемуся (к нашему поражению в предыдущей партии) только как к случайности, как к несчастному случаю, но не более того!
Жестокость здесь не при чем! Это только тактика! Мы не хотели быть жестокими!
«Кому говорю я все это?» — спросил я себя и огляделся. Но никого не было в этом длинном гостиничном коридоре. Я один стоял перед дверью номера 135.
«Заходи, — сказал я себе, — тебя давно ждут».
Проклятие профессии
Поражение
 | |  |
|
Мотивация! Вчера она, эта личностная характеристика человека, сыграла первостепенную роль в добывании такой трудной и важной для этого человека победы. Анатолий Карпов вчера невероятно хотел выиграть! И был максимально заряжен неведомой всем другим внутренней силой! Да, вчерашняя победа — это гимн мотивации!
Как же удается человеку этот редкий подвиг: наполнить себя огромной силой и сделать это в нужный момент? «Победить себя» — так это называется в специальной литературе, но мне данное определение представляется недостаточным для объяснения этого феномена. Думаю, что «победить себя» — это несколько иное. Это когда в человеке идет внутренняя борьба его сильных и слабых сторон, и сильные побеждают, то есть подчиняют себе слабые и всего человека тоже.
Но обеспечить максимальную мотивацию в нужный период времени — это иное.
Думаю, со мной согласятся все, что мотивация — величина переменная, и ее «количество» меняется в зависимости от многих факторов. В спорте мотивация всегда связана, например, со значимостью турнира или матча, победы и поражения, силы противника, и от этих «величин» зависит ее «количество». Но все это верно, если вести речь об основной массе спортсменов. Если же говорить об «особой» категории спортсменов-чемпионов, для кого победа со временем становится делом привычным, как и само спортивное соревнование, то здесь прямые закономерности, как это ни покажется странным, не прослеживаются. Да, хотя это не просто понять и объяснить, но для большого спортсмена со временем становится проблемой быть всегда мотивированным, всегда «настроенным» — как чаще принято называть данный феномен. И более того, это даже оказывается проблемой, нерешение которой может обернуться для конкретного спортсмена поражением. То есть взять и автоматически настроиться на бой, как это было всегда в юности, взрослый спортсмен уже не может.
Тем более сложно сформировать у себя мотивацию на работу «з году», на ежедневный тяжелый труд и соответствующий образ жизни.
И в этот момент — к такому заключению пришел я —-человек (не только спортсмен, но и, например, актер, да и любой другой, чья деятельность направлена на достижение победы, то есть результата) ищет связь мотивацион-ной сферы со внутренним миром своей личности, своих индивидуальных особенностей. И в этом мире, в глубине самого себя он и черпает все то, что наполняет его душу, всю психику, а затем и весь организм моральной силой,
Ни один человек не похож на другого, потому и внутренняя сила, дух одного человека отличаются от тех же силы и духа другого. Далее если «количество» мотивации примерно равно у соперников, то по своему содержанию, то есть «качеству», оно всегда различно! Следовательно, существует, оказывается, «содержание мотивации» и отражает оно (как в зеркале) моральные и нравственные качества человека, его личности.
Таким образом, открыв найденным ключом двери во внутренний мир человека, я стал классифицировать всех, кого узнавал, а затем познавал, по категориям, и годы проверки и уточнения данных тезисов только укрепили меня в верности моего подхода.
Таких категорий я выделяю пять.
Тип Kb 1 — спортсмен, чья мотивация по своему содержанию является «положительной». В ее основе — постоянное чувство ответственности, чести и долга, патриотизм и подобные моральные ценности. Думаю, он может быть определен как «человек долга». Типичным представителем данной категории спортсменов был великий пятиборец из Венгрии Андраш Бальцо, который на вопрос о характере его мотивации ответил:
_ _
— Моя мотивация — это моя гордость!
К счастью для спорта, таких чемпионов немало!
Тип №2 — спортсмен, чья мотивация по своему содержанию является «отрицательной». В ее основе — личностный негативизм по отношению к людям и к жизни, чувст-
Проклятие профессии
Поражение
ва злости и ненависти к сопернику, индивидуализм и меркантилизм. Наблюдение за образом жизни таких спортсменов дает право определить тип № 2 как «человека-одиночку». Так я называю представителей данного типа, поскольку убежден, что одиночество ждет их в близком или далеком будущем.
К сожалению для спорта, таких чемпионов тоже немало. Примером такого человека с отрицательной мотивацией бесспорно является Виктор Львович Корчной. Равных ему в выраженности данной личностной характеристики в спортивной среде я не встречал. Он носил в себе, берег и лелеял негативное отношение ко всем своим соперникам двадцать четыре часа в сутки. И не раз я слышал от него:
— Не успокаивайте меня, а то злость проходит.
Этой злости было так много, что она покрывала недостаток его природного шахматного таланта. И Тигран Вартанович Петросян, и Борис Васильевич Спасский в беседах на эту тему сошлись во мнении, что Корчному не хватило таланта, чтобы стать чемпионом мира. Но его постоянной и высокой отрицательной мотивации вполне хватило на многие другие победы, как и на долгожительство в спорте.
Представителей данных двух типов объединяет и выделяет из основной массы спортсменов их постоянно высокая (нередко максимальная) мотивация на основную деятельность, в которой те и другие добиваются, как правило, высоких и стабильных результатов.
Также в большом спорте есть целая армия спортсменов высокой квалификации, которые» в отличие от представителей первых двух категорий, не отличаются стабильной мотивацией и добиваются поэтому высоких результатов лишь эпизодически. Среди них я выделяю три категории спортсменов.
Тип № 3 — «артистический», отличающийся пониженной мотивацией на сам результат деятельности. Мотивируют и воодушевляют такого спортсмена больше внешние атрибуты спорта и спортивного соревнования: сцена, зрительный зал, популярность, публичность его деятельности и жизни.
Нельзя не отметить, что представители данного типа отличаются повышенной чувствительностью ко всякого рода раздражителям и тяжело переживают экстремальные условия официальных соревнований, особенно — предстартовую ситуацию. Думаю, «спортсмен-артист» сознательно выбирает, а точнее — создает, свой специфический артистический «образ», пребывая в котором ему легче бороться с неизбежным стрессом различных кризисных ситуаций спорта. Но для больших побед им, как правило, недостает чисто спортивных (боевых) качеств и прежде всего количества мотивации.
Следует сказать, что основная масса спортсменов данного типа мотивирована «положительно», плохие отношения с соперником обычно затрудняют сохранение привычного артистического образа и снижают их шансы в борьбе за победу. Типичный представитель данной категории спортсменов — экс-чемпион мира по шахматам Борис Спасский признавался, что играет значительно хуже, если у него усложнились с соперником личные отношения. Он также неоднократно подчеркивал, что годы чемпионства — с 1969 по 1972 — оказались для него тяжелой ношей, и проиграв матч Фишеру, он был рад вернуться к более спокойной и менее ответственной жизни.
К артистическому типу относились многие одаренные спортсмены, но показывать стабильно высокие результаты в условиях жесткого противоборства они были неспособны и многие из них так и вошли в историю как «вечно вторые». В тех же шахматах к данному типу, помимо Спасского, я отнес бы Капабланку, Флора, Кереса, Нану Александрия, быть может, и Корчного. В фигурном катании — всем известных Крэнстона, Овчинникова, Бобрина, Котина.
Тип № 4 — «интеллектуал». По распространенному определению тренеров — «спортсмен-философ» (задающий много лишних вопросов типа: «А почему сегодня я должен бежать пять по триста метров?»), в основе жизни и деятельности которого лежит интеллект, направленный на осмысление каждой ситуации и каждого действия. Спорт для «интеллектуала» — прежде всего испытатель-
Проклятие профессии
Поражение
ный полигон, где он изучает себя, свои потенциальные возможности и готовит себя к иной деятельности, б которой нередко добивается успеха.
Типичный представитель данной категории — Юрий Власов, книга которого «Справедливость силы» превосходит по своей ценности все диссертации, посвященные проблемам спортивной тренировки, и не только в тяжелой атлетике.
Тип № 5 — «хрупкий», то есть непрочный по своей нервной структуре, как правило, сложившийся в результате счастливого детства (чаще продукт женского воспитания — мамы, а не папы) и дальнейшей бескризисной жизни, не терпящий грубости, хамства, диктаторского руководства со стороны тренера. Тяжело переживает любой кризис. Всегда боится поражения. Чаще всего сразу, при первых же столкновениях лицом к лицу со всеми «ужасами» спорта, уходит в иную среду. В отдельных, и не столь редких, случаях, при наличии большого таланта и других сопутствующих достижению успеха факторов (хороший и обязательно гуманный тренер, крепкое здоровье, фарт) многого добивается, но и в этом случае остается таким же «хрупким» и уходит из спорта рано, после первого же серьезного кризиса. Как ни покажется на первый взгляд странным, но к данному типу я бы отнес Роберта Фишера и Гарри Каспарова. Время показало, что первый из них таким и оказался. Прав ли я, относя к «хрупким» нынешнего чемпиона мира, тоже покажет время, а точнее — его первое серьезное поражение.
Вполне допускаю, что мой подход слишком произвольный и далек от совершенства, но он основан только на моем личном опыте, и я буду рад сравнить свои положения с положениями из опыта других.
Вопрос в другом — а какой смысл разделять людей на категории, как это было уже с сангвиниками и холериками? Что это даст тому же тренеру?
«А разве, — отвечаю я вопросом на вопрос, — трекеру, готовому отдать годы своей жизни ради победы спортсмена, не нужно знать, что ждет его в будущем, через какое-то количество лет, которых ему уже никто не вернет?»
Почему тренер не должен отдавать себе отчет, что «хрупкий» (как бы он ни успел полюбить этого мальчика и поверить в него) все равно уйдет, не выдержит, как его ни опекай. «Интеллектуал» рано или поздно уйдет тоже, не потому что сломается, а потому, что потеряет интерес к спорту. «Артист» останется артистом, и его тоже надо беспрерывно опекать, и все равно он не способен выдержать длительное испытание. Всем им чаще всего не хватает мотивации, и никто, даже самый талантливый тренер, ее не добавит. Так я думаю и тоже — на основании своего опыта.
Остаются две категории спортсменов, превосходящих всех других именно по постоянству своей мотивации, принципиально отличающиеся одна от другой по характеру, содержанию этой мотивации.
Мне приходилось годами работать с ними и изучать их, этих совершенно разных людей. И я всегда поражался сделанному открытию: к самой^с^ышш^юбеде могут привести оба этих пути: один_ — «светлый» (через любовь) и другой — «темный» (через ненависть).
Уже много лет, как я завел две папки, и обе они наполнены личными досье спортсменов, относящихся как к той, так и к другой группе.
Все они мне одинаково дороги, и потому я не буду приводить на этих страницах фамилий. Но кое-чем из своих наблюдений хотел бы поделиться. Например, предложить характеристики этих «противоположных» типов и сравнить их, и попытаться определить, какой же из этих типов сильнее? Но меня волнует и другое — кого больше в современном спорте, а может быть, еще шире — кого из них больше на Земле? Не этот ли вопрос должен волновать всех нас?
Итак, представляю их. Тип № 1 — «человек долга»:
— постоянно мотивирован «положительно»;
— мотивация обеспечивается за счет позитивных лич
ностных характеристик;
— любовь к жизни и людям, потребность в том, чтобы
доставлять радость другим, чувство долга и ответственно
сти, любовь к спорту;
— моральные стимулы по своей действенности по край
ней мере не уступают материальным;
Проклятие профессии
Поражение
— предпочитает видеть в сопернике друга, а не врага;
— не нуждается в императивном руководстве и, более
того, крайне негативно реагирует на любые императивные
указания, предпочитает сотрудничать с тренером-демок
ратом, нуждается в его личном присутствии, особенно в
условиях соревнований;
— является внешне «замаскированной» (но не «зак
рытой») системой: закрыт для незнакомых людей и всегда
открыт для большинства знакомых (спортсменов, трене
ров, журналистов, болельщиков);
— очень ценит помощь своей личной группы психоло
гической поддержки (члены семьи, близкие, друзья), труд
но переносит разлуку с отдельными, самыми близкими
людьми;
— очень чувствителен к доброму слову, к психолого-
педагогическим воздействиям, в основе которых личност-
но-гуманный подход;
— достаточно легко преодолевает такие переживания
как ответственность, публичность жизни и деятельности,
завершение спортивной карьеры;
— с трудом переживает одиночество, конкуренцию,
несбалансированность спортивной деятельности и личной
жизни, неуверенность, неудовлетворенность, психологи
ческую усталость;
— после завершения спортивной карьеры не планиру
ет уходить из спорта, чаще всего хочет быть тренером.
Тип №2 — «человек-одиночка»:
— постоянно мотивирован «отрицательно»;
— мотивация обеспечивается за счет таких личност
ных характеристик и черт характера как «негативизм»
(потребность, часто неосознаваемая, вызвать отрицатель
ные чувства у себя самого) и индивидуализм; спорт не
очень любит и стимулы черпает в основном в материаль
ной сфере, переоценивает и даже абсолютизирует их зна
чение в деятельности и жизни;
— предпочитает в сопернике видеть врага;
— нуждается в императивном руководстве; чаще всего
первым его тренером был тренер-диктатор; как правило, с
тренером не раскрывается, предпочитает иметь с ним де
ловые отношения;
_ имеет ограниченную (по числу членов) группу пси
хологической поддержки, а отдельные спортсмены не име
ют ее совсем; длительное время может обходиться без свя
зи с этой группой;
_ является строго «закрытой» системой практически
для всех людей, в том числе для родных и близких; не любит контактировать с малознакомыми людьми (из числа спортсменов, тренеров, журналистов, болельщиков); получить информацию от него очень трудно, никому не верит, не верит в саму возможность искренне хорошего (гуманного) отношения к человеку;
— в спорте исключительно высокая самооценка, край
не болезненно реагирует на критику, в том числе и на
конструктивную; обо всем имеет свое мнение; не признает
авторитетов; мало чувствителен к слову, к психолого-пе
дагогическим воздействиям, в основе которых личностно-
гуманный подход; контактирует только с теми, кто прак
тически полезен; исключительно расчетлив и в делах и во
взаимоотношениях с людьми; тщательно анализирует каж
дый свой шаг в спорте; в процессе выполнения самой дея
тельности проявляет себя как высокоорганизованная са
морегулируемая система с высокой степенью помехоус
тойчивости;
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 60 | Нарушение авторских прав