|
Читайте также: |
- А что насчёт остального...?
- Я просто рада, что ты выжил. И что рассказал мне об этом.
Казалось, его переполняли эмоции.
- Ты ведь не думаешь, что я поверю, будто ты добровольно останешься со мной после всего того, что я сделал - и что со мной сделали? И в меньшей мере потому, что я сам в этом признался!
- Придётся поверить, потому что это правда. То, что я узнала, лишь сильнее привязывает меня к тебе.
Он молчал, казалось, целую вечность.
- Скажи, о чём ты думаешь, Севастьян? Что чувствуешь?
- Чувствую? - Он фыркнул. - Ты меня только что сразила. Нет, убила. Мне никогда не будет нужен никто другой, но вот ты собиралась от меня отказаться. - Он опустил руки, внутри него начал закипать гнев. - Ты не можешь думать, что всё это просто случайность! Много лет назад меня нашёл Пахан. Каким-то образом, находясь на другом конце мира, его отыскала ты, и он послал к тебе меня. В любой момент я мог тебя потерять.
В бане Севастьян сказал мне, что это было неизбежно. Теперь я поняла, почему он так думал.
И я сама пришла к такому выводу.
Протянув руку, он схватил меня за локоть.
- Всю свою жизнь я не подозревал, что мне так нужна эта прекрасная великолепная рыжеволосая девушка. Потом я её увидел. Следил за ней. Всё это время она даже не знала, что проводила свои дни, непрерывно мучая меня.
Я ахнула:
- Севастьян...
- Впервые увидев тебя, я чуть было не упал на колени. Мне хотелось полностью захватить твои мысли, как это сделала со мной ты. Когда мне удавалось уснуть, мне снилась ты, и просыпался я, трахая простыни. - Он усилил хватку, будто кто-то пытался меня у него отобрать. - Я хотел, чтобы ты на меня посмотрела. А потом, в том баре, ты взглянула. Ты проявила ко мне интерес, и, что самое удивительное, Пахан это одобрил. Он лишь просил дать тебе время. - Он отпустил меня и вновь принялся ходить взад-вперёд. - Время - когда этот чёртов Филипп начал подкатывать к моей женщине!
- Я не выбрала Филиппа.
- Ты не выбрала и меня! Пока не оказалась наедине со мной, напуганная, потрясённая смертью Пахана. Я воспользовался тобой в ту ночь, и в каждую следующую тоже.
- Нет, - твёрдо сказала я, - я тебя тоже хотела.
- Потому что не знала, какой я на самом деле. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел втягивать тебя в свои извращения, чтобы причинить тебе боль? Я боялся, что стану похож на своего отца. Я так этому сопротивлялся, но когда ты сказала, что можешь уйти к другому - это переполнило мою чашу.
Надавив на него, я причинила ему боль? Заставляя заниматься сексом, который его не устраивал? Учитывая, то, что я узнала - и то, о чём он ещё умолчал - мне оставалось только гадать.
Он мог получать удовольствие со мной, но потом себя презирать.
Сейчас он говорил со мной, и мне необходимо было узнать больше.
- Расскажи, когда ты впервые понял о своих особенных наклонностях?
- Я должен ещё в чём-то признаться? - мрачно спросил он.
- Да, Севастьян, - ответила я. - У нас нет ограничения на количество слов.
Его брови сошлись.
- Всё началось не с секса.
- Не понимаю.
Он выдохнул.
- Раньше у меня всегда были братья, но в Санкт-Петербурге никого рядом не было. Хоть я и познакомился с другими ребятами, близости с ними я не ощущал. Не с моим прошлым. И всё равно я не хотел быть один. Даже в том возрасте, я решил, что мне нужна жена - та, кто будет мне принадлежать.
Я попыталась представить юного Севастьяна, обдумывающего вопросы брака. Даже спустя столько лет он так и не женился. Он хочет жениться на тебе, Нэт...
- Мой возраст позволял мне строить глупые планы, но я понимал, что у меня нет ни денег, ни дома. Я знал, что мне нечего предложить. Но год спустя... - Он умолк.
- Расскажи.
Нехотя он продолжил:
- Там была одна проститутка, за которой подглядывали все мальчишки. Я видел, что она симулировала страсть для своих клиентов, притворно вскрикивая - лишь бы заработать хоть что-то за ночь.
Я съежилась при мысли обо всех вещах, которые он узрел во время жизни на улице.
- Как-то раз к ней пришёл один мужчина, он трогал её так, как я никогда раньше не видел - властно, даже жестоко. Он высек её, заставив опереться ладонями о стену. Я не мог поверить в то, что он её бил. Я почти готов был его убить за то, что он поднял руку на кого-то гораздо слабее его. Я направился было к нему, но потом всмотрелся в её лицо - по-настоящему всмотрелся. Её глаза остекленели, она никак не могла перевести дух. - Взгляд Севастьян метнулся ко мне - чтобы убедиться, что я по-прежнему с ним? - потом он вновь посмотрел в сторону. - Она была... словно в раю.
- Продолжай.
- После того, как этот мужчина, наконец, её трахнул, эта обессиленная женщина перед ним просто растаяла. В тот момент она бы что угодно сделала, лишь бы получить ещё. Она принадлежала ему абсолютно, - Севастьян повернулся ко мне, удерживая мой взгляд, словно нуждаясь в моём абсолютном понимании. - Он давал ей что-то такое, что не мог дать никто другой. И я понял, что если научусь, как делать то, что делал он, то смогу также управлять женщиной. Она передо мной растает. Меня волновал не сам акт, а, скорее, следующий за ним результат.
Я и раньше подозревала, что отклонения в этом мужчине были больше связаны с женским удовольствием, нежели с его собственным. Теперь же я поняла, что в его памяти навсегда остался тот день, когда он впервые увидел, как высоко может вознестись женщина.
- А потом?
- Как я уже говорил, это всегда было похоже на практику. Встретив тебя, я понял, почему. Но с тобой мои желания усилились, я испугался, что боль меня привлекает в каком-то другом смысле. Может быть, потому, что я сам вытерпел так много боли. Может быть, потому, что я хотел контролировать её, как и спиртное, ограничивая каждую дозу. Я приходил в ужас от мысли, что могу тебя отпугнуть - или потерять контроль и как-то тебе навредить.
Но я давила на него всё время. Я сильно об этом пожалела.
- Значит, я подталкивала тебя к тому, что тебя тяготило.
Он решительно покачал головой.
- Когда эти желания возникают у такой, как ты... то, что я с тобой делал, я не воспринимал, как нечто грязное. Ты делала это... чистым. Оказавшись в том клубе, я тоже почувствовал надежду.
Наверное, ему показалось, что он меня не убедил, поэтому он добавил:
- Я оказался прав. В ту ночь в клубе ты выглядела так, словно оказалась в раю, и я знал, что ты - моя.
Я вспомнила, как блестели его глаза, когда он прижимался лбом к моему плечу. Он сказал, что я создана для него.
- По дороге домой ты вцепилась в мои волосы своими маленькими пальчиками и дрожала, прижавшись ко мне. Ты вздохнула так, словно любила меня. - Он впился в меня взглядом. - Ради этого я пойду на всё.
Увидев, что может сделать с женщиной страсть к боли, он запомнил это чувство. Этот мужчина лишь желал свести меня с ума, подняв к новым высотам.
А значит, я не сделала ему больно!
И он действительно со мной общался.
Правда, когда я почти уверилась, что мы с этим справимся, его взгляд вдруг помрачнел.
- Но ты ведь была не моей, да?
- Была. И есть! - я раздражённо фыркнула. - Ты представляешь, каково это - любить каждую твою грань, которую ты позволяешь мне видеть - даже понимая, что больше ты не покажешь мне ничего?
- Любить? - Его кадык дёрнулся.
- Да, Севастьян. Я готова работать над нашими отношениями, если ты тоже готов. Если ты и дальше будешь со мной говорить, то, полагаю, мы справимся с чем угодно.
Он подозрительно на меня посмотрел, словно не в силах понять такой поворот событий.
- Ты даёшь мне ещё один шанс?
- Если и ты дашь мне ещё один. Как ты и сказал, я должна научиться терпению.
Он придвинулся ближе.
- Я знаю, что не такой, как надо. Но если поможешь мне, я смогу стать лучше. Я хочу этого. Натали, пойми: я... прошу.
Я уже тянулась к нему. Когда он усадил меня верхом на колени, я обняла его за шею.
Его тело, прижатое к моему, содрогнулось, будто сбросив с себя тяжёлый груз - словно какой-то перетруженный мускул наконец-то расслабился.
Я прошептала:
- Ты меня впустил. - Он смог только кивнуть.
- Пожалуйста, не закрывайся от меня снова. Пока ты будешь со мной говорить, я никогда от тебя не уйду.
- Я сделаю все, что нужно.
Казалось, он держал меня так несколько часов.
- Севастьян, что будет дальше?
Голосом хриплым от волнения, он сказал:
- Дальше мы вернёмся домой.
Эпилог
Москва-река уже почти замёрзла.
Из павильона я наблюдала за выдрами, которые резвились на островках льда. Я увидела горностая, несколько зайцев и полярную сову. Все они прекрасно существовали при такой вот температуре воздуха - промозглая сырость здесь кусалась даже сильнее, чем в Небраске.
Павильон был одним из моих любимых мест в усадьбе. Я приходила сюда всегда,
когда Севастьян работал.
Вся Берёзка уже была покрыта девственно чистым снегом. И это помогало мне забыть смертельную схватку у лодочного домика и войну за власть, разразившуюся на этой земле.
Преждевременную смерть Пахана.
Эта белизна напомнила мне, что раны всё равно заживают.
Хотя у Пахана была красивая могила - расчищенное место на вершине холма в окружении стройных берёз - близость к нему я ощущала именно здесь.
На его похоронах присутствовало много любивших его людей.
Севастьян не позволил себе при всех как-то проявить своё горе. Но вечером того же дня наедине со мной по его щеке скользнули две слезинки, что для такого, как он, означали тысячи пролитых слёз.
С каждым прошедшим днём нам было уже не так тяжело вспоминать Пахана. Я была рада, что смогла провести с ним, пусть даже так мало, времени. В течение нескольких недель он изменил мою судьбу навсегда.
Его предсмертное желание исполнилось: моя жизнь, благодаря ему, стала лучше.
Я оглянулась и увидела, что ко мне шёл Севастьян, вокруг его ног обвивалось длинное чёрное пальто; от одного его вида моё сердце забилось быстрее. Я знала, что так будет всегда.
Когда он приблизился, его лицо поймало луч зимнего солнца. Наблюдая сейчас за ним, я могла сказать, что он в какой-то мере обрёл внутренний покой. Он казался моложе, и та усталость, которую я сначала почувствовала в нём, рассеивалась. Он чаще улыбался, и я могла даже заставить его иногда рассмеяться.
- Готова вернуться? - Он предложил свою руку, и мы отправились в большой дом. Мы переделали моё крыло для нас двоих, перевезя его вещи из отдельного здания.
- Да, - я положила на его руку, затянутую в перчатку, ладонь, взглянув на его горящие щёки и ясные глаза, не удержала вздох.
За месяц, прошедший с нашего возвращения, Севастьян смог полностью вывести активы Пахана из под влияния мафии, а потом вступил в права воровского авторитета, хотя и не в полном объёме. Теперь он сосредоточился на защите территории Пахана и его людей.
И, чёрт возьми, работа защитника Севастьяну очень шла.
- Из Бучеллатти сегодня прибыли подарки для Джессики и твоей мамы.
Коробочки с экстравагантными ювелирными изделиями.
Ладно-ладно, я быстро переменила отношение к деньгам.
На Рождество мы с Севастьяном планировали отправиться в Небраску. Можно было только догадываться, как моя семья и друзья отнесутся к моему экс-боевику.
- Спасибо, что сказал мне о подарках, - с улыбкой ответила ему я. Я была уверена, что иногда он говорил только для того, чтобы мысленно выполнить определённую "словесную норму". Я всё время его этим подкалывала. - Ты уже подумал о своих братьях? - Я предложила Севастьяну пригласить их на Рождество, чтобы это послужило началом чего-то большего.
- Я... ещё ничего не решил. Ведь Максим может подумать, что я склоняюсь к его предложению.
- Тоже верно. Пока я вела речь о простом праздничном телефонном звонке, Максим уже планировал объединиться с Севастьяном и завоевать, типа, всю Россию. Севастьян пока ни на что не согласился, но его противники уловили ветер потенциального альянса и значительно отступили. Что значительно сократило объём работы.
Может, весной он сможет покинуть свой пост и отправится со мной в путешествие?
Или, может, я поступлю в местный университет.
Неудивительно: я ещё ничего не решила.
Но в чём я была уверена? Я твёрдо решила, что эта зима станет для него другой, чтобы у него она ассоциировалась с теплом нашей постели, безумными занятиями любовью и надеждами на будущее.
- О, пока не забыла, Джес уже имеет виды на твой старый дом. Хочет после праздников вернуться сюда с нами. - И, возможно, пообещает никогда не уезжать. Как она выразилась: "Если я получу собственный мини-дворец, то точно превращусь в стерву-борщепоедательницу."
- Пусть приезжает, - сказал Севастьян, удивив меня. - До тех пор, пока ночи ты будешь проводить со мной.
- Ты сам это предложил, Сибиряк, - впервые в жизни он наслаждался длинными ночами. Мы плавали вместе, читали вместе, играли у камина в шахматы. Ну, или пытались. Вчера вечером все фигурки разлетелись по комнате, когда он опрокинул меня прямо на стол.
Никогда ещё королева не была так счастлива уступить.
Часто мы допоздна разговаривали, когда он был готов поделиться ещё какой-то частью своей ноши. И всякий раз я поражалась, каким любящим и благородным он стал человеком. Он также рассказывал мне о Пахане, и я чувствовала в нём направляющую руку часовщика.
В Севастьяне по-прежнему жила тень, но теперь это была наша тень.
Что касается меня, я училась быть более терпеливой. Для этого я начала ремонтировать папины часы. Это искусство требовало терпения.
Под порывами ветра Севастьян сказал:
- Иди сюда. - Притянув ближе, он закрыл меня своим большим телом. Он всегда так делал, также как и грел мои руки, когда они замерзали.
Я прижалась к нему, мне было тепло в роскошном кашемировом пальто и свитере, к которым я подобрала джинсы и грубые ботинки.
Я пыталась сохранить саму себя; Натали вернулась - надеюсь, немного более терпеливой и понимающей. И может быть, только может быть, чуть более мудрой...?
Когда наперерез нам выскочил белый зайчик, я пробормотала:
- Здесь так красиво.
- Подожди, пока не увидишь всё это летом. - Он начал говорить о будущем, обретая уверенность, что я никуда не уйду.
Наверное, потому, что мы так быстро сблизились.
- Да, может, к тому времени мы как раз избавимся от Джесс.
Он весело на меня посмотрел.
Чего же нам не хватало? Он так и не сказал, что любит меня. Хотя доказательства этого я видела каждый день, и он, конечно, убедил меня в этом в Париже, мне все равно нужно было услышать слова. Однако прямо спросить об этом я не могла, он должен был постепенно сам к этому прийти...
- Завтра стоит отправиться в баню, - когда он взглянул на меня, солнце упало на его глаза, отчего они вспыхнули.
Расплавленное золото: мой новый любимый цвет.
- Согласна. Это важно. Для здоровья.
Думала ли я, что буду скучать по острым ощущениям Ле Либертина? Ответ неверный. С момента возвращения домой Севастьян уже свозил меня туда несколько раз.
В другие дни он, занимаясь со мной любовью, так благоговейно меня целовал и ласкал, что я не могла решить, какая из его сторон меня привлекает сильнее.
- А пока до бани дело не дошло, - хрипло произнёс он, - чем мы займёмся для нашего здоровья?
- Реванш в шахматы? Или, может, совместный горячий душ? - воду мы экономили как могли, потому что были очень ответственными горожанами.
Которым нравился секс в душе.
- У меня есть идея. Но лучше я тебе покажу... - Он замолчал, но на лице было написано чувственное обещание.
От этого взгляда я выдохнула облачко пара.
- Давай пойдём быстрее, Севастьян!
Вместо этого он остановился, прижимая меня еще ближе.
- Как бы ни больно было мне об этом говорить, мой брат был прав. Ты должна звать меня как-то ещё, а не по фамилии.
- Например?
- Как угодно. Выбери что-нибудь на твой вкус.
- Ничего себе, так много вариантов. - Много лет назад он выбрал имя Александр. Может, стоит его лишь немного изменить? - Возможно, я уже придумала тебе имя. Просто жду подходящего момента.
- Зачем ждать?
- Ты проявляешь... нетерпение? - Я дерзко продолжала, - ладно, тогда почему ты ждёшь и не делаешь мне предложения?
Сексуальная улыбка.
- Долго откладывать я не смогу, знаю, что ты захочешь выйти замуж, когда мы отправимся в Небраску.
Разоренный. В нашу первую ночь он упомянул, что я буду носить "его золото". Кто
бы мог подумать, что это золото будет в форме обручального кольца? Я приподняла бровь.
- Я смотрю, ты уверен, что я соглашусь стать твоей женой.
Сняв перчатку, он провёл тыльной стороной пальцев по моей щеке.
- Eto dlya nas neizbezhno, sladkaya.
Той ночью мы лежали в кровати, приходя в себя после сумасшедшего секса. Севастьян всё ещё мягко двигал бёдрами, покрывая моё лицо поцелуями.
Удовлетворённая полностью, я плыла на волнах блаженства под треск огня в камине рядом с нашей кроватью.
Снаружи завывал ветер, и окна залепил снег, но внутри было тепло и уютно.
Этим вечером я решила, что нет ничего прекраснее зрелища его гибкого тела, освещённого светом огня - кроме того, этот мужчина обладал бесконечным багажом всяких трюков.
Когда он губами опустился вниз по моей шее, я погрузила пальцы в его густые волосы, выгибаясь под его ртом.
Между поцелуями он прохрипел, не отрываясь от моей влажной кожи:
- Ya lyublyu tebya.
В камине треснуло полено; я улыбалась, как идиотка.
Он напрягся, когда я не ответила, с тревогой приподняв голову.
- Что такое?
Я по-прежнему улыбалась:
- Приятно слышать эти слова. - Я наклонилась и поцеловала кончик его носа.
Его губы изогнулись.
- Могу только догадываться.
От всей души я сказала:
- Ya lyublyu tebya, Aleks.
- Алекс? - Он обхватил моё лицо грубыми ладонями, в глазах плясали озорные искорки, - из всех имён ты выбрала именно это?
- Тебе не нравится? - спросила я, хотя видела, что нравится.
Расплавленное золото.
- Нравится, - он наклонился, чтобы поцеловать меня не похожим ни на что нежным поцелуем...
Когда я впервые встретила Алекса Севастьяна, я мечтала, чтобы нашёлся тот, кто будет согревать меня зимой.
Я даже не представляла, что зимние ночи могут быть так холодны, и что согревающие меня руки будут так сильны.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав