|
Читайте также: |
Д’Агоста поднялся и протянул руку:
– Я – лейтенант д’Агоста. А это – сержант Хейворд. Счастлив познакомиться с вами, доктор Вассерман.
Доктор буркнул в ответ что‑то невнятное.
– Доктор, я сразу же хочу сказать, что мы не сделаем ничего такого, что могло бы причинить вред миссис Муньос.
Доктор молча кивнул.
– Вы будете единственным, кто имеет право решать, продолжать беседу или прекратить её.
Доктор промолчал.
– Насколько я понимаю, здесь побывал некий капитан Уокси и своим посещением доставил вам массу неприятностей. Не исключаю, что он даже прибегал к угрозам в ваш адрес.
И тут доктор Вассерман взорвался:
– За все годы моей работы в приемной неотложной помощи никто не смел так обращаться со мной, как этот мерзавец!
– Что же, теперь вы с нами в одной компании, – фыркнула Хейворд.
Доктор бросил на неё быстрый взгляд и, казалось, немного оттаял.
– Доктор, в резне участвовало от шести до десяти человек, – сказал д’Агоста. – Я думаю, это те же типы, что убили Памелу Вишер, Николаса Биттермана и множество других. Я также полагаю, что они населяют тоннели подземки. Может случиться так, что единственным человеком, способным идентифицировать убийц, окажется миссис Муньос. Если вы по‑прежнему настаиваете на том, что беседа со мной может причинить этой женщине вред, я не стану протестовать. Я лишь надеюсь, что вы поймете – от нашего с ней разговора зависят жизни других людей.
Доктор долго смотрел на д’Агосту. Наконец, изобразив некое подобие улыбки, он кивнул:
– Хорошо, лейтенант. Но с тремя условиями. Во‑первых, при разговоре должен присутствовать я. Во‑вторых, задавая вопросы, вы будете проявлять максимальную мягкость. И в‑третьих, вы прервете беседу по первому моему указанию.
Д’Агоста понимающе кивнул.
– Тем не менее я опасаюсь, что вы только зря потратите время. Она перенесла шок, и, кроме того, наблюдаются ранние проявления травматического стрессового синдрома.
– Понимаю, доктор.
– Прекрасно. Насколько мы знаем, миссис Муньос родом из маленького городка в центральной Мексике. Она работает нянькой в семье, проживающей в Верхнем Ист‑Сайде. Нам известно, что она говорит по‑английски. Больше мы ничего не знаем.
Миссис Муньос лежала на больничной койке точно в такой же позе, как и на носилках. Руки вдоль тела, невидящий взор, устремленный в пустоту. В палате пахло глицериновым мылом и спиртом для растираний. Хейворд заняла позицию в коридоре у двери – на случай, если Уокси появится раньше времени, – а доктор и лейтенант сели на стулья по обе стороны постели. Некоторое время они сидели неподвижно, затем, не говоря ни слова, доктор Вассерман взял женщину за руку.
Д’Агоста вынул из кармана бумажник, достал из него фотографию и поднес её к лицу женщины.
– Это моя дочь Изабелла. Ей два года. Скажите, разве она не красавица?
Он терпеливо держал фотографию перед женщиной до тех пор, пока её взгляд не обратился на снимок. Доктор нахмурился.
– У вас есть дети? – спросил д’Агоста, убирая фото.
Миссис Муньос смотрела на него. Молчание продолжалось довольно долго.
– Миссис Муньос, я знаю, что вы находитесь в стране нелегально, – продолжил наконец д’Агоста.
Женщина быстро отвернулась, а доктор Вассерман бросил на него предупреждающий взгляд.
– Мне также известно, что множество людей давали вам обещания, которых потом не сдержали. Я тоже дам вам обещание, которое, клянусь своей дочерью, сдержу обязательно. Если вы поможете мне, я лично прослежу за тем, чтобы вы получили “зеленую карту”.
Женщина не отвечала. Д’Агоста достал ещё одну фотографию и поднес её к лицу женщины:
– Миссис Муньос?
Долго, очень долго женщина оставалась неподвижной. Затем её взгляд обратился на снимок.
– Это Памела Вишер в то время, когда ей было два года. Столько же лет, сколько моей дочери.
Миссис Муньос взяла снимок в руки.
– Ангелочек, – прошептала она.
– Ее убили те же люди, которые напали на ваш поезд, – проговорил он быстро, но без нажима. – Миссис Муньос, прошу вас, помогите мне, пожалуйста, найти этих ужасных людей. Я не хочу, чтобы они убили ещё кого‑нибудь.
По щеке миссис Муньос поползли слезинки, губы задрожали.
– Ojos…
– Прошу прощения, не понял?
– Глаза.
Последовала длительная пауза, после которой губы миссис Муньос снова зашевелились.
– Они появились тихо… глаза, как у ящериц. Дьявольские глаза. – Женщина всхлипнула.
Д’Агоста хотел задать очередной вопрос, но доктор Вассерман остановил его взглядом.
– Глаза… cuchillos de pedernal… лица, как у дьяволов.
– Почему?
– Старые лица, viejos…
Она прикрыла лицо ладонями и застонала.
Вассерман поднялся и дал знак д’Агосте:
– Достаточно. Пошли отсюда.
– Но то, что она…
– Хватит. Уходите немедленно.
Оказавшись в коридоре, д’Агоста достал записную книжку и, как умел, записал слова, произнесенные по‑испански.
– Что это? – спросила Хейворд, заглядывая ему через плечо.
– Испанский язык.
– Видимо, это не тот испанский, с которым мне приходилось сталкиваться.
– Только не говорите, что вы, помимо всех прочих своих талантов, ещё и habla Espanol.
– Невозможно работать “чистильщиком”, изъясняясь только по‑английски, – удивленно вскинула брови Хейворд. – И что эти закорючки должны, по‑вашему, означать?
Д’Агоста сунул записную книжку ей в руки.
– Попробуйте сами сообразить, что это значит.
Хейворд, шевеля губами, стала изучать запись. Затем она подошла к медицинскому посту и подняла телефонную трубку.
Из палаты вышел Вассерман, аккуратно закрыв за собой дверь.
– Лейтенант, ваш подход традиционным не назовешь… мягко говоря. Но в конечном итоге, как мне кажется, он может принести больной пользу. Благодарю вас.
– Не надо меня благодарить. Лучше поставьте её как можно быстрее на ноги. У меня осталась ещё масса вопросов.
Хейворд положила трубку и подошла к ним.
– Это все, что мы с Хорхе смогли сделать. – Она протянула лейтенанту записную книжку.
– Ножи из кремня? – недоуменно спросил д’Агоста, глядя на запись.
– Не уверена, что она сказала именно это. Мы лишь строили догадки, – пожала плечами Хейворд.
– Спасибо. – Д’Агоста сунул блокнот в карман и быстро двинулся к выходу. Правда, через секунду он остановился, словно вспомнив что‑то важное.
– Доктор, – сказал он, – примерно через час здесь может появиться капитан Уокси.
Лицо доктора Вассермана зловеще потемнело.
– Но, как мне кажется, миссис Муньос слишком утомлена для того, чтобы принимать посетителей. Разве я не прав? Если капитан Уокси станет доставлять вам неприятности, отошлите его ко мне.
В первый раз за все время лицо Вассермана озарилось широкой улыбкой.
Когда Марго в десять утра вышла в конференц‑зал отдела антропологии, совещание было уже в полном разгаре. Столик посреди комнаты был усыпан пустыми кофейными стаканчиками, бумажными салфетками, недоеденными круассанами и смятыми пакетами от завтрака. Кроме Фрока, д’Агосты и Уокси, в зале – к немалому удивлению Марго – сидел шеф Хорлокер. Тяжелые нашивки на воротнике его мундира казались совершенно неуместными среди лабораторного оборудования.
– И ты хочешь, чтобы мы поверили в то, что убийцы обитают в глубине так называемых Тоннелей Астора? – гремел Уокси, обращаясь к д’Агосте. Капитан мрачно оглянулся на Марго и буркнул: – Рад, что вы смогли прийти.
Фрок поднял глаза и, не скрывая облегчения, откатил кресло чуть назад, освободив для неё место за столом.
– Марго! Наконец‑то. Возможно, ты сможешь внести ясность. Лейтенант д’Агоста только что сделал весьма забавное заявление о твоих открытиях в лаборатории Грега. Он сказал, что во время моего отсутствия ты провела…э‑э‑э…некоторые дополнительные исследования. Если бы я не знал тебя, моя дорогая, так хорошо, то я мог бы подумать, что…
– Прошу прощения! – громогласно произнес Д’Агоста. Все замолчали, и лейтенант обвел взглядами собравшихся. – Мне хотелось бы, чтобы доктор Грин поделилась с нами своими открытиями, – негромко закончил он.
Марго заняла место за столом. Молчание Хорлокера её удивило. Видимо, что‑то произошло, и это что‑то связано с ночным убийством в подземке. Вначале она хотела извиниться за опоздание, напомнив, что оставалась в лаборатории до трех часов ночи, но тут же передумала. Насколько ей было известно, Джен – её ассистентка – продолжала трудиться до сих пор.
– Минуточку, – начал Уокси. – Я говорил, что…
– Заткнитесь, Уокси, – бросил, не поворачивая головы, Хорлокер. – Доктор Грин, полагаю, вам следует прямо и точно сказать нам, что вы делали и в чем суть ваших открытий.
– Не знаю, что успел рассказать лейтенант д’Агоста, – глубоко вздохнула Марго, – но я постараюсь говорить кратко. Нам удалось определить, что деформированный скелет принадлежит Грегори Каваките, бывшему ранее смотрителем в музее. Мы с ним были здесь в свое время аспирантами. Оставив музей, Грег, очевидно, организовал серию подпольных лабораторий, последняя из которых находилась на железнодорожном дворе Вестсайдской сортировочной станции. Мои исследования показали, что незадолго до своей гибели Грег занимался выращиванием генетически измененного вида Liliceae mbwunensis.
– Того растения, без которого не мог прожить Музейный зверь? – спросил Хорлокер. Марго напряглась, ожидая услышать в голосе шефа саркастические нотки, однако ни сарказма, ни иронии она не уловила.
– Да. Но теперь я думаю, что растение служило не только источником питания Мбвуна. Если я не ошибаюсь, оно несет в себе реовирус, способный вызывать морфологические деформации у принимающих его внутрь существ.
– Ну‑ка, ещё раз, – попросил Уокси.
– Проще говоря, вызывает физические изменения. Уиттлси – руководитель экспедиции – видимо, употребил растение в пищу. Возможно, это произошло случайно, а возможно, и против его воли. Подробности нам уже никогда не узнать. Но теперь становится ясно, что музейный зверь был некем иным, как Джоном Уиттлси.
Фрок судорожно вздохнул. Никто не произнес ни слова.
– Знаю, что в это трудно поверить, – продолжила Марго. – После уничтожения зверя мы пришли к совсем другим выводам. Мы решили, что Мбвун – всего лишь зигзаг эволюции, а растение ему необходимо для того, чтобы выжить. Мы предположили, что после того, как экологическая ниша зверя оказалась уничтоженной, он отправился в музей вслед за сохранившимися растениями. Волокно растения было использовано в качестве упаковочного материала для артефактов, собранных экспедицией и отправленных в Нью‑Йорк. Позже, когда чудовище потеряло доступ к растению, оно стало пожирать ближайший заменитель – человеческий гипоталамус, который, как мы определили, содержит те же гормоны, что и растение. Но, как я теперь считаю, мы в то время совершили ошибку. Зверь был претерпевшим чудовищную деформацию Уиттлси. Я также полагаю, что Кавакита нашел правильный ответ. Грегори, видимо, обнаружил несколько растений и приступил к их генетическому изменению. Думаю, что он надеялся избавиться от всех негативных последствий, связанных с его потреблением.
– Расскажите им о наркотике, – попросил д’Агоста.
– Кавакита выращивал растения в большом количестве, – сказала Марго. – Возможно, что из него производился очень редкий искусственный наркотик (кто‑то говорил, что препарат носит название “глазурь”) – впрочем, в последнем я не уверена. Это очень мощное наркотическое вещество и сильнейший галлюциноген. Кроме того, препарат является носителем вирусов. Кавакита, видимо, продавал его группе избранных потребителей, скорее всего с целью собрать средства, необходимые для дальнейших исследований. Но в то же время он проверял результаты своей работы. Нет сомнения в том, что в какой‑то момент он употребил растение в пищу сам. Это объясняет те резкие изменения, которые наблюдаются в структуре его скелета.
– Но если это растение – наркотик или как его там – имело такой ужасный побочный эффект, зачем Кавакита принял его сам? – спросил Хорлокер.
– Не знаю, – мрачно ответила Марго. – Возможно, он продолжал совершенствовать препарат и решил, что негативный эффект уже устранен. Кроме того, он наблюдал положительные аспекты приема наркотика. В данный момент в моей лаборатории проходят испытания этого вещества. Мы ввели наркотик лабораторным животным – в первую очередь белым мышам – и в одноклеточные организмы. Моя ассистентка Дженнифер Лейк в данный момент проверяет результаты.
– Почему я не был поставлен в известность?.. – начал Уокси.
– Если бы у тебя было время заглядывать в ящик с входящей почтой, то ты бы заметил, что мы письменно сообщали тебе о каждом нашем шаге, – перебил его д’Агоста.
– Хватит, – поднял руку Хорлокер. – Лейтенант, мы все знаем, что людям свойственно ошибаться. Взаимными обвинениями займемся позже.
Д’Агоста сел на место. Марго ещё никогда не видела его в такой ярости. Казалось, он считает всех присутствующих, включая себя, виновными в подземной трагедии.
– В данный момент мы оказались в чрезвычайно сложной ситуации, – продолжал тем временем Хорлокер. – Мэр не слезает с меня, требуя действий. А теперь, после этой резни, к нему присоединился и губернатор. – Он вытер платком лоб. – Ну хорошо. По словам доктора Грин, мы имеем дело с группой наркоманов, наркотики для которой поставлял ученый Грег Кавакита. В данный момент Кавакита мертв. Не исключено, что преступники потеряли источник снабжения. Возможно также, что они свихнулись. Правонарушители обитают глубоко под землей, в так называемых Тоннелях Астора, которые, по словам д’Агосты, заброшены много лет назад в результате затопления. Теперь, страдая от абстиненции, эти люди утратили разум. Лишенные наркотика, они вынуждены питаться человеческим мозгом. Подобно Мбвуну – Музейному зверю. Отсюда и все недавние убийства. Прошу привести факты, подтверждающие эту теорию. – Он обвел взглядом присутствующих.
– Растение Мбвуна обнаружено в лаборатории Кавакиты, – сказала Марго.
– Большая часть преступлений совершена в местах, расположенных над Тоннелями Астора, – добавил д’Агоста. – Пендергаст это четко показал.
– Весьма спорное доказательство, – вставил Уокси.
– А как насчет многочисленных утверждений подземных жителей о том, что Чердак дьявола с недавнего времени заселен? – спросила Марго.
– Неужели можно верить шайке бродяг и наркоманов? – тут же задал риторический вопрос Уокси.
– С какой стати они станут врать? – возмутилась Марго. – И кому лучше знать истинное положение дел, как не им?
– Хорошо, хорошо! – Шеф снова поднял руку. – Перед лицом только что приведенных фактов мы вынуждены согласиться с моей гипотезой. Никаких иных версий не предложено. Власти нашего города требуют немедленных действий. Не завтра, не послезавтра, а сейчас же. Не‑мед‑лен‑но!
Фрок негромко откашлялся. Это был первый звук, который он издал за довольно продолжительное время.
– Слушаем вас, профессор, – произнес Хорлокер.
Фрок неторопливо выкатился вперед.
– Прошу простить мой скептицизм, но я нахожу все эти домыслы несколько фантастичными, – начал он. – Они представляются мне всего лишь экстраполяцией разрозненных фактов. Впрочем, с полной уверенностью я утверждать это, естественно, не могу, поскольку к последним исследованиям не привлекался. – Он с мягким укором поглядел на Марго. – Но, как правило, самое простое объяснение и есть наиболее правильное.
– И в чем же состоит это простое объяснение? Поделитесь с нами, умоляю, – вмешался д’Агоста.
– Прошу прощения, лейтенант. Я вас не понимаю, – кисло протянул Фрок.
– Помолчи, Винсент, – распорядился Хорлокер.
– Я допускаю, что Кавакита работал с растением Мбвуна. И у меня нет оснований сомневаться в утверждении Марго, что восемнадцать месяцев тому назад мы совершили ошибку. Но разве мы располагаем фактами, подтверждающими существование наркотика, или сведениями, говорящими о его распространении? – Фрок развел руками.
– Господи, Фрок, да в его лаборатории в Лонг‑Айленд‑Сити постоянно были посетители…
Фрок смерил д’Агосту ледяным взглядом.
– Осмелюсь высказать предположение, лейтенант, что в вашем доме в Квинсе тоже бывают посетители. – В его голосе отчетливо звучало презрительное осуждение. – Но это вовсе не означает, что вы торгуете наркотиками. Деятельность Кавакиты (профессионально она, бесспорно, заслуживает осуждения) не имеет ничего общего с преступлениями молодежных банд и серией убийств. Кавакита, подобно многим другим, стал жертвой. Во всяком случае, лично я такой связи не усматриваю.
– В таком случае каким образом вы объясните деформацию его скелета?
– Согласен, он мог синтезировать препарат и даже мог принимать его внутрь. Из почтения к Марго я готов пойти дальше и согласиться – правда, без всяких на то доказательств, – что указанный препарат провоцирует определенные изменения в организме потребителя. Но до сих пор ничто ещё не убедило меня в том, что Грегори Кавакита занимался распространением этой химической субстанции, так же как и в том, что его якобы клиенты несут ответственность за убийства. А идея о том, что Мбвун когда‑то был Джоном Уиттлси… Оставьте! Она полностью противоречит эволюционной теории.
“Твоей эволюционной теории”, – подумала Марго.
Хорлокер утомленно провел ладонью по лбу и отодвинул рукавом остатки завтрака, явив взорам присутствующих лежащую на столе карту.
– Ваши возражения, доктор Фрок, приняты во внимание. Но нас в данный момент не должно интересовать, кем являются эти люди. Мы знаем, что они сделали, и нам известно их местонахождение. Остается только приступить к действиям.
– Мне кажется, что действовать пока рано, – покачал головой д’Агоста. – Понимаю, что дорога каждая минута, но слишком многое нам ещё не известно. Вспомните, я был тогда в Музее естественной истории. Я видел Мбвуна. Если эти потребители наркотика обладают хотя бы малой долей его способностей… – Он пожал плечами. – Вы все видели снимки скелета Кавакиты. Думаю, нам не следует действовать, пока мы не выясним, с кем имеем дело. Пендергаст в одиночку спустился вниз на разведку более сорока восьми часов назад. Полагаю, нам следует подождать его возвращения.
Фрок удивленно посмотрел на лейтенанта. Хорлокер презрительно фыркнул:
– Пендергаст? Не нравится мне этот человек, и методы его работы мне никогда не нравились. Это дело – вне его юрисдикции. И, честно говоря, если он решил отправиться вниз в одиночку, это его проблема. Не исключено, что он уже сам стал историей. У нас достаточно огневой мощи, чтобы поступать так, как мы должны поступать.
Уокси яростно закивал головой.
Д’Агосту по‑прежнему терзали сомнения.
– Во всяком случае, я бы предложил воздержаться от действий, пока мы не получим известий от Пендергаста, – сказал он.
– Воздержаться? – с сарказмом спросил Хорлокер, оглядывая присутствующих. – Мы, д’Агоста, не можем одновременно смотреть в разные стороны. Ты что, не слышал меня? Мэр визжит, требуя действий. Он не желает воздержания. У нас больше не осталось времени. – Он обернулся к адъютанту: – Соедини меня с кабинетом мэра. И отыщи Джека Мастерса.
– Лично я, – вмешался Фрок, – разделяю точку зрения лейтенанта д’Агосты. Нам не следует проявлять чрезмерную стремительность…
– Решение принято, Фрок! – Хорлокер посмотрел на расстеленную на столе карту.
Фрок побагровел. Он развернул кресло и покатился к дверям.
– Я собираюсь сделать тур по музею, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Как мне представляется, полезность моего пребывания в этом месте себя исчерпала.
Марго начала подниматься, но д’Агоста молча положил ладонь ей на запястье. Она горестно смотрела, как закрывается дверь. Фрок был провидцем, он был одним из тех немногих, кто повлиял на выбор её жизненного пути. И теперь ей было его нестерпимо жалко. Великий ученый, который слишком глубоко погряз в своих собственных теориях. Насколько было бы лучше, если бы ему позволили мирно наслаждаться заслуженным отдыхом.
Пендергаст стоял на узеньких мостках, наблюдая, как в четырех футах под его ногами густым потоком текут сточные воды. Сквозь очки ночного видения поток казался зеленоватым и нереальным. Концентрация метана, судя по запаху, становилась опасной, и агент ФБР время от времени извлекал из‑за пазухи раструб портативного кислородного баллона, чтобы сделать глубокий вдох.
Мостки были усыпаны полусгнившими обрывками бумаги и прочим мусором, прилипшим к металлическим перекладинам во время последнего ливня. При каждом шаге нога погружалась в толстый слой покрывающей мостки ржавчины. Он двигался быстро, внимательно осматривая осклизлые стены в поисках толстой металлической двери, за которой открывался последний спуск в Тоннели Астора. Через каждые двадцать шагов Пендергаст вынимал из кармана баллон и напылял на стены два пятна. Пятна, невидимые невооруженному глазу, ярко сияли белизной в приборе ночного видения, работающем в инфракрасном диапазоне. Эти значки должны помочь ему найти обратную дорогу. Особенно в том случае, если придется – не важно, по какой причине – торопиться.
Наконец Пендергаст увидел едва заметные очертания металлической двери с заклепками по краям, покрытой коркой кальцита и окислов. В петлях висел массивный замок, превратившийся от времени в бесформенный комок металла. Пендергаст порылся в кармане и извлек из него небольшой приборчик. Канализационный коллектор огласился визгом скоростной алмазной пилы, брызнули искры и замок упал на мостки. Пендергаст изучил дверные петли и при помощи все той же пилы сделал в каждой из них узкую прорезь. Затем он ухватился за панель пальцами и резко рванул её на себя. Послышался скрип, и дверь, вывалившись вперед, ударилась о край мостков и плюхнулась в поток нечистот, подняв изрядное количество брызг. В стене открылась ведущая в неизведанные глубины темная дыра. Пендергаст переключил прибор ночного видения на инфракрасный диапазон и пристально вгляделся в глубину, стряхивая пыль с латексовых перчаток. Ничего.
Он спустил в темную глубину тонкий кевларовый трос, закрепив его конец за металлический брус, затем извлек из вещевого мешка обвязку из нейлоновой стропы, втиснулся в неё и, закрепив на тросе карабин, шагнул в колодец.
Вскоре его башмаки коснулись мягкой податливой поверхности. Пендергаст отстегнул обвязку с карабином и, спрятав их в мешок, огляделся. В тоннеле было настолько жарко, что изображение в приборе ночного видения пылало нестерпимой белизной. Он отрегулировал прибор, и вскоре его взору предстало бледно‑зеленое монохроматическое пространство.
Он стоял в длинном тоннеле. Слой грязи под ногами был не менее шести дюймов. Грязь по своей консистенции напоминала тавот. Пендергаст распахнул куртку и сверился со схемой. Далее по тоннелю, примерно в четверти мили отсюда, судя по всему, находились остатки Хрустального павильона – частного зала ожидания под давным‑давно забытым отелем “Никербокер”, некогда возвышавшимся на углу Пятой авеню и Южной улицы Центрального парка. Хрустальный павильон был самым большим из всех частных залов ожидания. Размерами он значительно превосходил помещения под “Уолдорф” и особняками на Пятой авеню. Если на Чердаке дьявола существует какое‑то поселение, то в Хрустальном павильоне обязательно должны обнаружиться его следы.
Пендергаст осторожно двинулся по тоннелю. От запаха метана и гнили кружилась голова. Тем не менее он продолжал глубоко дышать через нос, пытаясь уловить козлиный дух, столь памятный по блужданиям в темных подвалах музея полтора года тому назад.
Служебный тоннель слился с другим и, слегка изгибаясь, повел Пендергаста к главной линии. Агент ФБР глянул себе под ноги и замер. В грязи тянулась полоска следов: отпечатки босых ног, оставленные, судя по всему, совсем недавно.
Следы вели вдоль тоннеля к главной линии.
Вдохнув полные легкие кислорода, Пендергаст нагнулся, чтобы более тщательно осмотреть тропу. Учитывая структуру грязи, следы на первый взгляд казались абсолютно нормальными – возможно, лишь чуточку более широкими и плоскими. Но только на первый взгляд. Пальцы ног к концам заметно сужались, и их отпечатки были похожи на следы когтей. Между пальцами грязь тоже была придавлена, что указывало на их возможное сращение или наличие перепонок.
Пендергаст выпрямился. Итак, все оказалось чистой правдой. Морщинники действительно существуют.
Он задержался, чтобы глотнуть ещё немного кислорода, и двинулся по служебному тоннелю, следуя цепочке следов, но держась ближе к стене. Добравшись до того места, где служебный тоннель сливается с главным, он на секунду замер, прислушиваясь, и тут же вывернулся из‑за угла, выкинув вперед руку с зажатым в ней пистолетом.
Никого.
Следы ног исчезли, слившись с хорошо протоптанной тропой в центре главного тоннеля. Чтобы лучше исследовать тропу, Пендергасту пришлось встать на колени. Почва хранила отпечатки множества ног – главным образом босых – и очень мало ботинок или туфель. Некоторые отпечатки были неимоверно широкими, словно их оставила лопата. Другие казались вполне нормальными.
Много, очень много существ прошло этой тропинкой.
Еще раз внимательно осмотревшись, Пендергаст двинулся дальше. По пути он миновал несколько боковых тоннелей. Из них вели цепочки следов, сливаясь с тропой основного тоннеля. Все это очень походило на сеть тропинок, которые встречаются в Ботсване или Намибии. Их протаптывают животные на пути к водопою или к своему лежбищу.
В темноте замаячило какое‑то большое сооружение. Если Ал Даймонд не ошибся, то это должны быть остатки Хрустального павильона. Подойдя ближе, Пендергаст увидел длинную железнодорожную платформу, хранившую грязевые следы бесчисленных наводнений. Следуя протоптанной стадом тропой, он поднялся на платформу и огляделся, прижавшись к стене.
Прибор ночного видения открыл ему в безжалостном зеленом свете картину ужасающего распада. Газовые бра, когда‑то изящные, а теперь – без фонарей – похожие на скелеты фантастических животных, под разными углами свисали со стены, украшенной растрескавшейся керамической мозаикой. Потолок тоже был мозаичным, на нем изображались двенадцать фигур, символизирующих знаки Зодиака.
В глубине платформы тропа уходила под невысокую арку. Пендергаст двинулся туда, но тут же замер: из‑под арки потянуло теплым ветерком и пахнуло чем‑то очень знакомым. Пендергаст запустил руку в мешок, нащупал и извлек аргоновую лампу‑вспышку военного образца. Вспышка была настолько мощной, что даже в солнечный полдень могла ненадолго ослепить человека. Недостаток её заключался в том, что на очередную зарядку уходило семь секунд, а мощности батареи хватало всего на дюжину вспышек. Вдохнув ещё кислорода, Пендергаст взял в одну руку вспышку, в другую пистолет и шагнул под арку.
В очках посыпались искры помех: прибор ночного видения перестраивался на новый режим. Насколько мог понять Пендергаст, он оказался в большом овальном зале. Над его головой с потолка с крестовым сводом криво свешивались остатки гигантской хрустальной люстры. На сохранивших изящество рожках болтались сильно смахивающие на водоросли обрывки. Потолок тут был когда‑то зеркальным. Но теперь зеркала растрескались и местами отвалились, и высокий купол походил на продырявленный небосвод. Пендергаст увидел ступени, ведущие в темноту. На ступенях виднелись следы ног. Он поднялся по лестнице и оказался в прямоугольном зале. Посреди зала возвышалось какое‑то сооружение – по‑видимому, древнее справочное бюро или буфет. Вдоль стен шел ряд дорических колонн с растрескавшейся, осыпавшейся штукатуркой. Между двумя ближайшими колоннами виднелось громадное панно: деревья, тихое озеро, плотина, бобры, горы и приближающиеся грозовые тучи. Мозаика с разбитыми и выпавшими плитками могла бы навести на мысль о Помпеи, если б не толстый слой грязи, оставшейся после многочисленных подъемов воды. На виньетке, венчающей панно, Пендергаст прочитал слово “Астор” и улыбнулся. Теперь каждый школьник знал, что начало состоянию Астора положила торговля бобровыми шкурками.
Картина между следующими колоннами изображала паровоз, проходящий по мосту над горным каньоном. Паровоз тянул за собой несколько товарных вагонов и цистерн. В верхний край панно упирались величественные снежные пики, а над пиками можно было разобрать: “Вандербильд”. Этот человек сколотил свое состояние на железных дорогах. Еще дальше в нише, обозначенной фамилией “Рокфеллер”, был изображен нефтеперерабатывающий завод на фоне буколического пейзажа. Завод окружали фермы, поля и стада. Солнце садилось где‑то за частоколом крекинговых колонн.
Пендергаст прошел чуть дальше и оказался в новом зале. Ряды колонн, расходясь в стороны, постепенно исчезали в темноте, между некоторыми из них он сумел прочитать: “Вандербильд, Морган, Джесап…”. Остальные имена стерлись практически полностью. Он медленно двинулся вдоль стены, до предела напрягая внимание. В любой момент тут мог кто‑нибудь появиться. В дальнем конце зала оказался коридор, у входа в который виднелась надпись:
В ОТЕЛЬ
Коридор упирался в лифтовый зал с двумя лифтами. Позеленевшие бронзовые двери кабинок стояли распахнутыми, а сами кабинки изнутри были полностью разрушены. Электрические провода валялись на полу, похожие на металлических змей. К стене между двумя разбитыми зеркалами была прикреплена панель черного дерева. Дерево прогнило и было изъедено червями. Несмотря на то что низ панели отвалился, на ней все ещё можно было разобрать части слов и цифры:
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 1 | Нарушение авторских прав