|
Читайте также: |
В этот период бурных волнений и восстаний, потрясавших Европу и весь мир, в бой за независимость и национальное объединение вступает и итальянский народ.
Уже в 1858 г. в Италии начался новый подъем национально-освободительного движения. Стремление к івойне против Австрии по-прежнему было популярным в итальянском народе. Стараясь играть роль гегемона в Италии и объединить ее под своей эгидой, Пьемонт уже давно готовился к войне и для этой цели заключил тайный союз с императорской Францией. Спекулятивный бонапартистский режим шел на союз с Пьемонтом потому, что был заинтересован в вытеснении Австрии из Италии и стремился заменить австрийское господство французским.
Заключив тайно сделку с Францией, пьемонтское правительство стремилось одновременно привлечь на свою сторону и итальянских республиканцев, используя настроения той их части, которая верила в Пьемонт как в знамя освобождения и объединения Италии, И вот Кавур, премьер-министр Пьемонта, приглашает к себе Гарибальди и предлагает ему вербовать волонтерские отряды. Хотя народный герой подозрительно отнесся к планам Кавура относительно войны против Австрии, он все же принял это предложение. «Я привык подчинять любые свои принципы цели объединения Италии, каким бы путем это ни происходило»,— так объяснял Гарибальди принятие предложения Кавура 27. И великий патриот Италии пишет дальше, что этот его тактический шаг отнюдь не означал отказ от республиканских принципов, ибо он считает республику лучшей формой правления. «Я могу с гордостью сказать: я был и остаюсь республиканцем»,— подчеркивает Гарибальди28. Соглашаясь сражаться в рядах пьемонтской армии, Гарибальди, очевидно, тайно надеялся, что в этой войне вместе с другими падет и сардинская монархия. Если король Виктор-Эммануил и его первый министр Кавур стремились использовать Гарибальди и всю революционную демократию в своих интересах, то Гарибальди на-
27 G. G a r i b a 1 d і. Метопе. Cit., p. 341.
28 Там же.
деялся, что ему удастся использовать хорошо вооруженную пьемонтскую армию в интересах итальянской революции.
Предположение Гарибальди, что Кавур хотел воспользоваться его именем лишь «для приманки» волонтеров, оправдалось. Кавур не доверял партизанскому вождю. Вначале он не дал ему даже командование самостоятельным подразделением; Гарибальди был назначен офицером в часть генерала Чальдини. С горечью Гарибальди пишет в своих «Мемуарах» по этому поводу, что ему пришлось «призвать волонтеров в возможно большем количестве для того, чтобы потом командовать меньшим их числом...» 29
Позже Гарибальди все же получил командование корпусом альпийских стрелков из трех тысяч человек, состоявшим из одних добровольцев — таких же храбрых и бесстрашных, как и их предводитель.
Начавшаяся в конце апреля 1859 г. война вызвала всеобщий патриотический подъем в Италии, так как народ связывал с ней надежду на освобождение страны от иностранного гнета и ее объединение. Первые значительные победы над врагом одержали волонтеры Гарибальди, среди которых было много убежденных республиканцев. В 1848 г. Гарибальди последним покинул Ломбардию, в 1859 г. он первым вступил в нее. После нескольких блестящих победоносных сражений с австрийцами, Гарибальди вступил в ближайший город Ломбардии — Варезе. Жители Ломбардии приветствовали освободителя от австрийского ига восторженными возгласами. После победы при Варезе последовали победы при Комо, Бергамо, Паладзоло, Брешии и др. Гарибальди занимал город за городом, а австрийцы панически отступали. К началу июня отряды альпийских стрелков очистили большую часть Ломбардии от неприятеля. Это был первый триумфальный марш Гарибальди в революции 1859—1860 гг. Вести о победах Гарибальди разнеслись далеко по всей стране. Следует подчеркнуть, что Гарибальди побеждал австрийцев несмотря на скудное оружие, которым его снабжало пьемонтское правительство. Партизанский вождь сообщал в Генеральный штаб о недостатке оружия, просил прислать ему боеприпасы, но он ничего не получал, и ему приходилось довольствоваться лишь теми запасами, которые удавалось захватить у неприятеля.
Одержанные Гарибальди победы, привлечение им на свою сторону широких народных масс напугали Кавура и Виктора-Эммануила II, приводили в ужас Наполеона III. Поэтому, мало того что ему не давали оружия, его вдобавок еще посылали на наиболее опасные позиции, а иногда— на верную гибель.
Недоброжелательное отношение главного командования к Гарибальди заметили военные обозреватели того времени, об этом с негодованием писали Маркс и Энгельс. «Возможно,— писал Энгельс 30 мая 1859 г.,— что, направляя Гарибальди в Ломбардию, Луи-Наполеон и Виктор-Эммануил рассчитывали погрубить его и его добровольцев — элементы, пожалуй,
29 G. Garibaldi. Метопе. Cit., p. 342.
слишком революционные...» 30 Почти то же самое писал Маркс: «По-моему мнению, Гарибальди нарочно посылают на такие позиции, где он должен погибнуть» 31.
Эти замечания Маркса и Энгельса впоследствии получили подтверждение самого Гарибальди. В своих воспоминаниях он рассказывает, что его корпус умышленно ставили в тяжелое положение; был даже случай, когда главное командование пьемонтской армии послало его с 1800 добровольцами против австрийских войск (в Лонато), заранее зная, что в этом районе расположена многотысячная армия противника. «Это была западня, чтобы погубить горсть храбрецов, действовавших на нервы некоторым большим воякам»,— пишет Гарибальди 32.
Одной из причин неприязни главного командования к Гарибальди и тайной борьбы против него пьемонтского правительства явилась проводимая им социальная политика в освобождаемых районах. Гарибальди не мог заниматься только военными делами, жизнь заставляла его решать и социальные вопросы, из которых аграрный был наиболее острым. Этот вопрос снова стал перед представителями буржуазно-демократического лагеря, к которому принадлежал и Гарибальди. Разработанной аграрной программы у него не было, однако он понимал, что для национально-освободительного движения крестьянство представляет огромную силу. В одном из воззваний он обращался к землевладельцам с призывом отдать часть своего излишка зависящим от них людям. Сам он старался, чем только мог, облегчить учесть крестьян. В занятых им районах он освобождал крестьян от непомерных налогов. Так, например, придя в Бергамо, Гарибальди узнал, что неприятель обложил деревни Бергамской долины податью. Он тут же издал распоряжение об отмене всех налогов и податей и «спас,— как он говорил,— многих бедных селян от разграбления» 33.
Такая политика Гарибальди имела следствием стремление широких народных масс стать под его знамена. Но увеличить численность его отряда ни Кавур, ни главное командование не разрешали.
Победы Гарибальди, его популярность среди итальянских патриотов вызывали зависть и опасения пьемонтского командования и, особенно, бонапартистских вояк. За действиями народного героя была установлена полицейская слежка. К. Маркс писал по этому поводу: «...Парижский корреспондент,,Times" пишет сегодня, что бонапартисты уже сильно ворчат насчет „славы" Гарибальди и что в его отряд проникло „несколько отборных полицейских агентов", посылающих подробные донесения о нем...»34
Как бы то ни было, австрийская армия, которой командовали бездарные военачальники, терпела поражение за поражением. В июне 1859 г.
30 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 380.
31 Там же, т. 29, стр. 360.
32 G. G а г і Ь а 1 d i. Memorie. Cit., p. 380.
33 Там же, стр. 375.
34 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29,,стр. 362.
25 Джузеппе Гарибальди
союзная армия одержала победу над австрийскими--войсками при Мадженте, а французы разбили их при Сольферино.
Успешная борьба против австрийцев на фронтах дала новый толчок развитию революционного движения. Народные волнения вспыхнули в Тоскане, Парме, Модене, в Папском государстве. Национально-освободительное движение принимало широкий размах и могло привести к созданию единой и независимой Италии. Это уже не входило в планы Наполеона III. Поэтому он, решив, что после одержанных побед сможет добиться от австрийского императора нужных ему уступок, поспешил за спиной своего союзника закончить войну. Наступило Виллафранкское перемирие (11 июля 1859 г.).
Гарибальди был полон гнева и не признавал перемирия. Но он был рад тому, что это перемирие, наконец, даст ему и всем итальянским патриотам свободу действия: закончилась королевская война и начнется настоящая народная война.
Это позорное перемирие, которое закрепило раздробленность Италии и дополнило австрийский гнет французским диктатом, вызвало взрыв возмущения в душе каждого итальянца. Это перемирие оскорбляло национальные чувства народа, поднявшегося на решающую борьбу с иноземным притеснителем и готового на любые жертвы, чтобы достигнуть объединения своей страны. «Возникновение итальянской нации,— писал К. Маркс по поводу Виллафранкского договора,— сопровождается изощренным оскорблением...» 35 Демократические силы Италии не признавали этого перемирия. По всей стране поднялось могущественное движение народных масс. Подытоживая свою статью о Виллафранкском договоре, Маркс писал, что «в дело может вмешаться итальянская революция, чтобы изменить картину всего полуострова»35. Произошло так, как предвидел Маркс. В течение лета 1859 г. массовые выступления с каждым днем все расширялись, накал революционной энергии усиливался. Особенно сильным было негодование широких масс в Центральной Италии. В результате народных восстаний в герцогствах Тоскана, Модена, Парма и в Романье в сентябре 1859 г. были образованы временные правительства и Ассамблеи этих территорий приняли постановление об их присоединении к Сардинскому королевству.
Только на юге Италии в королевстве Обеих Сицилии — наиболее деспотическом государстве на Апеннинском полуострове — почти все осталось без изменений. Но революционная волна бурлила и здесь.
«Вести из Центральной Италии побуждали к военным действиям»,— писал впоследствии Гарибальди о событиях тех дней 37. Он двинулся в столицу Тосканы — Флоренцию — на помощь восставшему народу. Однако, прибыв туда, Гарибальди убедился, что ему придется иметь дело со сто-
35 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 442.
26 Там же, стр. 445.
37 G. G а г i i b a 1 d i. Memorie. Cit., p. 388.
ройниками Кавура, уже успевшего захватить руководство движением в свои руки.
Либералы, ставшие во главе временного правительства Тосканы, вместо того, чтобы принять меры против организовывавшейся контрреволюции, просили Гарибальди «успокоить народ».
К Гарибальди вновь стекались толпы добровольцев со всех концов страны, и массы требовали поставить его во главе всех вооруженных сил Центральной Италии. Но трусливые либералы разрешили ему командовать только одной дивизией, а добровольцев отправляли обратно домой. Всеми этими интригами руководили из Пьемонта.
За Центральной Италией восстал и юг. В конце 1859 г. Сицилия вновь поднимается против гнета испанских Бурбонов. 4 апреля 1860 г. под руководством вождя сицилийских республиканцев Розалино Пило началось восстание в Палермо. Восстание было подавлено через несколько дней самым свирепым образом, и повстанцы ушли в горы. Но выступление бедноты Палермо послужило сигналом для нового подъема национальноосвободительной борьбы за пределами Палермо. К концу апреля восстание охватило всю Сицилию.
Республиканская партия Мадзини решила взять руководство движением в Сицилии в свои руки. Для оказания помощи повстанцам в Генуе был организован так называемый «Сицилийский комитет». Он начал готовить экспедицию в Сицилию с расчетом захватить остров, а оттуда с помощью восставших предпринять поход на материк и овладеть всем Неаполитанским королевством. В качестве руководителя этого похода был приглашен Гарибальди. Когда друзья Гарибальди впервые обратились к нему с этим предложением, он ответил: «Но Наполеон, но Кавур?». Он помнил уроки прошедшего года. Он знал, что Кавур действует заодно с Наполеоном III и что именно эти две фигуры будут преграждать путь к полному освобождению Италии.
После некоторого колебания Гарибальди согласился принять руководство экспедицией, решив сломить любые преграды. Так был задуман знаменитый поход гарибальдийской «Тысячи» краснорубашечников, сыгравший крупнейшую роль в объединении Италии.
Приготовления к экспедиции начались в конце апреля. Большие затруднения Гарибальди испытал в обеспечении экспедиции оружием и денежными средствами, хотя и то и другое имелось в достаточном количестве в фонде «Миллион ружей», подписку на который Гарибальди организовал еще в 1859 г. Дело в том, что оружие указанного фонда хранилось в Миланском арсенале и, когда помощники Гарибальди прибыли в Милан за оружием, им сообщили приказ Кавура не давать ни одного ружья, несмотря на то, что пьемонтское правительство никакого отношения к этому оружию не имело.
Весть о том, что Гарибальди согласился возглавить экспедицию в Сицилию быстро распространилась среди патриотов Италии. Особо рады это-
25*
му были демократические деятели, которые начали вербовать волонтеров для отряда. В Геную стали стекаться борцы за свободу почти со всех итальянских государств. Больше всего здесь было патриотов из Ломбардии. Много представителей прибыло из Венеции, Пьемонта, Тосканы, Романьи и других мест. В первые дни мая 1860 г. Генуя являла собой удивительное зрелище. Гостиницы были переполнены приезжими, улицы — многолюдны. Здесь можно было увидеть людей, одетых в разнообразную одежду, и услышать речь почти на всех итальянских диалектах 38.
Еще в дни подготовки к экспедиции Гарибальди заявил, что ему нужно лишь немного, но зато хороших солдат и что он возьмет, приблизительно тысячу человек39. Такое ограничение численности экспедиции диктовалось еще и затруднением с вооружением отряда. Но так как в Геную прибыло намного больше добровольцев, чем предполагалось включить в экспедицию, то часть из них Гарибальди был вынужден отправить обратно по
домам.
Хотя само название экспедиции — «Тысяча» — как будто определяет ее численность, до сих пор число ее участников точно не известно. Обычно в литературе указывается, что в Марсале высадилось 1089 человек,— в соответствии с уточненным списком, опубликованным в «Gazzetta ufficiale» 12 ноября 1878 г. Но и этот список, исправивший ошибки нескольких предыдущих, не точен. В него включены имена некоторых лиц, которые не отправились из Кварто с экспедицией; вместе с тем пропущены имена волонтеров, которые с первого дня были в отряде Гарибальди41. Ближе к истине указание, что из Кварто отправились 1170 человек42.
«Тысячей» отряд стал называться после победы в Палермо. Вначале, в приказах и обращениях к своим сподвижникам, Гарибальди их называл «корпусом альпийских стрелков». Действительно, ядро экспедиции составляли волонтеры из отряда «альпийских стрелков», проявивших себя как храбрые солдаты и самоотверженные патриоты во время ломбардской кампании Гарибальди в 1859 г.
Социальный состав «Тысячи» был разнообразный, но большинство составляли трудящиеся. Почти половину экспедиции составляли пролетарские слои — рабочие, ремесленники, городская беднота; много было студентов, представителей мелкой буржуазии и интеллигенции 43.
В «Тысяче» была всего одна женщина — Розалия Монтмассон, жена Ф. Криспи.
38 См. G. С. Abba. Da Quarto al Volturno. Bologna, 1960, p. 15; A. F r a t t a. Garibaldi. Passioni e battaglie. Napoli, 1961, p. 160.
39 J. W. M ar io. Vita di G. Garibaldi. Vol. I. Milano, 1910, p. 209.
40 G. Garibaldi. Scritti..., Vol. I (IV), p, 291,
41 Cm. L. Bianciardi. Da Quarto a Torino. Milano, 1960, p. 36.
42 Cm. S. Canzio. Il Risorgimento italiano. [Milano, 1962], p. 662.
43 Cm. L. Bianciardi. Da Quarto a Torino, p. 33—34. В «Тысяче» не было ни одного крестьянина, как это отмечал с большим сожалением сам Гарибальди (см.: G. G а г i b a 1 d i. Les Mille. Paris, 1875, p. 4).
Возрастной состав экспедиции был довольно пестрый, но преобладала молодожь в возрасте 18—25 лет. Много было людей зрелого и пожилого возраста («бородачи» и «усачи»). Среди них были борцы, вспоминавшие старые битвы: защитники Рима и Венеции в 1849 г., участники восстаний в 1831 и, даже, 1820—1821 гг. Здесь были и сподвижники Гарибальди в его битвах в Южной Америке. Самым старым в «Тысяче» был 69-летний генуэзец Томмазо Пароди. В экспедиции участвовали и юноши, не достигшие 18-летнего возраста, и даже одиннадцатилетний ребенок — Джузеппе Маркетти,— которого отец взял с собой, так как его не с кем было оставить дома44.
В последние дни перед отплытием «Тысячи» Гарибальди написал в Вилле Спинола ряд прокламаций, обращений и писем. В прокламации к неаполитанцам (от 30 апреля) Гарибальди призывал южан последовать примеру сицилийцев и «восстать против наиболее злодейской тирании», чтобы взамен «отвратительного знамени Бурбонов водрузить славное трехцветное знамя — символ независимости и национального объединения, без которого невозможна действительная и долговечная свобода» 45.
Направляясь в Сицилию, Гарибальди думал не только о свободе этого острова: он не забывал и Рим. В прокламации к римлянам от 30 апреля Гарибальди выразил уверенность, что и для них «придет день, когда будет свергнута двойная тирания — иностранца и священника», и подчеркнул,
4fi
что предпринятый поход является «делом всех итальянцев».
В прокламации «К итальянским солдатам» Гарибальди призывал их «сплотиться вокруг своих офицеров», храбрость которых «может быть ослаблена трусливыми советниками» 47. В последних словах имеется тонкий намек на трусливую политику Кавура в момент подготовки к экспедиции.
Двух своих сподвижников — Агостино Бертани и Джакомо Медичи,— которые вместе с Нино Биксио сыграли главную роль в подготовке этого изумительного похода, Гарибальди посчитал необходимым оставить в Генуе. Перед отплытием он написал им 5 мая письма. В письме к Бертани Гарибальди просил его собирать, сколько будет возможно, средства для экспедиции и широко пропагандировать необходимость помощи не только сицилийскому восстанию, но везде, где есть враги 48. В письме к Медичи Гарибальди писал, что лучше, если бы он остался в Генуе и что он должен напрягать свои усилия не только для того, чтобы посылать в Сицилию людей и вооружения, «но делать то же самое в Марке и Умбрии и т. д...,
где скоро разразится восстание, которое надо распространить всюду».
44 См. L. В i a n с i a r d i. Da Quarto a Torino, p. 31, 33—34; A. F r a 11 a. Garibaldi, p. 164—165.
45 G. G a r i b a 1 d i. Scritti..., Vol. I (IV), p. 235—236.
46 Там же, стр. 237—238.
47 Там же, стр. 242.
48 G. S а с a r d о t е. La vita di Giuseppe Garibaldi, p. 645; J. W. Mario. Vita di G. Garibaldi, vol I, p. 214.
49 G. Garibaldi. Lettere e proclami. A cura di R. Zangheri. Milano, 1954, p. 49.
5 мая Гарибальди обратился с прокламацией «К итальянцам». Она написана с большой искренностью:
«Итальянцы! Сицилийцы сражаются с врагами Италии за Италию. Долг каждого итальянца помочь им словом, деньгами, оружием и больше всего — собственной рукой...
Предоставленные самим себе, отважные,сыны Сицилии сражаются с наемниками не только Бурбона, но и Австрии, и римского Первосвященника... Пусть же Марке, Умбрия, Сабина, Рим и Неаполь восстанут, чтобы раздробить силы врагов наших...
Храбрый везде найдет оружие... Не слушайте трусов...
Отряд смельчаков из бывших моих товарищей в прежних боях за Родину идет со мной на помощь. Италия их знает: это те, кто становится в строй, как только появляется опасность — хорошие, великодушные товарищи, посвятившие жизнь свою Родине, отдающие ей до последней капли кровь свою, не ожидая других вознаграждений, кроме чистой совести...
К оружию же!..» 50
Перед отъездом Гарибальди написал письмо также и Виктору-Эммануилу II. Он писал королю, что тревожный крик, который раздался в Сицилии, дошел до его ушей и взволновал и его сердце, и сердца нескольких сотен его старых товарищей по оружию, поэтому он решил пойти на помощь сицилийцам. Сообщая ему, что экспедиция проводится под лозунгом — «Италия и Виктор-Эммануил»,— Гарибальди пишет, что если будет одержана победа,— он «с гордостью украсит корону Его Величества этой новой сверкающей драгоценностью, однако, при одном лишь условии, что Его Величество будет сопротивляться попыткам своих советников передать эту провинцию иностранцу», как «это было сделано» с его родным городом51.
И в этом документе, и в других Гарибальди намекает на антинациональную политику Кавура по отношению к Ницце, отданной Франции. Гарибальди опасался, что и освобожденную Сицилию Кавур использует как разменную монету при переговорах с Неаполитанским королем, стремясь отговорить его от союза с Австрией в предстоящей войне за Венецию 52.
Лозунг «Италия и Виктор-Эммануил» вытекал из политики Партии действия, проводившейся ею еще до начала второй австро-итальянской войны 1859 г. Первым выдвинул этот лозунг бывший глава Венецианской республики Даниэль Мани«в 1856 г., когда он вместе с Лафариной создал «Национальное общество». Гарибальди пишет в своих воспоминаниях, что когда ему на Капрере сообщили об этом лозунге Манины, он «уже придерживался таких же политических взглядов».
В письме теоретика и вождя Партии действия Дж. Мадзини к ВикторуЭммануилу также содержался призыв к королю встать во главе националь-
50 G. Garibaldi. Scritti..., Vol. I (IV), p. 239-241.
51 См. G. S a с е г d о t e. La vita di Giuseppe Garibaldi, p. 633.
52 Cm. L. Bianciardi. Da Quarto a Torino, p. 25.
53 G. G а г i b a 1 d i. Scritti..., Vol. I (IV), p. 228.
ных сил Италии. Однако не все демократы были согласны с этой политикой. В Партии действия была оппозиция — так называемые «непримиримые республиканцы», которые сопротивлялись проведению нового курса, отвечавшего национальным интересам страны в создавшихся условиях.
Гарибальди оказался более дальновидным, чем многие другие руководители демократических сил. Проводя поход «Тысячи» под лозунгом «Италия и Виктор-Эммануил», он тем самым придал официальный характер экспедиции. Как бы Кавур ни отмежевывался от экспедиции, поспешно заявляя всем дипломатам о своей непричастности к ней, как бы он ни бранил Гарибальди в письмах к своим друзьям — этот лозунг, пусть временно, связал ему руки. Этим лозунгом Гарибальди сплачивал вокруг знамени объединения Италии все национальные силы. Как и многие другие республиканцы, он считал, что Пьемонт в то время являлся основной военной силой Италии, без которой невозможно вести освободительную войну. Выдвигая этот лозунг, Гарибальди полагал, что Виктор-Эммануил со своим войском присоединится к начатой борьбе за освобождение Южной Италии и Папской области и тем самым вопрос об объединении страны будет решен. «С гордостью могу сказать,— писал Гарибальди по поводу этого лозунга,— что я был и являюсь республиканцем..., и когда представилась возможность объединить полуостров — потребность первая и главная— при помощи комбинации „Виктор-Эммануил и Италия", я к ней полностью присоединился» 54.
Своей дальнейшей деятельностью Гарибальди доказал, что выдвигая лозунг «Италия и В: ктор-Эммануил» по тактическим соображениям, он отнюдь не отказался от своих республиканских убеждений и до конца своей жизни остался горячим приверженцем демократии и противником монархии.
5 мая все приготовления были завершены. Теперь отправка экспедиции ни для кого уже не была секретам. Казалось, что об этом знала вся Генуя, народ которой вышел на улицы. Один из сподвижников Гарибальди — Джузеппе Банди — пишет в своих мемуарах, что от Генуи до Кварто «тянулась сплошная непрерывная процессия». Здесь были не только родные и близкие смельчаков — женщины, дети, старики — весь город провожал их 55. В 10 часов вечера волонтеры сели на барки, чтобы с них перейти на пароходы «Пьемонт» и «Ломбардия», за которыми еще раньше направился Нино Биксио с тридцатью моряками. Лишь в три часа ночи пароходы появились в море перед деревней Кварто. Началась посадка людей, погрузка угля, продовольствия и ружей, которая длилась более трех часов. На рассвете 6 мая пароходы отплыли56.
54 G. Garibaldi. Scritti..., Vol. I (IV), p. 228—229.
55 G. Band i. I Mille. Firenze, 1955, p. 41.
56 См. F. Cr is pi. I Mille. Milano, 1911, p. 114.
Экспедиция была плохо вооружена. Отправляясь из Кварто, она располагала лишь 1019 ржавыми ружьями. Но Гарибальди и его соратники были глубоко уверены в высоком патриотизме и беззаветной храбрости волонтеров. Вспоминая о готовности своих сподвижников к решающей битве за объединение Италии, Гарибальди писал, что они «отправились, не спрашивая, много ли тех, с кем нужно сражаться, достаточно ли число славных, хватит ли средств для отчаянной кампании», но «поспешили, невзирая на тяготы и опасности, которыми враги и кажущиеся друзья усеяли путь» 57.
Начиная поход с тысячью бойцами, Гарибальди был уверен, что к этой «Тысяче» «присоединятся миллионы». Эта уверенность объяснялась не только правильным учетом обстановки в Италии, но и осознанием того факта, что в подавляющем большинстве «Тысяча» состояла из представителей народа, из трудящихся, и поэтому неминуемо к ней должны были присоединиться народные массы. В своих воспоминаниях Гарибальди с гордостью писал о социальном составе «Тысячи», подчеркивая, что в ней были широко представлены трудящиеся.
До сих пор в научной литературе ведутся дискуссии и спорят по вопросу об отношении Камилло Кавура к экспедиции «Тысячи». Спорящие стороны иногда выдвигают новые доводы, приводят неизвестные документы. Однако эти документы не могут опровергнуть известные уже факты, установленные при исследовании деятельности Кавура: они лишь дополняют и уточняют наши знания о нем. Весь спор сводится лишь к различной оценке тех или иных фактов. А встречающаяся неправильная оценка политики Кавура является, на наш взгляд, результатом отсутствия объективности или скоропалительности.
Кавур не только пытался заставить Гарибальди отказаться от экспедиции, но и намеревался арестовать его, чтобы сорвать отправку «Тысячи». Гарибальди писал по этому поводу в своих воспоминаниях, что правительство Кавура с самого начала стало окружать волонтеров «сетью проволочек и задержек, которые преследовали экспедицию до последнего мгновения» 58.
Пренебрегая давно опубликованными и широко известными документами, традиционная буржуазно-либеральная историография утверждает, что Кавур не мог не содействовать более или менее тайно экспедиции в Сицилию. Некоторые, более осторожные в своих формулировках, авторы утверждают: да, возможно, что Кавур и не содействовал отправке экспедиции, но заслуга его состоит в том, что он не помешал ей. На самом деле Кавур не помешал отправке «Тысячи» лишь потому, что не был в состоянии сделать это, будучи вынужденным считаться с общественным мнением. Об этом писал сам Кавур, об этом свидетельствуют многие мемуаристы,
57 G. Garibaldi. Метопе autobiografiche. Firenze, 1888, p. 332.
58 G. Garibaldi. Scritti..., Vol. I (IV), p. 289.
в том числе и Гарибальди. Вот письмо Кавура от 12 мая 1860 г. послу Пьемонта в Париже К. Нигра: «...Сожалею об экспедиции Гарибальди, и я делаю и буду делать то, что возможно, чтобы она не вызвала новых осложнений. Я не помешал Гарибальди провести в жизнь свой проект, так как для того, чтобы это сделать, пришлось бы применить силу. А ведь правительство не может пренебрегать тем, что попытка остановить Гарибальди вызвала бы огромное недовольство... Желая рассеять интриги оппозиции накануне выборов... я не могу применять насильственные меры, чтобы помешать помощи, предназначенной для Сицилии». Далее Кавур пишет, что он никогда не думал, что Гарибальди «будет столь сумасшедшим», чтобы попытаться вторгнуться в пределы Папского государства (а этого он больше всего боялся, так как неприкосновенность владений папы охранялась Наполеоном III), и сообщает, что, получив известие о высадке небольшого отряда в Таламоне, он приказал адмиралу Персано остановить судна Гарибальди в водах Сардинии и «всюду, где бы они ни находились» 59.
Известно, что после того как папская армия рассеяла отряд Дзамбьанки, высадившийся в Таламоне, остатки его были задержаны пьемонтскими властями, а Дзамбьанки был арестован и длительное время содержался в заключении. Если бы Кавур был более уверен в своих силах, он послал бы вооруженый отряд на виллу Сиинола и волонтеры были бы рассеяны. Но он вынужден был считаться с духом времени, с патриотическим подъемом, который царил по всей Италии в революционный 1860 г.60 Совершенно правильное объяснение отношения кавуристов к экспедиции «Тысячи» дал сам Гарибальди: «Люди Кавура,— писал он в своих воспоминаниях,— не могли открыто сказать „Не хотим экспедицию в Сицилию" — общественное мнение народа осудило бы их...»61 Но, как отмечала туринская газета «Il Diritto», Кавур делал все возможное, чтобы помешать экспедиции Гарибальди: он остановился лишь перед опасностью гражданской войны62. «Насильственно удержать Гарибальди было бы опасно»,— писал Кавур Риказоли 16 мая 1860 г.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 96 | Нарушение авторских прав