Зона, 11 декабря

Потолок был покрашен очень экономно и неровно. Наверное, потратили всего одну банку краски на все двадцать квадратов. Из-за этой сверхэкономии потолок выглядел как сильно растянутая шкура седой зебры, в серую и белую полоску. Андрей почувствовал резь в глазах и поморгал. Глаза увлажнились, и резь прошла. Лунев скосил взгляд вправо. Обзору мешали покрывающие лицо бинты. Они оставляли для взгляда лишь узкую щель, позволяя смотреть исключительно на потолок. Вот если бы удалось повернуть голову…

Андрей попытался, и это ему удалось. Шея затекла, но болезненности или покалывания не было. Лунев вспомнил, какая жуткая боль сковала все тело, когда он шагнул в вихрь, и содрогнулся. Отчасти это было даже хорошо, что очень скоро наступил шок, и больше Андрей ничего не запомнил. Осталось только воспоминание о жутком первом моменте.

«Впрочем, чтобы отныне всю жизнь опасаться любого самого легкого ветерка, хватит и этого кошмарного воспоминания».

Лунев приподнял голову, но бинты по-прежнему мешали рассмотреть хоть что-нибудь существенное. Одно Андрей понял отчетливо. Он находился не в госпитале. Стены на метр от потока были выкрашены все той же белой краской и все в том же экономном стиле, а ниже, под тонким бордюром из магнитофонной ленты, они имели нежно-зеленый цвет. В таком стиле оформляли интерьеры технических помещений и складов лет этак тридцать назад. Да и то не везде. В основном в цехах мелких госпредприятий и военных боксах. Андрей на секунду задумался и вспомнил, где относительно недавно видел в точности такой же совковый дизайн. На складе у Федора Колоды. Бородатый торговец хранил нежную привязанность к любым идеям прошлых лет и вообще, хотя без труда управлялся с компами и другими техническими достижениями нового века, в быту предпочитал старый стиль.

Андрей поворочался и медленно сел. Как выяснилось, лежал, а теперь сидел он на двухтумбовом дубовом столе времен и вовсе стародавних, наверное, еще сталинских.

«Все понимаю. Ретродизайн, ностальгия по юности, но где он взял столько магнитофонной ленты?! Это ведь широкая, с бобин. По нынешним временам редкость, почти как патефонные пластинки».

Лунев, как сумел, осмотрел тело. Ноги были абсолютно целы. Ботинок на ногах не было, только носки. Штаны тоже были на месте, а вот выше ничего, кроме бинтов. Они покрывали всю верхнюю часть тела. Андрей потрогал забинтованной рукой забинтованный живот, грудь, шею. Боли не было вообще. Ни в руке, ни где-то еще.

«Может, умер? Вроде нет. „Мыслю, следовательно, существую“. Неужели артефакт действительно такой всемогущий? Как-то даже неуютно становится. Тысячи лет люди мечтали о какой-нибудь похожей замечательной вещице, о живой воде и всяких других чудесах в одном флаконе, и вдруг вот она, получите. Да не кто-нибудь, а конкретно вы, гражданин Лунев. Пользуйтесь на здоровье».

Андрей ощупал карманы штанов. Артефакт лежал на месте и был теплым. Гораздо теплее обычного, но не обжигающим.

«А если я его потеряю? Все вернется на круги своя? В смысле – боль, увечья, шок… Или он реально меня вылечил, без дураков?»

Лунев свесил ноги со стола и поискал взглядом обувь. В помещении кроме стола обнаружились табурет, несколько пустых картонных коробок и… сверкающий хромом столик на колесиках, несколько полочек которого были заставлены разномастными медицинскими бутылками и завалены хирургическими инструментами и пакетами с перевязочным материалом. Вот и весь госпиталь. В бывшем кабинете Федора Колоды, у него же на складе в Копачах.

– Вижу, чудесные свойства артефакта не преувеличены. – Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник ухмыляющийся Бибик. – Жаль, ума он не прибавляет. Тебе не помешало бы. Какого черта ты полез в аномалию?

– И тебе привет, добрый человек, – хрипло откликнулся Андрей. – Хотел прикинуться мертвым, что тут непонятного?

– Ну, изобразил бы умирающего лебедя, уродовать-то себя зачем?

– Попить дай. – Андрей откашлялся. – На взводе был, изобразить не получилось бы. И потом, у меня же «Джокер» в кармане лежал, плюс еще один экземпляр в центре вихря поднял.

Полковник протянул сталкеру пластиковую флягу и непонимающе помотал головой.

– Ты был настолько уверен, что они спасут?

– Нет, но… – Андрей раздвинул бинты напротив рта и надолго приложился к фляге. Утолив жажду, он вернул емкость владельцу и снова откашлялся. – Порядок… Пока мне это трудно объяснить, полковник, только я чую, что эти артефакты очень и очень непростые штуковины. Недаром для их сбора снарядили целую армию. Не готов пока внятно изложить, но в этом деле вообще все непросто. И артефакты, и Татьяна Сергеевна, и частная армия, и «Черный Ангел» – все как-то связаны.

– Ну, допустим. А какое отношение это имеет к твоей дурацкой выходке?

– Прямое. Наверное, где-то в подсознании я уже сложил всю мозаику, потому и был уверен, что артефакт поможет.

– Вернемся из Зоны, в институт Сербского тебя направлю, по блату, – Бибик покрутил пальцем у виска. – Пусть столичные психиатры мозги тебе вправят да подсознание к сознанию пришьют суровыми нитками. Не то совсем с катушек съедешь, экспериментатор чокнутый.

– Уже не съеду. – Андрей попытался сквозь бинты почесать нос, но удовлетворения не получил. – Как я выгляжу? Бражников уцелел?

– У майора ни единой царапины, а ты выглядел, как освежеванная дичь. Сейчас чуток получше. Время, как говорится, лечит. Ну и артефакт старается на всю катушку. Так доктор считает. Сам-то что чувствуешь? Болит?

– Нет. Даже странно. Давно валяюсь?

– Восемь часов. Ночь на дворе.

– Мы на складе у Федора?

– На складе, только не у Федора. Теперь тут хозяина нет, пустой склад. В смысле полный контрабандного товара, только безлюдный, если нас не считать.

– А что, уже пора не считать нас за людей?

– К словам не цепляйся, ладно? – Бибик поморщился. – «Ангелы» осаду устроили. Ультиматума пока не предъявляли, но и так все ясно. Не вернем Татьяну, нам крышка. В любой момент могут на штурм пойти. Вот тогда-то и можно будет нас со счетов списывать. Три офицера, полудохлый сталкер и доктор – это не сила, долго не продержимся. И смотаться потихоньку не выйдет, пока ты на ноги не встанешь. Чурка ты все-таки с глазками, Лунев! Дубина стоеросовая! Склеил бы ласты, кому приятное сделал бы?

– Хватит меня воспитывать! – вяло возмутился Андрей. – Выжил ведь! Я знал, что так будет, знал, пойми ты наконец! Наткнувшись на мой артефакт, вихрь выключился, будто лампочка. Раз, и нет их. Ни вихря, ни артефакта! Почти вмиг. Мне чисто по инерции досталось, как раз во время этого «почти». Лучше скажи, ты как здесь очутился?

– А-а, – Бибик махнул рукой. – Загубили мою «Молнию» архаровцы. Я за нее такие деньги отдал, а они ее ко дну… совсем нет совести у людей. Только мы тебя высадили, рванули, глядь, из-за «пирса» нам наперехват три калоши выскочили. У каждой на баке по пулеметной спарке. Ну, куда деваться, я развернулся и назад, прямиком к этому складу. Причалили, только успели до ворот добежать, калоши тут как тут. Одна с ходу в корму моей ласточке и въехала. В общем, грустная история. Почти как ваша. Ты, думаешь, почему здесь?

– Если говоришь «ваша», значит, Бражников меня не бросил.

– Не бросил. – Бибик кивнул. – Но толку чуть. Вывезти тебя он не смог. Едва сам ноги унес.

– Вертушки сбиты?

– Даже не взлетели. «Ангелы» подошли к делу серьезно. «ПРЗК» притащили, почти в упор шарахнули, никакие тепловые ловушки не помогли. Тебе да Бражникову с доктором повезло. Остальные сгорели на месте.

– Война, однако, – заметил Лунев.

– Само собой, – Бибик кивнул. – Только «ангелов» это, по-моему, мало волнует. Да и некому на Большую землю сообщить, что тут творится. Наши коммуникаторы не работают, а телефона в этом складе нет. Так что война с «черными ангелам» и откладывается на неопределенный срок. Завтра еще и Выброс грянет. Двое суток до войны, как минимум.

– А если попробовать послать гонца?

– За бутылочкой винца? – Бибик вздохнул. – Не получится. В осаде мы, не слышал, что ли? Не вернем дамочку, будет штурм и так далее. Да и если вернем, не отпустят нас «ангелы» живыми, слишком много знаем. Если б кого-нибудь постороннего попросить со штабом связаться, только как его попросишь?

– Война из-за какой-то дамочки? – Лунев недоверчиво хмыкнул. – Странно все это.

– Ты же вроде разобрался, что тут к чему клеится.

– В глубине души, а мозгом пока не могу ухватить, – Андрей поднял руку, будто пытаясь поймать улетающую мысль. – Как ты сказал? Слишком много знаем? Пожалуй, так. Вот смотри! Меня они не выпустили, допустим, из мести, тебя из-за Татьяны. А Бражникова к чему было заземлять? И связь они здесь глушат давно и серьезно, я угадал?

– Костин сказал, что со связью сразу было плохо, а часа два назад вообще как отрезало.

– А что еще он сказал? Он ведь здесь свою группу потерял, да? Можно с ним поговорить?

– Нельзя, пока доктор не разрешит. Капитан что-то насчет артефактов бормотал. Очень уж они его зацепили. Спрашивал, если, как ты предположил, артефакты имеют натуральное происхождение, не Зоной и «Черным Ангелом», а самой землей-матушкой произведены, почему их так уважают мутанты? Они-то как раз детища Зоны, теоретически должны звереть при виде «Джокера», а они слушаются, если его в кулаке зажать.

– Действительно интересно, – задумчиво произнес Андрей. – Но сейчас у нас другая головная боль. Допустим, с нами все ясно, «ангелы» не хотят, чтобы хоть кто-то выбрался из Зоны раньше времени. Но для чего черным понадобилась Татьяна? Просто как воздух понадобилась. Почему? У нее самой не спрашивал?

– Спрашивал, молчит, будто обиженная рыба, – Бибик поднял руку. – Это все интересно, Андрей, только вторично. Первично другое: в складе нам долго не продержаться, связи нет, а прорваться нереально, «ангелы», как один, укомплектованы «Джокерами» и почти неуязвимы.

– Неуязвимы?

– А ты думал, один такой модный? Нет, парень. Противник у нас очень серьезный. И как быть?

– Пока не знаю. У тебя есть варианты?

– Как тебе сказать… в общем-то есть, но…

– Не мнись, полковник, предлагай.

– Если все так, как мы себе представляем, «Джокер» становится не просто дорогим и универсальным, но еще и стратегически важным артефактом. Во-первых, это пока единственное средство, чтобы хоть как-то противостоять аномальным детишкам Зоны, а во-вторых, серьезное оружие. Да и «черные ангелы» в новом ракурсе становятся крайне опасными. Мы явно подобрались к какому-то их секрету. Пока непонятно, к какому, но для нас это сейчас и не столь важно. Вопросы масштаба всей Зоны и Приграничья будут решать в Киеве. У нас дела мельче и насущнее. Как ты сказал – другая головная боль. Но донести информацию до Остапенко необходимо все равно, пусть и с больной головой. Заодно и теорию насчет расширения Зоны изложить. Генерал такие задачки любит.

– Разобраться и донести надо, согласен. Но и «ангелы», и наверняка люди из синдиката дежурят у ворот. Какой выход из этой «насущной» ситуации?

– Ну, какой выход? Обычный, запасной. – Бибик подошел к двери и выглянул в основной отсек. – Эй, Бражников, врача позови. Что? Ну, пусть Костин за дамочкой присмотрит. Зови.

Доктор Фомин, как он представился Андрею, пришел только минут через пять. Он вообще все делал неспешно. Бибик всем своим видом намекал врачу, что дорога каждая секунда, но того поведение целого полковника ничуть не взволновало. У доктора были свои понятия о цейтноте. Вернее, они начисто отсутствовали. Наверное, и под артобстрелом он выполнял бы свою работу в том же темпе, абсолютно не нервничая от близких взрывов.

Лунев ожидал, что снимать повязки будет больно, однако не почувствовал вообще ничего, кроме прохлады и облегчения от того, что теперь можно почесать нос. Пальцы нащупали кончик носа и Андрей замер. Что-то было не так.

Доктор Фомин подал Андрею маленькое зеркальце.

– Только не роняйте, другого нет.

– Почему я должен его… – Лунев взглянул на свое отражение и замолчал.

Лицо было абсолютно целым и здоровым. Более того, гладкая кожа выглядела совсем юной. Андрей будто бы скинул лет пятнадцать. Вот только одна загвоздка. В зеркальце был не он. Кто угодно, только не Андрей Лунев.

– Что за… черт?! – Андрей изумленно уставился на полковника.

– Тихо, Старый, тихо. – Бибик приложил палец к губам. – На всякий случай учти, твою новую физиономию видели доктор и я. Бражников в курсе, что мы тебя преобразили, но и только. Узнать не сможет. А Костин с дамочкой вообще без понятия, что тут творится. Соображаешь?

– Твою-ю мать! – тихо простонал Лунев.

– Понимаю, как «да». – Бибик кивнул. – Отпечатки пальцев в полевых условиях не изменить, а вот фигура у тебя теперь хоть немного, но другая, даже рост на пару сантиметров уменьшили за счет осанки. Класс?

– Придушил бы тебя, да руки в бинтах.

– Можете снять сами, – сказал Фомин.

– Вас тоже, доктор, – Лунев сверкнул взглядом. – Кого вы из меня слепили?

– Я вам не Роден. – Врач пожал плечами. – Инструменты здесь хранятся замечательные, но этого мало, нужна хорошо оснащенная операционная. Так что, слепил… кого сумел. А что, по-моему, неплохо. Вы актера напоминаете из «Криминального чтива».

– Самюэля Л. Джексона?

– Нет, другого.

– Вот спасибо!

– Пожалуйста, – вместо доктора ответил Бибик. – Ты разве не за этим в аномалию поперся?

– Неожиданно как-то. – Андрей ощупал лицо. – Почти не чувствую. Это надолго?

– Сутки, – спокойно ответил Фомин. – Замечательная вещь этот «Джокер». Только название неправильное. Надо было назвать «Новая жизнь» или «Супершанс».

– Сталкеры придумали, – заметил Бибик. – У них такое чувство юмора. Специфическое.

– Весьма, – доктор кивнул. – Я лично до сих пор не понял, в чем же тут, собственно, ирония. Под прикрытием этого замечательного артефакта можно делать с человеком что угодно, наутро все заживет. Есть только одна проблема, боюсь, чужая личина и прочие изменения не надолго. В чем тут фокус, я не знаю, только к следующему утру вы, господин Лунев, станете самим собой. Тоже здоровым, но от нового лица и других корректив не останется и следа. И это, заметьте, если вы не будете постоянно держать в кармане артефакт. В противном случае вы станете прежним еще быстрее.

– Слава богу! – вырвалось у Андрея. – Это точно?

– Есть такая теория. – Фомин пожал плечами. – В госпитале коллеги изучали свойства артефакта, я читал их отчеты. Среди них были заметки о неудачной пластике носа. Все именно так и произошло: через шесть часов исчезли гематомы и другие следы хирургического вмешательства, довольную пациентку выписали, но еще через сутки нос вернулся к первоначальной форме. Ваш случай немного сложнее, но суть та же.

– А нет шанса, что я навсегда останусь Траволтой?

– Вам бы хотелось? – Фомин едва заметно усмехнулся.

– Издеваетесь?

– Не останетесь. Регресс неизбежен. Но с артефактом он проходит быстро и безболезненно. Как и любое другое выздоровление.

– А без него? Я останусь здоровым?

– Абсолютно. Но еще сутки-двое после возвращения в свой прежний облик вам придется попить анальгин. Будет беспокоить боль, вроде зубной. Только во всем теле.

– Веселая перспектива.

– Но вы всегда можете рассчитывать на артефакт!

– Короче, сутки у тебя, Старый, на все про все, – снова вмешался полковник. – Выйдешь из Зоны, найдешь Остапенко, получишь деньги и сможешь уехать в отпуск. Переждешь, пока страсти утихнут и… ну, там сам решишь, возвращаться или нет. Артефакт отдам, как только встретимся. Считай, он твой бонус. А пока… сдавай на ответственное хранение.

Бибик протянул руку.

– Какая щедрость! – Лунев усмехнулся и вложил артефакт в ладонь полковнику. – А если я решу проблему на месте? Или сначала вычислю, кто стоит за «ангелами», чего они добиваются и как с этим справиться, а уж после прорвусь к Остапенко? Грубо говоря, не просто спасу ваши седалища, а еще и Зону подчищу?

– Сначала хотя бы со склада выпорхни, орел, а там поглядим. Но без самодеятельности будет надежнее. И голову греть не надо. Зачем тебе лишний геморрой промеж извилин?

Врач, сдержав смешок, вежливо покашлял.

– Боишься, что пойму все хитрые задумки контрразведки?

– Ты умный парень, Лунев, – полковник рассмеялся и похлопал сталкера по плечу. – Но не настолько. Собирайся.

* * *

Капитан Костин неохотно сменил на посту Бражникова. Нет, он не стал затягивать со сменой, приказ есть приказ. И все же, когда майор ушел по своим секретным спецназовским делам, Костин попытался изобразить на лице, что ему эта миссия не по душе. Впрочем, Татьяну Сергеевну, кажется, не волновали изображения, которые проецировали на свои физиономии окружающие. Ее вообще ничто не волновало. Капитан смог припомнить лишь один случай, когда эта женщина проявила эмоции. Это случилось после того, как ее на плече принес сталкер. Говорить она не могла, рот был заклеен пластырем из походной аптечки, но в больших красивых глазах Татьяны отражалась буря эмоций. В первую очередь – возмущение, что было вполне обоснованно.

Но дальше подневольная спутница вела себя абсолютно спокойно. Четко выполняла, что ей приказывали, игнорировала вопросы и предложения и ни о чем не просила. Она вообще вела себя так, словно ничего особенного не происходит, словно она полностью контролирует ситуацию и может в любое время покинуть приютивший беглецов склад. Такой выдержке мог бы позавидовать любой мужчина. Во всяком случае, Костин завидовал.

Татьяну давно освободили от пластыря и пут, но она до сих пор периодически потирала запястья. Костин почему-то чувствовал себя виноватым. Красивая и умная женщина не заслуживала такого обращения.

«Даже будь она беглой преступницей, нельзя так жестко, – Костин качнул головой. – Женщина все-таки. Непростая, если весь сыр-бор действительно из-за нее, но ведь и не враг, не диверсант какой-нибудь».

Мысль насчет осады, которую устроили черные «ангелы» из-за Татьяны Сергеевны, вернула Костина к текущим проблемам. Нестыковки внутренних этических установок и суровой реальности отошли на второй план. Капитана не пугала перспектива держать оборону на этом объекте. Стены склада были толстыми, ворота бронированными, а через сутки текущий цикл аномальной активности Зоны заканчивался, и должен был произойти очередной Выброс, который автоматически снимал любую осаду. Единственное, что беспокоило – наличие у объекта слабых мест: подземного хода, сейчас, к счастью, заблокированного, и коллектора, тоже запертого и для верности забаррикадированного. Энергичный майор Бражников привез на электрокаре складской поддон, на котором уместилось мешков сорок цемента, и аккуратно поставил эту двухтонную заглушку точно на люк.

После дополнительных мероприятий по укреплению обороны опасаться стало вроде бы нечего, но Костин рассуждал трезво. Если у склада имелись два черных хода, почему не быть третьему? На эту мысль наталкивал один подозрительный факт. Владелец склада, Федор Колода исчез после начала совместного штурма долговцев и чистильщиков, как заправский фокусник. Спрашивается, куда он делся? Уж не нырнул ли хитрый торговец в третий черный ход? Если так, надежность цитадели вновь ставилась под сомнение.

Пока свое беспокойство Костин не озвучивал, но его нервозность была слишком явной. Бражников даже поинтересовался, что гложет «штабс-капитана». Костин не собирался заводить дружбу с майором, а потому на подначку отреагировал резко и не совсем адекватно. Заявил, что имеет звание просто капитана, а нервничает только, когда кто-то пытается навязаться ему в друзья. Майор в ответ лишь усмехнулся и приказал, раз уж капитан такой напряженный, слушать каждый шорох. После чего снова удалился по делам. Получив такой спокойный ответ, Костин окончательно впал в уныние. Мало того, что стушевался перед полковником на берегу, так еще и здесь себя проявил. Было не то чтобы стыдно, но неприятно. Не по себе.

Хорошо, что решительно всем застрявшим на складе людям было плевать на переживания Костина. Бибик и доктор Фомин заперлись в бывшем кабинете складского начальства и упрямо пытались спасти тяжелораненого сталкера. Вряд ли ему что-то светило, но полковник и доктор решили бороться за жизнь этого Андрея до конца. Бражников без устали бродил по уровням, проверяя охранный периметр и шаря в складских запасах, а Татьяна Сергеевна сидела в углу, куда ее поместил майор, и безучастно взирала на ближайший стеллаж, думая о чем-то своем.

В принципе, такой расклад капитана устраивал. Если никто не будет колыхать, справиться с эмоциями в конце концов удастся. Но дурное предчувствие почему-то настойчиво подталкивало к черному ходу, и требовало изучить механизм его внутренней блокировки. На всякий случай.

Обычно Костин отмахивался от всяких там предчувствий и подсказок интуиции, но с некоторых пор, а конкретно со вчерашнего дня, в корне пересмотрел отношение к подсознательному. Оказалось, что в Зоне интуиция – это один из надежнейших навигационных приборов и хорошее средство защиты, не хуже бронежилета или спецкостюма. В данном конкретном случае подсознательное чутье пыталось уберечь Костина от каких-то неприятностей местного значения.

В дальнем конце просторного помещения послышался отчетливый стук, и Костин понял, о чем предупреждала интуиция. Примерно о том же, о чем и Бражников. Надо внимательнее слушать шорохи, чтобы не пропустить тот момент, когда откроется третий черный ход и по нему внутрь склада начнут пробираться «черные ангелы»! Костин резко поднялся и сжал в руках автомат, но броситься к источнику подозрительных звуков ему не дал все тот же Бражников. Он выбрался из полутемного закоулка точно напротив источника и, не оборачиваясь, подал Костину знак оставаться на месте. При этом автомат майора оставался на ремне. Это означало, что все не так страшно.

Капитан немного расслабился. Как оказалось, рановато.

– У тебя там что, сейф? – протягивая руку кому-то вне зоны видимости, спросил майор.

– Вроде того, – глухо ответил человек. – Только с внутренним замком и всеми удобствами.

– И зачем вылез из такого рая? – Бражников усмехнулся.

– Вентиляция забарахлила, чуть не задохнулся. – В свете ламп появился Федор Колода. – Чего тут?

– Всего понемногу. – Майор хлопнул торговца по плечу. – Идем, Федор, полковник все тебе расскажет.

– Полковник? – оживился Колода. – Твой?

– Мой, а что, есть разница?

– На гоблинов хочу пожаловаться, – хмурясь, заявил Федор. – Совсем распоясались. Может, твой командир на них повлияет, он же со штабными накоротке.

– Не гоблины, а солдаты регулярных частей, – назидательным тоном исправил Бражников. – Что за бандитский жаргон, Федор Степанович, ты же приличный спекулянт, а так неприлично выражаешься.

– Погодь, я еще не так выражусь. – Колода погрозил в потолок кулаком и решительно пошагал в сторону своего кабинета. – Я еще так заверну, уши завянут! Устроили, понимаешь, беспредел! И кто! Регулярные гоб… тьфу, части! Я сейчас твоему Бибику все выскажу!

Майор и торговец исчезли из поля зрения. Костин сел и нервно потеребил ремень автомата. Дела принимали не лучший оборот. Даже выбравшись из передряги, капитан имел все шансы снова вляпаться в неприятности. Федор мог стать опасным свидетелем нехудожественной самодеятельности Костина. Судя по смелости торговца, он хорошо знаком с начальством базы «Д-3», и его слово весило не меньше слова штабного капитана. Костин вспомнил загадочную улыбку генерала Остапенко, и его осенило. Начальник контрразведки прозрачно намекал на присутствие в районе Копачей агента. Уж не Федора ли он имел в виду?!

«Тогда дело совсем плохо! – Костин почувствовал, что начинает паниковать. – Ведь если Колода не только торгует, но и получает зарплату в контрразведке, ему точно поверят. А он еще и приукрасит. Я действительно набедокурил здесь сверх всяких полномочий, и если это правильно подать, конец карьере, как минимум, никакая протекция не поможет! Вот ведь встрял! А ведь чувствовал, задницей чувствовал, но не придал этому значения, не поверил интуиции. Вот дубина! Впредь умнее буду… если сейчас удастся выкрутиться».

Выкрутиться представлялось делом практически нереальным. Ведь для этого следовало хотя бы связаться с начштаба и обрисовать ему ситуацию. А еще лучше вырваться из кольца прежде Бибика и повалиться начальнику штаба в ноги. Высокий покровитель был в курсе операции, и хотя официально ее не одобрял, но факт умолчания его тоже не красил. Нет, капитан не собирался в случае осложнений топить своего шефа, но… наверняка начштаба решит подстраховаться и сумеет придумать, как разогнать сгустившиеся над головой капитана тучи. Должен придумать.

Капитан вдруг почувствовал на себе заинтересованный взгляд Татьяны и обернулся. Примерно минуту они играли в гляделки, а затем женщина выдавила из себя слабую улыбку и заговорила. Впервые за все время.

– Вашего полку прибыло, но вы не рады, капитан. Почему?

Голос у нее был приятным, но каким-то блеклым, почти без интонаций. Даже вопрос она задала почти утвердительно. И никакой мимики. Костин почему-то вспомнил одну прочитанную еще в училище фантастическую книгу, где мужчина любил женщину-киборга. Будь на дворе не двенадцатый, а хотя бы сто двенадцатый год третьего тысячелетия, капитан мог бы заключить пари, что Татьяна Сергеевна напичкана микроэлектроникой и вместо кофе по утрам пьет машинное масло.

И все-таки диалог с этой странной женщиной представлялся капитану более приятным, чем с Бибиком и компанией. Наверное, потому, что теперь Костин тоже был в оппозиции, правда, по собственной вине. Капитан открыл рот, чтобы ответить сдержанно и с достоинством, но почему-то сразу взял высокую тональность и начал практически жаловаться Татьяне, как случайной попутчице в поезде:

– Чему я должен радоваться? Они хотят сделать меня крайним! Этот торговец готов облить меня грязью, лишь бы урвать лишний кусок. Когда мы доберемся до базы, меня вполне могут арестовать по ложному обвинению!

– Печально. – Реплика подразумевала сочувствие, но в голосе Татьяны ничего подобного не было. – А если до базы доберетесь только вы?

– Доберутся все! – запротестовал Костин. – Иначе нельзя, иначе будет еще хуже. Просто я должен вернуться первым. Хотя бы на два часа раньше других.

– Понятно. – Женщина кивнула. – Это можно устроить. Вы поможете мне, я помогу вам.

– Да? – Капитан взглянул на нее с подозрением. – Каким образом?

– Здесь есть черный ход. Он заперт изнутри на тяжелый засов. Одной мне с этой железкой не справиться.

– Я знаю, о чем вы говорите. – Костин отрицательно покачал головой. – Кроме засова там имеется электронный замок. Код у Бражникова.

– Я не видела, чтобы он вводил код. Майор вообще не подходил к двери. Может быть, мы говорим о разных черных ходах?

– На первом подземном. – Капитан указал пальцем вверх. – Разве нет?

– Нет, капитан. Ну, так мы договорились?

– А где гарантия, что ваши друзья сразу же меня отпустят?

– Я гарантирую, что вы попадете в Дитятки на два часа раньше своих товарищей.

– То есть сразу не получится, – уцепился Костин.

– Нет, – честно глядя на капитана, ответила Татьяна. – Но вы останетесь в живых и вернетесь до очередного Выброса. Видите, я откровенна.

– Вижу. – Костин еще немного поколебался и кивнул. – Договорились. Где черный ход?

– У вас за спиной. – Татьяна взглядом указала на противоположную стену склада.

Капитан обернулся и уставился на совершенно гладкую, по-идиотски выкрашенную в белый и салатный цвета стену.

– Это шутка? – Костин хмуро взглянул на женщину. – Проверка бдительности?

– Шутить я не люблю. – Татьяна встала и кивком предложила отправиться к стене. – Шутки – это маскировка агрессии, а она – признак неуверенности в себе. Я в себе уверена. Дверь вот здесь. Этот участок стены фальшивый.

– У вас рентгеновское зрение? – Костин удивленно вытаращился на спутницу. – Как вы разглядели эту дверь?

– Если присмотреться, этот участок стены отличается от других, он более гладкий. По ширине соответствует стандартной двери.

– Допустим. – Капитан постучал по фальшпанели. Она отозвалась пустотным гулом. – А как вы узнали о тяжелом засове?

– Давайте вскроем стену, – игнорируя вопрос, предложила Татьяна. – Это сложно?

– Вскрыть сантиметровый гипсокартон? – Костин усмехнулся и коротко ткнул стволом автомата в стену.

Полные тюков и ящиков стеллажи отлично глушили звуки, да особого шума и не было. Капитан аккуратно выломал почти всю фальшпанель и в очередной раз удивленно посмотрел на Татьяну. За липовой стенкой действительно обнаружилась массивная дверь, которую запирала мощная перекладина из куска рельса. Костин похлопал по рельсу и осмотрел петли двери. Вряд ли этим ходом пользовались с момента постройки склада, но когда-то давно дверь все-таки открывалась. Капитан поднатужился и приподнял рельс. Вес оказался великоват даже для него, Татьяна не лукавила, в одиночку ей здесь ловить было нечего. Костин снял перекладину с одного крюка и почти бесшумно опустил конец на пол. Затем повторил процедуру и волоком оттащил снятый запор подальше, чтобы не помешал открыть дверь. Закончив ворочать тяжести, капитан приготовил на всякий случай автомат и потянул ручку двери. Петли жалобно скрипнули, но дверь открылась почти без усилий.

Костин первым вошел в открывшийся за ней тоннель. Он был узким, с низким потолком, темным и сырым. Но все это не имело значения. Капитан надел очки-ПНВ и включил инфракрасную подсветку.

В ту же секунду в солнечное сплетение Костину ударил крупный кирпичный обломок. Камень был запущен с такой силой, что Костин не удержался на ногах и сел на пятую точку. Не будь на капитане бронежилета, такой апперкот мог бы обернуться крупными неприятностями. В следующую секунду над самой макушкой просвистел еще один кирпич, теперь уже целый. Капитан прижался к стене и кое-как поднял оружие. Подсветки хватало метров на пять, и противника Костин не видел, но третий кусок кирпича, едва не раскроивший капитану висок, заставил ориентироваться на подсказки все той же интуиции. Костин полоснул длинной очередью поперек тоннеля. Где-то вдалеке на пол плюхнулось что-то мягкое, и будто бы зацокали несколько миниатюрных копыт. Вряд ли в тоннеле паслись пони. Капитан еще раз выстрелил, поднялся и медленно двинулся вперед.

Он примерно представлял себе, кого спугнул в этом тоннеле. Сто к одному, что это были желто-белые карлики. Подслеповатые, но обладающие отличным чутьем и очень коварные твари, были способны с помощью телекинеза жонглировать предметами и отлично умели устраивать засады, поскольку, ко всему прочему, имели еще и талант предвидеть события. Впрочем, насчет последнего пункта в списке их талантов Костин готов был поспорить. Если они предвидели, что человек откроет ответный огонь и убьет, по крайней мере, одного из врагов, зачем вообще сюда сунулись?

Татьяна нагнала капитана довольно быстро. Костин обернулся и кивнул, вкладывая в простое движение довольно большой смысл. «Путь свободен», «рад, что вы в порядке», «больше не отставайте» – вот лишь основные мысли, которые капитан подразумевал под этим кивком. Татьяна ответила примерно так же. «Понимаю, хорошо, дальше идем шаг в шаг».

Дальнейший путь, довольно долгий, беглецы прошли без осложнений. Если не считать нескольких попыток мутантов-грызунов прокусить обувь неосторожного капитана в отместку за отдавленные хвостики. Крысы в тоннеле, как и везде в Зоне, были крупными, хитрыми и не в меру зубастыми, но все обошлось. Костину лишь однажды пришлось припугнуть грызунов, сделав предупредительный выстрел по их вожаку, особо крупной твари размером со спаниеля.

Выход на поверхность открылся внутри одного из чудом уцелевших домишек в поселке. Выбравшись из домика, Костин повертел головой, озираясь. В кромешной темноте зимней ночи слабая подсветка была так же бесполезна, как и в тоннеле, а других источников света поблизости не наблюдалось. Звезды и луна в небе Зоны вообще появлялись очень редко, буквально раз в неделю и только на час, перед самым Выбросом, когда в вечных тучах над центром образовывался идеально круглый просвет. Но на данный момент до очередной «перезагрузки» оставалось еще больше суток, да и до центра было неблизко.

Капитан подал знак Татьяне. Когда она во всей красе тоже показалась на свежем воздухе, заросли и руины вокруг буквально ожили. Как минимум двадцать бойцов в черной униформе вдруг будто бы сгустились из темноты и взяли беглецов в кольцо. Татьяна Сергеевна, уверенно ориентируясь в кромешной тьме, подошла к одному из «ангелов».

– Вход там, – она указала на развалины. – Но идти не советую. Мы пошумели, дверь наверняка уже закрыта.

– Дверь не стена, можно взорвать.

– Нет времени, – Татьяна кивком указала на Костина. – Капитан пойдет с нами. Отпустите его за два часа до контрольного времени.

– А смысл? – «Ангел» смерил капитана взглядом.

– Делайте что сказано, – отрезала Татьяна. – Возвращаемся в лагерь.

– А склад? – Боец коротко махнул в направлении цитадели.

– Оставьте небольшой отряд до рассвета. Только прикажите не тратить понапрасну пули. Это слишком дорогое удовольствие. По моим расчетам, не позже девяти утра от склада не останется следа и без вашего вмешательства.

– Провалится в тартарары?

– Скорее взлетит на воздух. – Татьяна подняла указательный палец и жестом обозначила нечто вроде вихря. – Идем.

– Погодите, но мы же все потеряем! Столько оружия и снаряжения!

– «Ангел» Дельта, – строго сказала Татьяна. – Сейчас не до него. Купить новое оружие – не проблема.

– На ваши сбережения, что ли?!

– На деньги, вырученные за артефакты. Если действовать по моей схеме, набрать достаточное количество «Джокеров» будет нетрудно. Довольно болтать. Возвращаемся в лагерь.

– Как скажете, – Дельта подозвал помощника. – Передай группе Ангела Эпсилон, пусть бросают свою охоту и двигают на базу. Здесь оставь взвод «сорок четвертого». Появится возможность, пусть зачищают склад под ноль. Пленных не брать.

Костин невольно обернулся и попытался рассмотреть перелесок, за которым располагался склад. Татьяна говорила настолько спокойно, что он поверил в ее нехороший прогноз. Первой мыслью было – найти способ предупредить бывших товарищей о грозящей опасности, но следующей пришла предательская мыслишка о том, что если склад будет уничтожен вместе с обитателями, Костин сможет говорить в штабе что угодно. Его версия будет единственной, а значит, не подлежащей сомнению. Капитан попытался себя одернуть, мыслишка и вправду была гаденькой, но одернуть почему-то не получилось.

«Гаденько, подленько, но очень выгодно. Слишком выгодно».

Глава 9

Дата добавления: 2015-10-23