Он неохотно улыбнулся и легонько обнял меня.

- Я тоже тебя люблю, Лу.

Я сложил коляску, прислонив её к дверному косяку.

- Это не то, что я сказал.

- Неа, - он сказал, войдя в комнату, в которой стоял небольшой стол и три стула вокруг него. – Но это то, что ты имел в виду.

Я стукнул его по руке, не особенно-то противясь его заявлению, зашёл в комнату и опустился в своё чёрное кресло. Честно говоря, я редко проводил встречи в этом месте, предпочитая приходить к пациентам самому, потому что там они могли почувствовать себя более уверенно.

Гарри взял один из стульев для пациентов из красной кожи и залез на него, скрестив ноги.

- Я даже не знал, что у тебя есть кабинет, - он сказал, рассматривая стены, на которых висели календарь, фотографии Лиама, Дани и других друзей из университета.

- Я не часто его использую, - я объяснил и вынул из стола несколько раскрасок, протянув одну Гарри.

Он пролистал её, на лице отразилось волнение.

- Животные? Потрясно.

Стук не позволил мне ответить. Я поднял голову и увидел Олли с его мамой на пороге: он выглядел довольно восторженно, а она – устало.

- Мистер Томлинсон, рада вас видеть.

Я улыбнулся ей.

- Я тоже. Как Олли?

Он улыбнулся и отпустил руку матери, после чего забрал у неё свою кислородную маску и плюхнулся на оставшееся свободным красное кресло. Она улыбнулась его действию.

- Удивительно энергичен. У него химиотерапия завтра, посмотрим, как долго это будет помогать.

Я кивнул, открывая коробку карандашей.

- Что он думает насчёт этого?

Она сжала несколько раз свои губы.

- Он справляется. В смысле… Ему только шесть.

То, как она сказала последние слова, придало им определённый вес, будто она повторяла это для себя раз за разом. <i>Ему только шесть. Только шесть.</i>

- Я понимаю. Это Гарри, кстати, он мой друг. Он посидит сегодня.

Она растерянно кивнула, посмотрела на часы и немного задёргалась, будто её что-то терзало.

- Увидимся позже. Пока, Олли. Будь хорошим мальчиком.

Мальчик повернулся, чтобы улыбнуться.

- Пока, мам.

Потом он повернулся к нам с Гарри и посмотрел с каким-то диким восторгом, когда увидел раскраски. Гарри поймал его взгляд и улыбнулся.

- Что ты будешь раскрашивать? – он спросил, в его глазах было какое-то тепло. Это будто бы освещало всё его лицо, заставляя мои внутренности скручиваться.

Олли посмотрел на него огромными глазами и раскрыл книжку, указывая пальцем на какую-то картинку.

- Минни Маус.

- Здорово, - Гарри раскрыл свою книжку так, чтобы мы оба могли увидеть, что там у него. – А я буду Короля Льва, - он протянул руку. – Я Гарри, кстати.

Олли пожал её.

- Я Олли Мёрс, - он улыбнулся, показывая все свои зазоры в зубах.

Гарри кивнул и положил раскраску на стол, взяв голубой карандаш, чтобы раскрасить небо.

- Я знаю. Мне передали пару красивых дельфинов от тебя пару недель назад.

Олли замер, его взгляд начал метаться от меня к Гарри и обратно так быстро, что мне показалось, что его кислородная маска просто съедет.

- О, Луи любит тебя! – он прижал ладонь ко рту. – Или это был секрет?

Гарри засмеялся, но позже его смех превратился в хихиканье, когда он заметил румянец на моих щеках.

- Что, ты разглашал грязные детали наших отношений шестилетнему ребёнку?

Я скрестил руки на груди.

- Я не говорил! Он догадался.

Олли кивнул.

- Я догадался, - и потом, после взгляда на Гарри: - Он не красивее меня.

Гарри кивнул в знак согласия и ухмыльнулся.

- Я соглашусь насчёт этого. И в раскрашивании я полный ноль.

Я просто не мог заставить себя смутиться ото всей ситуации, потому что был занят изучением того эффекта, что Олли оказывал на Гарри, и как тот проявлял себя с новой стороны. В этот момент я подумал о том, каково бы это было – жить с ним в своём загородном доме, Гарри бы играл с нашим малышом, а я бы мог вздремнуть в это время. Я постарался выбросить эту фантазию из головы, она была чересчур болезненной.

Олли почти лёг на стол, чтобы рассмотреть рисунок Гарри.

- Мне нравится это, - он ткнул пальцем в нос льва. – Хорошо.

Гарри засмеялся, в уголках его глаз появились морщинки. Когда он посмотрел на меня, на его щеках образовались ямочки, но он быстро отвёл взгляд обратно к раскраске.

- Спасибо, мистер Мёрс, я ценю это.

***

Следующие несколько часов прошли точно так же, Гарри и Олли отлично поладили. Гарри, как оказалось, просто невероятен с детьми. Это всё будто бы смягчало его края, доставало всё самое чудесное изнутри, я просто не мог перестать смотреть на него.

Я закрыл свою коробку карандашей и убрал её в стол вместе с раскрасками, оглянувшись на Гарри. Он улыбнулся, когда поймал мой взгляд, а потом передвинулся ближе ко мне и обхватил руками мою талию, притягивая меня ближе.

- Продолжишь так на меня смотреть, я начну смущаться, - он пробормотал мне в ухо и усмехнулся, что просто вывело меня из состояния равновесия.

- Ты был просто потрясающим с ним, - я ответил, проводя пальцами по его скуле.

Он пожал плечами и чуть склонил голову, сильнее прижимаясь к моей руке.

- Я люблю детей.

Я кивнул, чувствуя, что ему ещё есть, что сказать.

- Я всегда хотел усыновить кого-нибудь, знаешь? Проводить с кем-то время. Быть семьёй, - улыбка почти погасла, а глаза обратились в пол.

- Я тоже этого хочу, - я сказал, целуя его в лоб. – Ездить на выходные к пляжу с нашими детьми, держать тебя за руку, провожая их в школу, смотреть, как они растут.

Гарри кивнул, а на его лице появилась печальная улыбка.

- Я хочу делать всё на свете с тобой.

Я положил голову ему на плечо, даже не мечтая оказаться где-то ещё.

<b>18 марта – День шестидесятый.</b>

У меня не было никаких встреч до воскресения, но мы с Гарри не виделись целую неделю. Эти 7 дней длились очень долго, потому что отдых друг от друга вовсе не был добровольным. Всё моё свободное время занимали различные тесты и анализы, я чувствовал себя невероятно измотанным, поэтому увидеться не было никакой возможности.

Я всё-таки смог заставить своё налитое свинцом тело подняться с постели в 8 утра и дотащиться до больницы Гарри в каком-то полубессознательном состоянии.

Всё было ужасно, казалось, что не имеет никакого значения, сколько я спал, потому что я всё равно чувствовал себя подавленным и уставшим. Становилось всё сложнее держаться целый день, мешки под глазами всё росли, а мозг всё чаще затуманивался, предоставляя мне двигаться медленно и сонно. Если честно, я не был уверен, как долго смогу ещё продержаться.

Гарри лежал лицом вниз на своей кровати, когда я вошёл, и тихо сопел. Я снял пальто и забрался на кровать с твёрдым намерением разбудить его.

Через пять минут я уже спал около него.

***

Я проснулся от тихого шума телевизора и перелистывания страниц. Я был укрыт одеялом, а на лбу уже появилась испарина. Я пошевелился, пытаясь понять, где нахожусь, но сообразил, что я всё там же, где и был: в палате Гарри на его кровати.

Он посмотрел на меня, когда я пошевелился, и улыбнулся.

- Доброе утро.

Я заморгал и принял сидячее положение, потирая глаза.

- Сколько времени?

Он кивнул в направлении часов на его тумбочке.

- Около трёх.

Я ругнулся, прижимаясь к его плечу.

- Чёрт, проспал полдня.

Он засмеялся, и я почувствовал вибрацию его тела.

- Я всё ещё рад, что ты здесь, ты такой милый, когда спишь.

Я усмехнулся и потянулся рукой, чтобы пропустить волосы сквозь пальцы, и только на полпути вспомнил, что у меня нет волос как таковых. Гарри заметил это, и уголки его губ опустились.

- Гораздо легче, когда у тебя есть шапка. Помогает притворяться, что на голове ещё что-то есть, - он посмотрел на меня. – Подожди-ка минутку, - он сполз с кровати и вытащил из-под неё свой чемодан, из которого извлёк шапочку.

Я взял её в руки и потёр приятную ткань пальцами, пока Гарри забирался обратно на кровать.

- Тебе не обязательно её надевать, но это правда помогает.

Я кивнул и надел её, натягивая пониже. Это было необычно, но не неприятно.

- Спасибо, - я улыбнулся ему своей самой лучшей улыбкой. Я всё ещё чувствовал себя усталым, но близость Гарри и небольшой сон немного помогали.

Он вернул мне улыбку, и я увидел небольшую ямочку на его щеке.

- Не за что.

Я поцеловал его в плечо и посмотрел на книгу, что лежала на одеяле, узнавая её голубую обложку.

- Решил перечитать? – я спросил и поднял книгу, открывая её на странице, что заложил Гарри.

- Зейн просил почитать. Я выделяю мои любимые моменты, кое-что на полях дописываю, - он пожал плечами, наблюдая за тем, как я пролистываю книгу, которая уже наполовину была закрашена синим маркером.

- Мне никогда не нравились комментарии, - я сказал, закрывая книгу и отдавая её владельцу.

- Я стараюсь не думать об этом, как о комментировании. Просто делаю книгу своей. Книги принадлежат своим читателям, знаешь, - он улыбнулся и открыл маркер, чтобы выделить цитату прямо под посвящением. – Автор так сказал, на самом деле, я видел некоторые его видео.

- Мне нравится, - я закусил губу. – Может, тогда мы сделаем её нашей?

Широкая улыбка растянулась на лице Гарри. Он был счастлив сегодня, как я заметил. И я надеялся, что свет в его глазах хоть немного связан с моим присутствием. Я почувствовал, как уголки моих губ приподнимаются – это было заразно.

- Конечно. Ничего, если мы начнём с того места, где я закончил?

Я кивнул, почувствовав, как уверенность заполняет меня, выталкивает боль из моих лёгких и затуманивает рассудок.

- Звучит отлично.

Это был момент, когда мы сидели рядом, улыбались друг другу как идиоты, прежде чем Гарри написал на внутренней стороне обложки <i>«собственность Гарри и Луи».</i>

- Вот.

- Выглядит отлично. Хочешь почитать?

Он кивнул и перевернул страницу.

***

- Это одна из моих самых любимых частей, - я сказал несколько исчерченных глав спустя, придерживая страницу. – Потому что когда они пьют шампанское из детских стаканчиков, они похожи на детей, которые хотят скорее повзрослеть.

Гарри открыл маркер и, держа колпачок во рту, написал на полях <i>«мы будто дети, которые играют, притворяясь взрослыми».</i>

- Но, - он подул на написанное, чтобы удостовериться, что ничего не потечёт. – Тут также можно понять то, что они просто вынуждены вырасти, особенно учитывая ситуацию, в которой они находятся.

- Ты слишком умный для меня, Гарри Стайлс, - я положил голову ему на грудь, заботясь больше не о комфорте, а о том, что я хочу быть к нему настолько близко, насколько смогу.

- Ты назвал меня полным именем, я, наверное, попал, - он сказал, и я услышал нотки веселья в его голосе.

- Так и есть.

Он вставил закладку в книгу и положил её на одеяло, обнимая меня.

- Больше не будем читать? – я спросил ему в футболку, вцепляясь в его предплечье.

Он покачал головой и поцеловал меня в лоб.

- Немного устал.

- Ладно, - я выдохнул, чувствуя себя невероятно счастливым только лишь от осознания того, что я лежу вот тут с ним. Это было предельно странно, потому что у меня были парни до него, но никогда это не было так. Было такое ощущение, что чем больше я на него смотрел, тем больше я хотел это делать, будто бы я медленно становился зависимым. Я всегда был деятельным, активным, но лежать вот так с Гарри – это было самое лучшее.

Он заговорил после долгой паузы:

- Я думал, - это была одна из тех фраз, что похожа на айсберг. Только верхушка видна изначально, но мне-то хотелось заплыть глубже, узнать правду. И, к тому же, я всегда был хорош в слушании.

- Это всегда хорошо, - я сказал, желая, наконец, узнать, что же там дальше. – О чём-то конкретном?

- О том, что ты оставляешь следы в этом мире. О шрамах. Я просто думал о том, что я оставлю после себя.

- Да? – я попытался рассмотреть выражение его лица, но не смог заглянуть дальше подбородка, поэтому я снова уткнулся ему в ключицы.

- Я просто думал о том, что я сделал. И оказалось, что почти ничего. Так ведь? – я почувствовал его пальцы, которые бродили по всей моей спине. – И я подумал, в чём вообще тогда смысл, если ты всё равно покидаешь этот мир с одним только шёпотом? Я не оставил ничего хорошего. Я разве что оставлю всех этих людей, кому будет больно.

- Ты оставишь множество хороших вещей, Хаз, - я пообещал. Он был как Августус Уотерс* в том смысле, что делать что-то хорошее – это необходимо. Это было странным парадоксом, но только с Гарри я начал ценить то, что называется быть любимым, верить и чувствовать.

- Сейчас я просто не вижу смысла, - он сказал, вырисовывая что-то на моих бёдрах. - Я не вижу смысла жить только для того, чтобы умереть. В смысле… знать, что это всё равно случится. Каждый ведь умирает. Это кажется таким… конечным. Ты живёшь, а потом ты больше не живёшь. В чём тогда смысл?

- Здесь и нет смысла, я думаю, - я сказал. – Здесь только часть, тебе нужно найти свой собственный.

- Я не думаю, что у меня был такой, - он сказал не то, чтобы грустно, а как-то так, будто он заглянул внутрь себя, что-то там нашёл и вытащил наружу. – Но я думаю, ты просто должен делать то, что можешь, и, возможно, я сделал уже всё, что мог.

- Звучит, как цитата, - я повторил слова про себя и попытался вспомнить, откуда они.

Он засмеялся, низко и хрипло, а голос после этого приобрёл забытую теплоту. После того, как Гарри нырял в свою грусть, он всегда возвращался.

- Ты сказал мне это.

Я провалился в воспоминания. Жёлтый свет пекарни, кексы в наших руках, я, пытающийся сломать эту стену в Гарри, которая в данный момент была далеко позади.

- Да, может, так и было.

В следующий раз нужно прихватить кексы. Не говоря уже о том, что я обещал Найлу и Зейну.

- Я просто не хочу всех покидать. Не хочу покидать тебя. Я оставляю столько всего позади.

Что-то внутри меня зашевелилось, оставляя эгоистичную мысль о том, что ему не придётся оставлять меня позади, если я уйду первым.

- Это хорошо, я думаю. Если ты заберёшь всего себя, когда уйдёшь, тогда для меня ничего не останется.

- Я оставлю тебе немного, - он тихо заверил меня. – Ты можешь забрать меня всего, если хочешь.

Я вдохнул его запах, понимая, что как бы много времени у нас ни было, я всегда буду хотеть больше. Я всегда знал, что того, что у нас есть, недостаточно, что наша маленькая бесконечность ужасно мала, но я думаю, это была наша большая Гамартия**, наша фатальная ошибка. У нас никогда не будет достаточно времени.

- Я не жалею.

Он шумно вдохнул воздух носом, тычась мне в макушку.

- Жалеешь о чём?

- Ни о чём. Ты стоишь шрама, - я пробормотал, удивляясь, когда я стал таким чувствительным и романтичным.

Он резко выдохнул мне в ухо, крепче прижимая меня к своей груди так, что я почти не мог дышать.

- Я не хочу уходить.

- Я не хочу, чтобы ты делал это, - я ответил, понимая при этом, что уже стемнело. Я посмотрел на часы, было уже почти десять. Это то самое время, когда пора бы уже собираться. – Мне нужно домой.

Он помотал головой.

- Останься ещё ненадолго.

Я кивнул и закрыл глаза. Будто когда-то было по-другому.

* Августус Уотерс – герой книги Джона Грина «The Fault in Our Stars».

** Гамартия — понятие из «Поэтики» Аристотеля, обозначающее трагический изъян характера главного героя, либо его роковую ошибку, которая становится источником нравственных терзаний.

========== Глава 19 ==========

<b>25 марта – День шестьдесят седьмой.</b>

Я уже начал забывать, как это – высыпаться. Было такое ощущение, что я плавал, а вода затекала мне в рот, не давая никакой возможности дышать. Это было словно погружение в зыбучие пески, кислород едва-едва проникал в мой мозг.

У меня было столько обязанностей: перед пациентами, перед Лиамом, Гарри, даже перед самим собой, но всё, чего мне хотелось – это спать, спать и спать, и не просыпаться никогда. В последний раз я видел Гарри во вторник, когда пришёл на 20 минут, но заснул и проснулся только в 3 утра, когда у парня заболела голова, и он слишком сильно сжал мои пальцы.

Я чувствовал, что меня буквально разрывает на части с каждым моим движением, голова плавала, а дыхание всё более затруднялось. Нужно было остановиться, но у меня совсем не было времени, нужно было бежать, бежать, бежать и надеяться, что я никогда не врежусь в стену.

Я пришёл к Гарри в палату около часа, снял свою одежду и бросил её на пол. Он посмотрел на меня, когда я вошёл, и улыбка растаяла. Он слез с кровати, опасно покачиваясь, но всё же подошёл ко мне ближе, и я заметил беспокойство у него в глазах. Я замер на месте, понимая, насколько ужасно выглядел со своим осунувшимся лицом и мешками под глазами. Но я просто не мог ничего с этим поделать, поэтому я стоял там и избегал взгляда Гарри.

Он поднял руку и провёл пальцами по моей щеке. Это было осторожное прикосновение, будто бы я мог просто сломаться под его ладонью.

- Лу, ты кошмарно выглядишь.

Я кивнул и прикусил нижнюю губу так сильно, что почувствовал металлический привкус у себя во рту. Я не был уверен в том, почему всё произошло так быстро. Прошло совсем не так много времени с того момента, как всё было хорошо. Да, я просыпался весь в поту по ночам и задыхался, но это было управляемым явлением. Казалось, что после химиотерапии всё стало только хуже, я падал вниз так быстро, что уже не мог вернуть себя обратно.

Гарри провёл пальцами по моему подбородку, будто бы утешая. Я открыл рот, чтобы сказать ему, что я в порядке, что не нужно обо мне беспокоиться, но понял, что голос куда-то подевался. Он смотрел на меня внимательно, ожидая, когда же я продолжу.

- Я… Я не могу… - после этих слов мне показалось, что всё, кроме основных жизненных функций – ерунда. Вдохнуть. Выдохнуть. Постараться держать себя вертикально.

Гарри смотрел за тем, как последняя крупица моей «нормальности» рухнула с обрыва, и притянул меня к себе обеими руками.

- Иди сюда, любимый. Я держу тебя.

Я прижался к нему, позволяя поддерживать меня.

- Я знаю, - я прошептал, но мой голос всё равно сломался на середине слова. А потом вдруг оказалось, что я уже плачу, уткнувшись лицом в футболку на плече Гарри. Всё моё тело тряслось из-за страха того, что я позволяю себе падать.

Отчаяние и беспорядок в моей голове вдавили меня в руки Гарри. Где-то на краю сознания я понимал, что просто не смогу встать и уйти, так же как и перестать плакать. Всё казалось безнадёжным, вся эта борьба, в которой мне никогда не победить.

Я забыл, как быть сильным, как поддерживать себя. Я понял эту вещь, когда Гарри говорил, что умирать – это как падать, но также я понял и то, что это гораздо больше. Ты не можешь сопротивляться падению. Это больше похоже на реку, в которой ты плывёшь против течения, в то время как вода толкает тебя назад и вниз.

Я потихоньку начал осознавать и чувствовать руки Гарри, которые гладили мою спину по кругу, его нежные слова и поцелуи на моей шее. Несмотря на мой жуткий страх того, что эти слёзы никогда не остановятся, я смог всё-таки выровнять дыхание и вытереть влагу со своих щёк.

Я шмыгнул носом и отвернулся от него, жутко жалея, что он увидел меня в таком состоянии. Я чувствовал себя уязвимым, раздетым до самых костей. И я ненавидел это всей душой, надеясь, что можно как-то надеть защиту обратно.

- Я в чёртовом беспорядке, - я сказал, ненавидя то, каким слабым был мой голос, и как он сломался на середине слова.

- Ты не в беспорядке, - Гарри заверил меня своим глупым мягким голосом, который проникал мне под кожу, заставляя чувствовать себя виноватым. Он взял моё лицо в ладони и заставил смотреть ему в глаза, при этом вытирая слёзы с моих щёк большими пальцами. – Ты не в беспорядке, понял?

Я попытался выбраться из его рук. Я никогда не хотел ненавидеть себя ещё больше, просто хотелось содрать с себя всю эту кожу, потому что я был полностью сломлен. Я говорил себе, что я сильный и что нужно идти дальше, но я не сдержал обещание. Я упал, а это было совершенно неприемлемо.

- Не делай так. Я был слабым. Я…

Он прервал меня своими губами, прижавшись ими к моим крепко и жёстко, толкнув меня к стене так, что весь воздух вылетел из моих лёгких. Потом он поднял на меня свои блестящие глаза.

- Ты не был жалким. Нет <i>ничего</i> жалкого в том, чтобы плакать.

Я вцепился пальцами в его талию, чувствуя, как ногти проникают глубже.

- Нет, это не нормально. Я не могу быть слабым, - дышать было мучительно трудно, но я смотрел на Гарри, чувствуя, какими жёсткими становятся мои слова. Но я просто не мог остановить это. – И я не буду.

Он покачал головой и использовал всю свою силу, чтобы прижать меня крепче к стене.

- Я слабый. Это проблема для тебя? Ты знаешь, сколько часов в этом году я провёл, рыдая в подушку? Ты знаешь? – в его глазах промелькнуло что-то жёсткое, он вцепился пальцами в мои бёдра так, будто бы хотел сделать мне так же больно, как и я сам себе. – И это не делает меня ни на каплю сильнее тебя, Луи. Слабость – это не антоним силы, потому что обратная сторона силы – это ничто. А я не позволю тебе чувствовать пустоту. Я просто не позволю.

- Это тупая фигня, - я прошипел, желая, чтобы каждое слово било и ранило. – Если ты плачешь, ты слабый. А ты такой слабый… Такой. Чертовски. Слабый.

Он просто смотрел на меня, а в глазах был какой-то печальный покой. Он ослабил хватку. Мне казалось, что чем больше я насмехался над ним, тем больше мне хотелось разорвать его на части.

- Я знаю. Но сейчас я буду сильным ради тебя. Ты должен позволить мне.

Я упёрся в его грудь, отталкивая от себя.

- Прекрати! Прекрати думать, что можешь что-то исправить! Ты не должен быть сильным ради меня. Ты не нужен мне!

Я видел боль в его глазах, она была такой явной и такой заметной, но он не отступил, только продолжал держать меня в своих руках. А мне нравилось это. Потому что чем больнее я делал ему, тем больнее было мне, а это именно то, что мне и нужно было.

- Ты никогда не нуждался во мне больше, Лу, - он прошептал.

- Нет. Мне нужно, чтобы ты ненавидел меня, - я прошептал в ответ, вкладывая столько яда в слова, сколько мог. – Скажи, что ты ненавидишь меня.

Он прижался губами к моему лбу и закрыл глаза. У меня было такое ощущение, будто он пытался таким образом вытащить мою боль.

- Я ненавижу тебя, - он ответил, но это были просто слова.

Я кое-как подавил злые слёзы, глаза Гарри встретились с моими блестящими, и понимание происходящего наполнило его, вызывая внутри меня огонь.

- Прекрати так на меня смотреть.

- Как, Луи? – он устало спросил.

- Будто я – то, что ты хочешь. То, что ты любишь.

Я схватил его за футболку, притягивая ниже к себе и прижимаясь к его губам, чтобы только больше не смотреть на него и не видеть жалости во взгляде. Поцелуй был жёстким, я почти изнасиловал его губы, проникая между ними языком ещё до того, как он вообще что-то успел понять. А вокруг были одни слёзы, боль и раздражение. Потом он прижал меня руками к стене сильнее и начал отвечать с такой же жестокостью, используя уже зубы.

Это было борьбой, мы оба пытались поглотить друг друга, но я до сих пор не уверен, кто победил. Я уже не знал, чего хотел больше, мои эмоции были на грани, меня вот-вот должно было разорвать от всего этого. Наверное, мне просто хотелось почувствовать себя лучше, но я уже начал думать, что этого никогда не случится.

Я снова вцепился в Гарри, мой мозг был затуманен вкусом его губ. Вдохи и выдохи стали вдруг короче. От недостатка кислорода что-то больно надавило на мою грудь, я начал почти наслаждаться тем, как онемели мои конечности, и ощущений просто не стало. Я знал, что должен вдохнуть, отступить назад и сделать чёртов вдох, но всё, что я мог сделать – это подвигать губами.

Слабость затмила мой разум, и я немного осел в руках Гарри, отчего с губ сорвался неловкий смешок, а в лёгкие попало сразу много воздуха.

Я видел сквозь опущенные ресницы, как Гарри запаниковал, и его голос стал низким и хриплым.

- Луи? Луи, скажи что-нибудь, - он сказал, пытаясь держать меня вертикально. Тёмные пятна перед глазами потихоньку начали исчезать с каждым моим вдохом. – Луи-ты-тупой-идиот, скажи что-нибудь.

Я закашлял, прижимаясь к его носу.

- Прости.

Он прижался губами к моему лбу.

- Да уж, тебе лучше, придурок, сожалеть. Я обещаю, я клянусь, если ты сделаешь так ещё раз… - он замолчал, зажмуриваясь.

Я опустил глаза к его ключицам, внутри зарождалось чувство жуткого раскаяния. Гарри не заслуживал этого, не заслуживал, чтобы с ним так обращались. И я не заслуживал его.

- Я не знал, что делал, прости, Гарри.

Он покачал головой.

- Это не так. Ты прекрасно знал, что делаешь.

Я закусил губу.

- Я боюсь.

Он вздохнул, и мне вдруг показалось, что он выглядит куда старше своих лет.

- Я знаю.

- Я просто не знаю, что теперь делать, - мне кое-как удалось наскрести эти слова где-то у себя в мозгах. – Я всегда мог держать это под контролем, даже когда было трудно. Всегда. Но теперь я совсем не уверен, что могу.

- Тогда просто не делай ничего. Если ты не можешь, это просто не стоит того. Вместо того, чтобы тащить себя через всё это дерьмо, выбери что-нибудь действительно важное. Этого будет достаточно. Ты ничего не потеряешь.

- Это просто кажется… - я замялся, пытаясь подобрать слово. – Будто я трус.

Гарри покачал головой. Он поджал губы и обхватил ладонями мои бицепсы, после чего приблизился настолько, что я мог видеть только одно его лицо.

- Окей, я не знаю, откуда ты вообще взял эту идею, но ты замечательный, Луи. Ты самый сильный, самый храбрый человек, которого я когда-либо встречал. Но это вовсе не значит, что ты должен быть таким всё время. Ты можешь плакать, ты можешь понимать, что иногда этого всего просто слишком много. Моменты слабости не делают тебя плохим, они делают тебя человеком. Значит, ты можешь чувствовать, значит, ты жив.

- Я знаю, что ты один из тех людей, которые всегда хотят быть в порядке для кого-то другого. Которые хотят, чтобы все думали, что с ними всё отлично даже тогда, когда это не так. Но ты не должен быть таким всё время! Это то, что я люблю в тебе. Твоя любовь – она как защита, будто бы ты можешь держать меня даже тогда, когда я сам не могу.

Он глубоко вдохнул, переместил руки мне на щёки, а сам прижался ближе, так, будто хотел закрыть меня собой, не позволить чему-либо прорваться ко мне.

- Я знаю, что никогда не буду таким же храбрым, как ты, но я просто хочу, чтобы ты понял, что не нужно быть таким сильным всё время. Я могу быть сильным для тебя тоже.

Я кивнул, вытирая слёзы, которые ещё скатывались по щекам.

- Я не имел в виду того, что сказал.

- Я знаю.

- Правда, - я чуть улыбнулся. – Ты не слабый. Ты один из самых сильных людей, что я видел.

Он улыбнулся в ответ, и я увидел облегчение у него в глазах. Он сумел вытащить меня.

- Так и есть. Но это также то, почему ты мне нужен.

- Ты мне тоже нужен.

И так и было, потому что Гарри заполнял пробелы, маленькие трещинки, что возникали из-за моей болезни. Он был нужен мне, его сердце, которое билось так быстро, и даже то, что он сам нуждался во мне.

Он не был идеальным. Он был эмоционально нестабилен, не всегда думал головой, но я мало заботился об этом. Да, это были его недостатки, но кому какое дело?

В конце концов, Гарри был хорошим. Он любил сильнее, чем кто-либо другой. И это было опьяняюще, хотелось взять больше, чем я мог иметь.

И когда он обнял меня, я убедился в том, о чём давно подозревал: Гарри был очень хорошим человеком. И уж точно можно сказать, что он был лучшим человеком, чем я.

========== Глава 20 ==========

<i>Прежде всего я хочу попросить прощения у вас всех за то, что совсем перестала отвечать на ваши отзывы. Моё настроение портится каждую минуту, и я просто боюсь, что напишу вовсе не то, что должна. Я очень постараюсь ответить на всё-всё к этой главе. Мне очень жаль, честное слово. Спасибо, что читаете.</i>

<b>31 марта – День семьдесят третий.</b>

Остаток недели я провёл приводя все свои дела в порядок. Это было бесконечно долго, даже несмотря на помощь Гарри. После изматывающего вечера понедельника, когда я был таким уставшим, что сил не было совершенно ни на что, он предложил проводить меня.

Было легче. Я не знаю, связано ли это было с ним, или же это был просто факт, что с каждым повторением слова все меньше застревали у меня в глотке, и я мог говорить почти свободно. Но, тем не менее, с каждым днём я встречал всё больше и больше жалости во взглядах людей.

В воскресение мы просто лежали и смотрели на белый потолок, переплетя пальцы и слушая какую-то ненавязчивую музыку. Последняя моя встреча закончилась не больше часа назад, оставив после себя какую-то пустоту, но, в то же время, с оттенком спокойствия.

- Это так странно, - сказал я, сжимая руку Гарри в своей.

Он немного подвинулся на покрывале, чтобы повернуться ко мне лицом и оказаться ближе, сверкая своими зелёными глазами.

- Как будто ты просто лежишь, дожидаясь смерти. Я знаю.

- Вроде того. Это больше похоже на плавание. И грусть, - я ответил. – Будто весь мир вокруг меня остановился.

Он пожал плечами.

- Мне всегда кажется, что я единственный, кто остановился.

- В любом случае, такое ощущение, что ты живёшь в пузыре, да? – я спросил, пододвигаясь немного ближе к нему.

Он кивнул, тоже двигаясь ко мне. Теперь мы лежали, прижимаясь друг к другу и почти касаясь губами.

- Да, немного похоже. Но это не особенно-то плохое ощущение – быть в этом пузыре с тобой.

Я немного улыбнулся и легко поцеловал Гарри в губы.

- Конечно, - я посмотрел на часы. – Ничего, если я останусь на ночь?

Он заулыбался, а его глаза заблестели. Я подумал о том, что Гарри всё-таки очень рад этому. Это чувство оставило тёплый отпечаток у меня где-то глубоко в сердце.

- Хорошо.

Я улыбнулся, сжимая его руку.

- Мне нужно написать Лиаму.

Гарри прижался ещё ближе.

- Он знает, где ты.

Я тихо засмеялся, понимая, что он прав. На самом-то деле… Было не так уж много мест, где я мог находиться.

- Я напишу ему утром.

Гарри кивнул, легко целуя меня в шею.

- Утром.

<b>1 апреля – День семьдесят четвёртый.</b>

Утро наступило раньше, чем мне бы того хотелось. Голова Гарри лежала на моей груди, мои глаза были зажмурены, а челюсти сжаты. Я был весь липкий от пота, мышцы болели, одежда неприятно чувствовалась на коже, а кости ныли. Я уже подумал о том, чтобы потихоньку сбегать в душ, и даже немного подвинулся, как Гарри болезненно застонал и прижался лбом к моей груди. Пришлось остаться.

Честно говоря, я чувствовал себя отвратительно: мышцы болели, а голова кружилась, будто мозгу не хватало кислорода. Мне казалось, что мои лёгкие скоро заполнятся, и я утону, но отчего-то это мало меня волновало.

Я попытался оттолкнуть Гарри от себя как можно дальше и потянулся к красной кнопке сбоку кровати. Медсестра пришла достаточно быстро. Это была одна из тех тёмненьких девушек, что я уже раньше видел здесь.

Она быстро оценила ситуацию с порога и вышла, чтобы почти что тут же вернуться с оранжевой бутылочкой в руках. Подойдя к кровати, она отвинтила крышку и взяла меня за руку, положив мне на ладонь две таблетки.

- Они подействуют через несколько минут, - сказала она и передала мне бутылку воды с тумбочки.

Я поднялся, чтобы сесть, и приподнял Гарри над матрасом.

- Тебе нужно сесть, любимый. На минуточку.

Он тихо застонал, но позволил мне поднять его выше и устроить на подушках. В груди что-то неприятно закололо, когда я сделал это. Мне просто хотелось забрать всю его боль, потому что видеть, как он мучается, - безумие.

- Возьми это. Тебе будет лучше.

Он слепо ткнулся, я вложил в его дрожащую руку таблетки и прижал бутылку к губам. Он каким-то чудом ничего не уронил и проглотил то, что нужно, а я позволил ему свернуться клубочком на моих коленях. Каждое его движение сопровождалось тихим стоном.

Медсестра всё ещё стояла рядом, и когда я поднял взгляд на неё, её глаза наполнились какой-то непередаваемой грустью. Я слабо улыбнулся ей, и она вернула мне эту улыбку после недолгой паузы. Я задумался над тем, как много таких вот Луи и Гарри она уже повстречала, как часто ей приходилось видеть, как два человека поддерживают друг друга даже тогда, когда один из них уходит. Я задался вопросом, помнит ли она их сейчас, то, как они смотрели друг на друга и как выглядели, когда одна половинка ушла.

Было довольно приятно знать, что она, возможно, запомнит и нас. И уже когда мы оба уйдём, наши имена забудутся, она вдруг вспомнит это утро, когда увидит такую же парочку в одной из больничных палат. Она будет смотреть на них и думать о том, как сильно мы любили друг друга.

- Спасибо, - я пробормотал. За то, что помогаете ему, за то, что помните.

Она кивнула в ответ. <i>Я буду помнить.</i>

Она повернулась, чтобы уйти, но тяжесть грусти всё ещё оставалась в её взгляде.

***

Гарри нужно было всего минут 20, чтобы вернуться ко мне. За это время небо за окном прояснилось, а жизнь вернулась в больницу.

Не сказать, что это произошло мгновенно, но всё-таки Гарри открыл замутнённые болью глаза и посмотрел на меня.

- Прости за это, - он пробормотал низким и хрипловатым ото сна голосом.

- Всё в порядке, - я поцеловал его в лоб. – Нам бы не помешало помыться, да?

Дата добавления: 2015-10-23