Программа исследования 2 страница

Социальная адаптация представляет собой не только состояние человека, но и процесс, в течение которого социальный организм приобретает равновесие и устойчивость к влиянию и воздействию социальной среды.

Социальная адаптация приобретает исключительную актуальность в переломные периоды, как жизнедеятельности человека, так и в периоды радикальных экономических и социальных реформ [22].

В настоящее время, усиленное внимание к разработке этой проблемы детерминировано потребностями решения практических задач, связанных с ускорением процесса адаптации человека к новым условиям в различных сферах жизнедеятельности: профессиональной, бытовой, политико-правовой и др. Воздействие на ход включения личности в новую социальную среду с целью оптимизации этого противоречивого процесса, возможно лишь в том случае, если познана его сущность, структура и механизмы, а также специфика его протекания в различных областях социальной жизни.

В связи с глобальными и стремительными социально-экономическими изменениями в обществе, остро встает проблема диагностики и коррекции социально-психологической адаптации людей. Это связано с тем, что социальная среда современного российского общества предъявляет высокие требования к адаптационным возможностям личности. Рост психических заболеваний (депрессия, невроз, посттравматические расстройства, психосоматические нарушения) показывает, что человек зачастую не может самостоятельно справиться с возникающими проблемами. Встает вопрос об организации психологической помощи и поддержке определенной категории граждан. Для ее осуществления необходимо иметь четкие критерии диагностики уровня развития социально-психологической адаптации. До сих пор исследователи изучают лишь отдельные ее элементы.

Социально-психологическая адаптация - многокомпонентный феномен, включающий в себя большое количество элементов. Другое положение, на которое мы опирались при построении модели социально-психологической адаптации - теория В. А. Ядова о диспозиционной регуляции социального поведения личности. Мы предположили, что, поскольку социально-психологическая адаптация регулируется диспозиционной системой, с одной стороны, а с другой - социально-психологическая адаптация и диспозиция порождаются единым процессом "столкновения" потребностей и ситуаций (условий) их удовлетворения, то элементы социально-психологической адаптации выстраиваются в схожую иерархическую диспозиционную систему[23].

Социальная адаптация - процесс управляемый. Управление им может осуществляться не только в русле воздействия социальных институтов на личность в ходе ее производственной, внепроизводственной, допроизводственной, постпроизводственной жизнедеятельности, но и в русле самоуправления.

Личностная регуляция приобретает особую важность при решении проблем адаптации; позволяет противостоять сложным жизненным ситуациям, своевременно включать защитные и компенсаторные механизмы для сохранения собственной целостности и самоценности, работоспособности и коммуникабельности, что служит одним из доказательств расширения адаптационных резервов. Однако личностная регуляция может обеспечивать не только продуктивное взаимодействие со средой, достижение общечеловеческих ценностей и духовного самоосуществления, но также способствовать построению неконструктивных способов взаимодействия, таких как саморазрушение и др. В то же время, возможности личностной регуляции не безграничны. Она имеет индивидуальные пределы, зависящие от сформированности тех или иных компонентов личностного регулирования и выражающиеся в том или ином виде выбираемой индивидуальной стратегии адаптации [24].

В общем виде чаще всего выделяется четыре стадии адаптации личности в новой для нее социальной среде:

1) начальная стадия, когда индивид или группа осознают, как они должны вести себя в новой для них социальной среде, но еще не готовы признать и принять систему ценностей новой среды и стремятся придерживаться прежней системы ценностей;

2) стадия терпимости, когда индивид, группа и новая среда проявляют взаимную терпимость к системам ценностей и образцам поведения друг друга;

3) аккомодация, т.е. признание и принятие индивидом основных элементов системы ценностей новой среды при одновременном признании некоторых ценностей индивида, группы новой социальной средой;

4) ассимиляция, т.е. полное совпадение систем ценностей индивида, группы и среды.

Интенсивность адаптационных процессов в обществе существенным образом зависит от того, какую стадию в своем развитии оно переживает.

Если рассматривать социально-психологическую адаптацию как процесс установления соответствия между потребностями личности и требованиями среды, можно утверждать, что процесс данного вида адаптации происходит в соответствии с вышеназванными сферами деятельности, причем, процесс социально-психологической адаптации на первых трех уровнях можно обозначить как "адаптация к микросреде", т.е. к межличностным отношениям в семье, в трудовом коллективе, в других социальных группах; на уровне определенных социально-классовых структур - адаптация к макросреде - к социально-экономическим, политическим, духовным реалиям общества, в котором живет человек.

Далее выстраивается для нужд данной схемы иерархия ситуаций, в которых может действовать индивид. Эти ситуации структурированы по длительности времени, "в течение которого сохраняется основное качество данных условий". Низшим их уровнем являются предметные ситуации, быстро изменяющиеся, относительно кратковременные. Следующий уровень - ситуации группового общения, характерные для деятельности индивида в рамках малой группы. Более устойчивые условия деятельности, имеющие место в сферах труда, досуга, быта, задающие третий уровень ситуаций. Наиболее долговременные, устойчивые условия деятельности свойственны самой широкой сфере жизнедеятельности личности - в рамках определенного типа общества, широкой экономической, политической и идеологической структуры его функционирования[25].

Исследования молодежи показали, что нельзя подходить к ней только с позиции успешности ее адаптации в обществе, то есть подходить к ней как к пассивному субстрату, задача которого в том, чтобы быть объектом воспитания и идеологического воздействия. Также нельзя относиться к молодежи патерналистски. Недопустимо ставить молодежь в положение страдающего, догоняющего, преодолевающего, сопротивляющегося субъекта, также как воспринимать ее с позиции некой абстрактной исключительности. Она является исключительной только относительно своей субъектности.

Именно выделение субъектности молодежи - есть новый парадигмальный подход в ее социологическом изучении. А признание субъектности молодежи общественностью породило трудности и противоречия взаимопонимания между младшим и старшим поколениями, что нашло осмысление в концепциях конфликта поколений, специфически молодежных конфликтов. Авторы анализируют проблемы субъектности молодежи, интерпретируя связанные с ее проявлениями понятия. В частности, "статус-роль" (Ф. Малер), занимающую центральное место в ювентологической концепции, "социальный статус" (Ш. Эйзенштадт), "обновление" (Ч. Рейч), "молодежный вызов традиционной культуре" (Т. Роззак), "самоопределение" (В. Лисовский), "становление субъектности в общественном воспроизводстве" (В. Чупров), "социальную интеграцию" (Ю. Зубок), "жизненные траектории" (В. Луков). Также использованы понятия: от "своего" к "чужому", конструирование и проектирование молодежью собственной реальности и пр. Данные понятия призваны подчеркнуть своеобразие молодежи, особенности ее социальных взаимодействий[26].

Молодежь, с одной стороны, быстрее адаптируется к новым условиям и соответственно имеет больше шансов на реализацию активной жизненной стратегии и достижение успеха, а с другой - она и более подвержена деструктивному влиянию последствий макросоциальных процессов. Сегодняшнюю ситуацию в стране можно определить как промежуточную между старой системой ценностей, которая даетсущественные сбои, и новыми ценностями, которые только зарождаются.

Это время, когда каждому приходится определять для себя смысл и направление своей жизни. Молодежь острее других социально-демографических групп чувствует меняющиеся общественные настроения и больше расположена к политическим новациям. И она же находится в положении объекта и субъекта социализации, посредством которой собственно и становится личностью. В процессе социализации особое значение приобретает проблема ценностных приоритетов молодежи, среди которых, можно выделить духовно-нравственные и социально-правовые[27].

Говоря же о проблеме статуса молодежи в современной России, следует отметить, что она активно обсуждается в обществе, науке, СМИ. Несмотря на то, что в последние годы острота дискуссий несколько снизилась, она сохраняет свою актуальность, ибо относится к числу не просто важных, но в какой-то мере ключевых социально-политических проблем. Заявляя свою точку зрения на свою точку зрения на проблемы современной молодежи, ученые, публицисты, политики, органы власти всех уровней тем самым наиболее четко позиционируют себя в рамках сложившейся ситуации, отчетливо понимая, что она обращена к будущему, становление которого происходит уже «здесь и сейчас»: немаловажным фактором обращения к молодежной проблематике, и особенно это характерно для политиков, является подспудное или же вполне явное стремление к рекрутированию сторонников, избирателей, однопартийцев и т.п.

В ходе дискуссий о положении и роли молодежи в современном обществе сформировались две полярные точки зрения, которые условно можно определить как пессимистическую и оптимистическую. В соответствие с первой, исторически наиболее ранней, молодежь одна из наименее защищенных групп населения; сторонники второй рассматривают молодежь как лидирующую группу российского общества. Еще в 1998 г. А.А. Козлов утверждал, что «наша молодежь – поколение будущего. Правда, что все более очевидно, весьма далекого от тех благостных картинок, которые рисовали в общественном сознании (и не только на обыденном уровне, но и на профессиональном) в начале пути десятилетие назад». Время множит число оптимистов. Обосновывая свой оптимистический прогноз, один из авторов в «Российской газете» утверждает: «В традиционном обществе, которое «смотрит назад», воспроизводит традицию, очень высока ценность тех, через кого она передается, то есть стариков. А современное общество поворачивается лицом вперед. Ценность традиции становится минимальной, зато, наоборот, ценно то, что ново». Между полярными точками зрения существует множество компромиссных позиций, содержащих, в частности, и небесспорные положения.

Следует отметить, что для современной молодежи характерно исключительное разнообразие «духовных миров», специфика которых определяется сложными комбинациями внешних и внутренних факторов: демографических, профессиональных, этнических, социокультурных, экосоциальных и политических. Это разнообразие не позволяет однозначно определить статус молодежи в российском обществе; но, несомненно, она потенциально и субъективно настроена на лидерство. Для реализации лидирующей роли имеется немало предпосылок, главной из которых мы считаем открытость новому, способность к нетрадиционным, инновационным решениям. Это делает молодых людей способными к конструктивному межкультурному диалогу, без которого лидерство принципиально невозможно.

Но было бы ошибочным не учитывать, что в развитии молодежи проявляется и противоположная тенденция – тенденция к социальному аутсайдерству. И «мир социальных аутсайдеров» является особым «молодежным миром», без анализа которого мы не сможем более или менее адекватно оценить статус тех, кого принято считать новым поколением. То, что такой мир существует, не подлежит сомнению, но за этой несомненностью скрывается неопределенность его дефиниции и оценки, что, впрочем, вполне объяснимо[28].

Важно и то, что в настоящее время требуют дальнейшего исследования социальные и аксиологические факторы, влияющие на состояние здоровья молодежи в процессе обучения профессии. Необходимы новые подходы в формировании ценностного отношения студентов к здоровью, здоровому образу жизни (ЗОЖ), самосохранительному поведению; пока отсутствует комплексный подход в вузах по пропаганде ЗОЖ, в спортивно-массовую работу вовлечены всего лишь 40 - 50% студентов[29].

Здоровый образ жизни молодежи – это осознанное и целенаправленное поведение людей в возрасте от 15 до 24 лет, которое предусматривает использование в каждодневной социальной практике материальных, духовных факторов и условий, благотворно влияющих на сохранение и укрепление их здоровья, продиктованное сформированными ценностными ориентациями, установками, мотивами здоровье сберегающей деятельности («стилем жизни»). Большинство исследователей рассматривают его через призму нездорового образа жизни, акцентируя внимание на таких явлениях как «вредные привычки», «распространенность наркомании в молодежной среде» и других, в этом на мой взгляд прослеживается первый парадокс – парадокс, связанный с изучением здорового образа жизни.

Для учащейся молодежи здоровье действительно носит инструментальный характер, выступая средством достижения поставленных целей, удовлетворения разнообразных потребностей. Например, каждый третий из опрошенных (33,3%) считает, что «хорошее здоровье необходимо для благополучной жизни», каждый шестой (15,9%) полагает, что «плохое здоровье может помешать реализации жизненных планов», каждый десятый думает, что «быть здоровым сегодня престижно» (5,1%) или «быть здоровым модно» (4,3%). С одной стороны, этот показатель характеризует ориентацию меньшей части студентов на группу, в которой заботиться о своем здоровье, вести здоровый образ жизни действительно модно, с другой стороны, является наглядным маркером образа жизни молодежи.

Динамика ценностных ориентации студентов на здоровье и физическое совершенствование показывает довольно высокий процент двигательной активности юношей -90,8%; девушек - 87,6%. Эта синхронность подтверждает ценность здоровья, как главного в жизни, на довольно высоком уровне: 88,4% - у юношей и 92,7% - у девушек. А еще выше студенты воспринимают ценность здоровья как необходимое условие полноценной жизнедеятельности: 91,3% - юноши, 99,1% - девушки. Можно констатировать тот факт, что молодыми людьми осознается ценность здоровья[30].

Одним из важнейших факторов, обеспечивающих активность молодежи в реализации проводимых реформ, становлении экономически сильной, политически стабильной России является социально- психологический настрой, готовность действовать в соответствии с определенными общественными установками и ценностными ориентациями.

Ценности и ценностное сознание могут быть как ускорителем проводимых преобразований, так и его тормозом. Поэтому весьма значимой и актуальной предстает задача исследования ценностного содержания деятельности молодежи.

Проблема ценностей вообще имеет многоплановый и многоуровневый характер. С одной стороны, к ним относят все то, что имеет значимый характер – все результаты и продукты материальной, духовной деятельности. С другой, ценностями считают определенные духовные образования: идеалы, цели, представления о должном, прекрасном и истинном. Следовательно, надо различать ценности, которые могут быть материальными благами, обладать полезностью, удовлетворять жизненно необходимые потребности выражать интересы; и ценности, которые суть продукты, результаты духовного производства, определенные духовно-идеальные образования, выражающие отношение индивида (группы, общества) к окружающему миру и являющиеся ориентирами поведения людей. Ценностные предпочтения фиксируют акт избирательного отношения к окружающей действительности и связаны с его спецификой. Надо иметь ввиду, что ценность и оценка – единый комплекс, где ценность – характеристика оцениваемого, а оценка – установление наличия или отсутствия ценности. На различия в ценностных предпочтениях могут влиять разнообразные общественные, групповые, индивидуальные факторы, что обусловливает сложность и неоднозначность их ориентаций, придает им мозаичность, фрагментарность.

Социализационные процессы при всех издержках способны позитивно влиять и оказывать воспитывающее воздействие на молодежь, несмотря на скептические или даже панические настроения отдельных людей в отношении перспектив ее социального развития.

Семья для молодежи остается одной из немногих традиционных ценностей, в отношении которой существует практически полное единогласие. Ее важность в своей жизни признают до 90% респондентов, причем отводят «очень важную» и «довольно важную» роль. Почти три четверти респондентов считают, что семейные отношения – непременное условие счастья и лишь каждый пятый согласен с утверждением, что «брак – устаревший способ организации семьи».

Реальностью стали плюрализм форм собственности, свобода предпринимательства; появились возможности самореализации, что создает новые мотивации для молодежи в экономической сфере. Анализ ценностно-мотивационной сферы молодежи в области труда показал противоречивое отношение к нему. С одной стороны, труд переместился на периферию ценностного сознания, ибо респонденты ни разу не включили его в перечень наиболее значимых ценностей, а, с другой, 79,3% заявили, что только содержательная и интересная работа заслуживает того, чтобы заниматься ею значительную часть своей жизни. Тех, кто считает, что сколько угодно можно заниматься любой работой, лишь бы она давала хороший заработок, насчитывается 20,7%.

Отношение к власти – одна из актуальных проблем жизнедеятельности молодежи. Немалой части респондентов приходилось иметь дело с властными структурами, чиновниками разного уровня. Из участников фокус-групп более двух-третей оценивает работу властных структур как плохую, еще четверть на «удовлетворительно», остальные затруднились с оценкой. Говоря о доверии государственным и общественным институтам, респонденты наивысшее доверие выражают к президенту, церкви, вооруженным силам. Наименьшее – к милиции, судам, органам местного самоуправления. Практически поровну распределилось отношение к роли государства и правоохранительных органов в обеспечении личной безопасности человека (48,3%) и тех, кто считает, что человеку о своей безопасности приходится заботиться самому, действуя в соответствии с собственным чувством справедливости (51,7%). Иначе говоря, половина респондентов мало верят в силу закона и скорее живут, руководствуясь «понятиями»– это следование не правовым нормам и законопорядку, а неким представлениям о благе и справедливости, принятым в криминальных сообществах.

Самой острой проблемой является все более очевидное деление на имущих и неимущих, на богатых и бедных[31].

Такое социальное расслоение, меняет лицо общества. В результате типичные жизненные стратегии оказываются путями, ведущими к бедности и социальной неуспешности. Одновременно с ухудшением материального положения бóльшей части населения, в сознании молодых людей укоренились новые, «западноориентированные» стандарты уровня жизни, что позволяет говорить о происшедшей «революции притязаний», сопровождающейся ослаблением готовности переносить ради их достижения жертвы, лишения, повышенные нагрузки. Судя по ответам, у молодежи нет четкой позиции по отношению к имущественному неравенству. Позиции респондентов с высоким и низким доходами полярно различны. Наблюдаются две тенденции: одна – стремление обеспечить себя и свою семью, максимально используя возможности рыночной экономики, что характерно для небольшой группы лиц, сумевших сформировать жизненные стратегии, адекватные изменившимся социально-экономическим условиям. Высокообеспеченные люди выступают, что вполне естественно, за сохранение своего состояния. Другая тенденция характерна для тех, чей доход ниже среднего уровня, и они считают возможным передел имущества, рассматривая его как способ удовлетворения своих материальных притязаний, не прилагая особых усилий[32].

Один из важнейших показателей уровня правовой культуры студенчества - отношение к закону. Оно реализуется, как и многие другие компоненты культуры гражданственности, в трех взаимосвязанных аспектах: гносеологическом (знание законов), аксиологическом (ценностное восприятие их), праксиологическом (следование законам в поведении).

Каждый из этих аспектов в реальной жизнедеятельности может иметь широкий диапазон в уровне и направленности: от глубокого знания законов до поверхностного знания и даже до полной правовой неграмотности и неинформированности; от позитивной оценки законов (как справедливых, своевременных, полезных, защищающих права человека) до негативной (как несправедливых, устаревших, ненужных, ограничивающих права человека); от неукоснительного следования законам до избирательного отношения к ним и даже до прямого нарушения их. Возможен и разрыв в уровне развитости отмеченных аспектов, когда хорошее знание закона не исключает правонарушение или негативная оценка закона используется как аргумент для избирательного его применения[33].

Теперь перейдем к другому вопросу, касающемуся молодежи. Динамика общественных процессов в российских регионах и стране в целом в последние двадцать лет была неровной как по быстроте изменения, так и по направленности. За этот период произошла существенная деформация профессиональной и миграционной мотивации молодежи по сравнению с установками предыдущих поколений. Начиная с первой половины 1990-х гг., «притягательный» образ северных и дальневосточных территорий среди молодежи, формировавшийся в советский период посредством социальных льгот и гарантий, постепенно стирался и к настоящему моменту имеет отрицательный знак. Это подтверждает вектор миграционных потоков, направленный преимущественно с востока и севера на запад и юг страны, усиливающий неоднородность пространственного распределения жителей и экономической активности.

Важными и интересными являются мотивы, побуждающие молодежь к изменению места жительства и сфер деятельности, а не только факт перемещения в пространственном и профессиональном контексте. Проведенные Центром изучения проблем народонаселения МГУ им. М.В. Ломоносова исследования выпускников вузов в 2002 г. (опрошено 2080 чел.) в крупных городах РФ по проблемам миграции показало наличие взаимосвязей между миграционным поведением и параметрами развития территорий (например, доля иногородних студентов была обратно пропорциональна размеру города). В более крупных городах доля приезжих была выше, чем в поселениях с меньшей численностью населения.

Авторы исследования объясняют это наличием высокой дифференциации между уровнем подготовки в центре и периферии. Они также указывают на «географическую замкнутость» потоков учебной миграции в пределах регионов. То есть доля перемещений внутри региона среди желающих получить высшее образование выше, чем величина данного вида миграции между регионами. Более 70% студентов пожелали после окончания вуза остаться жить в городе, где получили образование[34].

Характеризуя молодежь, а в частности, студентов, нельзя не отметить, что в подавляющем большинстве случаев необходимость оплачивать обучение заставляет трудоустраиваться студентов. Вторичная занятость уже стала неотъемлемым элементом студенческой жизни в нашей стране. Почему многие современные российские студенты совмещают работу и учебу - действительно ли ради того, чтобы финансировать свое обучение? Мы попытались разобраться в причинах и мотивациях, заставляющих их пополнять рынок труда.

Очевидно, что социальный феномен работающего студента подразумевает совмещение двух статусов - "студент" и "работник". Это обусловлено совокупностью внешних и внутренних мотивирующих факторов трудовой деятельности, структурными изменениями в жизни современного молодого человека. Обладая определенным набором социальных характеристик (включая возраст, семейное и материальное положение, получаемую специальность), представитель социальной группы "студенты" переходит в социальную группу "работающие студенты".

В последние годы различные аспекты жизнедеятельности представителей студенческой молодежи, в том числе проблемы студенческой занятости, привлекают внимание исследователей-социологов. Однако данный феномен требует более глубокого анализа: полученные в ходе исследования данные свидетельствуют, что 73,7% студентов имеют опыт совмещения работы и учебы (34% опрошенных работают в настоящее время и 39,7% имеют опыт совмещения в прошлом).

Такая распространенность и устойчивость студенческой занятости, на наш взгляд, обусловлена рядом субъективных и объективных факторов. В первую очередь следует отметить развитие рынка труда студентов, рост предложений в коммерческой сфере, увеличение числа обучающихся в вузах на платной основе. Большое значение, как представляется, имеют так называемая "цепная реакция" в распространении трудовой культуры, нежелание молодых людей долгое время оставаться в статусе студента, подкрепленное необходимостью накапливать стаж и обеспечивать материально себя (свою семью).

Мотивы занятости работающих студентов весьма неоднозначны. Первое место в списке занимает желание иметь дополнительные деньги на личные расходы - этот мотив отмечают 54,7% респондентов. Показательно, что необходимость обеспечивать себя и свою семью стоит лишь на пятом месте (7% работающих студентов). Одно из последних мест в "рейтинге" занимает необходимость оплачивать обучение (1,3% высказываний). Напротив, за рубежом, как отмечалось, данный мотив является первостепенным. Американские студенты вынуждены "балансировать" между учебой, оплатой за обучение и работой. Ситуация находится в фокусе внимания администраций вузов и деканатов. Американские исследователи прогнозируют в ближайшие несколько лет рост цен на все образовательные услуги, а также снижение социальных выплат и пособий малоимущим учащимся, поэтому число работающих студентов увеличится, а нагрузка на уже подрабатывающих возрастет в значительной мере.

Что касается среднеобеспеченных и особенно высокообеспеченных студентов, то в их мотивационной структуре соотношение отдельных мотивов иное. На первом месте у них - желание иметь свои личные деньги (соответственно 55% и 62%). В этих группах значительно больше тех, кто хотел бы получить опыт работы по получаемой профессии (28% и 20% соответственно) и стремится к дальнейшему трудоустройству по специальности или в выбранной сфере занятости (10,5% и 17,7%). Наблюдается желание вертикального перемещения по социальной лестнице с целью дальнейшего улучшения качества жизни. Таким образом, у обеспеченных студентов также наблюдается весьма существенная мотивация занятости, но базируется она на ином спектре потребностей, чем у малообеспеченных респондентов. Потребность в работе формируется у них не только под воздействием сугубо экономической необходимости. Важную роль здесь играет стремление к профессионализации, скорейшее включение в трудовую деятельность, ощущение независимости и самоуважение, что является позитивной составляющей социального самочувствия[35].

Следует отметить, что сущностные свойства молодежи связаны с ролью, которую играет эта социальная группа в общественном воспроизводстве. Становление субъектности молодежи в процессе реализации ее основных социальных функций – воспроизводственной и инновационной, сопряжено с преодолением как внутренних, так и внешних противоречий. В стремлении обрести самостоятельность и независимость от взрослых молодым людям, особенно подросткам, приходится преодолевать внутренние противоречия, являющиеся порождением амбивалентных проявлений (застенчивость и агрессивность, открытость и замкнутость, нигилизм и фанатизм). Внешние противоречия возникают на стыке взаимодействия молодежи с обществом, при столкновении с его жесткими требованиями. На групповом и индивидуально-личностном уровне это нередко проявляется в дискриминации молодежи по возрастному признаку, в нарушении ее прав в образовании, труде, профессиональной деятельности, сфере культуры, семейных отношениях, ограничении возможностей ее физического и духовного развития, ущемлении прав личности. Молодые люди не могут не реагировать на подобное отношение к ним, нередко выбирая экстремальные формы защиты.

Молодежь – становящийся субъект общественного воспроизводства, поэтому ее социальное положение характеризуется неполнотой социального статуса, маргинальностью социальных позиций, неопределенностью социальных идентификаций. Последнее затрудняет отождествление себя с ингруппами и аутгруппами, порождает противоречие в самосознании между «МЫ» и «ОНИ», что в свою очередь выливается в экстремальность сознания и поведения. В молодежной, особенно подростковой среде, деление на «своих» и «чужих» происходит по иным, чем у взрослых основаниям.

Большое значение в этом играют субкультурные факторы. Принадлежность к той или иной субкультуре сопровождается противостоянием традиционной культуре, эпатажем ее образцов и носителей. «Чужие» могут стать «врагами» только потому, что они другие. Не важно, живут ли в другом дворе, приехали ли из другого города, имеют ли другую национальность, веру, внешность. Поэтому социокультурные особенности среды общения являются значимым фактором формирования экстремального типа сознания молодежи[36].

В современных условиях подготовка специалистов с высоким уровнем профессиональной компетентности и разносторонним личностным развитием, способных к непрерывному самосовершенствованию, постоянному пополнению и расширению спектра своих знаний и умений, т.е. способных учиться всю жизнь, является одной из центральных задач современного высшего образования[37].

Студенческий возраст – это возраст расцвета физического и умственного развития человека. В этом возрасте происходит непрерывное нарастание работоспособности, динамики активной деятельности и продуктивности. В студенческом возрасте наблюдаются развитие вербального интеллекта, динамичность возбуждения, повышаются уровень наблюдательности и общая культура наблюдения. Для студенческого возраста характерны проявление максимализма, стремление к скорейшему проявлению себя в сложных жизненных ситуациях, иногда без достаточно глубокой оценки вероятных последствий совершённых поступков. Зачастую психологи отмечают безразличное отношение к опыту других людей, а советы, замечания и указания старших могут восприниматься как необоснованное вторжение в личную жизнь. В этом возрасте характерно стремление к независимости, самостоятельности, увлечение новым, однако наряду с самоуверенностью нередко возникает неуверенность в своих возможностях, что может проявиться в развязности, небрежности, негативизме и даже в агрессивности[38].

Дата добавления: 0000-00-00